Зеркало

- Капитан Роджерс… - раздался под потолком голос Джарвиса, - мне, право, неловко, но мистер Старк… Стив задушенно выдохнул и, ухватившись за изголовье кровати, выгнулся навстречу губам Баки. - Я… мы заняты, Джарвис, - с трудом выговорил он. – Ох, черт… - Баки, похоже, нравилась его шея, - Передай Тони, что процедуры отменяются. - Да, сэр. - Бак… - Лежи. Старк обойдется без нас. - Операция… Баки навис над ним, пристально глядя в глаза, и Стив, нахмурившись, явно с трудом выталкивая из себя слова, признался: - Я боюсь. - Ты? – искренне удивился Баки. – Ха-ха-ха, - раздельно произнес он с самым серьезным выражением лица. – Я продолжу? – он собственнически подхватил Стива под бедра и сжал его ягодицы ладонями. – У меня тут много важных дел. Стив подушечками больших пальцев погладил его скулы, глядя так, будто тот мог вот-вот исчезнуть, и, видимо, решившись, добавил: - Мне никогда еще не было настолько страшно, Бак. Когда я узнал, что похоронка твоим родителям подписана, я ощутил лишь злой азарт: смогу, найду, все там развалю к чертям, но вытащу тебя. Тогда все зависело от меня. От того, хватит ли у меня духу, смелости, умений. Знал, что ради тебя я… смогу все. Когда ты сорвался с поезда, то, что я испытал, не было страхом. Это было черное, беспросветное отчаяние. Точка. Провал. Конец. Я не мог поверить, но отчего-то сразу смирился, и меня вновь охватила ярость. Я знаю, как чувствуют себя берсерки, Бак. Они вообще не чувствуют ничего, кроме желания разрушать. Рвать голыми руками, душить, сворачивать шеи. Это страшно. Хорошо, что у меня было время… остыть, - он невесело улыбнулся и погладил губы Баки, любуясь тем, как они приоткрываются. - А теперь я… буду просто стоять и смотреть, как тебя… - Чинят, - подсказал Баки, прикусывая его палец. – Стив, со мной, думаю, случались и худшие вещи. Я раз за разом переживал криостазис. Как ты думаешь… - Знаю, это нелогично, но… - Давай оставим это все до завтра, - Баки придавил его всем весом к кровати и уперся лбом в лоб. – Если вдруг – в чем я сомневаюсь – у Старка с доком ничего не выйдет… я хочу помнить. Хотя бы что-то. - Не уверен, что смогу обеспечить тебя какими-то сверхприятными воспоминаниями. Я… у меня, - Стив сделал видимое усилие, чтобы смотреть ему в глаза, - нет опыта. Вообще. - А у меня? – спросил Баки. - Думаю, есть, - Стив вздохнул. - Теорию я знаю, - он снова почувствовал, что краснеет, - но… - Но? - Я хочу, чтобы ты… чтобы тебе… было хорошо. Со мной. Баки скатился с него и потянулся за планшетом. - Инструкция, - пояснил он. – К любому процессу должна быть инструкция. - Бак… Баки едва заметно усмехнулся и развернул к нему планшет. «Анальный секс – инструкция по применению», - гласила ярко-красная надпись, но Стив вдруг выхватил планшет из его рук и, перевернувшись, оказался сверху. - Давай сами разберемся? Уверен, в наше время не было никаких инструкций, но все как-то справлялись. - Эксперимент? – прищурился Баки. - Да. И, надеюсь, приятный. В этот момент в дальнем углу спальни отщелкнулась одна из панелей на потолке и из образовавшегося отверстия, медленно жужжа, вылетел дрон. Круто развернувшись, он сбросил на кровать какой-то сверток и исчез так же внезапно, как появился. Стив развернул подарочек и, краснея, показал Баки бутылочку с лубрикантом и длинную ленту презервативов. «Удачи», - гласила надпись на желтом стикере. Стив узнал почерк Тони. Баки внимательно осмотрел подношение, быстро прочел все, что было написано на бутылке и на «маленьких штучках на уик-энд», как говорили в сороковых, и кивнул каким-то своим мыслям. - Думаю, нужно раздеться, - как ни в чем не бывало сообщил он. – Так будет удобнее. - Давай я помогу тебе, - предложил Стив. - Я могу сам. - Знаю. Но… мне хочется. Пожалуйста? Баки послушно сел, уронив руки вдоль тела и Стив, вздохнув, устроился у него за спиной. Ему не нравилась обреченность, без труда читавшаяся в этой позе, а потому он с силой провел по плечам Баки, размял шею, коснулся губами за ухом. - Когда-то давно мы жили вместе, - начал он, медленно поглаживая живот Баки сквозь футболку. – Когда ты вечером раздевался, чтобы принять душ, я иногда представлял себе, что ты делаешь это для меня. Стягиваешь брюки, аккуратно складываешь их стрелка к стрелке, потом расстегиваешь рубашку, вытаскиваешь запонки, стягиваешь через голову майку и ложишься рядом. Я ненавидел себя за эти мысли, но все равно иногда представлял, как ты касаешься меня. Везде, - Стив скользнул рукой по твердому бедру Баки и поцеловал его в шею. - Я так боялся, что ты заметишь, как я смотрю на тебя, и мучился от ощущения, что пачкаю тебя своими мыслями. Я так хотел тебя. Всего. И понимал, что так никогда не будет. Ты уходил в душ, а я в несколько движений вспотевшей ладони доводил себя до разрядки, вспоминая, как белье обтягивало твою задницу, когда ты наклонялся. - Почему ты не говорил ему? - Тебе, - мягко поправил Стив. – Почему я не говорил тебе? Боялся оттолкнуть или, наоборот, получить тебя торопливо, стыдно, из жалости. Я никогда не хотел жалости, ни от кого. И тем более я не хотел ее от тебя. Когда ты упал, я осознал, что ошибался. Что упустил шанс, если он был, и обманул тебя, если шанса не было. - В чем обман? Если враг достаточно глуп, чтобы расколоть тебя, то… - Враг – да. Но ты был мне другом. Я ценил это выше всего остального. Я был готов идти с тобой плечом к плечу, подать тебе кольца у алтаря, когда ты решишь жениться. Я был готов… к тому, что ничего никогда не будет. Что у меня никогда никого не будет. Баки развернулся в кольце его рук и, не мигая, уставился глаза в глаза. - А теперь? – требовательно спросил он. – Теперь, когда его нет, тебя устраивает… такая замена? Я другой, мы даже не похожи. Барнс был слабее, у него было две руки, он… смеялся. Я видел на сайте музея. - Бак, - Стив провел ладонью по его шее под волосами и попытался улыбнуться. – Я тоже сильно изменился. Если ты видел хроники, то должен помнить, каким я был до сыворотки. Да что там говорить, даже до войны, даже во время нее я был не таким, как сейчас. Люди меняются. Все, без исключения. И ты поменялся, только и всего. Лет через пять мы изменимся еще сильнее. Но это не значит, что при этом мы перестанем быть собой. Баки молчал какое-то время, разглядывая Стива, словно пытался что-то понять для себя, и не мог. - Я хочу тебя, - Стив выделил интонацией последнее слово. – Я обещаю не искать в тебе то, чего нет, не требовать от тебя соответствовать моим представлениям, воспоминаниям, каким-то шаблонам тебя прошлого. Я хочу тебя. Видимо, именно это и нужно было произнести вслух, потому что уже через мгновение Стив был прижат к постели, а Баки, устроившись сверху, сжимал коленями его бедра почти до боли и целовал, целовал, целовал так, будто внутри у него сгорел какой-то предохранитель. Футболку на Стиве он просто разорвал, не утруждая себя сниманием, и, скользнув языком по шее, мазнул отросшими волосами по груди, на грани боли прикусил сосок и скользнул ниже, к животу. Стив, зажмурившись, схватился за изголовье, чтобы не навредить Баки, хотя до одури хотелось вцепиться ему в волосы и прижать лицом к своему животу. Толкнуть ниже, контролируя каждое движение, взять его так: чуть грубо, до одури, до красных пятен под веками, скользнуть между сочных красных губ, тесно сжатых в кольцо, так глубоко, как только тот сможет принять его. Но было нельзя. Баки и так часто принуждали, лишали выбора, и теперь все будет так, как он захочет. Баки сжал член Стива через несколько слоев ткани, провел языком над поясом штанов, а потом резко, одним аккуратным, точным движением сдернул их с бедер и мокро лизнул по всей длине. Стив выдохнул сквозь зубы, желая и одновременно не решаясь посмотреть на Баки. Боялся, что не сможет себя контролировать, сделает что-то не так, снова все потеряет, и в этот раз у него не будет никаких оправданий. Баки тем временем, придерживая его за бедра, почти нежно обвел языком головку, а потом с силой обхватил ее губами, продолжая вытворять языком что-то невообразимое. Стив не хотел знать, откуда у Баки такие таланты, он вообще ничего не хотел знать, ни о чем не мог думать, кроме горячего рта, его влажного, тугого плена, и от этих ощущений его охватывал жар, томление и какое-то почти мазохистское желание развести бедра шире, выставить себя напоказ перед Баки. Именно перед ним. Баки, с силой обхватывая член губами, медленно пропускал его все глубже, короткими, выбивающими душу движениями. Не выдержав, Стив застонал, едва удерживая бедра на месте, а Баки, казалось, ждал именно этого бессловесного выражения удовольствия, и движения его стали отрывочными, резкими, почти грубыми, пробирающими до нутра. Стив непроизвольно подкинул бедра, сжал Баки коленями, рискуя сломать ему шею, выгнулся в пояснице, краем сознания отмечая, что вот-вот раскурочит жалобно трещащее изголовье кровати, и рассыпался на части, растекся, пропал. Баки выпил его до капли, как заправский вампир, вылизал и, скользнув вверх, лег рядом, внимательно разглядывая. - Тебе хорошо? – требовательно спросил он. Так, будто запрашивал отчет. Стив, облизав пересохшие губы, открыл рот, понял, что не в состоянии сказать ничего членораздельного и, отпустив несчастное изголовье, сделал неопределенный жест рукой. - Я все сделал правильно? - Кхм, - Стиву понадобилось немалое усилие, чтобы выговорить: - Это было… черт, Бак. Охрене… м… очень хорошо. - Ты хотел сказать грубое слово, - Стив, скорее, почувствовал, чем увидел, что Баки улыбается. - Я скажу. Это было о-хре-нен-но, Бак. Я, - он сглотнул и пошарил по тумбочке с тщетной надеждой обнаружить там стакан воды, - я сейчас… тебе. - Не нужно, - Баки приложил его расслабленную ладонь к своему паху, и уголки его губ едва заметно дрогнули. – Ты так… звучал, что… Стив думал, что покраснеет, но, видимо, мощный оргазм сдвинул обычный порог стыдливости куда-то за пределы этой спальни. Их с Баки спальни. Стив притянул его к себе, чувствуя, как мешает задержавшаяся на них одежда. Он стянул с Баки футболку и, запустив руки под тонкую ткань брюк, притянул его к себе за ягодицы. Они целовались долго, пробуя разные движения губ и языка, и Стиву казалось, он никогда не был счастливее. Даже когда понял: ему удалось. Он успел, спас Баки из лап ГИДРы. - Я, кажется, - Баки прижался бедрами, давая понять, что имеет в виду, - снова в деле. Это «в деле» звучало очень знакомо, и Стив, улыбнувшись своим мыслям, перекатился на Баки, накрыл его собой. После еще нескольких высасывающих душу и последнее терпение поцелуев, он, наконец, стянул с Баки штаны и обхватил оба члена ладонью. Баки хрипло выдохнул, а потом, нащупав смазку, перепавшую им от щедрот заботливого Тони, заметил: - Тут написано: «для лучшего скольжения». И еще «для…» - Я понял, - заверил его Стив, и выдавил немного содержимого флакона на ладонь, - понял. Баки под ним прикрыл глаза, а его яркие, потерявшие четкий контур губы, наоборот, приоткрылись. Стив жадно смотрел на него, пытаясь поверить, и не мог. Слишком долго он не позволял себе даже мечтать, и двух, пусть и ярких, оргазмов было преступно мало, чтобы убедить его в реальности происходящего. Брови Баки, когда-то очень выразительные, приобрели почти страдальческий излом, он вдруг широко распахнул глаза и взглянул на Стива, притянул его к себе, прихватил зубами тонкую кожу на шее, прямо над артерией, несколько раз двинул бедрами навстречу и перекатился, оказавшись сверху. - Можно? – ровно, почти без эмоций спросил Баки, глядя в глаза. – Хочу попробовать тебя везде. Стив почувствовал, как внутри у него все сжалось от предвкушения, от жадного нетерпения, ударившего в пах горячей волной. - Да, - хрипло ответил он со второй попытки. – Господи, да. Баки кивнул чему-то своему, приподнялся и потянул его за плечо, прося лечь на живот. Стив послушно перевернулся, чувствуя странную внутреннюю дрожь. Будто происходящее сейчас выходило далеко за рамки секса даже по очень большому взаимному притяжению. По любви. - Хорошо проработаны трапециевидные и широчайшие мышцы, - сказал Баки ему на ухо, будто какую-то непристойность. - Сыворотка, - выдохнул Стив, - я только поддерживаю. Баки недоверчиво хмыкнул и с силой провел ладонями от шеи до копчика, заставляя Стива стонать от контраста ощущений, даримых теплой живой ладонью и прохладной металлической. - Хорош, - одобрил Баки, видимо, любуясь. Стив коротко простонал и ничего не ответил. Баки повторил путь ладоней губами, вылизал ямочки на пояснице, помял ягодицы, будто оценивая развитость мышц, и, ничуть не колеблясь, раздвинул их ладонями. Стив со стоном уткнулся в сгиб локтя, борясь со смущением и жгучим, как любопытство, удовольствием. Баки наклонился ниже и коснулся языком. Стива подкинуло, он дернул бедрами, пытаясь освободиться, но Баки прижал его к кровати бионической рукой и принялся вылизывать. Методично, мокро, бесстыдно. Стив с ужасом почувствовал, что у него дрожат ноги, как от сильной нагрузки или стресса, что он прогибается в пояснице, подставляясь, позволяя. Хотелось большего. Воздух превратился в горячее, плотное марево, оседавшее на коже влажным туманом, в глазах щипало, а из горла вырывался какой-то жуткий, жалобный скулёж, совершенно Стиву не характерный. Было жарко, стыдно, мокро и до одури, до темноты в глазах хорошо. Когда Баки раздвинул ягодицы еще сильнее, почти до боли, и толкнулся языком в… (Стив не знал ни одного приличного слова, кроме медицинского термина, которым можно было бы назвать это место) между ними, а живой, теплой ладонью сжал его член, Стив закричал так, будто его четвертовали. Его трясло, он то подавался назад, немо умоляя Баки проникнуть глубже, то толкался в сжатую ладонь, пачкая простыни обильной смазкой. В голове не было ни единой мысли, кроме обрывков грязных ругательств и слов мольбы: «еще, Господи, Бак, еще». Он не знал, ругался ли вслух, умолял ли. Он лишь ощущал всем собой: он принадлежит. Полностью принадлежит Баки. Баки вдруг нежно обвел пальцами головку, попал языком как-то особенно удачно, и Стив забился под ним, как выброшенный на берег дельфин. Кровать, не выдержав постельных игр двух суперсолдат, скрипнула, накренившись, и Стив распластался на полу, все еще судорожно сжимая бедра, ловя последние жгучие отголоски наслаждения. Баки опустился сверху и щекотно подул ему в ухо. - Практика сложнее теории, - ровно заметил он, целуя Стива во влажное от пота плечо. – Но… - Бак, - голос Стива звучал хрипло, - я… Господи, - он подтянул к себе подушку и уткнулся в нее пылающим лицом, - как ты туда… языком? – невнятно пробормотал он. - Не понял вопроса, - Стив мог поклясться, что Баки издевается. – Как я языком туда – что? - Э… - Стив, наконец, перевернулся на спину, заставив Баки на время приподняться, и снова уложил его на себя. – Там же… ну… - Ну? – поторопил его Баки, у которого, похоже, напрочь отсутствовали комплексы и способность испытывать стыд. – Тебе было плохо? - Мне хорошо. Слишком хорошо. Баки едва заметно приподнял уголки губ, и глаза у него приобрели странный блеск. - Слишком. - Да. Моя очередь, - Стив поднялся, стянул на пол матрас, накинул на него простыню и похлопал рядом с собой. – Иди сюда. Когда Баки вытянулся рядом с ним, все еще возбужденный, остро реагирующий на каждое прикосновение, Стив решился спросить: - Как ты хочешь? Баки неопределенно пожал плечами, а потом, обхватив его шею рукой, молча потянул вниз. *** До того процесса, на который намекал Тони, прислав дюжину презервативов, не дошло: время летело с сумасшедшей скоростью, хотелось есть, пить, ласкать друг друга, не доставляя неудобств и боли, а потому, когда простыня была окончательно испорчена бесконечными раундами взаимного удовлетворения, матрас оказался в противоположном углу спальни, Стив, расположившись на Баки сверху, прижимаясь всем телом после очередной чувственной встряски сказал: - Есть хочу страшно. Баки вдумчиво поцеловал его и аккуратно спихнул с себя. - На кухне были яйца. Стив, любуясь, смотрел, как он натягивает тонкие штаны, пренебрегая бельем, и с улыбкой вспомнил, чем закончилась попытка приготовить омлет. Утро, казалось, было много лет назад.