О жизни

Палочка перед ним. Мадам держит ее на обеих ладонях, протягивая, приглашая взять. Она простая, длиной в полторы ладони. Покрытая темным лаком, черненым узором, она идеально ложится в ладонь. Его рука дрожит, когда он касается инструмента, такого волнения он не испытывал никогда. Палочка в его руке теплеет, и из ее окончания сыплются белые искры – Криденс читал, что это значит – действительно подходящую палочку. А еще то, что он действительно сможет колдовать, что его способности не ограничатся слабыми рунными связками. Он поднимает взгляд на мадам Вайру. Та улыбается ему, улыбка такая широкая, странно смотрится на ее большеглазом и клыкастом лице, но кажется ему прекрасной. Криденс улыбается ей в ответ. - Спасибо вам, спасибо, мадам! - Я счастлива была создать ее для тебя, дитя. Криденс несколько раз кивает, не зная как еще выразить эмоции. Мадам помогает ему закрепить палочку в крепежах рукава – так вот зачем Мизери сделала такую конструкцию, и говорит. - Иди. Хвастайся, Персиваль уже должен скоро вернуться из министерства. Криденс кивает. Его действительно переполняет желание бежать. Мистер Грейвз вернулся раньше. Криденс понял это, влетев в гостиную. Он сидел у камина, и отдавал какие-то приказы. По крайне мере, голос его звучал собрано и отрывисто. Криденс подождал, пока тот закончит и, не дав себе передумать, ни за что, быстро прошел вперед. Не передумать. Не передумать. Но мистер Грейвз его опередил. Поднялся из кресла, в пару шагов оказываясь близко, слишком близко. И обнял его, прижал к себе за плечи и пояс. - Ну как? Криденс сначала не понял, о чем спрашивает его мистер Грейвз, а потом до него дошло. Мистер Грейвз волновался. Ведь даже для такого мастера, как мадам, создать подходящую палочку было сложно. - Она красивая. И сверкает белыми искрами. – Отвечает он, поддаваясь объятиям и моменту. Не задумываясь, позволяет себе обнять в ответ. Вжаться в чужие объятия, теплые и крепкие. Мистер Грейвз чуть отстраняется и подхватывает его ладонью под шею. Смотрит ему в глаза. С такой знакомой теплотой и приязнью. А потом целует в лоб. Прикасается прохладными губами, ведет поцелуй к виску. Криденса протряхивает дрожью от этого простого жеста, он еще сильнее вцепляется в чужие плечи. Нет-нет-нет. Просто объятия, от радости. Как говорилось в одной из прочитанных книг – на адреналине. - Слишком много думаешь, Криденс. – Шепчет ему мистер Грейвз. Криденс хочет кричать. Хватит, не делайте так, не надо, вы не представляете, что творите! Но он молчит, дрожит в чужих руках и не может выдавить ни слова. Потому что все ему слишком нравится. И шепот, обжигающий ухо, и объятия, слишком крепкие. Можно представить, что не отеческо-дружеские. Он наслаждается этими крадеными моментами. И за это ему безумно стыдно. Но настолько приятно, что не оторваться. Самому, ни за что. - Поднимайтесь! Быстро-быстро! Мы все опоздаем в церковь! Голос Мери Лу ввинчивается в виски. Криденс просыпается с гулко бьющимся в грудине сердцем. Перед глазами серый потолок, а еще ему холодно. Тонкое одеяло вовсе не греет, а дом полон сквозняков. Он садится на твердой постели, опускает ноги на ледяной пол. Пижама серая, вытертая на локтях. Он из нее давно вырос. Встряхивается и идет умываться. В мутном зеркале его встречает пустой темный взгляд, его взгляд. Что-то кажется неправильным в этом. Во взгляде, в подстриженных Мери Лу волосах. Он одевается, привычно застегивая рубашку так, что пуговицы почти душат. Спускается вниз, заглядывает на кухню. - Почему так долго! Завтрак должен быть через полчаса, придут дети за листовками. Быстрее, помоги сестре! Мери Лу как всегда хмура, ее движения резкие, рваные, нервные. Криденс сам не понимает, почему отмечает это. Ведь раньше никогда… Где-то в другой комнате Модести заводит свою считалку про ведьм. Честити помешивает суп в огромной кастрюле, Криденсу хочется съязвить, что сейчас именно она напоминает ту самую ведьму. Он не знает, откуда эти мысли. Мери Лу пододвигает к нему ведро с картошкой, по шее прилетает свернутым в жгут полотенцем. Больно, так что в висках звенит, а голова дергается вперед. - Шевелись! Криденс не отвечает, но послушно берет нож. Рука двигается сама, горло Мери Лу окрашивается красным. Его пальцы тоже. Честити не успевает закричать – черная дымка затыкает ей рот. Навсегда. Оставляя некогда симпатичное лицо изуродованным и состаренным. Криденс кричит. Ему страшно и легко. Почти приятно. И это приводит его в ужас, он бьется об стены дома, будто птица в клетке, эта черная дымка он сам. Кто-то дышит. Размеренно. Чье-то сердце бьется ровно и спокойно, и это заставляет его тоже дышать так же. Мерно, размеренно, тихо. Криденс открывает глаза. Перед мутным взглядом карта звездного неба. Его сотрясает дрожь, но дыхание в чужом ритме. Мистер Грейвз обнимает его со спины, руки у него горячие, и это успокаивает лучше всего остального. - Простите… - Шепчет Криденс. – Я снова… ничего не смог поделать. А вы и так устали. - Не говори глупостей. Я всегда помогу, если тебе нужна помощь. – Отвечает ему мистер Грейвз. Чуть тянет за плечо, и Криденс послушно поворачивается. Он никогда не может противиться ему. Просто не получается. Мистер Грейвз никогда не заставляет, все его жесты – просьбы, но… Криденс уже привычно утыкается в ямку между ключиц, жадно вдыхает запах чужой кожи и остатков нот одеколона. - Простите. Мистер Грейвз вздыхает, но не тяжело, просто, будто даже со смешком. Смыкает руки у него на пояснице. - Ладно. Спи. Успокоенный Криденс и правда закрывает глаза. И проваливается в сон. Нормальный, темный, без сновидений. Как же хорошо. Первым просыпается Персиваль. Ему жарко, но это приятный жар. Мальчишка заполз на него всем телом, как осьминог. Сопит в шею. Спокойно, мерно. Значит, не снится ничего плохого. Еще аргументом в пользу хороших и даже очень интересных снов является то, чем Криденс упирается ему в бедро. Периодически потираясь с тихим полустоном. Персиваль только сонно хмыкает, двое суток без сна на зельях дают о себе знать. Спать хочется невероятно. Поэтому он переворачивается на бок, перекладывая Криденса рядом. Обнимает, притягивая ближе, недовольно засопевшего мальчишку. Вот так. Хорошо… Второй раз Грейвз просыпается от тихой, но панической возни под боком. Криденс пытается выбраться из-под придавившей его руки и, закинутой на бедро ноги. Персиваль знает за собой такое. Хватательный рефлекс в постели ближе к утру. Он открывает глаза, встречаясь с испуганным взглядом напротив, Криденс полыхает щеками, но уже не вырывается. Грейвз знает себя, если он схватил, не вырвешься, весьма полезная привычка. Сейчас так точно. Вообще, ситуация полный абсурд. И Персиваль Грейвз – сорокапятилетний мракоборец, чувствует себя мальчишкой, проснувшимся в одной постели с предметом обожания. В общем-то, так и есть. И не спугнуть в программу тоже входит. Внезапно Криденс замирает с удивленным вздохом. Неверяще вглядывается ему в глаза. Почти с испугом. Грейвзу хочется смеяться, мальчишка доерзался в желании выползти. Обоюдное возбуждение чувствуется остро. Дрожью по позвоночнику. Криденс часто-часто дышит, пару раз порывается что-то сказать. Персиваль не мешает, ждет. - Мистер Грейвз. Я… можно… я… Персиваль протягивает руку, касаясь пламенеющей щеки. Зарывается пальцами в отросшие волосы. Криденс как завороженный застывает. Его зрачки расширяются, дыхание становится поверхностным. Персиваль не удерживается, скользит ладонью на затылок, пригибает его голову ближе и сам тянется вперед. Целует. Пока просто прижимается губами к губам. Прихватывает нижнюю губу мальчишки зубами, чуть оттягивая. Отстраняется, чтобы взглянуть в лицо. Криденс тянется вперед, за поцелуем. Уже сам. Застывает на полдороги. Ошарашено моргает, а потом кубарем скатывается с кровати, еще секунда и хлопает смежная с комнатой дверь. В ванну. Грейвз удивленно молчит, а потом смеется, откидываясь на подушки. Вечность Криденс там не проторчит. Так что дождаться, весьма здравая мысль. Он поднимает подушки к спинке кровати, призывает верхнюю книгу с полки и под шум воды погружается в чтение. Это всегда помогало успокоиться. А спокойствие и убедительность ему понадобятся в полной мере. Ведь говорить им придется сейчас. Пока Криденс не сбежал куда-нибудь, решив проявить благородство, или решив, что чем-то плох. Ничего, книжка длинная, а терпения у мракоборца со стажем куда больше, чем у мальчишки. Он подождет. Да.