Not gonna die

Усаживаясь за стол напротив брата, Вергилий снова натолкнулся взглядом на розовые тапки. На ногах убийцы демонов этот пушистый кошмар смотрелся на редкость неуместно. – Сними это. Данте молча помотал головой, продолжая рвать шаблоны и есть овсянку. Кэт поставила на стол ещё две тарелки, для себя и босса, и села с другой стороны стола, точно между нефилимами. Данте отставил опустевшую тарелку и осторожно, как хрустальную, взял кружку с дымящимся, очевидно горячим чаем. По боку кружки змеилась трещина, но выглядела она так, словно уже пережила ядерную войну и спокойно переживёт ещё парочку таких же. Словом, несвойственная Данте аккуратность кружке была по барабану. Что-то было определённо не так. Розовые тапки маячили в поле зрения и действовали на нервы. – Данте. Брат поднял на него непривычно серьёзный взгляд, вздохнул и тихо, словно признаваясь в постыдной слабости, объяснил: – Верг, мне всё ещё холодно. Чёртовы твари стащили мою обувь, а другой у меня нет. Хорошо, что у Кэт нашлось хотя бы это. Они тёплые, а цвет, вот честно, меня сейчас колышет в последнюю очередь, – Данте опрокинул в себя полкружки обжигающе-горячей жидкости, даже не поморщившись. Кэт быстро доела свой завтрак и тихо выскользнула с кухни. Вергилий вздохнул и осторожно коснулся забинтованного запястья брата. Данте смотрел в сторону. Потом опустил руку и медленно провёл ладонью по рукояти стоящего рядом меча, тут же отозвавшегося алыми искрами. – Ребеллион, – так же медленно и серьёзно, будто и не прерывался, продолжил Данте. – Стоит здесь, потому что его принесла Кэт. Я пока не способен удержать что-то тяжелее ложки. И если ты сейчас только попытаешься сказать что-нибудь сопливое, я воткну её тебе в глаз, – тон без перехода сменился на легкомысленный. – Кстати, ты зря не ешь овсянку. Она Кэт определённо удалась. – Данте… Тот болезненно поморщился. – Если тебе не трудно, не зови меня пока по имени. Твари столько раз его повторяли, что у меня аллергия, – поднявшись из-за стола, он попытался налить в кружку ещё кипятка, но едва не уронил чайник и сдавленно выругался. Бинты на запястье начали пропитываться кровью. – Да что ж оно не зарастёт никак… – Подожди, – встав рядом, Вергилий сначала сделал брату новый чай, а потом аккуратно размотал повязки. Раны действительно не торопились закрываться, хотя даже у человека уже как минимум подёрнулись бы корочкой. Он списал это на истощение и обезвоживание – вторую кружку Данте тоже выхлебал в рекордно сжатые сроки – но состояние близнеца начинало здорово пугать. – Идём, тебе лучше лечь. Данте непримиримо мотнул головой. – Сначала поешь. Кэт старалась и для тебя тоже. Девчонка начинала раздражать. Она, конечно, полезна и по-своему заботится о них. Но Вергилию не нравилось, что она посмела без разрешения прикасаться к брату, что Данте позволил ей сменить повязки, не дожидаясь его, что она наверняка ходила в аптеку за новыми бинтами, а значит, легко могла выдать их местоположение Мундусу. Его совершенно определённо раздражало то, сколько раз за утро в речи брата звучало слово “Кэт”, и с какой нежностью оно звучало. – Верг, серьёзно. Просто съешь чёртову кашу, она, правда, вкусная. И пошли. Я действительно устал, и это бесит, – Данте топтался рядом, явно разрываемый между желаниями: плюнуть и уйти и остаться рядом с близнецом. Вергилий кивнул и потянулся за ложкой. В конце концов, позавтракать действительно необходимо. *** К брату его тянуло со страшной силой. С того момента, как это перемазанное демонской кровью чучело плюхнулось среди ночи к нему на диван и принялось корячиться, чтобы выдернуть иголки из спины. Неприятные, но совсем не опасные раны. Помочь вытаскивать иглы Данте решил только затем, чтобы прервать это раздражающее копошение. Нет, доля сочувствия к родственнику тоже имелась, но ему самому в тот момент было куда хреновее, чем упомянутому родственнику, и зверски хотелось только спать и чтобы никто не мешал. А вот то, что вытворил потом… Про дезинфицирующие свойства слюны Данте, конечно, знал – сам зализывал раны в прямом смысле, когда добраться до аптеки не было возможности – но применять эти знания на ком-то, кроме себя, не собирался. Порыв был чисто инстинктивным, в нём сплелись звериное желание попробовать кровь близнеца, человеческое – облегчить боль и что-то совершенно неопределяемое, тянущее в груди довольно давно – желание стать как можно ближе, вцепиться и не отпускать. Хорошо хоть, братец понял его совершенно правильно, а именно, возмутился и попытался отбиваться, позволив свести всё в шутку. Потому что думать о творящейся с ним херне серьёзно Данте был морально не готов. Херня началась ещё в хреновой камере пыток, когда собственное тело послало его к чёрту – где он, собственно, и находился – и отказалось нормально регенерировать. Боль была привычна, в конце концов, сложно, каждый день мотаясь в Лимбо как на работу, ни разу не быть доведённым адскими тварями до состояния “дважды прокрутили в мясорубке”. Но раньше это было дело на несколько часов – отлежаться, заливая боль дрянной выпивкой в качестве анестезии, и можно снова выходить на охоту. Но в этот раз даже его выносливость сказала “хватит” и швырнула его в кровавый туман полуяви-полубреда. Твари издевались, шипели издевательское: “Даантее”, заставляя ненавидеть собственное имя, и постепенно превращали его в качественный, но всё ещё живой фарш. И с какого перепуга вот это вот всё вывело его на ностальгические воспоминания о совместном детстве, Данте откровенно не въезжал. Видимо, потому что тогда он был не один. Забытое, но такое тёплое чувство. Усевшись на стол, нефилим покачал ногой в розовом тапке, так возмущающем близнеца. Что в них такого страшного, Данте определённо не понимал – ну да, шмотка очевидно девчачья и цвета взбесившегося поросёнка, мимо которого обычно он старался ходить с закрытыми глазами, но в нынешнем состоянии готов был нацепить на себя что угодно, если это поможет согреться. К тому же, Кэт так улыбалась, когда отдавала ему это пушистое чудо, так… лукаво, нежно, застенчиво, но в глубине больших зелёных глаз светилось ожидание, что он сейчас пошлёт её известным адресом. Так что отказать ей Данте просто не мог. Не после всего дерьма, что на них свалилось. Ну и посмотреть на реакцию не вылезающего из стильных, явно под заказ, шмоток братца было интересно. Тем более что даже сейчас тот умудрялся есть простую кашу с таким видом, будто трапезничает в шикарном ресторане. Выпендрёжник. Вергилий тем временем успел доесть, сложить грязную посуду в раковину и, забрав по дороге Ребеллион, подошёл к нему. – Теперь идём? И, брат, я куплю тебе новые сапоги, только, пожалуйста, сними этот пушистый кошмар. – Вот когда купишь, тогда и сниму, – Данте хмыкнул. “Пожалуйста”, надо же. По предыдущему общению он был уверен, что в лексиконе брата такого слова вообще нет. Он спрыгнул со стола, подумав, что надо меньше заморачиваться всякой фигнёй. Им и так есть, чем заняться. *** Данте хорохорился и пытался зубоскалить, но было слишком ясно видно, что по инерции. Игнорируя попытки отстраниться, Вергилий привлёк его к себе, пытаясь отогреть. Его близнец был горячим, как печка, но при этом отчаянно мёрз и не мог это скрыть. В нём ощущался надлом, который нужно было срочно залатать, пока трещина не разрослась глубже. – Пойдём. Там есть плед. Кэт устроилась на единственном стуле возле стола – вряд ли случайно – и ему пришлось потеснить брата на диване. Впрочем, Данте почти сразу провалился в полудрёму, и нить связи между ними снова натянулась, как чувствительная струна. Он слышал, как плохо брату, и как тот отчаянно и безуспешно пытается это скрыть. Нестерпимо захотелось зарыть пальцы в его волосы, в которых прибавилось белых прядей. – Прекрати копаться в моей голове, – сонно проворчал Данте. И, вопреки собственным словам, передвинулся, меняя подушку на колени брата. – Так что ты там хотел? Вергилий поднял взгляд на Кэт. Та пожала плечами. – Я всё ему объяснила. Он тоже имеет право знать. Вергилий хмыкнул, с точностью копируя интонации близнеца, и уступил своим желаниям, начав почёсывать брата за ухом. Тот неопределённо фыркнул. – Что будем делать? – Мундус будет пытаться снова открыть Адские врата. Мы должны убить его раньше, – он передвинул руку, пробегая пальцами по коротко остриженным тёмным прядям. Данте еле слышно заурчал, прикрывая глаза. По связи накатывали волны нежного удовольствия. Похоже, соображал брат из рук вон плохо. – Хорошо. Как? – Чтобы открыть Врата, потребуется много человеческих жертвоприношений. Если сможем подобраться к нему во время ритуала, возможно, получится лучше, чем в прошлый раз. – Должно получиться лучше. Или мы сдохнем. – Спи, – почти приказал Вергилий, и его тут же потянуло в сон. Нефилим вздохнул и откинул голову на спинку дивана. Данте нужно было поставить на ноги как можно быстрее. Ему нужна дееспособная боевая единица. И здоровый брат. Протянув руку, он смахнул розовые тапки на пол и затолкал поглубже под диван. Где-то в недрах квартиры у него точно были запасные сапоги.