Профессор Колин Грейвс

Обычно после пары по Философии Эзре хочется удавиться, а Тэрону – вознестись на небеса. Но сегодня их желания схожи. К несчастью, в худшую сторону. Ферт игнорирует наличие Тэрона все две пары, отчего последний выпадает в осадок. Миллер никогда не понимал маниакального желания друга подмазаться к философу, но искренне ему сопереживает. После занятий друзья выходят вместе с Рокси в коридор. Это последняя пара, на часах половина пятого и перед молодыми людьми встает вопрос, острый для каждого уважающего себя студента – куда им потратить еще семь свободных часов до сна. - Я в библиотеку, - тут же решает для себя подруга. – Мне надо готовиться к экзаменам. - Кто бы сомневался, Грейнджер. За нелестное сравнение девушка стукает Эзру увесистой тетрадкой по лбу. Между ними завязывается борьба, пока Тэрон пускает грустные взгляды на дверь. Ему чудом удается избежать толчка в спину – в этот самый момент из аудитории выходит Гарри. Мужчина окидывает студентов взглядом и желает им хорошего вечера. - И вам хорошего вечера, сэр! – горячо отзывается Эджертон. Ферт кивает и уходит, а друзья смотрят на Тэрона с нескрываемым разочарованием. И это все?! Парень разводит руками, и Рокси оставляет этого идиота на Миллера. Она удаляется, со злостью мотая хвостиком при каждом шаге. Эзра шлепает приятеля по спине, как последнего неудачника. - Он на пенсию выйдет раньше, чем ты решишься, - сообщает он другу. - Да о чем мне с ним говорить? – со злостью и отчаянием выдает себя Тэрон. – О кино, что ли? - А ведь это мысль! – на лице Эзры появляется хитрый прищур. – Пошли, выберем ему какой-нибудь диск в подарок. Ну, не тормози! Тэрон ошарашено хлопает глазами, однако не отказывается. Эзра вытаскивает его в центр Нью-Йорка, и они тратят несколько часов на то, чтобы выбрать подарок. Друзья обходят два крупных магазина, и Миллер успевает обрасти всевозможными брошюрками и наклейками, когда Эджертон наконец-то находит идеальный фильм. Судя по обложке, это «Моя прекрасная леди». В кампус друзья возвращаются глубоким вечером. Эджертон живет в другой стороне, так что они прощаются на развилке. Миллер неторопливо идет по ярко освещенному тротуару. В одном ухе у него играет музыка, вокруг тишина, как вдруг мелодию прерывает звонок. Парень останавливается и достает мобильный. «Мама» – светится белым на экране. По коже пробегает холодок. - Алло? – он подносит телефон к уху. – Да, мам, здравствуй... - Где ты ходишь? Я звонила дежурным, мне сказали, что тебя нет, - голос женщины холоден. - А… я занимался в библиотеке. Прости, забыл позвонить. Как же он устал от этого контроля. Если бы он продолжал жить с семьей, за такую выходку его бы наверняка наказали. Однако даже сейчас – просто от молчания матери – Миллеру делается не по себе. Слава богу, это длится недолго. Они меняют тему на учебу и приближающуюся сессию – самые нелюбимые темы юноши, но он терпит. - Веди себя хорошо, - желает Мэри Лу на прощание. - Конечно, мама. Пока. Эзра нажимает кнопку сброса вызова – несколько раз для верности. Его мать как дементор, после общения с ней у него совсем не остается радости. Он прячет мобильный обратно в задний карман и ускоряет шаг к своему корпусу. Ему не привыкать врать Мэри Лу, но больше всего Эзре нравится поступать ей наперекор. «Веди себя хорошо»? Ладно. Он уже ждет того дня, когда у них будет следующая лекция по Праву… И когда этот день наступает, Миллер находится во всеоружии. Он караулит преподавателя за колонной в главном холле. Из-за смены расписания они не виделись две недели, но Эзра готов наверстать упущенное за пару минут. Этот день Грейвс запомнит надолго. …И Грейвс действительно запоминает его надолго – по дороге сюда у него спустило колесо и треснула ручка дипломата. Мужчина хмурится, держа свой багаж под мышкой, и идет к лестнице, прихрамывая на обе ноги. Последний километр до университета Колину пришлось идти пешком, отчего у него ноет каждая мышца. Он едва передвигает ногами, и когда Миллер кидается на него из-за угла, мужчина готов сдаться без боя и растянуться на полу прямо так. - Доброе утро, сэр! – здоровается лохматый смерч. - Какое смелое заявление, - едко замечает Колин. – Почему не на паре, Мессершмитт? Занятие началось семь минут назад. - Я ждал вас, - не смущается парень. – Вы так выглядите… Была бурная ночка? Колин кидает на весельчака мрачный взгляд. Если он не прекратит, Грейвс огреет его дипломатом. Миллер широко улыбается, а мужчина продолжает свой путь к лестнице, оставляя его предположение без комментариев. Парень идет следом за ним, пока Грейвс мужественно преодолевает ступеньку за ступенькой. Однако на середине лестницы мужчина все-таки сдается. Его ноги гудят, и Колин опирается на стену, давая себе пару секунд передышки. Миллер глядит на него с преувеличенным сочувствием: - Вы должны беречь себя, сэр. Мне понести ваш кейс? Отчего-то его предложение заставляет сорокалетнего Колина почувствовать себя на все шестьдесят. Он поднимает голову и грозно сводит брови. - Благодарю, Миллер, в отличие от вас, я в состоянии дойти до аудитории без посторонней помощи, - злость придает ему сил, и Грейвс, стиснув зубы, прокладывает свой маршрут дальше. Эзра пораженно смотрит ему вслед. - Ну просто фантастическая тварь, - вырывается у парня. Дверь в аудиторию хлопает за спиной Грейвса. Какое-то время Миллер топчется на месте. Их занятия уже идут (десять минут как), и ему надо бы подняться… Но губы парня трогает задорная улыбка – и он разворачивается в противоположную сторону. Эзра идет во двор, доставая из сумки самокрутку. И пусть занятия подождут. Но Колин, разумеется, ждать не намерен. Этот малолетний гоблин не пришел на его пару. Грейвс не думал, что сегодня что-нибудь сможет разозлить его больше, чем пробитое колесо и сломанный дипломат. Однако этот парнишка доказал ему обратное. Не то, чтобы его торчащая из-за листка макушка делала преподавание легче, но мужчина чувствует себя уязвленным. Он же видел Миллера в коридоре. Он что, нарывается?.. Когда звонок разносится по галереям института, Грейвс покидает аудиторию даже раньше, чем самые заправские лоботрясы с первых рядов. Свой дипломат он оставляет на кафедре, обещая себе вернуться за ним после ланча. Сейчас ему нужно найти Мессершмитта. Как Колин и предполагал, Эзра отыскивается на территории университета. То, что парень курит, выдает его с потрохами. Грейвс заходит в первый попавшийся закуток и не ошибается. Миллер стоит там, прислонившись к стене. Весьма типичное место для тайной курилки. - Мистер Грейвс? Ха-ха! – парень искренне удивлен. – Как вы нашли меня? - Неважно. Сейчас я возьму тебя за шкирку и отведу к ректору, мелкий ты гаденыш, - Колин не останавливается и хватает парня за плечи, зло вжимая в стенку и заставляя встать на мысы. - Воу-воу, - Миллер восторженно улыбается, а потом пережимает самокрутку зубами и его взгляд делается теплее. – Не надо ректора. Давайте договоримся, сэр... Его руки, до этого безвольно повисшие вдоль тела, вдруг оживают и опускаются на галстук Грейвса. Пальцы парня оглаживают дорогую ткань, а сам он встречается своими расширенными зрачками с глазами Колина. Мужчина все еще прижимает его к стене, но это не помогает. Юноша тянет шею, чтобы оказаться ближе. Его наступление так неожиданно, что Колин пропускает момент, когда они меняются ролями – и теперь это его прижимают к стенке, а не наоборот. От такой близости и наглости студента внутри Грейвса что-то заводится, как пусковой механизм. Парень хочет его – Колин видит это в распахнутых глазах, отражающих огонек самокрутки. Вокруг вьется запах марихуаны. Миллер соблазнителен. А еще обкурен – и это решает все. Грейвс выдергивает из зубов студента папироску и заканчивает игру. Он толкает парня прочь и отходит от стены, поправляя пиджак и галстук. Напряжение отпускает его не сразу. Парень одурманено хихикает за его плечом, а Грейвс трет лоб. Ему надо мыслить трезво. - Ладно, Миллер, если я отведу тебя к ректору в таком состоянии, тебя отчислят. Поступим иначе: ты придешь ко мне на отработку. Время я тебе скажу после ланча. Идет? Парень снова хихикает, а Грейвс думает, сколько же он успел выкурить за три часа пропущенных лекций. - Конечно, сэр! Я хоть сейчас готов к углубленным занятиям с вами! – отсмеявшись, юноша играет бровями. – Скажите, а насколько углубленными они будут? Ну, чтобы я подготовился. Грейвс морщится. Все-таки современная молодежь ужасна. - Приходи ко мне в аудиторию, когда проветришься. Мужчина не прощается и покидает закуток.