Open Up

Идея хорошая. Прекрасная. Отличная просто. Вот только с реализацией у Марго сразу же начинаются определенные проблемы: она ни черта не понимает, как Джареду удалось затянуть ремень на ее запястьях. Робби с полминуты неуклюже возится с кожаной штуковиной, а затем отчаянно, недовольно хмыкает. Супер, Марго. Даже с этим справиться не можешь. Блондинка опускает немного виноватый, смущенный взгляд на удобно устроившегося и самодовольно ухмыляющегося Лето, тем временем, как оказалось, пожирающего взглядом ее обнаженное тело: он терпеливо ждет, пока Робби справится с ремнем, хищно рассматривая ее вспотевшую голую грудь, живот и область между ее ног. Марго от неожиданности резко вдыхает — ее возбуждает, когда Джаред ее так нагло рассматривает, но почему-то она инстинктивно хочет закрыть себя руками. Что очень и очень глупо, учитывая, что десять минут назад ее ноги были чуть ли не в шпагате перед ним, а на ее теле теперь нет мест, которых он бы не видел и не касался языком, пальцами и остальными частями своего тела. Вспоминая это, Марго невольно краснеет. Очень и очень глупо, Робби. Просто его взгляд… Это что-то из разряда биологии. Да, да, он действует на нее на каком-то биологическом уровне. На уровне взаимоотношений хищника и жертвы, и это началось еще во время съемок «Отряда» — даже под слоем грима и одежды Робби постоянно чувствовала себя совершенно голой и беззащитной в присутствии Лето. Но Марго напоминает себе, что это он сейчас будет ее жертвой. Именно так, Робби. И смотри, не облажайся. Все же придется спросить. — Джаред, как ты это делал? Ну… с ремнем? Его улыбка… Лето улыбается так тепло, мягко и сочувственно, что у Робби пальцы на ногах млеют. А еще она ощущает себя какой-то бестолковой девственницей. — Просто затяни вокруг моих рук, вместе с металлическими прутьями. Там в ремне проделаны несколько отверстий и… Робби продевает металлический штырек пряжки через отверстие и глубоко вдыхает. — Ты их заранее проделал, мистер? — Конечно. Твое наказание было спланировано еще неделю назад. Когда я узнал про твои шалости. Марго щурится. Вот подлец. Сексуальный голубоглазый подлец. Еще один рывок, и Джаред Лето наконец-то обезоружен. Робби проговаривает в голове именно это слово — обезоружен. Поскольку его руки — это очень мощное оружие, каждый раз поражающее ее безотказно и безоговорочно. Сейчас он беспомощен и в ее власти. В ее власти. Все внутри нее сжимается от этой мысли, и Марго чувствует, как по внутренней стороне бедра стекает влага — их совместная влага. Робби становится жарко — она слегка краснеет и закрывает глаза от внезапных острых ощущений: она даже не подозревала, что идея подчинения или доминирования может ее так дико возбуждать. Ей даже в мысли такое не закрадывалось. Марго садится на свои пятки слева от обнаженного и связанного Лето. Когда музыкант снова ухмыляется, Робби ощущает легкую раздраженность от его самодовольной ухмылки — это ведь она должна самодовольно ухмыляться. Ты в моем подчинении, Джаред. Марго закусывает губу. А значит… начнем. — Шалости? А почему… Почему вдруг мне нельзя было… шалить? Марго делает самую невинную рожицу, какую только может — хлопает ресницами, дует губки, поднимает бровки. Хоть и сердце ее колотится, как бешеное: она сама не знает, что творит, и что ей делать дальше. Робби знает, что с легкостью может выглядеть невинно, когда того хочет — природа наделила ее странным сочетанием внешности ангела и скверного, не совсем ангельского характера. Джаред смотрит на нее с интересом — и даже некоторым удивлением. — Что ты задумала, Марго? Снова этот голос — тихий, проникновенный и глубокий. Голос, касающийся самых укромных уголков ее души. Голос, почти заставляющий ее забыть о ее планах наказания и без дальнейших колебаний просто сесть на его уже твердеющий член по самое основание. К щекам Марго приливает краска. Возьми себя в руки, вечно голодная Робби. Он ведь ее наказывал. Связал и ослепил ее. Наказывал сладкой болью. Заставлял говорить всякие… всякие гадости. Заставлял просить и умолять. Теперь настал час расплаты. Именно так. Не нервничай, Марго. Настал час его расплаты. Просто не нервничай. Марго не может смотреть Джареду в глаза — ей становится стыдно. Поэтому блондинка воровато смотрит в лежащую рядом подушку. Ее руки дрожат, когда Робби тянется ними к своей груди, берет два небольших полушария в ладони и легонько сжимает соски. Ей так безумно неловко касаться себя под его пронзительным взглядом. Но назад дороги нет. Она только надеется, что не выглядит нелепо и смешно, хотя чувствует она себя именно так — нелепо и смешно. Резкий вдох Джареда и несколько неожиданных тихих матерных слов вынуждают ее посмотреть на него. Его рот приоткрыт, его грудная клетка опускается и поднимается очень часто, а его глаза… Такими она их еще не видела. Его взгляд — это ничем не прикрытое желание. Похоть. Обожание. Робби становится не по себе, и она опускает взгляд — господи, когда ее лицо перестанет гореть при этом мужчине? Марго начинает немного жалеть, что она все это затеяла — ей просто не хватит смелости и опыта. Она не та загорелая порнозвезда, развратно дразнящая своего связанного партнера. — Марго… Их взгляды встречаются. — Когда это делаешь… смотри на меня. И… не бойся. Ничего не бойся, Марго. Ты очень меня возбуждаешь. Ты очень сексуальна. Все, что ты делаешь… Ты просто крышу мне сносишь, понимаешь? Марго неловко кивает, опустив руки и глаза. Она таки выглядела нелепо. — Коснись себя снова, Марго. Смелее. Подпитанная его поддержкой, Робби делает несколько глубоких вдохов и смелеет. Затем вспоминает, что он вынуждал ее делать и говорить, и смелеет еще больше. Ее руки снова тянуться к соскам, но на этот раз ее взгляд остается на нем — на его лице, его губах. Когда Марго сжимает твердые соски и шумно выдыхает, немного выгибаясь в спине, Лето приспускает веки, и его взгляд начинает судорожно бегать от ее лица к ее груди, скользит по животу между ее сведенных ног и обратно. — Твою мать… Джаред цедит слова сквозь зубы и… Он на крючке — Марго отчетливо это понимает и непроизвольно улыбается. Это оказалось легче, чем она думала. Марго чувствует… определенную власть. Это ее маленькая победа, и это чувство будто пьянит ее и избавляет от сомнений. Марго начинает медленно массировать свою грудь и ощущает приятную пульсацию между ног. Ее это возбуждает — затуманенный взгляд Джареда, его тихие ругательства и его уже полностью твердый, покрасневший член, который замечает Робби и, забывая о стеснении, одаряет жадным взглядом, медленно облизав губы. На смену стеснению очень быстро приходит азарт. — Я вижу, тебе… нравится? — Марго… Джаред начинает подергивать руками, тяжело дышать. Он стискивает зубы и снова матерится. — Твою мать… Я уже не уверен, что это такая хорошая идея… — Серьезно? А мы только начали… Марго словно опьяненная — у нее даже немного кружится голова. Это ощущение так ново и непривычно, но так невероятно пьянит и окрыляет ее. Она впервые вот так вот контролирует мужчину. Просто она, Марго. Обычная девушка из Австралии, снявшаяся в паре хороших фильмов, с обычной неидеальной фигурой, наделенная природой приятным лицом и большими ровными зубами. Именно она, а не героини ее фильмов — сексапильные штучки, которые делали это так легко и просто. Марго не героиня своих фильмов. Парадоксально, но она никогда не чувствовала себя… секс-бомбой или секс-символом. От этих слов в ее адрес ей почему-то всегда только хотелось закрыть лицо руками и вжать голову в плечи от неловкости. Но именно сейчас Робби наконец-то чувствует это — то, о чем ее упорно спрашивают журналисты. Считает ли она себя сексуальной? Сейчас, в полуосвещенной комнате, сидя на кровати, сжимая свои набухшие, чувствительные соски и снова обильно увлажняясь под похотливым взглядом Джареда Лето, Марго чувствует себя по-настоящему сексуальной. По-настоящему свободной. — Ну… как ты мне говорил, «придется потерпеть»…. Джаред. — Ого,… а ты коварная, Робби. Джаред дышит рывками и непроизвольно двигает бедрами — его инстинктивное желание снова войти в нее. Вспоминая кое-что — ну из того, что она видела — Марго облизывает пальцы, трет ими, уже скользкими, свои соски и прикрывает глаза от удовольствия, лаская грудь. Она на мгновение теряется в собственном удовольствии, забывая об испытующем лазурном взгляде и своем смущении, и тихо стонет, сжимая бедра от возрастающего напряжения. — Марго… твою… — Хочешь меня? — Твою мать, хочу тебя, детка… Марго чувствует эйфорию. Она склоняется над Джаредом и целует его — развратно, агрессивно, влажно, облизывая его губы и рот, словно одержимая. Ею будто движут какие-то инстинкты, и Робби перебрасывает ногу, прижимаясь влажной промежностью к его животу, и это безумно приятное ощущение нового контакта захлестывает ее новой волной возбуждения. Джаред дергается и приподнимает таз, безуспешно пытаясь войти в нее. — О черт… Марго. Ниже… ниже… Блондинка коварно улыбается. Конечно ниже, обязательно. После того, как он заставлял ее называть своими именами все их детородные органы? Робби удерживает себя на прямых руках по обе стороны от его плеч и трется — она просто бессовестно и бесстыже трется своими мокрыми складками о его живот, сама не понимая, откуда это взялось в ней, но получая фантастическое удовольствие от его отчаянных стонов и попыток войти в нее. Грязная извращенка ты, Робби. Да еще и садистка. — Ниже? Мне опуститься ниже? А как же… а как же попросить? Ты же вынуждал меня просить? За то, что я прикасалась к себе? Джаред беспомощно поднимает бедра и играет мышцами торса, пытаясь вырвать руки, а Марго входит в раж. Она просто упивается ощущением безграничной власти над Джаредом. Она, обычная смазливая двадцатипятилетняя блондинка, упивается властью над сильным и властным Джаредом Лето. Ей безумно хочется снова ощутить его внутри. Но игра в подчинение настолько увлекает ее, что Робби теряется: она напрочь забывает о смущении, еще недавно покрывавшем все ее лицо горячим жаром, немного отклоняется назад, опираясь левой рукой на ногу Джареда чуть выше его колена, и разводит колени. Просто разводит ноги перед лицом связанного и почти слетающего с катушек Лето. Когда Робби, тяжело дыша, смотрит в его глаза и осознает всю интенсивность его взгляда, направленного туда, она начинает словно видеть себя со стороны — сидящей на его животе, истекающей и с широко разведенными коленями — и к ней снова возвращается чувство неловкости. Марго проклинает себя за неуверенность и отводит взгляд, покусывая верхнюю губу и сомневаясь в дальнейших действиях. Низкочастотное звучание ее имени нарушает зависшую тишину. — Марго… Ласкай себя. О господи. Робби краснеет. Как он так хорошо ее знает? Она хочет слезть с него и спрятаться. Она чувствует себя странно и смущенно. Но она посылает к черту все сомнения, закрывает глаза и просто касается себя, чувствуя кончиками пальцев свою горячую влагу. Джаред несдержанно шипит и снова несколько раз толкается в нее, вжимаясь животом в ее бедра. — Ч-ч-черт… Марго … Ты… У него нет слов. Марго лукаво ухмыляется: у Джареда Лето нет слов. Зато у нее есть. Слова, сильнейшее возбуждение и непонятно откуда взявшая храбрость. Робби проводит пальцами между своих складок, немного проникая внутрь и смачивая их, и поднимается к клитору, обводя его медленными кругами. — Ты ведь хотел посмотреть, как я это делаю? Как я касаюсь себя? Джаред бесконтрольно подергивает руками и вдыхает сквозь зубы. — Марго… Ты маленькая… — Ну, теперь смотри, сколько хочешь. Ее веки самопроизвольно опускаются от удовольствия, когда Марго проникает в себя двумя пальцами. Здесь инструкций ей не нужно — за два месяца она стала в этом отличницей. Она совершенно мокрая, скользкая. Марго ощущает, как ее возбужденная кровь безудержно приливает к лицу и шее — они просто горят, горят от волнения, от азарта, от физического удовольствия. Марго легонько касается его члена позади себя свободной рукой, слышит его тихую ругань и моментально чувствует, какой он горячий и твердый — она буквально ощущает его бешеную пульсацию. Но Джаред наказан. И Джаред пока не получит десерта. Марго убирает с него руку и отклоняется еще сильнее, разводя колени и продолжая ласкать себя. Ее клитор пульсирует и упорно требует внимания, и она ему не отказывает — пальцы судорожно трут маленький комок нервов, и Марго теряется в ощущениях, подкатывая глаза и слыша рваное мужское дыхание. — Марго… твою же мать… — Смотри, Джаред. Какая я… из-за тебя. Как мокро у меня там... в… Робби жмурится и снова произносит то слово, которое он вынудил ее сказать ранее — она просто констатирует факт. Марго отлично знает, что позже будет стесняться своей непонятно откуда взявшейся развратности, а этот засранец ей это все обязательно припомнит — но сейчас ей просто плевать. Она его контролирует, и это фантастическим образом развязывает ее язык. Ее грязный, пошлый язык. Ей так хорошо, и физически и эмоционально — Марго почти доводит себя до оргазма, всласть наслаждаясь своей женской силой над этим мужчиной, но понимая, однако, что не будь его руки связанными, она бы так не порезвилась. Смазка бесконтрольно вытекает из нее на его живот — это тоже сводит ее с ума, и она ритмично трется бедрами о его твердые мышцы и шумно выдыхает. Господи, это все еще каких-то несколько месяцев назад показалось бы ей жутко постыдным — и может и покажется после. Но сейчас ее заполняет ощущение безграничного счастья и удовольствия. А еще безмерного доверия. Марго смотрит в бездонные серо-голубые глаза. А еще любви. Его рот приоткрыт, и с его губ срываются отчаянные тихие стоны. Как же она обожает эти его чувственные губы бантиком — губы, которыми хотят завладеть миллионы девушек и женщин во всем мире. Губы, сейчас раскрывающиеся в судорожных выдохах только для нее одной и шепчущие только ей. — Я хочу тебя, Марго, хочу тебя, ты сводишь меня с ума… Она тоже хочет его. Хочет его до болезненных, щемящих спазмов между ее ног. Но еще не время. Она еще не готова развязать его и лишится этой умопомрачительной власти. Сама не соображая, что делает, Робби отстраняет от себя мокрые пальцы и прижимает их к его губам. И, наверное, что-то делает правильно: Джаред жадно слизывает горячим языком смазку с ее пальцев, и у Марго непроизвольно подкатываются глаза. Это все так… Робби просто переполняют эмоции. Сейчас она уверена: нет ничего лучше в мире, чем быть с Джаредом в этой комнате, вот так близко и чувствовать себя такой свободной. Лето, тем временем, продолжает облизывать ее палец, словно леденец, и пошло причмокивает, а затем произносит. — М-м… Марго… Иди ко мне… хочу тебя съесть. Робби не совсем понимает его просьбы, поэтому склоняется к нему и прижимается губами, впервые ощущая свой собственный вкус на нем — терпкий и немного солоноватый. Господи, это лучше, чем любое видео, которое она когда-либо смотрела. Они глубоко целуются, сплетаясь языками, но вскоре Джаред отстраняется и повторяет просьбу. — Иди ко мне, детка, хочу тебя облизать. У нее путаются мысли, и Марго недоуменно переспрашивает. — В-в смысле? — В смысле, на мое лицо, Марго. Просто сядь выше, на мое лицо. Иди ко мне. — О… Ее лицо полыхает. Просто загорается пожаром — даже ее уши горят. А она думала, что после всего этого ее уже ничего не может смутить. Ошибаешься, Марго: Джаред Лето, произносящий слова «сядь на мое лицо» — это, наверное, то, от чего она будет краснеть до конца ее жизни. — Т-ты уверен? Марго произносит слова и сразу же хочет взять их обратно, слыша, как глупо они звучат. Джаред усмехается на выдохе, и в выражении его лица Марго снова видит сочувствие и поддержку. — Уверен. Я ведь наказан, Марго — пользуйся этим. Этот мужчина… Робби смущенно смотрит в стену. Чего ты стесняешься, Марго? Он ведь и правда наказан. Пользуйся этим. — Иди ко мне. Не стесняйся. Как ему, даже связанному, удается ее контролировать? Марго в недоумении. Она хочет научиться быть такой же. И когда-то она научится. А пока она робко ползет выше, неуклюже вцепляясь пальцами в металлические прутья спинки кровати. — Еще выше, не бойся. Робби устраивается над его лицом, успокаивая свои горящие щеки, и старается не думать ни о чем — о том, как она выглядит, о том, как это все вообще выглядит, и как она будет смотреть на него после. — Немного ниже. Когда Марго немного разъезжается коленями в стороны, опускаясь ниже, то ощущает первое прикосновение его напряженного языка. Ее пальцы судорожно стискивают тонкие холодные прутья, и Робби слышит свой высокочастотный стон, похожий на скулеж маленького щенка. Настырный длинный язык, не медля, глубоко проникает в ее отверстие, и Робби дергается, вдруг очень благодарная себе за смелое решение. Мышцы сладко сжимаются от наслаждения, пока его язык быстро проникает в нее, и из ее горла начинают вырываться пошлые звуки, похожие на стоны боли или писклявые всхлипы. Такого Марго от себя еще не слышала. Ее бедра начинают двигаться, сами по себе, в такт его языку. Робби, не способная обрести даже минимальный контроль над собственным телом, просто начинает использовать Джареда — его язык и рот, чтобы получить удовольствие, смутно начиная осознавать, что он имел в виду, когда говорил ей «пользоваться этим». Ощущение контроля снова возвращается к ней, и Марго впивается пальцами в его волосы, прижимая его лицо к себе еще сильнее и судорожно двигая бедрами в поиске еще большего наслаждения. Робби получает его сполна: Джаред удивительным образом чувствует ее тело, как никто и никогда до этого. Он посасывает ее клитор и сам стонет от удовольствия. От этих звуков Марго совершенно теряется в своем экстазе — ему это тоже нравится. Нравится быть подчиненным и дарить ей наслаждение. Его твердый язык и губы начинают вытворять какие-то непонятные ей вещи, и оргазм стремительно настигает ее — маленький теплый комок между ее ног превращается в огонь и мощным взрывом заполняет все тело. Марго ничего не слышит и не видит — она чувствует себя на грани потери сознания. Она беспомощно ловит ртом воздух и упирается лбом в спинку кровати. Когда спазмы прекращаются и сменяются приятнейшей расслабленностью, Робби обессиленно сползает вниз по его телу, прижимаясь набухшей грудью к его торсу и ощущая его дрожащую эрекцию, касающуюся ее внизу. Марго хочет поцеловать его, но внезапно замечает, что его лицо… Оно все мокрое. Его щеки блестят. От нее… Робби краснеет до корней волос — все происходящее она не представляла даже в самых своих грязных фантазиях. Краем простыни она смущенно вытирает его щеки. — Прости… Джаред слизывает с губ остатки ее оргазма, и его шепот больше напоминает какой-то раскатистый, сдавленный рык. — За что прости? Глупенькая моя… Я бы тебя съел, Марго, понимаешь? Ел бы круглосуточно твою… И снова это слово. Робби прижимает ладони к щекам, но это не помогает — ее руки такие же горячие, как и лицо. Он бы ел «ее» круглосуточно… Господи, когда-то ее сердце просто не выдержит — и Марго внезапно тоже хочет есть. Совершенно неожиданно для себя. Она просто хочет его съесть, проглотить этого связанного голубоглазого мужчину. Робби, не мешкая, опускается вниз и сразу же натыкается взглядом на его огромный член, гордо лежащий вдоль его тела, набухший и дрожащий. Вдох-выдох, спокойно, это очень просто. Ты ведь делала это раньше. Марго делала это раньше, у нее были парни — не мужчины, так, парни. Она делала это, стесняясь, из чувства обязанности. Привязанности. Благодарности, черт его знает чего еще. Но никогда вот так вот, как с Джаредом — ей просто хочется взять его в рот по самое основание, хочется облизывать и сосать его, хочется заглотить его и не отпускать, пока не выжмет до последней капли. Эти чувства внезапно пугают и смущают ее, и у Марго пересыхает во рту. Он большой — Робби, наверное, впервые видит его так близко. Она замечает большую набухшую вену, проходящую вдоль всего его члена, и робко, медленно проходится по ней языком, снизу вверх. Поток грязных слов вперемежку с ее именем снова отзывается приятным напряжением между ее ног. — А-а…. твою мать. Ты меня убить хочешь, Марго? Черт… Я же стар, не забывай... Робби ухмыляется. Ее любимый старичок. Она не хочет его убить — просто наказать. В ее рот помещается лишь какая-то его треть, но Марго усердно помогает себе рукой, сжимая его член и напряженную мошонку. Ей совершенно не стыдно — она впервые ощущает себя такой женственной, такой сексуальной, такой необходимой. Почему-то все упорно думают, что уверенные в себе секс-бомбы, которых она изображает на экране — это она. Но, черт возьми, играя это все, обнажаясь и изображая секс с партнерами по фильму на экране, Робби лишь всегда хочет, чтобы это все побыстрее закончилось — побыстрее раздеться, чтобы потом побыстрее залезть в пушистый халат и тапки, заварить себе чашку чая и скрутиться в маленький комочек. Джаред безудержно толкается в ее рот, и несколько его особо мощных толчков достигают ее горла, отчего оно сжимается в рефлекторном спазме, и Марго тихо откашливается. — Марго… Извини, черт… — Ничего. Но он вкусный, господи, какой же он вкусный. Солоноватый и одновременно сладковатый. Такой горячий и мягкий сверху, но такой твердый внутри. Ей не верится, что эта вся длина может поместиться в ней, и эта мысль сжимает ее мышцы внутри до боли. Робби плотно смыкает губы и берет его в себя так глубоко, как только может. Это головокружительное чувство власти и потребности. Джаред теряет контроль и снова пытается втолкнуться глубоко в ее горло, и Робби немного отстраняется. — Марго… я больше не могу. Не могу, прости, детка… — Тебе не нравится твое наказание? — Марго, сейчас я просто кончу тебе на лицо, и это не понравится тебе. Робби снова багровеет от прямоты Лето. Но она не уверена, что ей это не понравится. Марго, серьезно? На лицо? Нет, к этому она еще не готова. В другой раз. — Хочу в тебя. Марго тоже хочет его в себе. Она садится сверху, берет его член в руку и несколько секунд просто водит ним между своих складок, дразня и не впуская его. Это все те видео-ролики. Это все они виноваты. Определенно. — Мать твою… Робби. Хватит. Хватит уже… Марго с упоением наблюдает за отчаянием на его лице. Ну, раз он так просит… Их совместный стон раздается эхом по комнате, когда он наконец-то оказывается внутри, глубоко и практически по самое основание. Ей немного больно, но эта боль скорее приятная. Джаред начинает бесконтрольно вталкиваться в нее, не в силах сдерживать себя и дать ей привыкнуть. Марго возбуждена, но не до предела — ее маленький внутренний садист еще не угомонился. Она привстает, оставляя в себе лишь его напряженную головку, и с силой сжимает мышцы. — Придется попросить… — А-а… черт, Марго. Прошу... Хватит. Робби немного опускается, сжимает мышцы и снова приподнимается. — Ты ведь тоже был плохим мальчиком… — Да, Марго… очень, очень плохим. Я просто засранцем был… Прошу…. Мать твою, прошу. Марго продолжает неспешно двигаться, поднимаясь и опускаясь, сжимаясь и разжимаясь — она просто не может остановиться, остановить эту сладкую пытку, остановить этот экстаз, этот контроль. — Еще… еще проси… проси меня еще, Джаред… — Черт… прошу. Умоляю, Марго, умоляю. — Умоляй меня… умоляй еще… — Умоляю… Робби просто накрывает с головой. Она впивается руками в мышцы его грудной клетки, издеваясь и дразня, то позволяя ему войти до предела, то оставляя в себе лишь кончик. Неизвестные ранее желания полностью контролируют ее сознание. Марго истекает, сходит с ума и доводит себя до предела. Ее тело и сознание будто в агонии. Фантастические ощущения контроля, его молящий шепот и твердая плоть, растягивающая ее до боли, сносят ей крышу, и Марго наконец-то опускается на него, тянется руками и расстегивает ремень. Он нужен ей, нужен без остатка и без ограничений. Лето, словно выпущенный на волю дикий зверь, начинает яростно сминать ее тело руками, каждый миллиметр, сжимает ее грудь, ягодицы, снова и снова, словно не может насытиться. Он вколачивается в нее с такой силой, что в ее ушах начинает шуметь от экстаза. Это длится совсем недолго — Джаред помогает ей кончить первой, теребя ее клитор большим пальцем, и срывается следом за ней, изливаясь, дрожа и прижимая ее к себе до хруста. Джаред целует ее шею, щеки и виски. У Марго все еще кружится голова — ей все еще не верится, что так вообще бывает. Робби перекатывается на спину и прижимается лицом к его плечу, ощущая его пальцы, поднимающие ее голову за подбородок. — Ты просто охренительна. Ты охренительна, Марго. Господи, что она вытворяла. Ее щеки вспыхивают. — Да уж… — Не смущайся. Мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Марго понимает, что под словом «никогда» Джаред имеет в виду «ни с кем», и это разливается приятным теплом по ее измотанному, обмякшему телу. Робби так хочется в это верить, но она немного сомневается в правдивости его слов, учитывая, какие любовницы у него были до нее. Марго всегда старалась оценивать себя объективно. — Марго, все, что было до тебя — это так, тренировки. Нет, он действительно читает ее мысли! Или просто хорошо ее знает. Джаред пытается заглянуть ей в глаза и не позволяет ей отвести взгляд. — Вся эта хрень про секс без… без чувств. Всегда думал, что это просто хрень. Лето подносит к своему рту ее руку и прижимается к ней губами, а затем прижимает ее к своей небритой щеке. Робби снова ощущает те чертовы бабочки, как тогда, в первые дни съемок. Это не физическое возбуждение — для этого ее тело уже просто выжато, как лимон. Марго поглаживает пальцами любимую щетину. Как же легко ему открываться, как же просто воплощать с ним свои фантазии, не боясь быть непонятой или осужденной. На секунду Марго представляет, что было бы, если бы тогда, в их первый раз, она не отдалась ему и своим чувствам, и ее словно током бьет. — А ты, оказывается, еще тот доминант, Робби. — Джаред! — Садистка сквернословная. — Господи, перестань! Марго густо краснеет и колотит Лето по плечам, пытаясь закрыть рот ладонью. — Маленькая грязная распутница. Нравится наказывать бедного старого Джареда? Текла просто вся… Робби шлепает его по губам. Черт, она ведь знала, знала, что Джаред обязательно использует это против нее! Он такой — и всегда был и будет таким. Марго прерывает его подколы, закрывая его рот влажным поцелуем: а она и не против, чтобы он был таким. Если она и дальше сможет так его наказывать за это.