Профессор Колин Грейвс

До следующего занятия по Праву проходит неделя. За это время Колин успевает благополучно забыть о том, как сильно ему не нравится преподавать. Даже воспоминание о самом университете испаряется из памяти за грудой дел. Он все еще является практикующим адвокатом – поэтому все дни проводит за рассмотрением документов и поездками. Однако в ночь перед парой в Нью-Йоркском университете органайзер услужливо напоминает мужчине, что пора бы вернуться в реальность. Колин вздыхает и, отложив работу, готовится ко сну. Улегшись, мужчина засыпает спустя считанные минуты. Ему еще шесть часов до подъема, однако Нью-Йоркский университет напоминает о себе раньше, чем наступает утро. - Мистер Грейвс? – слышится из телефона, когда Колин спросонья отвечает на звонок из-под подушки. – Это Ньют Скамандер, муж профессора Голдштейн. Я отправил вам факс с лекциями Тины. Вы получите его утром! - Отлично, а зачем тогда звоните в три часа ночи? - А… просто предупредить. А вы уже спали? Голос Ньюта выдает искреннее участие. Ему будто в самом деле удивительно, что человек спал в три часа ночи. Грейвс рычит в подушку. Он скидывает звонок. Почему-то все, что касается его работы в Нью-Йоркском университете, напоминает ему цирк. Наутро мужчина просыпается не в духе. Он опаздывает и только в последний момент вспоминает про факс. В институте Грейвс оказывается ровно в девять – вместе со звонком на первую пару. Колин почти бегом взбирается по лестнице. Ему осталось преодолеть всего ничего, как на финишной прямой его неожиданно подсекает знакомый черноволосый торнадо. - Опаздываю, опаздываю, опаздываю!.. Хогвартский экспресс по сравнению с этим парнем – игрушечный паровозик. Юноша не видит ничего и проносится мимо Колина, а тот отшатывается к стене. Эта работа его когда-нибудь убьет. Даже ездить по тюрьмам оказалось безопаснее, чем иметь дело с нынешней молодежью. Мужчина заходит в аудиторию последним и закрывает дверь. Он ждет угрозы с любой стороны, но лоботрясы встречают его подозрительной тишиной. Он ставит кейс на кафедру, открывает и достает папку с лекциями. Какое-то время студенты еще бузят, но потом половина из них все-таки засыпает в неравном бою за знания. Грейвс читает текст, но в какой-то момент понимает, что тоже начинает клевать носом. Он трет глаза, а потом резко идет на середину лекционного зала. Ему это надоело. - Мессершмитт! – гаркает он. - Что?.. – из-за листика с мерным сопением выглядывает нос. Надо же, откликнулся. - К доске. - Э-эй! – разлепив глаза, парень возмущается в полный голос. – Что я вам сделал, сэр? Взгляд Колина суров, и студент проявляет верх сообразительности, побоявшись с ним спорить. Парень выходит к доске, и Грейвс делает вокруг несколько шагов. Мужчина напряженно думает, а студенты постепенно начинают просыпаться. - Допустим, к вам в руки попало дело: несовершеннолетний подросток, наследник крупного счета в банке, был одурачен каким-то человеком. Предположим, этот человек – я. Я был близок ребенку и склонил его к тому, чтобы он переписал бумаги на мое имя. А потом я сбежал… - Какой-то вы прям Грин-де-Вальд, сэр, - обличает его Миллер. - Кто? – Колин прерывает ход мысли, но ему не хочется вдаваться в детали. – Ладно, допустим, я некто «Грин-де-Вальд». Так вот, каковы будут ваши действия? Как вернуть наследство? Это совершенно новый взгляд на преподавание, но он Грейвсу гораздо ближе. - Привлечь вас за педофилию, - не теряется парень и широко улыбается. Колин вскидывает бровь. Это необычное решение. По залу разносится хихиканье, но мужчина не обращает на него внимания. Он делает к парню шаг и склоняет голову. - Мне необязательно с кем-то спать, чтобы добиться своего, мистер Миллер. Сегодня на мужчине новый пиджак, темно-лиловый галстук и уголки под воротник из серебра. Его зачес назад как всегда идеален, и Эзра вдруг понимает, что этот тип прав: ему необязательно заниматься сексом, чтобы мальчики вручали ему любые деньги. Тем временем Грейвс переводит взгляд на остальную публику. - Ладно, ваш ответ частично засчитан. Еще мнения?.. Парень облизывает губы. Внезапно их лекция из скучного времяпрепровождения превращается в настоящие дебаты. Рокси заваливает преподавателя вопросами, и даже Тэрон перестает корчить другу рожи и подключается к дискуссии. Эзра остается стоять у доски, наблюдая за тем, как Грейвс ходит перед ним, отбиваясь от вопросов и посмеиваясь над некоторыми ответами. Сейчас было легко представить, как этот мужчина вел себя на работе в суде. Наверное, именно так. Мельтешение этой подтянутой фигуры совсем не дает Эзре сосредоточиться. Он приходит в себя только тогда, когда преподаватель замирает напротив него. - Ну же, мистер Миллер. Не молчите. Засудите меня. Под сводами Нью-Йоркского университета раздается звонок на ланч. «Засудите меня», - вспоминает Эзра возле раковины в мужском туалете. Почему-то это прозвучало так, словно Грейвс хотел, чтобы он его выпорол. Хотя Миллер не отказался бы. Парень стонет и брызжет себе в лицо водой. Он с-п-я-т-и-л. - Пресвятые лимонные дольки, - вздыхает Эзра, глядя на свое отражение. Внезапно парень замечает в зеркале друзей. По правилам, девушки не должны находиться в мужской уборной, но Рокси всегда парировала это тем, что Эзре не суждено напугать ее своей маленькой писюлькой. Так и получается: девушка смотрит на него скептически. - Ты долго еще носик будешь пудрить? – ноет Эджертон. – Я жрать хочу вообще-то. Тэрон никогда не забывает напомнить о том, что он голоден. Особенно перед Философией. В столовой ребята быстро набивают себе животы, а потом бегом отправляются в другое крыло института. К счастью, аудитория Ферта располагается на первом этаже, что лишает их необходимости карабкаться по лестнице. Тэрон влетает в кабинет первым. Однако, вместо того, чтобы занять свое место, парень замирает в дверях. Ферт смотрит на него через плечо. Они застают мужчину возле окна – кажется, он собирался проветрить кабинет после предыдущей группы. - Вы снова не стучитесь, мистер Эджертон, - замечает он. Зал пуст – они первые студенты. Ферт возвращается к окну. - Манеры, - он двигает ручку, - лицо, - тянет на себя, - мужчины. Окно открывается, и в лицо ударяет прохладный осенний воздух. Профессор кажется таким спокойным и одновременно грозным, что Эзра ждет услышать после этой реплики: «Так и будем смотреть друг на друга или начнем драться?» Но этого не происходит. Пробормотав извинения, Тэрон шмыгает обратно в коридор и прикрывает дверь. Эзра обнимает друга за плечи, не давая раскиснуть. Про себя он давно понял, что квир*. Примерно в то же время, когда осознал, что ему нравится марихуана. Ни то, ни другое он не скрывал (разве что от мамы), а вот Тэрон уже год злился и недоумевал от того, как сильно порой его задевало равнодушие их профессора. - Вот блин, - парень трет лицо. - Да не парься. Эзра чувствует на себе взгляд Рокси. За все это время они так и не придумали, как признаться Тэрону в том, что он гей. Их друг не видел очевидного, но как только ему кто-то намекал на это, парень занимал глухую оборону. - Я уважаю этого человека, - объясняет Эджертон, чувствуя их недомолвку. – Я не хочу падать в его глазах. Может, мне очки купить, чтоб выглядеть умнее? - Думаю, это лишнее. Очкарик в нашем Трио уже есть, - шутит Эзра, и Рокси тыкает его в бок. - А я думаю, что наш Философ просто уже занят. Хотя бы тем же Правоведом. Девушка очень по-умному поправляет свои окуляры, но парни ее не поддерживают. К этому времени под дверью скапливается целая толчея студентов с разных направлений. Курс Философии общий для всех, так что Эзра не знает даже половины этих людей. Поток вносит их в аудиторию вместе со звонком. Миллер занимает место у окна, а Тэрон лезет в первые ряды. Когда-нибудь уборщица убьет его за испачканный слюнями пол, но пока что Эджертону ничто не мешает наслаждаться прекрасным. Лекция начинается, и Эзра по-философски смотрит в окно. Он терпеть не может этот предмет, но ректор Пиквери обязала его отходить весь курс заново. Парень уже ни на что не надеется, как вдруг замечает в окне их преподавателя по Праву. Тот выходит из ворот университета и садится в машину. Включает мотор и уезжает. Нет, у этого мужчины точно никого нет. И Эзра считает это вызовом.