О жизни

Криденс осознал, где находится, только ощутив льющуюся сверху теплую воду. На губах горел поцелуй. Мягкое, но уверенное прикосновение. Мистер Грейвз знал, что делал. Знал. Криденс чувствовал чужое возбуждение внутренней стороной бедра. И в этом был виноват… он? В смысле не виноват, а… Криденс сел в ванну, откинул голову на бортик. Позволяя струям стекать по лицу. Пробуждение было… стыдным. Обычно он все же спал один, мистер Грейвз уходил до его пробуждения, и подобные ситуации все же пережидал. Сжимая кулаки до красных лунок от ногтей. Сегодня же сон превратился в… это. Ему было хорошо, жарко и безумно приятно, он хватал ртом воздух, задыхаясь, а потом проснулся и, осознав, впал в панику. Попытался выползти, но мистер Грейвз держал крепко, профессиональным захватом. А потом он проснулся. И Криденс думал, что вот сейчас… все, конец. Если уж мисс Куинни и была права, и мистер Грейвз будет столь благороден, чтобы обойти вниманием такую проблему, то теперь уж точно… Мысль он додумать не успел. Потому что мистер Грейвз потянулся вперед, и оказалось, что возбужден здесь не он один. А потом тяжелая ладонь опустилась на его затылок, а мистер Грейвз его поцеловал. И Криденс ответил. А потом испугался. Сбежал в первую же открытую дверь. А теперь не знал что делать. Криденс понимал, мистер Грейвз не делает того, чего не хочет. Учил его, потому что хотел, пригласил к себе, потому что не просто чувствовал вину, а потому что хотел помочь. Криденс ему верил. И мистер Грейвз его хотел? Рядом… вот так, как утром? Но… это же он. Хотеть его… разве можно? Тем более мистеру Грейвзу? Почему? Не из жалости же, правда? Затылок стукнулся о бортик, в бессильном непонимании. Впервые Криденс хотел знать наверняка. Не плыть по течению, тормозя себя. А знать точно. Но для этого нужно было выйти и спросить. Набраться достаточно смелости. Криденс встал, вытерся, тщательно, прекрасно понимая, что тем самым просто тянет время. Натянул обратно пижамные штаны, которые уже успели почиститься в корзине, и вышел. Приняв решение поверить тем словам, что скажет ему мистер Грейвз. Любым словам. Потому что иначе - никак. Криденс вышел из ванной быстрее, чем думал Персиваль. Вот только взгляд мальчишки ему не понравился. Слишком пустой. Почти как в начале их знакомства. Не испуганный, как утром, не затуманенный, не злой или упрямый. Пустой. Не безразличный, нет, просто казалось, что Криденсу все равно – что любое решение его сейчас удовлетворит. И неважно, будет ли это взаимность или прощание. Криденс снова не думал о себе. О своих желаниях, он… подчинялся чужим. Перекладывал ответственность. И это было страшно. Но нормально в их ситуации. Невозможно научить человека за такое короткое время противоположной системе ценностей. В мелочах… но не глобально. Для Криденса было важнее его, Персиваля, счастье. И не важно, чем оно будет обусловлено. Такая вот… плата? Персиваль стиснул простынь и глубоко вздохнул. Ничего. У них все еще впереди. - Криденс? – Позвал он. Мальчишка поднял на него взгляд. Мелькнуло что-то трудноопределимое, но тут же сменилось пустотой. - Простите. Персиваль предпочел пропустить извинения мимо. Поднялся, отложив книгу, подошел к нему, обнял за плечи. Криденс опустил голову, пряча глаза. Или скорее прячась от его взгляда. И Персиваль понял. Это защитная реакция. Ведь если заставить себя не чувствовать, заранее заставить себя примириться с любым решением, потом не будет больно. Пусто. Но все-таки не больно. И Персиваль задумался. Это действительно ему нужно? Этот мальчик. Не просто в жизни, семье, в постели… как любовник, как любимый. Потому что это должно быть не только его решением. Их обоих. Не его одного. Ведь Криденс может быть влюблен, но… насколько долго это продлится? Если решение будет принято только им. Одним. Потому что Персиваль… он не мог сказать, что влюблен. Настолько, чтобы не считаться с чужими желаниями. По крайней мере не так, как это было в его молодости. Это было скорее похоже на ровное пламя, не фейерверк, каким он запомнил свои последние отношения. Лет пятнадцать назад. Кто бы мог подумать… Ему хотелось обнимать, заботиться. Учить. Видеть улыбки и сияющий от счастья взгляд. Хотелось просыпаться по утрам рядом с сонным Криденсом, лениво целовать в улыбающиеся губы. И да, он его хотел. Полностью, себе, всего, до последней мысли и реакции тела. Хотел узнать, как он реагирует, если поцеловать ниже пупка или прикусить тазовую косточку, какой стон вырвется, если целовать спину и подрагивающие лопатки. Но это должно было быть не только его решением. Их обоих. Мистер Грейвз молчал. Обнимал его и молчал. А Криденс ждал. И с каждой секундой это становилось все сложнее и сложнее. А потом мистер Грейвз все-таки заговорил. - Криденс, посмотри на меня. И Криденс не смог ослушаться, хотя поднимать взгляд было тяжело. Очень. Мистер Грейвз смотрел серьезно, взгляд удерживал, как магнит. - Криденс, послушай меня внимательно. – Руки на его плечах сжались, как всегда крепко, но не больно. Так привычно и надежно. – Если с твоей стороны это своеобразная «плата». То это того не стоит. – Криденс хотел перебить, возразить, но… мистер Грейвз прижался лбом к его лбу. – Я скажу это один раз. И больше повторять не буду. Какое бы решение не было принято, я тебя не оставлю. Ты будешь жить в этом доме, столько, сколько захочешь. У тебя будут учителя и образование, я сам тоже буду тебя учить. И ты найдешь свое счастье, и я буду за тебя рад. Место в мире. Ты понимаешь меня? Криденс слушал, понимал, осознавал только одно. Он так не хочет. Не так. Слова скапливались в горле вместе с дыханием, и молчать было невозможно. - Я понимаю. – Закивал он. – Но… я так не хочу. Я… хочу, как сегодня утром. – Криденс зажмурился сам, ужасаясь тому, что говорил. – Только я ведь… я… это я. У вас так много других возможностей. А я… я ничего не знаю, ничего не умею. Я… одного с вами пола, и даже если мисс Куинни говорила правду, и в этом мире подобное не важно, то… вы же говорили, что устали от пустоты дома. И вы гораздо старше, вам разве не хочется нормальную семью? А я не смогу… - Дыхания не хватило, Криденс запнулся в словах. И сжался. Потому что осознал, что именно наговорил. Сумбурно, коряво, но сказал. Все свои страхи. Выдал, как на ладони. И прямо в глаза. А мистер Грейвз засмеялся, искренне с таким облегчением в глазах. - Поверь мне Криденс, я все это прекрасно осознаю. И если это все аргументы… то тогда их нет вообще. Сестра прекрасно выполнила долг продолжения рода, а жениться я хотел только раз в жизни в семь лет, когда познакомился с мадам Вайрой и попробовал ее пироги с ягодами. - Мадам Вайра? - Прабабушка привела меня к ней, создавать палочку. Не ученическую, а ту, которая со мной до сих пор. Пироги мне, правда, тогда понравились больше. А для того, чтобы они были всегда в прямом доступе, я решил жениться. - И что? – Криденс не смог удержаться от вопроса. - Мадам мне, увы, отказала. Правда, по серьезной причине. – Мистер Грейвз обнял его уже по-другому, за поясницу, поцеловал рядом с ухом, от чего у Криденса мурашки по рукам побежали. – Она уже состояла в отношениях. Долгие годы. С моей же прабабушкой. И моим же прадедушкой. - Ээээ… - Криденс не знал, правда не знал, что на этот ответить. - Это я к тому, что мисс Куинни вообще мало, что успела тебе рассказать. Хотя стоит сказать ей спасибо. И не стоит думать, что ты как-то повредишь моей репутации. Этого не будет. Криденс уже сам, осмелев под поцелуями, коснулся пальцами чужих волос. Растрепанных и с проседью. И сам потянулся вперед… - Молодой господин, Криденс! Вас завтрак, который обед, уже час, как дожидается, а подогретый, даже с помощью эльфийской магии он не так вкусен! Невидимый голос Мизери заставил Криденса отпрянуть, а мистера Грейвза удрученно вздохнуть. - Мы идем. – Крикнул он в пространство, напоследок поцеловав Криденса в губы. – Идем. Все, кажется, было хорошо.