Он вернулся

Когда я была еще ребенком, услышала одну занимательную историю, которую рассказала мне моя прабабушка Геля. Она прожила в деревне бОльшую часть своей девяностодвухлетней жизни. У нее был один муж за всю жизнь и семеро детей. Я не знала, выдумала ли она эту историю, но бабушка Геля уверяет, что все было так, как она рассказывает, ни слова не соврала! Я никогда не спрашивала, как звучит полностью ее имя, меня это никогда не интересовало! Наверное, Ангелина, или Гелена… Я приезжала в деревню очень редко, максимум на несколько дней, так как была истинно городской девочкой, рабой каменных джунглей, но ребенку, мне интересно было иной раз по вечерам послушать какие-нибудь ее истории, собственные, или где-то услышанные. Особенно я любила, когда приближался вечер и шел дождь, а я тем временем смотрела в окна из большого деревянного дома на полузаросший сад, забор, хлев, пристройки для домашней деревенской живности, а если пройти на кухню, то можно увидеть поле прямо через дорогу и вдалеке чернеющий лес. Я запомнила, как Геля как-то поведала, что когда-то, очень-очень давно, когда она жила в другой деревне и электричества в дома не проводили, в их старом доме поселилась нечистая сила. Барабашка, как она его называла. По ночам вдруг включалась сама прялка, половица скрипела, чашки падали на пол… Я спросила Гелю, а видел хоть кто-нибудь в том доме этого барабашку? Как он выглядел то? — Нет, — отвечала Геля, — только раз, когда мы ужинали, я смотрю, что-то в углу такое темное… Свечки не давали много света и дом не был освещен так же хорошо как сейчас… Так вот, я, значит, вижу, как что-то там притаилось и смотрит на нас! Я помню, в темной массе в углу что-то поблескивало, два огонька, глаза, видимо его… Вот видишь, столько времени прошло, а старуха помнит! — А как? Геля задумалась. Затем неспешно ответила: — Свечение было еле заметным, еле заметное темное мерцание на темном пятне! Вот так! Но огней, знаешь, как у котов в сумраке горят глаза, словно туда вставили лампочки: желтым огнем, зеленым, красным такого я не помню… — Большое? — не выдержала я. — Ой, дорогая, ну по росту как два кота будет… Я как ни старалась, разглядеть толком не могла! Там же темно было, кто там разберет! Но что-то виднелось… Я тогда, помню, Косте то и сказала, мол видишь, что-то в углу? Ты, говорю, только не подходи туда, давай ты огурцом запусти и посмотрим, что за диво там притаилось! Это точно не наш кот! — И? — Ну оно как шуганет до потолка, нечто такое черное и лохматое… — Лохматое? — Ну да, мне показалось, что лохматое, хотя черт там разбери! Перевернуло вазу, еще какие-то вещи полетели на пол с полок, пронесло вихрем в другую комнату, разбило окно и вылетело. Вот так оно бывает. — Оно поднялось до потолка и вылетело? Бабусь, может это все же кот был черный, не ваш кот, а забрел дикий, испугался и вас и что вы в него огурцом ни за что и убежал! Геля улыбнулась на эти мои доводы беззубой улыбкой и ответила: — Ну я же знаю, что видела! До потолка и так еще под потолком пронеслось! А что окно эта тварь разбила нам, так это точно я помню, а кот, ты сама подумай, ни в жизнь окно лбом не прошибет! — Наверное, бабусь, это все кот был. Просто большой и черный, а свечей, я думаю, у вас не много по дому стояло, и свет от них не освещал все углы, сама говоришь, что многое неясно видела. А окно все-таки было открыто, но видно не широко и кот от испуга на всем бегу как выпрыгнет, а рама возьми и со всего маху как от стену бац! — Эка, как у тебя все складно выходит! Только, все не так было. — Да тебе показалось! - Неа, — подытожила бабка Геля, — мне не привиделось… Признаться, мне глубоко в душе тоже хотелось, чтобы эта история была правдой, не знаю, почему. Может, не хотелось, чтобы Геля мне врала? — Ну, а дальше то что? — А мы в новый дом переехали, который мой сын построил, твой дедушка Иосиф, в котором вот мы сейчас с тобой и разговариваем. И все закончилось, тут точно нечисти никакой не видела я. — Крысы только топочут за стенкой, то и дело думаешь, сейчас на голову свалится! — Ну, крысы в каждом деревенском доме есть! А вот еще одна ее история была куда более жуткой и кажущейся совсем уж невероятной рациональному человеку. Геля слышала ее давным-давно от жителей деревни, в которой жила как раз тогда, когда в ее доме, по ее словам, жила нечистая. Как-то дед и баба ехали по дороге, ехали они ехали, и вдруг видят на дороге козла. Козел встал посередь дороги и смотрит на них, а лошадь резко остановилась и заметалась так, что телега ходуном пошла. — Эй, дед, что это там такое? Глянь, стоит и не отходит, как вкопанный! И лошадь что задергалась, я не пойму? Дед натянул поводья, пытаясь объехать козла, но лошадь не намеревалась слушать. Она мотала головой, взбрыкивала, но дальше не шла. — Ну что за дела? — воскликнула бабка, спрыгивая на землю и подходя к животному, которое спокойно смотрела на пожилую пару. — Ну что ты встал столбом, а? А ну пошел! Пошел от сюдва, давай! — Ты аккуратней, он и боднуть может хорошенько! Бабка замахала на него руками, пытаясь спугнуть, но козел лишь сделал пару шагов в бок, словно переминался, но с дороги не ушел. — Эй, да он не отходит! Стоит и смотрит на нас, странный он какой-то… Гэй, пошла, ну что встала?! — И дед вновь дернул поводья, но лошадь ни в какую не обходила преградившего путь животное. — А что это он один бродит? — Бабка окинула взглядом поле с одной стороны и с другой. Вдалеке виднелся лес, они держали путь мимо него и сразу за ним, если проехать еще совсем чуть-чуть, будет и их деревушка. Еще километра два ехать им. — И я не вижу стадо, сбежал что ли? Может, ты домой хочешь? — Бабка подумала и опасливо протянула к нему руку, а козел не что отступил, а наоборот сделал шаг на встречу, дав себя погладить с видимым удовольствием, словно только этого и ждал. — Дед, что делать будем? — Ты хочешь с собой его взять? И как мы это сделаем, скажи на милость? Он же нас не знает, еще цапнет, или лягнет или боданет, черти его разбери! И тут, словно козел его понял, он отошел от бабки и запрыгнув в самую телегу, улегся на настил как ни в чем не бывало к изумлению обоих. Наступила тишина, в которой дед и баба молча переглядывались, а лошадь продолжала заметно нервничать. Им ничего не оставалось, как продолжить свой путь. Телега катилась, женщина пересела к мужу и то и дело поворачивала голову назад. Козел, кажется, перестал их замечать, положил голову на ноги и прикрыл глаза. — Слышь, тебе не кажется, что это все как-то… — Странно? — Да! — шепнула бабка. — А холера его разбери! — Нужно, когда приедем, пойти поспрашивать по домам у кого скотина потерялась. Может все-таки у наших из кого… — Да у кого-то из деревни! Ишь, как далеко забрел! — Далеко-то не далеко, но то, что лошадь его испугалась… Странно это… — Да не испугалась она! — Испугалась… Нехорошо это.  — Что? — удивился дед. — Что значит «нехорошо»? — Да не знаю… мнительная я… Какой-то странный этот козел, — продолжала бормотать старуха. — Перестань ты, заладила! Странный да странный. Странными бывают люди, а животные не странные, — с философским видом изрек на это дед. Они стали подъезжать к лесу и когда повозка поравнялась с ним, старухе стало не по себе и, повинуясь внутреннему чувству, она обернулась: козел поднял голову, смотрел на нее и… улыбался! Да-да, его морда с бородкой изображала совершенно человеческую ухмылку, бабка это ясно увидела и заморгала в надежде, что видение исчезнет. «Козы могут улыбаться, у них морды такие, словно они улыбаются, я ли не знаю!» — успокаивала себя в том момент старая, но к ужасу своему она замечала, что морда ухмылялась ей сознательно, а в умных желтых глазах сквозила насмешка. Она зашептала: — Слышь, повернись! Повернись ты, ну? — Что ты хочешь? — Обернись ты! — Ну? — Ты ничего не видишь? Смотри, как нагло ухмыляется! Совсем как человек! Вначале дед ничего необычного не заметил, кинул быстрый взгляд и тут же раздраженно отвернулся, но потом, нахмурившись, повернулся снова и в груди неприятно заныло. Жена была права: выражение на морде этого козла не очень-то походило на обычное козлиное выражение. Они медленно отвернулись, смотря перед собой на дорогу: лесок заканчивался, а чуть дальше уже и дома начинались. — Ну что, вот уже сейчас и доедем! — Ой… что это с ним?! Дед услышал, как изменился голос супруги и обернулся. Козел сидел на телеге и улыбался им еще более отчетливо, чем несколько минут назад. «Мне страшно», — промелькнуло в мозгу у женщины. Козел перевел взгляд на приближающиеся дома, улыбнулся еще шире и спрыгнул. Раздался женский крик, ведь козел спрыгнул на землю на две ноги. Он раскрыл пасть и хохотал, пританцовывая на копытцах, а затем развернулся и абсолютно прямо на двух ногах побежал в сторону леса. — И что с ними после увиденного случилось? — спросила я спустя паузу, раздумывая над словами бабушки. — Говорят, они умом тронулись, стали везде эту историю рассказывать. Боялись первые дни из дома выйти… все молились… Некоторые люди им верили, потому что они видели, в каком состоянии они вернулись… Бабка-то не совсем седая была, а тут раз и посидела вся к следующему дню. Как лунь. — Ужас! Я сама под впечатлением, а мне вот спать сейчас идти, — вздохнула я. — Иди, — Геля положила свою тяжелую руку мне на голову. Рука, к слову, у нее всегда была какая-то тяжелая, словно весила пару килограмм. — Иди, ничего не бойся и не думай разного. Черти — это дело такое…