Not gonna die

Просыпаться оттого, что поблизости не оказалось брата, становилось привычным. Вергилий пошевелился, и многострадальный плед сполз с него на пол. – Решил, что дать тебе выспаться будет хорошей идеей, – негромко донеслось от стола. Щёлкнули кнопки клавиатуры. Когда он повернулся в ту сторону, Данте как раз закрыл вкладку и развернулся всем телом. В полумраке комнаты – уже вечер? так быстро? – его глаза отливали то красным, то голубым. Он горбился и выглядел на редкость несчастным, перестав делать вид, что хоть что-то в порядке. Данте нервно и зло фыркнул. – Вот только не надо меня жалеть, – он помолчал, побарабанил пальцами по столу. – Я еле спровадил её спать. Ты знал, что с тех пор как мы облажались, её кошмары вернулись? Можешь не отвечать, ты не знал, – брат был непривычно, пугающе серьёзен. – Кэтти ещё более скрытная, чем ты, братец. А нам пора поговорить по душам без лишних свидетелей. Давай посмотрим правде в глаза – моё тело не восстанавливается. Я не знаю, почему. Возможно, это потому, что когда ты нашёл меня, я уже почти сдох. Возможно, Кэт напутала что-то с заклинанием и сделала из меня человека. – Маловероятно. – Возможно, со мной что-то сделал Мундус. Я, правда, не помню, приходил ли он ещё раз после того, как я его тяпнул. – Ты его что? – Вергилию показалось, что он ослышался. – Укусил. До крови, между прочим. Ты бы знал, какая гадость, но оно того стоило. У него была такая рожа… Бывший глава Ордена не выдержал – расхохотался. Воистину, надо быть Данте, чтобы кусать того, кто хочет тебя убить и при этом является повелителем всех демонов. Данте обиженно насупился и потянулся к мечу, но на полдороге одёрнул себя. – Хватит ржать. Надо что-то делать. Ты же у нас умнее, придумай что-нибудь. – Иди сюда. Данте снова фыркнул. Но подошёл. Он двигался пружинящим звериным шагом – привык ходить по Лимбо, где любой шаг мог обернуться полётом в бездну. Вергилий усадил его рядом с собой, положил обе руки на плечи, обозначая объятие. Потребность прикасаться к брату была почти болезненной. Он не знал, как с этим справиться. Стирать память всем присутствующим явно не было выходом. Не знал, нужно ли с этим справляться. – Что ты читал? – спросил, чтобы потянуть время. Под руками были напряжённые, готовые к молниеносному броску мышцы дикого неприрученного зверя. – Так вот как ты обо мне думаешь, – Данте растянул губы в ухмылке. Не отразившись в глазах, она не произвела впечатления, оставшись случайным спазмом мимических мышц. – Не смей лазать в мою голову. – А ты мне запрети, – на этот раз ухмылка была живее, а тон язвительнее. – Если знаешь, как. Что-то Гугл не выдаёт ничего вразумительного на запрос «что делать близнецам-нефилимам, когда у них обнаружилась взаимная телепатическая связь». И вообще, мы квиты. Представляю, какой ереси ты наслушался, пока я бредил. – Кстати, об этом, – Вергилий от души отвесил брату подзатыльник. – Ты думал, что я тебя брошу. – Я, вообще-то, чуть-чуть концы не отдал. Кто ж тебе виноват, что ты в самый последний момент явился, Бэтмен недоделанный? Я новости смотрел, – эти внезапные переходы на невыносимо-серьёзный тон уже начали пугать. Данте явно не был в порядке. – Хреновые мы спасители, бро. Устроили миру хаос и пиздец. Демоны косят людей пачками, пока мы отсиживаемся в безопасности. – Мы не отсиживаемся. Это стратегическое отступление с целью сохранения баланса сил. – Красивая формулировка, но сути не меняет, – Данте невесело усмехнулся. – К тому же нихрена мы не отступили, мы позорно слились и уползли в кусты. А людей надо спасать, раз уж начали. Мне, конечно, по большей части на них плевать, но отступать на полпути не дело. – Ты не выйдешь на улицы в таком состоянии. Не позволю. – Да куда ж я пойду, – голос был тоскливый. – Думаешь, не понимаю, что просто не вернусь? Меч удержать не могу, пушки мои пропали... Да я вообще сейчас ничего не могу, кроме как сидеть тут с тобой. – Не пропали. Ты просто выронил их, – отстранившись от брата, Вергилий достал из тайника Эбони и Айвори. Данте тут же вцепился в них, как в рождественский подарок, и его лицо перекосилось, пытаясь выдать одновременно счастливую улыбку ребёнка и хищный оскал охотника. Так и не определившись, он отложил пистолеты в сторону и тихо выдохнул, пытаясь успокоиться. Ухмыльнулся. – Не напрягайся, я не собираюсь никуда сорваться. А теперь, мой умный брат, у тебя есть способ лечить полудохлых полукровок? – Есть, – он протянул руку и снова почесал брата за ухом. Данте неожиданно подался к нему, впитывая незамысловато-дурацкую ласку. Похоже, потребность в прикосновениях у них была одна на двоих. – Нужно укрепить нашу связь и научиться ей пользоваться сознательно, а не когда тебе крышу сносит. Тогда это станет из слабости силой. Думаю, изнутри я смогу понять, что с тобой не так. – Звучит по-дурацки. Как в какой-то мыльной опере. Но перспектива мне нравится. И как ты предлагаешь это делать? Вергилий предложил. Данте поперхнулся. Потом подумал и отодвинулся подальше. Встал и начал мотаться по комнате, как заведённый. В сгустившейся темноте было не разглядеть выражение лица, и Вергилий прислушался к ощущениям. Данте был ошарашен, зол и… заинтересован, просто отказывался это признавать. – Это дурацкая шутка, Верг. Ну нахрен, мы же братья! – Всё куда хуже, мы близнецы. Тяга друг к другу в нас заложена изначально. К тому же мы не люди, а демоны к инцесту относятся куда проще. – На вторую половину мы ещё и ангелы. А что насчёт инцеста думают наши крылатые родственнички? – язвительно выдал Данте и осел на диван, почти истерически посмеиваясь. Вполголоса, чтобы не разбудить спящую в соседней комнате девушку-медиума. – Верг, я столько не выпью, чтобы с родным братом… – Так проблема только в этом? – он встал, достал из шкафа бутылку хорошего коньяка и сходил на кухню за стаканами. – Тогда будем пить, пока друг другу не понравимся. – Одной бутылки явно не хватит, – проворчал Данте, цепляя свой стакан с парой капель коньяка на дне. – Нет, ну кто так наливает? – отобрав бутылку, он наполнил стаканы до краёв, залпом выпил оба и наполнил ещё раз. Подумал, отставил стаканы и взял саму бутылку. С очень прозрачными намерениями. – Дай сюда. Не позволю, чтобы мой брат пил из горла, как последний алкаш, – Вергилий попытался отобрать бутылку. Данте вцепился в неё изо всех сил и тихо зарычал. Вергилий потянулся отвесить ему ещё один подзатыльник, но вместо этого, зарыв пальцы в тёмные волосы, прижал голову близнеца к своему плечу, легонько поглаживая. – Всё-всё, тихо. Просто отдай мне это, хорошо? – положив ладонь поверх пальцев брата, он осторожно попытался выпутать из них то, во что они с такой силой вцепились. Определённо, предлагать Данте выпить было не самой лучшей его идеей. Нефилимы, конечно, пьянеют плохо, но два стакана залпом на пустой желудок, да ещё в таком состоянии… Похоже, Данте себя уже не контролировал. И что из этого могло получиться, учитывая весь предыдущий разговор, не стоило даже задумываться. Поставив отобранную бутылку на пол, Вергилий медленно потянулся к одному из стаканов. В его руках тихо зверел полупьяный неадекватный брат, и резких движений делать однозначно не стоило. Коньяк обжёг горло, прокатился по пищеводу и неожиданно сильно ударил в голову. А потом стакан аккуратным движением выбили из руки, расплескав содержимое по полу. – Братишка, кажется, тебе ещё рано пить, – Данте негромко рассмеялся, роняя его на диван. Горячее, пахнущее алкоголем и кровью дыхание оказалось совсем близко, и он просто потянулся к нему, прижал пальцами чужой затылок, наклоняя ближе, прикоснулся к губам. Поцелуй будто снёс последнюю преграду на пути друг к другу, сознание затопили чужие эмоции – яростные, жадные и жаркие. – Это ты чего, всё время так сложно думаешь? – охнул Данте. – Бро, тебя срочно надо научить расслабляться и не заморачиваться по всякой фигне, а то я с тобой двинусь. Фигня номер один: если продолжим в том же духе, то рухнем нахрен с этого дивана на пол. А там жёстко и холодно. Вергилий молча двинул локтем в спинку дивана, и она отвалилась назад, глухо стукнув о стену. – Так он раскладывается? Тогда какого мы вчера корячились? – Он не раскладывается. Он сломан. И вчера ты об этом не спрашивал. – Доломаем и купим новый, – Данте кивнул и поцеловал его сам. Странная раздвоенность сознания запутывала и сбивала с толку. Он одновременно чувствовал чужие губы как свои и свои – как чужие, целовал и чувствовал, как целуют его, целует себя. Разум плавился в огне ярких эмоций и одновременно с рациональной холодностью подмечал каждую мелочь. – Так. Нахрен, – Данте сел, перехватил его запястья одной рукой и потянулся за бутылкой. – Верг, я тут старательно отгоняю мысль, что собираюсь трахаться с родным братом, а ты мне всячески мешаешь. Прекрати думать, или двинемся мы оба. Пей, – он подсунул горлышко бутылки к губам близнеца. – Если ты думаешь, что “не думать” так просто, то… – открывать рот было стратегической ошибкой. Коньяк тут же опрокинули в глотку, трогательно проследив, чтобы он не захлебнулся. – Какой послушный брат, – Данте ухмыльнулся. Его глаза сейчас были определённо красными, а в мозгах творилось хрен знает что. Причём, у обоих. Вергилий тупо смотрел, как брат приканчивает остатки коньяка, как двигается кадык на каждом глотке, как янтарная струйка ползёт по подбородку. Со звериным взрыком притянул его к себе и слизнул алкогольную змейку с кожи. – А теперь фигня номер два, – в алых глазах плясали пьяные чёртики. – Стратегически важная. Я сверху. – Хрен тебе, – стоило брату на секунду отвлечься, Вергилий тут же перехватил его руки, всё ещё помня о раненных запястьях, повалил на спину и зафиксировал своим телом. – Я старше. Данте прищурился. Очень нехорошо. – Если и так, то всего на несколько минут, – пинком свалив его с себя, он разодрал мешающуюся рубашку, приникнув кожей к коже, прижал плечи к дивану. – А я сильнее. – А у меня член больше. – Не аргумент, – он по-прежнему был обжигающе-горячим, повязки растрепались и пропитывались кровью, но это уже никого не волновало. Боль отходила на задний план, переплавлялась в болезненно-острую потребность прикасаться, ласкать, впиваясь до синяков и брызнувшей крови, теряя себя и находя вновь. Кусаться с солоновато-сладким привкусом, слизывая алые нити, скользящие по коже. Целовать, открывая разум друг другу, подставляясь под свои-чужие руки, перестав думать, анализировать, сомневаться. Всем этим можно было заняться завтра. Кто оказался сверху, они по итогу так и не поняли, в слиянии перепутав своё и чужо… родное тело, запутавшись в пьянящем удовольствии и сносящих крышу поцелуях. Реальность перестала иметь значение, взорвалась ярким фейерверком ощущений и опустилась на два опустошённых сознания блаженной усталостью. В тёплой темноте разливалось приятное чувство не-одиночества.