Разные

— Да быть не может! Вернувшийся с обеденного перерыва Казуки захлопал глазами, обнаружив на стоянке перед мастерской черный Лексус Манабу с солидной вмятиной на левом заднем крыле. Сам же хозяин авто, вполне себе целый и невредимый, буднично и совершенно непринужденно переговаривался с Юуто, который, присев на корточки, осматривал повреждения. — Ты издеваешься? — Вместо приветствия Казуки раздраженно обратился к Манабу. — Решил со свету меня сжить? — Тише, тише, не ругайся, — Манабу ласково опустил ладонь на его плечо и слегка подался вперед, понизив голос. — Тебе не идет… когда ты злишься. Таким тоном Манабу обычно горячо шептал по ночам «кончаю» в ухо Казуки, и тот лишь мысленно застонал - сердиться на ТАКОГО Манабу он не мог, не желал, да и не умел, в глубине души, конечно, прекрасно осознавая — это самая настоящая, беспардонная и злостная манипуляция. — Манабу… — Казуки забыл, что хотел сказать, когда его взгляд вдруг упал на огромную царапину на бампере, который он латал некоторое время назад. — А это что еще такое? — О, это не сегодня, — беззаботно отозвался Манабу, — забыл тебе сказать, прости. Зато я ее застраховать успел! — Застраховать успел, так значит бить теперь можно через день? Манабу… Это… Это ненормально — такое количество ощутимых повреждений за столь короткий период, — Казуки все еще был раздражен, но теперь у него хотя бы не возникало желания как следует встряхнуть Манабу, чтобы у того мозги на место встали. — Эй, я не мешаю? — Сидевший перед машиной Юуто поднялся и вытер руки тряпкой, такой грязной, что она, видимо, была призвана еще больше их выпачкать. — И давно ты по плоским жопам, дружище? — Тихо хмыкнул он Казуки в ухо, пользуясь моментом, пока Манабу шарил в салоне в поисках сигарет. — Чегооо? — Окончательно рассвирепел и без того заведенный Казуки. — А что? Нет? Если нет, так я его на кофе приглашу, окей? — Озорно подмигнул Юуто. — Я тебе ноги вырву и обратным концом в жопу вставлю, ты меня понял? Так что даже думать забудь. Видел я твой кофе, кофеман ты хренов! — Казуки ощутимо ткнул его под ребра. В ответ на это Юуто только от души рассмеялся, запрокинув голову, и, скользнув многозначительным взглядом по заднице Манабу, скрылся в мастерской. — Ладно, оставляй, что с тобой поделать, — вздохнул Казуки. Он забрал из рук Манабу ключи от Лексуса и перегнал его в ряд к другим, ожидавшим своей очереди на ремонт, автомобилям. Начищавший капот какой-то древней Мазды Юуто поднял голову на звук шагов и поманил Казуки рукой, вытаскивая сигарету и присаживаясь на перевернутое ведро. — Может, это и не мое дело, — начал он, — но… не садился бы твой мальчик за руль больше. Десять лет стажа, а такие глупые повреждения. Ничем хорошим его покатушки не закончатся, знаю по опыту. Опасно. Пусть на метро ездит. Или на такси, если бабло есть, — протянул Юуто, проигнорировав недовольно скривившуюся при слове «мальчик» морду Казуки. — Десять лет? — Растерянно спросил он, и Юуто кивнул, продолжая ухмыляться. — Десять лет. И три в дым разбитые тачки, не считая этой. Как только еще ходит не покалеченный — вопрос. — Тебе-то откуда известно? — С вызовом спросил Казуки, уперев руки в бока. — Спросил только что, — спокойно пожал плечами Юуто. — Спросил и мне ответили. Ртом надо с людьми разговаривать, Казуки, а не… — Так, стоп, все. Юуто, я прошу тебя! — Казуки поубавил пыл, пытаясь переварить полученную информацию. Приятель заткнулся, неопределенно махнув рукой, мол, что дальше предпринимать — дело твое, я просто рассказал все, что знал. У Юуто вообще была удивительная способность — с легкостью влезть не в свое дело. Но влезть таким образом, что за собственные выводы, сделанные с его подачи, никаких обид питать к нему не будешь. Так же, как и за раздачу советов, которых у него, собственно, не просили. Казуки мог бы назвать этот его талант «силой убеждения» — Юуто действительно порой был чересчур убедителен и красноречив. В дверном проеме замаячил Манабу с наполовину выкуренной сигаретой в пальцах, и Казуки тут же захлопнул рот. — Может, перекусим сегодня где-нибудь? Казуки, ты как? — Я только что с обеда. И Мана, я не могу вот так все бросить и пойти с тобой, — Казуки приблизился к нему вплотную, заботливо поправив ворот его пальто. — Давай вечером встретимся, если ты сможешь? Я закончу пораньше сегодня, и, может, пива попьем в баре или чего-нибудь в этом духе?.. Юуто растянул губы в улыбке, встретившись взглядом со стоящим к нему лицом Манабу. Они с Казуки были почти неприлично близко. Манабу вернул Юуто усмешку, вдруг обращаясь к нему: — Составите нам компанию, Юуто-кун? — Ты чего? — Зашипел Казуки, хватая Манабу за запястье и едва не задохнувшись от возмущения. — У нас свидание, а потом секс! — Секс, — спокойно согласился тот. — А ты и Юуто собрался пригласить поучаствовать? — С иронией поддел его Манабу. — Что? Что ты несешь? — Обозлился Казуки, а тот лишь легко хлопнул его по плечу. — Ну раз нет, значит он и не помешает. Ужин — и разойдемся, каждый своей дорогой. Казуки открыл было рот, но тут же закрыл, не найдясь, чем крыть. Юуто уже выжидательно поглядывал в их сторону, терпеливо дожидаясь, пока они закончат перешептываться. Казуки согласно кивнул, тяжело вздыхая, и Манабу хлопнул в ладоши. — Супер! Тогда я до вечера по делам, а потом напишу вам куда подъехать, — бодро объявил он и, не попрощавшись, вышел из помещения.

***

В компанию одетых как два подростка Юуто и Казуки Манабу вписывался так себе. Однако выглядел он снова сногсшибательно. Дело двигалось к рождественским праздникам, на улице похолодало, и на Манабу было тяжелое кашемировое пальто в пол, которое сидело на нем как влитое — впрочем, как и вся его одежда. Казуки никогда не видел Манабу неопрятным, и даже порой небрежно подвернутые до локтя рукава рубашки или расстегнутая пара верхних пуговиц лишь добавляли его внешнему виду шарма. Вот и сейчас, глубокий черный цвет дорогой вещи идеально оттенял бледную кожу лица, делая темно-ореховые глаза еще ярче и выразительнее. С Манабу Казуки не виделся почти две с половиной недели, и на полном серьезе рисковал свернуть себе шею, завороженно пялясь на него. Из-за этого он едва не перевернул первый попавшийся на своем пути стол в пивной, куда они зашли — тот с грохотом проехал полметра, привлекая внимание всех присутствующих в зале. — То есть, ты прям большой босс? — Юуто сделал глоток пива и заинтересованно уставился на Манабу, устроившегося напротив него рядом с Казуки. — Ну, не то чтобы прямо большой, но год назад меня повысили до начальника отдела, и вот… — он развел руками, улыбнувшись. — Ничего хорошего, кроме ответственности и выросшей кучи бумажек на столе. — Здорово, — завистливо протянул Юуто, хотя и сомневался в том, что разглядывать циферки действительно круто. — А я считать не умею. И вообще, науки там всякие, счёт… не мое это. Вот, — он продемонстрировал Манабу свои раскрытые ладони, — что меня кормит. Руками что угодно могу, собрать-разобрать, починить… — Ерунда, — парировал Манабу, не дав ему договорить. — Все люди умеют считать. Это вопрос усидчивости и желания. — Юуто подавил смешок, а Манабу приподнял бровью. — Я абсолютно серьезно! Ты представить себе не можешь, сколько в финансовом бизнесе бездарей, которые выехали на одном старании и собственной терпеливости. Казуки, слушая их беседу, лишь согласно кивнул, одарив Манабу полным нежности и гордости взглядом. — И где же ты такого себе нашел, Казуки? — уже не слишком трезвый Юуто перегнулся через стол, когда Манабу, сославшись на необходимость сделать важный звонок, исчез за ведущей на улицу дверью. — Взрооослый. Умный. Красивый… — Юуто неторопливо провел пальцем по запотевшей бутылке, вырисовывая замысловатый узор. -… и почти женатый. — Обреченно закончил Казуки, опустив плечи. На лице Юуто отразилось недоумение. — То есть, вы не… — начал он, немного смутившись. — Нет, — Казуки отхлебнул пива и со стуком опустил бутылку на стол. — Мы «не». Встречи несколько раз в месяц. За этот, так вообще впервые увиделись. Никаких совместных праздников, поездок… В общем… Казуки замолчал, но, возможно, Юуто и не требовалось продолжение. По крайней мере, он тихо вздохнул, задумавшись, а потом невесело усмехнулся: — Так оно обычно и бывает. Понимаешь, Казуки, я не хочу делать неправильные выводы, но, возможно, кому-то просто… — друг тщательно подбирал слова. — Бывает сложно принять себя такими, какие они есть. И начинается поиск обходных путей, доказывание самим себе, что не жираф, и все в таком духе. Да и мнение общества в таких случаях играет огромную роль. Особенно для таких, как твой Ошио. — Каких «таких»? — заметно напрягся Казуки, косясь в сторону выхода. — Ну, таких. Успешных, занятых, на которых постоянно обращено внимание кучи народа. — То есть, ты хочешь сказать что?.. — мысль Казуки вдруг оборвалась, голос Юуто слышался словно бы через вату. — Он меня стесняется? — Да нет же, не в тебе дело вовсе. Пидорас твой Манабу, пассивный, — Юуто еще чуть наклонился, прямо глядя Казуки в глаза и понижая голос до полушепота. — И боится, до ужаса боится быть в этом уличенным. Все ловит каких-то призраков стандартных отношений, живет с бабой, но регулярно таскается к тебе в тайне от всех, получая свое. Одним словом, пытается создать видимость «нормальной» жизни и доказать что-то себе самому. Другим он уже никогда не станет и от бабы своей к тебе не уйдет. — Правда? — Казуки сглотнул и обессиленно сложил руки на столе. — То, что ты говоришь… разве, разве это нормально? Возможно? — А что есть «норма», Казуки? И кто ставит пределы? «Норма» — она, у каждого своя, знаешь ли, — Юуто пододвинул ему пепельницу, признаваясь. — Сам таким был, что уж тут. Потом решил забить. Жизнь одна, так потрать ее на себя любимого, а не на метания и постоянный страх того, что общество может подумать о тебе как-то не так, — на слове «общество» Юуто слегка повысил голос. «Даааа, ты-то точно тратишь ее правильно. Все соседи уже делают вид, что не знают тебя», — пронеслось в голове у Казуки, и он вдруг хмыкнул, развеселившись от воспоминаний о разодетых в пух и прах пассиях Юуто. — Ты это, не обижайся на меня. Я просто тебе версию свою предложил. Прости, если был резковат и все такое, — неуклюже попытался извиниться Юуто, когда они втроем покинули ресторан. Манабу, кутаясь от ветра в свое длинное пальто, сразу отправился к краю тротуара ловить такси. — Ничего, — Казуки зябко повел плечами, засовывая руки в карманы. — Я же сам тебе рассказал. Наверное, ты имел право высказаться, — он повернул голову, ловя улыбку Манабу, смотревшего в их сторону. — Знаешь, в любом случае, вряд ли я смогу от этого отказаться. Погряз уже, с мясом не оторвешь. Будь что будет. Приятель понимающе кивнул и указал подбородком в направлении дороги: — Там такси приехало. Спокойной ночи. И спасибо за пиво, в следующий раз бухаем за мой счет. Накрыло от разговора с Юуто уже позже, в квартире. Сидя на стуле, Казуки прислушивался к шуму воды в ванной. Неплохо было бы переодеться в домашнее, да и состояние было «недоперепил», так что еще одна бутылка пива, а лучше — бокал или два хорошего красного вина оказались бы сейчас более чем кстати. Но сил не было даже на то, чтобы подняться и пошуровать в холодильнике на наличие выпивки. Если Юуто прав, а он, скорее всего, прав — Казуки не нашел бы более верной трактовки их недоотношений. В таком случае, он даже не знал кого ему жальче больше, Манабу или себя, а может, их обоих одинаково. В голову вдруг постучалась мысль о том, что «нормально», о котором говорил Юуто, у них вообще вряд ли когда-нибудь будет. Не запрограммированы они на «нормально», эти слепые и, вероятнее всего, ведущие лишь в тупик отношения. Легче не стало даже когда его шею обвили худые теплые руки, а влажные губы ткнулись куда-то под подбородок, в шею, задержались на пульсирующей жилке и ласково скользнули по коже за ухо, где начинались волосы и где всегда было особенно приятно и пробирала сладкая дрожь. Манабу продолжил ласки, теперь уже оторвавшись от шеи Казуки и, томно глядя в глаза, поглаживал ладонью его пах, приобнимая второй рукой за шею. Секса не хотелось, кажется, впервые за все время с начала их отношений. Если бы Манабу требовательно не повис на нем, такой разомлевший и благоухающий после ванной, Казуки, вероятно, так и отвалился бы спать, влив в себя перед этим пару бокалов спиртного. Но аппетит, как известно, приходит во время еды — вскоре он уже вжимал Манабу своим весом в кровать, дразня языком маленькие острые соски и потираясь бедрами между его широко расставленных в стороны ног. Торопливо стянув с себя футболку, он отшвырнул ее в сторону, прижавшись кожей к коже, и заметил как Манабу прикрыл глаза, явно наслаждаясь моментом. Впрочем почти сразу же их распахнув, потому что Казуки вдруг опустился вниз, проводя языком по внутренней стороне бедра, а затем потираясь о нее щекой. Нежно обхватив пальцами член Манабу у основания, он взял в рот сразу и до конца — задержался в таком положении, а затем медленно выпустил, оставив на головке короткий поцелуй и вызвав приглушенный одобрительный стон. Манабу зарылся пальцами в его волосы, направляя, но не принуждая. Казуки всем телом чувствовал, как тому хочется податься бедрами вверх, и как он терпеливо сдерживается, не позволяя себе резких движений. Казуки старательно отсасывал, то забирая глубоко, то невесомо кружа языком вокруг головки, поддевая уздечку, Манабу ерзал под ним, запрокинув голову и постанывая уже в голос. Не отрываясь от дела, он начал неторопливо подготавливать партнера к проникновению, скользя двумя пальцами глубоко в его теле. Оставив во рту одну головку, второй рукой он сжимал член у основания, не давая этим самым слишком быстро кончить. — Ну же! Черт тебя дери! — возмущенно вскрикнул Манабу, не выдержав этих издевательств. Казуки самодовольно ухмыльнулся, будто только этого и ждал, смачно поцеловал Манабу в живот, поднимаясь и расстегивая молнию на своих джинсах. Он вошел сразу, глубоко и одним движением, опираясь на локти по обеим сторонам от головы Манабу, и коротко целуя его в губы. Каждый раз с Манабу был как первый — Казуки поражался тому, насколько они друг другу подходили, просто идеально, как кусочки паззла, складывающегося вместе. Казуки двинулся особенно глубоко и резко, вырывая с любимых губ болезненный вскрик. Сейчас это почему-то завело особенно сильно. На краю сознания все еще бродили отголоски разговора с Юуто, невольно отвлекая от процесса. Казуки вдруг оторвал одну руку от постели, не совсем соображая что им вообще двигает, и сомкнул пальцы на горле Манабу. Двинулся еще раз в жаркой тесноте, и сжал руку сильнее. Манабу удивленно, а затем испуганно распахнул глаза и приоткрыл рот. Удовольствие не заставило себя долго ждать, электрическими импульсами брызнув в кровь. Тут же мелькнула мысль о том, что таким образом он может просто-напросто придушить Манабу, но вопреки всему ладонь сжалась еще сильнее, и тот беспомощно схватил обеими руками его запястье, захрипев. Спустя пару секунд он крупно задрожал, кончая. Казуки разжал пальцы сразу, как почувствовал липкую теплую жидкость между их телами. Выскользнул из дрожащего тела, возможно, слишком быстро, и Манабу тут же закашлялся, приподнимаясь на кровати. — Ты что творишь, какого черта? — Он вытер тыльной стороной ладони слюну с подбородка, все еще продолжая тяжело и со свистом дышать. — Ты предупреждать, мать твою, можешь, если задумал играть в такие игры?.. Оргазм действительно был ослепительным, Казуки слегка покачивало, как на волнах. Прошло какое-то время, прежде чем до него дошел смысл сказанного Манабу. — Прости… Не знаю, что на меня нашло, но… это было круто, — заторможенно признался он, крепко прижимая Манабу к себе и виновато зацеловывая его ладони и пальцы. — Не делай так больше никогда, не поставив меня в известность, ты понял? — Устало попросил Манабу, не выворачиваясь из объятий, но и не спеша обнимать в ответ. Вино в квартире все же обнаружилось, и вполне себе неплохое. Не спалось, и они выпили бутылку еще до наступления полуночи, сидя полуголыми на кухне. Разговаривать не хотелось, только выпивать, наполняя пепельницу окурками. Уже в кровати, засыпая, Казуки вдруг ткнулся губами в затылок лежащего к нему спиной Манабу, обращаясь больше к своим мыслям, чем к нему: — В любом случае… я тебя не брошу. — Приятно слышать, Казуки, — с усмешкой отозвался Манабу на такое внезапное заявление. — А теперь спи, спокойной ночи. И Казуки как по команде закрыл глаза, неожиданно быстро проваливаясь в сон.