Липовый цвет

Холодная капля дождя медленно поползла по ближайшей травинке и спустя пару мгновений опустилась на нос черного, словно перо ворона, котёнка. Малыш недовольно морщится, отскакивая в сторону и вжимая голову к плечи. Юнец осматривается по сторонам, отходя на несколько шагов назад и опуская длинный хвост, что украшали золотые брызги, рассыпанные и на черной спине. Ноздри слегка заметно раздувались — из-за буйства водной стихии в вокруг витала влага, а под лапами неприятно чавкала земля. Уныло глядя куда-то в сторону, Воронишка опускает глаза, ведя короткими усиками. Движение бархатными ушками — типичный инстинкт, что не нес за собой какого-либо смысла. Уловив позади движения, мысль, такую мимолетную, детскую, но не по-кошачьи серьезную, разрезает образ сестренки. Оборачиваясь назад иссиня-чёрный замечает, что та, свернувшись клубочком, спит на входе в детскую, уткнувшись носом в передние лапы. Матери уже было давно не видать — только-только ушел вечерний пограничный патруль. — Эй, вставай. Хватит спать. — стараясь удержаться на негладкой поверхности земли Воронишка спешит к Совочке, что при уже малейшем шорохе открывала глаза. Её сон не был крепок — причиной тому были скорее всего мечты или наваждения, с мыслью о которых особа погружалась в Царство Морфея. Распахнув очи теплого янтаря, Совочка морщит свое выразительное личико, что тронула грустная выразительность. Последний луч заходящего солнца промелькнул в очах цвета драгоценного камня — апельсин светила уже медленно полз к небосводу, озаряя линию горизонта невиданный доселе цвет. — Встаю-встаю. — сонно отвечает котёнок, поднимаясь с лап и мгновенно припадая к земле, вальяжно потягивается. Воронишка сдержанно улыбается, задумчиво склоняя голову на бок и краем глаза замечая на другом конце поляны движение. В лагерь рысью вбегает серая кошка, с чьей шерстью играл восточный ветер. Грациозная похода, задранный вверх пушистый хвост и плавные движения помогли узнать в по-началу расплывчатом силуэте Ежевичногривую. Снова взмахнув хвостом, что был в меру пушист, племенная ищет взором ярко-рыжих, словно шерсть плутовки-лисицы глаз по всей видимости трапезника, что уже должен был ожидать охотников, пришедших после пограничного патруля около кучи с добычей. Тем временем небо стало приобретать колорит ночи. — Как вы? — отнеся упитанную белку в кучу, произнесла воительница, подходя к своим отпрыскам и садясь рядом, чинно обвивая мощные лапы пушистым хвостом.  — Все в порядке! — мордашку Совочки мгновенно озарила яркая улыбка, а коротенький хвостик стал отбивать непонятный такт по поверхности земли. Не всегда увидишь её такой энергичной и радостной — порой та бывала и серьезной, а заинтересованность вытесняла все посторонние доводы и помыслы. Воронишка не спеша подошел к матери, дотрагиваясь исцарапанным носом ее пушистой лапы. Молча кивнув котёнок отходит в сторону, проскальзывая взглядом проницательных очей цвета крепко заваренного зеленого чая по Совочке. Ежевичногривая нежно улыбается — в пламенных глазах читалась ласка и забота, читалось то, что она целиком и полностью отдавала себя семье, хоть и не всегда получалось проводить с близкими много времени. Юная особа щурится, всматриваясь в детскую — движения ее не приобрели скованности, а были по прежнему размеренными и неторопливыми. — Метель? — подает голос, что был подобен звону капели озёрница, делая несколько шагов в сторону темного входа, завешанного длинными лианами. Детская. Место, от которого за версту веяло теплым молоком королев-матерей и порой такого необходимого уюта, который на мгновение заставлял погрузиться в прошлое, отправиться в те дни, когда Воронишка и Совочка впервые оказались около бока Ежевичногривой.