***
Виола и капитан спокойно наблюдали за пляжем из корпуса. Именно в этом, самом близко расположенном к морю здании, наблюдать за берегом было одно удовольствие. Особенно с открытых больших балконов. Отсюда пляж был как на ладони, а козырек не позволял солнцу сильно печь, создавая приятную тень. Виола очень любила посидеть здесь вечером, заварив себе кофе покрепче. Иногда девушка скрашивала эти редкие часы отдыха сигаретой или книгой. Когда так много исследований, и ещё, ради прикрытия, приходится исполнять обязанности медсестры, начинаешь ценить каждую спокойную минуту. — Нет, Ви, ты посмотри на него! — кэп возмущался, глядя в бинокль за тем, что происходило на пляже. — Он развлекается! И спину светит свою, всем подряд. На этот рисунок же все пялятся! — Угомонись наконец, — Виолу начинало раздражать это предвзятое отношение, где-то в глубине души она понимала его чувства, но в конце концов! Они сами напали на Дока, невзирая на приказ, четко твердивший «Этого — не трогать!» А теперь, когда из всего отряда остались глава и снайпер, они ещё обвиняют его! — Парень защищался, вот что бы ты сделал, налети на тебя десяток вооруженных солдат? — Это не оправдывает того, что он злобное чудовище, — кэп говорил, а сам продолжал наблюдать, — смотри, та блондинка в купальнике даже улыбается ему! Она не знает еще, что он такое. — Боже! С кем приходится работать! — Виола закатила глаза к небу. — Я столько лет пытаюсь выбить из вас эти глупые понятия о добре и зле. Вы все, за своими глупыми идеалами, не видели общей картины. За что и поплатились. — ТО ЕСТЬ, МОИ РЕБЯТА, ПОЛУЧИЛИ ПО ЗАСЛУГАМ?! — капитан всё же сорвался, сказывались недосып и постоянное напряжение. Он даже убрал на время бинокль, чтобы посмотреть на собеседницу. — Тебя там не было, Ви, не было в черном тумане! Ты не слышала, как тварь разрывала моих бойцов на куски, как раздавался треск костей, не нюхала запах крови и порохового дыма, пропитавшие всё вокруг. Я до сих пор слышу их крики! — Я не говорю, что он прав, — девушка в халате не отвела взгляда, и капитан, поняв, что вспылил не в то время и не в том месте, замолчал. — Он делал то, что считал нужным. Защищал себя, своих подруг, в конце концов. Мир не делится на белое и черное, капитан, — продолжила она. — Нет ни добра, ни зла. Оба эти понятия никак не способны отразить многогранную картину жизни. Есть точка зрения. Подумай сам, для ягненка волчица — зло, а для её голодных волчат мама с добычей подобна ангелу с небес. Для мазохиста, попади он в рай, каким его описывают классические каноны, он покажется адом. Так же и здесь: этот парень показал себя, он рисковал жизнью, защищая лагерь. Док теперь за нас. И я не позволю вам ему мстить! Кроме того, он защищен лучше многих, — Виола показала на свой письменный стол, — там, в папке, мы с аналитиками набросали примерную теорию о природе его аномалии, основываясь на собранных данных и том, что удалось подслушать. Это способность скорее не тела, а мозга, и того, что некоторые называют душой. Обостряются все ментальные процессы, начиная от деятельности подкорки, и заканчивая восприятием и рефлексами. Плюс ко всему, при переходе в аномальный режим его тело покрывает какое-то кинетическое поле, иначе, после первого же шага, парня просто убило бы трением или перегрузкой. Именно это поле создало ударную волну, спасшую тогда тысячи жизней. Я думаю, его не пробьет даже корабельная артиллерия. — Есть много способов навредить человеку, — кэп замолк, обдумывая свои дальнейшие слова, — например, причинить боль тем, кто ему дорог. Думаю, тех двух рыжих девочек будет достаточно, чтобы он страдал. — Вот видишь, с определенной точки зрения, именно ты сейчас так называемое «зло», — сказала Виола, а затем серьезно посмотрела на него. — Сделаешь это — и, считай, ты труп. Своих мы не трогаем, кэп, если тебя не прикончит Док, этим займется организация. Так что привыкай к мысли о сотрудничестве. И вообще, дай сюда! — Виола отняла бинокль, потому что на батуте творилось нечто, — смотри, физрук сам решил с ним смахнуться. Ставлю на Дока, обычный человек аномалию не одолеет. — Я бы поспорил, Ви, — уже немного успокоился боец, где-то умудрившись даже добыть второй бинокль, хоть и поскромнее в размерах, но и расстояние, не такое уж и большое. И вдвоем стали смотреть за «поединком». — Док, конечно, больше, но тот мужик покрепче выглядит. — А как по мне, наш новый сотрудник хорош, — Виола слегка прикусила нижнюю губу, разглядывая обнаженную широкую спину, — чертовски хорош. Вот плавки, конечно, отстой, — продолжила она, — что-нибудь черное и обтягивающее ему пошло бы больше, а не эти сине-белые паруса. — Смотри, смотри. Начинается, — кэп начал внимательно наблюдать за движениями обоих соперников, — знаешь, если не вглядываться, то рисунок на спине и правда похож на тату.***
Когда физрук сказал, что против меня выйдет он сам, я сначала не поверил. А нет же — стоит сейчас напротив, разминает свою бычью шею и руки. Ещё на берегу он бросил на песке свою майку и сланцы, оставшись в одних ярко-красных плавках. И я бы посмотрел, как кто-то над этими плавками хихикнет — физрук представлял грозное зрелище: типичный качок, коренастый, загорелый, уверенный в себе. Я даже не буду пользоваться ускорением, тут просто дружеский спарринг, а не серьезный бой. До платформы мы добрались вплавь, благо, опираясь на канаты, которыми она, собственно, и была пришвартована, забраться наверх было проще простого. — Ну что, — физрук стал нетерпеливо подпрыгивать на батуте, от чего надувная поверхность заходила ходуном. — Готов снова окунуться? Вместо ответа я согнул ноги в коленях, повторяя стойку, которую использовала Славя. Находиться на нестабильной поверхности сразу стало удобнее, и качка отступила на второй план. На первом же был мой противник. Физрук, видимо, полностью разделял стратегию Ульяны, и играл по принципу «Носорог прет вперед, и не его проблемы, что там встанет на пути». Если, конечно, на пути нет другого носорога… Столкновение было жестким, мужик явно не настроен играть в поддавки: он навалился на меня всем своим немалым весом, и лишь то, что я больше, позволило мне выстоять. Я уперся ногами, не давая столкнуть себя в воду: на твердой земле такой фокус бы удался, а здесь босые ноги предательски заскользили по резине. — Давай, Док, ты сможешь, — с берега за меня болели Славя и Ульяна. Блин, а где носит Алису? Даже Ольга, и то встала со своей лежанки и теперь заинтересованно смотрела с пирса, что при её хронической лени — настоящий подвиг. Через какое-то время ситуация стала критической. Я был у самого края, спина и ноги болели от напряжения, а этот потный буйвол всё пёр и пёр! Ускорением я не пользуюсь, но кто сказал, что нельзя импровизировать? Сперва я попробовал извернуться и, подловив его на инерции, сбросить в воду через бедро. Щас. Физрук запросто разгадал мой маневр и вовремя притормозил. Не разорви я на тот момент дистанцию, уже бы булькал. Ульянка на берегу достала где-то два полотенца и прыгала с ними, подражая американским чирлидерам. В своем милом купальнике и с сосредоточенной мордочкой Ульянка выглядела невероятно забавно: рыжие хвостики мотались туда-сюда, пока их хозяйка выделывалась, исполняя что-то среднее между танцем и миниатюрой «Человека ударило током». И как тут проиграть, когда тебя поддерживает такая милота? — Фух, как и думал, ты не слабак, — сказал физрук, — но дыхалка-то, поди, уже подводит, а? Тут он прав, на жаре и духоте я начал уставать. Ты можешь быть сильным от природы, но выносливость надо развивать. Не помогал даже легкий ветерок и морские брызги. Жар летнего полдня уже пропитал всё вокруг. За нашим боем увлеченно смотрели почти все девочки, а мальчики разбрелись искать тенёк. Конечно, это же не две красотки в бикини, такое им не настолько интересно. А вот внимание женской половины мне льстило, причем, судя по всему, овации мы с физруком делили поровну. И тут я понял главное: проиграю я, или выиграю — какая разница? Главное, сделать это красиво. Я перевел дыхание и проделал прием, который вряд ли повторит кто-нибудь ещё в лагере. Дождавшись, когда набегающая волна слегка приподнимет платформу, я напряг ноги до дрожи в мышцах, и оттолкнувшись, прыгнул настолько высоко, насколько мог. Уже в воздухе группируясь так, чтобы упасть на плечо, я всем своим весом обрушился на батут! Поверхность ощутимо тряхнуло. Не ожидавший такого поворота физрук на мгновение потерял равновесие, а я, прямо из положения лёжа, бросился вперед, сцепив руки на его левой ноге, которую качок непредусмотрительно оторвал от поверхности, и резким броском скинул его в море. — Как водичка? — спросил я, стоя на краю платформы и восстанавливая дыхание. В последний момент я сам чуть не упал за ним следом. — Выпендрежник! — обвинительно сказал он, отплевываясь от соленой воды. — Но ведь сработало! — Ладно, ладно, ты победил. Молодец, — физрук глянул на берег, и громко сказал, обращаясь ко всем: — Ну что, кто столкнет его с плота? Тому, кто справится, дам освобождение от любых занятий! То ли все вдруг воспылали любовью к спорту и освобождения не хотели, то ли просто были впечатлены поединком, но желающих было мало, а точнее — всего трое: незнакомый мне вожатый, решивший выделиться у всех на виду, Ульянка да Славя. Остальные предпочли наблюдать со стороны. Вожатого я без затей поймал и выкинул за борт, как нашкодившего кота с дивана. После сильного физрука это было просто развлечением. Славя поднималась на плот с улыбкой на губах. Думаю, за эту улыбку рекламные компании зубных паст устроили бы настоящую драку. Грациозно взобравшись на плот, блондинка подождала, давая воде стечь со стройного тела. Мокрый купальник облепил фигуру, не оставляя никакого полета фантазии. Кожа девочки блестела на солнце, покрытая капельками влаги. Глаза смотрели приветливо и открыто, всем видом давая понять: «Я пришла играть, и мне весело». Под этим поощряющим добрым взглядом пришлось сосредоточиться, чтобы не «поплыть». Я помнил: за гладкой кожей спортсменки скрывалась немалая сила. Славя встала в стойку, которую я до этого скопировал. То напрягавшиеся, то расслаблявшиеся бедра и ноги девушки представляли настолько возбуждающее зрелище, что только самоконтроль спас меня от неизбежного казуса. — Ну, начнем? — спросила она. И без малейшего колебания прыгнула на меня, толкнув плечом в грудь. Какое офигенное чувство! Несмотря на то, что толчок был довольно ощутимым, я не мог не отметить, насколько приятна кожа Слави наощупь. Блин, кажется, я краснею. Девушка продолжала улыбаться, знает, зараза, какой эффект производит. С берега уже доносились очередные подбадривания. На этот раз вся поддержка и внимание достались только Славяне, и, положа руку на сердце, я не мог их осуждать. Одна лишь Ульянка болела только за меня. Славя нападала и нападала, танцуя вокруг. Казалось, раскачивающая поверхность не доставляет атлетке никакого дискомфорта. Я же держался, не давая уронить себя. Поймать юркую девушку не получалось, стоило мне перейти в контрнаступление, как блондинка тут же отпрыгивала, и, оказавшись в безопасности, снова толкала меня, то плечом, то бедром. Если так продолжится, я могу и проиграть, девочка каждое утро бегает. Моя выносливость ей не ровня, даже после стольких прыжков Славя дышала без малейшего напряжения. «Ооо, — Шиза не находил слов, — не вздумай уворачиваться! Давай, детка, атакуй нас полностью! О, дааааа!» Это было круто, не зря я решил принять участие. Противником Славя была великолепным, во всех смыслах. Но если я сейчас упаду в воду, то выбываю из игры. Учитывая то, что Ульянка кричала с берега что-то вроде «Не проигрывай, Док, победить тебя должна я!», надо что-то предпринять… Но вот как? Я стал внимательнее наблюдать за движениями девушки, тем более, смотреть на неё было одним удовольствием. Грех не воспользоваться такой возможностью и беспрепятственно поглазеть на эту красоту. Славя ни мгновения не стояла на месте, и при наблюдении за движением её тела меня осенило: ноги, именно эти великолепные ножки дают ей преимущество — скорость. На открытом пространстве было бы тяжело, здесь же, когда бежать особо некуда, есть возможность подловить малышку. Я нарочно стал изображать усталость, опустил плечи, тяжело задышал, при этом старался не смотреть блондиночке в глаза — раскусит, потому что я веселился, и веселился от души, по глазам это наверняка будет видно. Я дразнил её, делая вид, что вот-вот упаду. И в один момент, оказавшись у самого края, я притворился, что уже совсем без сил. Сам поражаюсь своему коварству. Вошедшая в раж девушка не заметила подвоха и не успела разорвать дистанцию. Я быстро схватил её и поднял на руки. Лишив голубоглазую валькирию опоры, я отнял её основной козырь — мобильность. — Шах… — сказал я, глядя на девушку. Славя даже не зарделась, а просто удивленно улыбалась. Алиса на её месте уже напоминала бы спелый помидор. Кожа девочки была влажной, от морских брызг, и невероятно нежной. Даже в жару, от неё чувствовалось приятное тепло. А запах её тела и мокрых волос — это… это НЕЧТО! — Док, ты же не бросишь хрупкую девушку в воду? — Прекрасные голубые глаза жалобно смотрели прямо на меня из-под ресниц. Изящный палец примирительно погладил мое плечо. От касаний девушки по телу прошла дрожь, так, самоконтроль! Славя кокетливо заморгала, но веселые искорки в глубине этих самых глаз портили блондиночке всю игру. — И мат! — фонтан брызг, с которым смеющаяся спортсменка упала в воду, был даже больше, чем тот, который поднял падающий ранее физрук. — Смотри, Док, ещё вся смена впереди. Я жду реванша! — и веселая девушка идеальным кролем стала грести к берегу, где её уже ждала стайка подруг. Ну что, двое побеждены, осталась одна. Ульянка уже подплывала к батуту с такой решимостью и огнем в глазах, словно на сто процентов уверена в своей победе. А почему бы и нет, исключая отсутствующей тут Алисы, я больше ни с кем и не хочу играть. Поддаться, что ли? Бывают моменты, когда понимаешь, что жизнь — отличная штука. Вот, например, сейчас, когда стоишь на покачивающейся на волнах платформе, когда над головой бесконечное летнее небо, вокруг шумят переливающиеся от солнечного света волны, слышны подбадривающие веселые крики, а кожу ласкают ветер и теплый свет. Кроме того, моим последним оппонентом на сегодня была Ульянка. Последним, потому что я решил свести игру вничью. Мелкая зараза, натянув улыбку до ушей, стояла напротив. Наверняка, как и со Славей, она не рассчитывала на победу. Просто такая у рыжика натура, если есть возможность пошалить, поиграть, или побегать, она ей воспользуется. Вот такие вот дела. — Ну, что, боишься? — весело сказала Ульянка, поправляя мокрую прядь. — Сейчас я тебя побеждю, то есть победю. Тьфу. Выиграю, вот! Со стороны наблюдающих раздались веселые смешки. С пирса рыжика горячо подбадривала Славя, накинув на свои изящные плечи полотенце и раздобыв где-то белую панамку. И правильно, много солнечного света — тоже перебор. Прикид, однако, совсем как у Ольги. Если скоро помощница начнет перенимать её привычки… Я представил дикую смесь активности, рвения и желания припахать всех и вся. Бррр. — Начали! — дунул физрук в свисток. Определенно, эта громкость действует на нервы! Ульянка, не особо мудрствуя, налетела на меня с разбега. Пробежав босыми ножками (очень кстати милыми ножками, с аккуратными ноготками и хрупкими лодыжками) по резиновой поверхности, девочка—ракета полностью оправдала свое прозвище. Оторвавшись от земли, она в красивом пируэте попыталась столкнуть меня в воду. У неё бы даже получилось, не будь у нас такой огромной разницы в росте и весе. В итоге, закончилось тем, что я поймал её, аккуратно схватив за талию. — Ну, почти получилось, — Ульянка улыбалась, её кожа была такой нежной, приятной на ощупь. Мокрые волосы блестели на солнце. Маленькие ровные белые зубки и хитрое выражение лица делали её похожей на рыжего котенка, который, храбро растопырив коготки, с грозным, как он думает, фырканьем бросается на ногу человека. — Да, да, конечно — я еле сдерживался, разрываясь между желанием погладить эту рыжую моську, и идеей катапультировать её в воду. — Ты сегодня самый грозный противник. — Издеваешься? — скорчила она недовольную физиономию. С берега скандировали: «Бро-сай, бро-сай, бро-сай!» — Нет, я совершенно серьезен, — ответил я, подняв девушку на вытянутых руках. Ульяна, молча, смотрела на меня сверху вниз. Потрясающая картина: прекрасное юное лицо, полное радости и задора, на фоне чистого неба. Глаза девочки казались такими же бездонно-голубыми, как это самое небо, над головой. Я понял, как поступлю… Обхватил Ульянку, крепко обнимая, при этом настолько аккуратно, чтобы ни в коем случае не навредить малышке. Ладони чувствовали хрупкое тельце, такое ранимое, теплое и доброе, будто не девочку обнимаешь, а оживший лучик солнца. — Доооооок, это то, что я думаю, да? — рыжик, кажись, поняла, куда ветер дует. — О дааа, — сказал я, сгибая ноги в коленях. — О нет! — Ульянка ерзала, но я держал крепко. Плавным прыжком я нырнул в море, увлекая мелкую за собой. Теплая вода накрыла нас с головой на несколько мгновений, пока я не выплыл. Ульянка, решив отомстить, яростно брызгала мне в лицо. Я, со своей стороны, тоже не остался в долгу. И именно из-за этого на берег мы попали нескоро. Там нас уже ждал физрук, объявивший ничью. И Ольга со Славей. Ольга протягивала мне полотенце, от которого я отказался. Пока сохну, может, хоть чуть-чуть освежусь. А вот Ульянка так легко не отделалась. Славя, невзирая на активные протесты, основательно вытерла её, а в качестве утешения вручила мороженое — пломбирный стаканчик, честно экспроприированный из сумки-холодильника Ольги Дмитриевны. «Эх, сейчас бы и нам чего-нибудь холодненького, — предложил Шиза, — давай сгоняем за колой?» Но идти никуда не пришлось — рыжик уже протягивала мне запотевшую холодную баночку. — Это тебе Ольга передала, — сказала мелкая. Она облизывала мороженое так, что на верхней губе у неё остались «молочные усы». При этом у неё был такой самодовольный и покровительственный взгляд, словно мы не вничью сыграли, а она меня мизинцем скинула. — Да, да, великая и могучая Ульяна, я поражен вашей красотой, обаянием и силой, — пользуясь тем, что все смотрели следующий бой (на батут поднимались очередные девочки, и отдыхающие снова устремили взгляд на площадку), я указательным пальцем вытер рыжику губки, при этом мимолетно ощутив, насколько они нежные, влажные, упругие и, наверняка, ещё и сладкие, после пломбира. Ульянка замерла, пока я её касался, впрочем, и попыток отстраниться не делала. С трудом подавил желание облизнуть свой палец — всё же это уже будет слишком, а хотя — к черту! Я, блин, люблю эту мелкую заразу! Она, как младшая сестренка, которой у меня никогда не было. Я быстрым движением слизнул пломбир с пальца. Глаза Ульянки полезли на лоб, а маленькие щечки залило румянцем. — Вот такие дела, малышка, — я издал легкий смешок, и погладил мокрую макушку. Славя вытирала её от души, но полотенце — это не фен. Шевелюра Ульянки была всё ещё влажной и не такой шелковистой на ощупь, как если гладить их сухими. Вместо ответа Ульянка взяла мою недопитую колу и приговорила её в два глотка. — Бррр, — мелкая вздрогнула. От холодной газировки глаза заслезились. — А нечего пить ледяную воду, ангина не дремлет, — нравоучительно изрек я, стараясь не заржать. Рыжик, как всегда, буквально излучала позитив. — Вернется Алиса, всё ей расскажу, — мелкая надулась, — и про то, как меня скинул, и как Славю там на ручках носил. «Шухер, нас сдадут с потрохами! — весело сказал Шиза. — Предлагаю взятку, думаю, мелкая соблазнится котлетами или сладостями». — Да я и сам ей расскажу, — пожал я плечами, — я обещал не врать Алисе. — Ну и дурак, — прокомментировала рыжик, доедая вафельный стаканчик. «Солидарен с ней, — согласился внутренний предатель, — не в этом, конечно, случае, но прямо всё и всегда рассказывать не надо». — А кстати, куда она запропастилась? — задал я вопрос, который уже давно вертелся на языке. — Алиса сказала, что будет в музыкальном клубе, но там пусто. — А, — девочка махнула рукой в сторону, где находятся ворота, — они с Мику по магазинам пошли, Алиса принарядиться хочет к вечеру. — Сказав это, Ульянка замерла, а затем взволнованно продолжила: — Только я тебе этого не говорила! Это должен был быть секрет. Не рассказывай ей! — Хорошо, — я хитро прищурился и огляделся. Все были заняты своими делами, и на нас, стоящих на пляже под зонтиком, никто не обращал внимания. — Только если скажешь для чего, а то я умру от любопытства. — Для чего, — передразнила меня малышка, — не для чего, а для КОГО! Ты иногда такой тугодум. Сказав это, малышка снова одарила меня покровительственным взглядом. Нет, кто-то точно получит ремня! Так, для профилактики. — Ну, не всем же быть такими умными, и красивыми. Как ты, Ульянка, — сказал я. А мелкая падка на лесть, вон как свой носик вздернула, и грудь выпятила. Хоть, в принципе, я действительно считаю её очень красивой и развитой не по годам. — Вот-вот, не забывай это, — продолжила она, почесав рукой носик, — а Алиса хочет платье к дискотеке купить. Мику ей просто выбирать помогает, у неё-то и так гардероб в комнате не помещается. — Так дискотека же не первая? И кто такая Мику? — Удивился я. — Дискотека не первая, это да, вот только Алиска на них не ходила, — Ульяна хитро посмотрела на меня. — Сам догадаешься, что изменилось, а? — Неужели только ради меня? — стало так приятно на душе. — Знаешь, Док, я никогда не видела, чтоб Алиса к кому-то, кроме меня, так привязывалась. Была настолько добра. Я её понимаю коне… — мелкая снова оборвалась и покраснела, поняв, что опять ляпнула первое, что пришло в голову. — В общем! — Она замахала руками, словно прогоняя меня. — Она будет к вечеру. А Мику — это девочка из музыкального кружка. Она там за главную. Советую, кстати, её обходить: Мику, конечно, милая и добрая…, но заболтает насмерть! Ульянка отправилась искать очередную жертву для шалостей. А я думал, чем же себя занять, после слов рыжика о том, что Алиса пойдет танцевать только из-за меня. Сегодняшний вечер стал внезапно очень ожидаемым событием, учитывая то, что сам я тоже на всякие танцульки не ходок. Ну не любил я шумные места, громкие басы, которые являются обязательным атрибутом современных танцев, и толпы незнакомых людей. Сейчас же у меня есть рыжая братия, с ними, думаю, даже я получу удовольствие от дискотеки.***
В кабинете Виолы было непривычно тихо. Все, кого только можно было послать, были отправлены разбираться с нависшей угрозой. А приборы девушка выключила, чтобы хоть немного отдохнуть от утомительного монотонного гула. Сейчас она позволила себе снять халат, временно заменив его хлопковой рубашкой, и полакомиться фруктами из лежащей на столе корзинки. Что сама Виола, что её начальство, очень серьезно отнеслись к теории — что лагерь целенаправленно пытались стереть с лица земли. И со временем, словам Юли находились доказательства. Медсестра под прикрытием устало вздохнула. Виола многое бы отдала, чтобы переговорить с ней с глазу на глаз. Первым стало то, что в предполагаемом месте возникновения волны измерители аномалий зашкаливали. Это уже кое-что да значило. Источник цунами здорово «наследил», причем основной фон определялся в воздухе. По горячим следам агенты отправились следом, и сейчас Виола с нетерпением ждала отчета. Кроме того, взамен совсем расклеившейся снайперши, так и не сумевшей восстановиться после столкновения с Доком, и до сих пор не способной уснуть без транквилизатора, начальство расщедрилось, и оправило им в помощь агента-носителя, и теперь у них будет два козыря, два человека с паранормальными способностями, а не только Док, который, несмотря на все его плюсы, не был обучен сражаться. Спустя десять минут в кабинет одновременно вошли Док и высокая черноволосая девушка. Доку Виола позвонила прямо на пляж, и он пришел в чем был — в легкой майке, штанах и сланцах на босую ногу. Вторая же гостья только что приехала в лагерь. — Знакомься, Док. Это Ямада. Ямада, это тот человек, про которого тебе говорили, — Виола кивнула, не вставая из-за стола, на поверхности которого вовсю работал комнатный вентилятор, направленный на медсестру, что, видимо, не очень-то и освежало, о чем свидетельствовали капельки пота, блестевшие у неё в области декольте. Док сглотнул, наблюдая, как одна такая капля скатывается по коже Виолы, оставляя влажную дорожку. Усиленное восприятие имеет и свои подводные камни. — Я, конечно, рад, но у меня на этот день серьезные планы, — тихо сказал Док, рассматривая внимательно довольно высокую девушку, которая была просто стройной, но, вкупе с высоким ростом, казалась почти тощей. У неё были длинные, прямые черные волосы, аристократично бледная кожа, тонкие черты лица и слегка раскосые, карие глаза с темными подводками. На девушке были черные джинсы и черная рубашка на пуговицах, тонкие запястья опоясывали черные кожаные браслеты, а на спине висел футляр от гитары, уже догадались какого цвета? На всём этом черно-белом фоне резко выделялись пухленькие, чувственные губы, накрашенные, к тому же, ярко-красной помадой. Она выглядела не младше Виолы, сторонний наблюдатель, скорее всего, решил бы, что Ямаде около двадцати лет. — Это ненадолго, коллега, — не терпящим возражения тоном сказала Виола. Девушка уже начинала пользоваться мягким характером Дока, при этом четко соблюдая ту грань, за которой он мог начать злиться. — Просто я хотела представить тебе наше прикрытие. Девочка хоть и послабее тебя, но боевой опыт огромный. Она тут для нашей охраны. — С каких это пор, — возмутилась черноволосая, — я слабая! — Девушка опустила футляр на плитчатый пол, и до моего чувствительного слуха донеслось едва уловимое металлическое звяканье. «Зуб даю, — вставил свои пять копеек Шиза, — там не гитара!» — С каких это пор, — парировал я, — мне нужна охрана? — О Боже, дай мне терпения, — Виола устало помассировала виски, при этом немного склонив голову и прикрыв глаза, — объясняю. Во-первых, охрана нужна не тебе, а Алисе с Ульяной, ну и мне любимой, конечно. Если рыжие пострадают, то аналитики хором гарантируют, что ты, Док, слетишь с катушек. И тогда туши свет, кидай гранату. Во-вторых, Ямада, не выпендривайся! Док, конечно, не бывал в таких передрягах, как ты, но сравнивать ваши способности… Как носитель ты ему не ровня. А в-третьих, я хочу, чтобы вы поладили, одно дело, в конце концов, делаем — мир защищаем. Яма давно в организации, и обычно занята, — пояснила медсестра. — Но, услышав, что лагерю, в котором отдыхает её подруга, грозит опасность, она выпросила себе эту миссию. Они с Мику хорошо знают друг друга, учились вместе, обе хафу, обоим нравится музыка. Вот только у неё всё больше дел, всё меньше времени на игру. «Хафу? — Удивился Шиза. — Так японцы полукровок называют, так вот откуда раскосые глаза. Мику не видел, а вот это создание похоже на азиатку. Тощая, правда, покормить бы её! А то смотреть жалко» Тут старина Ши был немного предвзят: если не особо придираться, девочка была довольно милой, правда, вся моя симпатия резко испарилась после её следующих слов: — Вот этот вот гражданский тюфяк сильнее меня?! — обвинительно сказала черноволосая фурия. «Нет, вы только посмотрите, кто раскудахтался! Сууучка плоскогрудая!» — Возмутился Шиза. И его можно было понять: девочка посмотрела на меня уж очень надменным взглядом. Раздражает. У них все, кроме Виолы, такие, что ли? Я позволил себе усмехнуться: после памятных событий Шиза всё чаще становился на мою сторону и почти перестал критиковать. Ямада, однако, приняла эту усмешку на свой счет. — Думаешь, крутой! — Она открыла футляр, и достала из него… меч! Я не особо разбираюсь в восточном холодном оружии, но это, вроде, катана. Если она сейчас попытается меня поранить, то дискотека с Алиской отменяется. Я буду в бегах после убийства. Нет, в самом деле, у них тут серьезная организация или клуб анонимных истеричек? Нафига махать мечом в двадцать первом веке, или ей пистолет не выделили? — Думаю, девочка, ты слишком нагнетаешь ситуацию, — с достоинством ответил я. Годы работы с адекватными, и не очень, пациентами, окупились. Меня не так-то просто вывести из равновесия. Почти… — Яма, прекращай балаган, — сурово сказала Виолетта Церновна, как никогда напоминавшая сейчас строгую училку. — Я просто покажу ему разницу между нами, — девчонка взяла большое зеленое яблоко с лежавшей на столе корзинки и бросила его мне. — Шифт! — мгновенно насторожился я. Время поползло еле-еле, я и не стремился ускориться полностью. И, похоже, у меня получилось: я видел, как очень медленно брови Виолы поползли вверх, как за окном, со скоростью контуженой улитки, пролетал упитанный воробей. В замедленном мире, еле движущимся снарядом, ко мне плыло яблоко. Когда оно преодолело половину пути, произошло нечто неожиданное: черноволосая девушка шагнула вперед и резко рубанула яблоко посередине. Точнее, попыталась. Стоило хищно блеснувшему лезвию клинка приблизиться к фрукту, я взвинтил ускорение на максимум, и всё вокруг замерло. Мысли снова обрели приятную чистоту. Посмотрев на девушку, я отметил остекленевший взгляд: она била не по яблоку, она била в то место, куда его кинула. То есть, двигаться она может нереально быстро, почти как я, а вот контролировать обстановку и всё видеть — нет. Теперь понятно, почему меч — скорость пули не зависит от того, насколько быстрые руки у стрелка. А вот с холодным оружием — тут да, тут дело другое. Правда я, намного быстрее… «Сейчас она покажет нам, да?» — спросил я Шизу. «Чувак, то, что ты задумал, — восхищенно сказал последний, — я тебя обожаю!» Я аккуратно приблизил яблоко к себе, не дав его разрезать, и тем самым обломав девочке всё шоу. — Шифт. — И время рванулось навстречу. Злополучное яблоко легко легло в мою ладонь. А девушка успела вернуться на место, с видом настолько самодовольным, что я решил расставить все точки над «ё». — Ну что, — хвастливо задрала нос Ямада, — взгляни на яблоко. Самодовольная улыбочка резко подувяла, когда я, на глазах у удивленных девушек, покрутил в руках абсолютно целый плод. — Яблоко как яблоко, — пожал я плечами, и кинул его обратно, — лови. Девушка вытянула руку, но поймала не яблоко. На ладонь ей я, воспользовавшись своим ускорением, положил… УЖЕ НАРЕЗАННЫЕ И ПОЧИЩЕННЫЕ ЛОМТИКИ, на блюдечке! Нож и блюдце были позаимствованы из шкафчика Виолы, которая, рассмотрев офигевшую мечницу с блюдечком в руках, искренне рассмеялась. — И чего ты ждешь? Похвалы? — сказала Ямада, но было слышно, что она впечатлена. — Аплодисментов, — ответил я, вытягивая вперед руку, зажатую в кулак, и медленно раскрывая её. На пол посыпались черные пуговицы, и одновременно с этим рубашка на груди у неё расстегнулась, обнажив небольшую грудь в черном кружевном лифчике. Девушка явно неравнодушна к этому цвету! — ТЫ! ТЫ! ТЫ! — вот и покраснела, мисс Невозмутимость. — Ты что себе позволяешь… КАК?! — Я просто показал тебе разницу между нами, — передразнил я мечницу. — Ты быстрая, правда. Но твоё восприятие не успевает за скоростью. Моё же, — я бесстрашно подошел к растерявшей пыл, застывшей на месте девушке, и тихо, в покрасневшее ушко, прошептал, — её обгоняет… Ну, думаю, сработаемся, — сказал я, — во всяком случае, одеваешься ты шикарно.