О жизни

Криденс ворочается в постели. Одеяло уже давно сбилось к ногам, а он никак не может уснуть. И радостно даже от этого. Потому что не кошмары, а волнение и отголоски радости. Слишком много всего произошло за этот день. Привыкшего, в общем-то, к однообразности Криденса это выбило из колеи. Утром разговор с мисс Куинни, к которому теперь, по наступлению ночи, возвращались мысли. Знакомство с мадам и расплывчатые представления о том, какой будет его волшебная палочка. И беспокойство за мистера Грейвза, ведь из магазинчика палочек его забрала Мизери. А мистер Грейвз так и не вернулся домой. Такое уже бывало, когда было слишком много работы. Мистер Грейвз говорил, что волноваться не о чем, зелья-стимуляторы не зря были придуманы. И одна бессонная ночь ему ничего не сделает. Ночь не сделает, а вот преступники могут. Криденс обреченно застонал, понимая, что не уснет ни за что, сел на постели и включил ночник. Тот осветил мягким теплым светом комнату. Обитые деревянными панелями стены, потолок с картой звездного неба, мягкий ковер и зеркальный шкаф. И кресло в углу рядом с книжной стойкой. На которую Криденс таскал фолианты из библиотеки, те, что можно было выносить. Криденс встал, пару раз прошелся от окна к шкафу и, наконец, взглянул в зеркало. Он не любил свое отражение - затравленный взгляд, сведенные плечи, опущенная голова. Сейчас же, глядя на себя, он не чувствует отвращения. Разве что легкое непонимание. У него отросли волосы, почти до плеч, начали виться на концах. Наверное, скоро придется собирать их лентой сзади. Он смотрел в зеркало, стоя прямо, не сутулясь, не пряча взгляд. А Мизери впихивала в него столько за столом, что ребра перестали выпирать, так сильно, как раньше. Стоит сказать ей спасибо еще раз. И Криденс… себя не узнавал. Вернее узнавал, это было его тело. Его руки, покрытые белесыми нитями старых шрамов, его лицо с острыми скулами, но изменился взгляд, манера стоять и даже дышать. Мерно, размеренно – спокойно. Так дышал мистер Грейвз, обнимая со спины ночами, и он учился дышать так же. Не сбиваясь, не переходя на рваный ритм. Учился. И вот… результат. Криденс прислонился лбом к собственному отражению. Постоял так несколько секунд и вышел. Все равно уснуть не получается. Полчаса с Миледи ничего не дали. Пара недель тренировок с куклой, конечно принесли свои плоды, но та хоть и вымотала его вконец, до состояния бессильной лужи на полу – беспокойства это не убрало. А Кукла, будто чуя его несобранность, только поскрипела шарнирами суставов, приложила пару раз лицом в пол и ушла собравшись в компактный шар в углу зала. Умная тварь. Криденс все же встал, осознал, что спать даже после получаса напряженной физической деятельности не хочется, поплелся в душ, а потом на кухню. Чай. Последняя попытка. Мизери, периодически ловившая его на кухне в третьем часу ночи за опустошением шкафчика с мелкими закусками, только головой качала и просила не кусочничать. И если уж ему приспичило есть ночью, что ж, бывает, организм требует, магия нестабильна, то пусть хоть ест нормально. И запивает не стаканом холодной воды, а чаем. Правильным, травяным, после которого спится хорошо и уютно. Криденс в плане еды Мизери доверял, неправильно не научит, поэтому сейчас рыскал по шкафчикам, собирая в маленький чайничек сбор. Руки сами делали механическую работу. Отмеряли, заливали, закутывали. Скоро по кухне поплыл знакомый, чуть сладковатый аромат травяного чая. Криденс устроился за столом, почему-то разлив заваренный напиток в две чашки. Сам себе усмехнулся. Сделал глоток, зажмурился. Вкусно. Мери Лу никогда не морила их голодом, это правда, но и есть вдосталь не доставалось. А говорить о чем-то сладком или просто приятном вообще не приходилось. О ночных перекусах тоже. Наводка так… изящно подкинутая мадам Вайрой, оказалась действительно целым кладом. Через пару домов от ее магазинчика не просто приторговывали незаконно ввезенными артефактами. Простенькими и в общем-то безопасными. Тамошние молодцы обнаглели за время его фактического отсутствия и решили провернуть нечто покрупнее. Ввезли не просто артефакт, направленный на изменение восприятия множества сознаний, но еще и сделали это по заказу группы магов, что прибыли в город недавно. И уже пару раз обвинялись в пособничестве Гриндевальду. До этого дня доказательств причастности не было. Теперь будут. Такие, что не отвертятся ни контрабандисты, ни немецкие послы, ратовавшие за предоставление террористу адвоката. Персиваль Грейвз был доволен сделанной работой. От его улыбки, когда он выходил из допросной, шарахались мракоборцы собственного отдела, а аналитики уже разбирали вытащенные воспоминания по винтику. Стоило бы послать мадам семена каких-нибудь экзотических цветов, та порой любила развлекаться селекцией. Часы в атриуме отбили четвертый час ночи, когда мистер Грейвз, наконец добрался до камина и вернулся домой. Довольный и усталый. С такими обвинениями сторонников, Гриндевальду светило не только пожизненное где-нибудь в самом низу, в защищенной от проявления магии камере, но и смертная казнь. Это же надо, из камеры пытаться организовать свой побег прямо из зала суда, с помощью запрещенного артефакта, изменяющего сознание. Да если бы это сработало, они бы сами его отпустили, да еще бы и извинились, за доставленные неудобства. Мерлин его дери! На кухне горел свет. Мягкий, ночной. И это могло означать только одно. Криденс опять не ложился. То ли боялся, то ли снова ждал его и беспокоился. Все чаще Грейвзу казалось, что переселить мальчишку в свою спальню будет куда более удачным выходом, чем таскаться к нему почти каждую ночь. Только как к этому предложению отнесется сам Криденс? После прочтения письма от мисс Голдштейн одна из его теорий подтвердилась. Мисс Куинни изъяснялась весьма расплывчато, но Грейвз умел делать правильные выводы и из меньшего количества данных. А тут почти все лежало на поверхности. Но Грейвз не имел права на ошибку. Потерял его, когда проиграл Гриндевальду и позволил тому вести свою игру, ломая то, что он так долго строил. Поэтому он действовал медленно, сужая кольца, как змея вокруг добычи. Приучал к прикосновениям, каждым жестом давая понять, что не оттолкнет. Но все это не было просто актом приручения, как работа, нет. Ему все это нравилось. Прикасаться, шептать в краснеющее ухо, посмеиваться про себя, наблюдая, как мальчишка пытается сохранить невозмутимость. Чтобы не дай Мерлин он не понял, как ему это приятно. После письма мисс Куинни становилось понятно почему. Там не было подробностей, но из того, что она сказала о мире не-магов в мыслях Криденса, за такое там и убить могли. И Криденс боялся. Не за себя. За него. Что оскорбит подобными чувствами. Но что было глупостью для Персиваля, выросшего в магическом мире, для Криденса таковым не было, поэтому стоило быть осторожным. Грейвз, тихо ступая, прошел на кухню. Криденс сидел за столом, поджав под себя ногу, и мелкими глотками опустошал, похоже, уже третью чашку травяного чая. Еще одна стояла нетронутой и полной. - Не спишь? Криденс вздрогнул от звука его голоса, но не засуетился, вскакивая, как по началу, в первые дни пребывания его в доме. Только повернулся и, глядя соловыми глазами, улыбнулся ему, мягко, приветственно. Почти облегченно выдохнул. - Вы дома. Все хорошо? - Да. – Грейвз выругался сам на себя. Все еще забывал, что дома ждут. Мог бы отправить Криденсу хотя бы Патронуса. Чтобы не волновался зря. Грейвз смотрел на клюющего носом мальчишку, на чай во второй кружке, уже остывший. Выпил его залпом, осознавая, что завтрак подождет. И пусть Мизери ворчит потом хоть весь день. Криденс, дождавшийся его возвращения, таки уснул за столом, положив голову на руки и тихо сопя. Персиваль усмехнулся. Поднял палочку, накидывая Левитацию. И унося Криденса в комнату. Пусть спит. А ему стоит еще кое-что сделать.