Насчет три. Один… Два… Три… Сделав глубокий вдох, вхожу в зал. Взгляды. Мама одобряет, папа удивлен. Кажется, даже его оруженосец выставил на меня свои цифровые глаза. Подхожу ближе и замечаю оцепеневшего Коу. Мимолетно смотрю в его глаза — черные, а не синие. Интересная реакция. Интересно, он понимает, как со стороны выглядит его наглая ухмылка. Стараюсь не пялиться на него, хотя, кажется, от такого его взгляда я начала краснеть. Надеюсь, что это не очень заметно. Он пытается поймать каждое мое движение, не знаю, что со мной происходит, но мне приятно такое внимание именно с его стороны. Время завтрака, уверена, что нас уже ждут, да и от такого напряжения есть захотелось.
Разворачиваюсь по направлению к столовой, но мою руку перехватывают. Сердце пропускает один удар. Коу взял мою руку очень нежно, но в то же время требовательно, настойчиво. Смотрю на него, сидящего на одном колене, свысока. Различаю в омуте его глаз непонятную для меня ноту восхищения. Кем? Мной?
Чуть коснулся губами тыльной стороны руки. В этот момент что-то кольнуло в районе груди и отозвалось в животе. Надеюсь, что это всего лишь чувство голода. После его комплимента стало еще жарче на душе, но снова захотелось ударить его. Сдерживаюсь и просто вырываю свою руку. Больновато, держал он ее сильно. Стараюсь не показать ни единой эмоции, кроме гнева, хотя голова несвойственно для меня потяжелела, а тело стало ватным. Что со мной происходит?
Место Коу за обеденным столом все так же по правую руку от меня. Стараюсь не позволять тишине поселиться среди нас и постоянно что-нибудь говорю, ведь стоит мне затихнуть, начинаю слышать отбойный ритм своего сердца. Не знаю, куда бы деть свои ноги, которые я перестала чувствовать. Положила ногу на ногу, но одна затекла, скрестила щиколотки, как подобает леди, но непослушные ноги подкашиваются, и юбка проваливается между ног, подчеркивая то, что на леди я не похожа. Черт!
Косым взглядом замечаю глаза Коу, все такие же черные, испепеляющие меня. Неужели я произвела настолько грандиозный эффект? Мама и папа сидят, будто все, как обычно. Правда, папа несколько раз игриво переглянулся с Сэйей. Смотрю на маму, она непонятно счастливыми глазами стреляет то в мою сторону, то в его. О чем они все думают?
Постаравшись закончить завтрак как можно быстрее, вылетаю из этого помещения, где, на мой взгляд, уже слишком раскалился воздух. Встаю из-за стола, но Коу встает быстрее, и мы почти сталкиваемся в проходе.
Секунда, вторая, и мгновенно мне приходит мысль позвать его с собой прокатиться по городу. Мысль мелькает одновременно с тем, как я успеваю ее выдать.
— С меня должок, генерал. Прогуляемся?
Иногда наше сознание выдает то, чего мы действительно хотим. После накала в столовой, после поцелуя Сэйей моей руки мне захотелось провести с ним еще больше времени. Задумайся я хоть на минуту, никогда бы не позвала его с собой, долго думая об упущенной возможности потом, но все произошло быстро и, надеюсь, правильно.
— С удовольствием, Вашество, — шепчет Сэйя, — на этот раз, как понимаю, ведете Вы?
— Да, хотела бы, чтобы вы заняли место на соседнем кресле болида.
— Меня прокатит самый успешный гонщик Японии? Вот это честь, Харука! — В его и без того чертовских глазах горит адское пламя.
— Мои регалии полностью аннулированы, поэтому тебя прокатит не гонщик Харука Тено, а обычная девушка Харука Тено. — Что-то внутри меня начинает таять, как мороженное под июльским солнцем.
— В любом случае, я проведу это замечательное утро с самой
необычной девушкой Харукой Тено.
Не хочется огрызаться, не хочется ощетиниваться. Хочется дальше идти с ним вот так по коридору и просто молча наблюдать за тем, как этот молодой мужчина изредка поглядывает то на мои ноги, которые виднеются через складки платья, то на мою шею, которую ничто не закрывает.
— Харука, ты сильно обидишься, если я еще раз скажу, какая ты красивая? — осторожно задает он вопрос.
— Ты уже это сказал. Спасибо за комплимент.
— А ты обидишься, если я спрошу, зачем такие перемены? Они для кого-то?
— Они для меня, Коу, — отрезала я.
— В любом случае, они в лучшую сторону.
— Может перестанем обсуждать мой внешний вид, Сэйя? Думаю, есть много других, более интересных тем, чем синее платье.
— Синий — твой цвет.
— Коу!!! — Нет, это начинает бесить. — Сию минуту идем в покои, сначала я переоденусь!
— Остынь, извини меня. — Вижу, что он чем-то смущен. Не мной ли?
Открываю дверцу болида и прикидываю, как бы лучше сесть в таком одеянии. Коу обходит болид и придерживает дверь, чтобы ею не прижало юбку.
— Спасибо за помощь.
— Всегда, пожалуйста.
Усаживаюсь в кресло, регулирую его, согласно своего наряда, и завожу двигатель. Волнительно с таким пассажиром. Раз уж вчера Коу показал мне то, что стало его сердцем, думаю отплатить той же монетой. Решаю показать ему место, отныне являющееся обителью моей силы. Мы мчимся к пустоши. В дороге Коу обращает мое внимание на каких-то людей, показывает достопримечательности и говорит о том, как успел полюбить мою планету. Я знаю все то, что он мне рассказал, но делаю вид, что слушаю. Он рассказывает увлеченно, взахлеб. Его рассказ интересен, а речь приятна. Оказалось, он вообще приятный человек, когда не пытается флиртовать или сломать будущее Земли.
Вот мы и на месте. Я снова останавливаюсь напротив границы, где начинается буря. Мы выходим и подходим максимально близко. Здесь уже практически не слышно речи от воя Ветра. Слышу голос Ветра, который говорит, что рад гостю.
— Мы не пойдем внутрь, Сэйя, — останавливаю его, прежде, чем он подошел непозволительно близко. — Теперь в этом месте — моя душа.
Он всматривается вглубь с неподдельным интересом, с благоговением и ожиданием чего-то.
— Там ничего нет, кроме бури, торнадо и духа всей этой силы.
— Величественно. Никогда не видел более сильной и бушующей мощи. Это выглядит внушительно, — произносит Коу.
— Ты даже не представляешь, насколько сильная эта мощь, — подтверждаю я его видимые опасения, — я могу спокойно войти туда и выйти, но для всех других это место губительно.
— Хотя бы притронуться?
— Прошу тебя, не рискуй. Это будет на моей совести, Коу, — ухмыляюсь я и делаю шаг в свою стихию. Мне хватает несколько минут для того, чтобы получить желанный покой. Ветер успокоил биение моего сердца и вернул мыслям ясность.
Смотрю в глаза метеору и вижу в них свое отражение. Даже сама себе я нравлюсь в сочетании с бурей. Это мой мир, и это моя суть.
— Идем, Харука? — выводит нас из этой немой сцены Коу.
— Да, нам пора, — соглашаюсь и иду к болиду.
— Часто бываешь здесь?
— Нет, я не была здесь с тех пор, как Северный Ветер наградил меня силой.
— И ты выбрала меня для поездки к этому месту?
— Ведь ты показал мне то, что теперь тебе дорого.
— Я знаю, что для тебя это тоже немало значит. Хотел поддержать.
— У тебя вышло, Сэйя.
— Я бесконечно этому рад, — улыбается чуть видно правым уголком губ. Они правильной формы, не узкие, но и не пухлые.
Двигаюсь взглядом выше: точеный нос, скулы, выразительные большие глаза, которые с вниманием и вызовом смотрят в мои. Глаза. Сейчас они глубокого, почти черного, синего цвета, наполненные силой, желанием, стремлением к чему-то. Он смотрит внимательно и не отводит взгляд. Есть в нем что-то охотничье. Хотя нет, это что-то снайперское, когда выжидаешь подходящего момента, чтобы пустить пулю точно в цель.
Дышать снова становится тяжело. Веки тяжелеют, тело становится мягким, легким. Он незаметно берет меня за руку. Он теплый, почти горячий. Мы делаем зеркальный шаг друг к другу, непонятно, что двигает меня, что мной руководит. Мы непозволительно близко друг к другу, так же не отрываясь смотрим глаза в глаза. Он тянется к моим губам, а я не в силах отвернуться или прервать этот момент любым другим действием.
Сильно чувственно, слишком интимно, но в то же время таинственно, целомудренно. Его ладонь скользит вверх по моей руке и останавливается на лопатке.
— Кажется, у Ветра есть крылья, — шепчет он прямо в мои губы.
— Они с детства сильно выпирают, — пытаюсь оправдаться.
Даже Буря и Ветер затихли. Нет, они так же бушевали в пустоши, но их не было слышно. Воцарилась звенящая, томная тишина. Наши губы почти совершили желанное прикосновение, но, как гром среди ясного неба, заверещал коммуникатор Сэйи.
Ветер вновь загудел, еще пару мгновений мы старались выйти из загнанного ступора, а затем стыдливо отвернулись друг от друга. Сэйя активировал дисплей и прочел сообщение.
— Мне нужно в казармы. Один солдат, мать его, оказался ранен, причину не написали, но меня ждут. Доверяюсь тебе, Ветер Харука. Домчишь? — игриво спрашивает он.
— Разумеется. — От неудавшегося поцелуя появилась какая-то горечь недосказанности. С одной стороны. А с другой стороны, я безумно рада. Сегодня со мной происходит нечто странное, но поцелуй был бы чем-то слишком нелогичным. Хотя, когда это влюбленность была логичной?
Влюблённость? Вот как она выглядит! Вот что со мной сегодня происходит. Всю дорогу мы молчали. Я старалась нестись, как можно быстрее. Кажется, я обезумела, но дорога помогала мне всегда сосредоточить мысли. Не сейчас. Кажется, что становится только хуже.
Слышу его дыхание, чувствую, как он сосредоточенно смотрит на дорогу. Кажется, что воздух резонирует от стука его сердца, а мое, кажется, вовсе перестало биться. Влюбленность — никогда не чувствовала этого. Теперь я поняла, что это такое, но тот ли Коу человек, которому я бы хотела тянуться? Стоит повернуть все вспять, закрыть, запереть эмоции и не дать этому теплу проникнуть вглубь сердца. Разум против всего, что сегодня со мной произошло, а душа будто шепчет: «Откройся!»
Водоворот мысли затянул меня, и я чуть не врезалась в проезжающее поперек моего пути нечто. Я попыталась нажать педаль тормоза, но нога запуталась в юбке, и я начала выворачивать руль, пока не врезалась в ближайший столб. Удар и темнота — последнее, что я чувствовала, кроме бешенного стука сердца и горячей руки Сэйи на моем лице.
***
POV: Сэйя.
Дурак! Какой же я идиот, раз позволил сесть ей за руль в этом дурацком платье! О чем я вообще думал? Сейчас поздно себя за что-то винить, когда она уже полулежит в кресле водителя с рассеченным лбом и без сознания. К болиду подбегают испуганные люди, что я им скажу? Что им может сказать генерал армии, который должен защищать наследницу, а не легкомысленно позволять ей садиться за руль?
Двери автоматически открываются и ватное тело Харуки почти выпадает из машины. Успеваю выскочить и не дать ей вывалиться.
— Генерал Коу? — удивляется патрульный.
— Так точно! Зовите на помощь, живо! Леди Минерва пострадала! — Я волнуюсь.
— Есть, генерал! — Убегает патрульный и уже через минуту прибегает вместе с роботами-медиками.
Все происходит слаженно, четко и даже красиво, не знай я, что причина сего действа — травма девушки, в которую я влюблен. Нас быстро доставляют в больницу, где уже ждут врачи-люди. Ну, как «люди», здесь живет много рас, кто-то покрыт шерстью, у кого-то цветная кожа, а кто вообще больше смахивает на животное. Лечащий врач, назначенный для Харуки — лысый человек с кожей цвета маджента. Благо, из-за разномастности моих солдат я привык к разному.
Меня выставляют из палаты, а по коридору грозным шагом мчится Его Величество, за ним еле поспевает Королева и их союзники-роботы. Последним прыгает Чарли.
— Ты! Что произошло? — Король зол.
— Мы уехали на прогулку, Харука, как она любит, села за руль и по дороге обратно не справилась с управлением.
Вижу, что, как только вокруг отца закрутился Ветер, он смягчился.
— Великий Уран! Моя дочурка, моя милая дочурка! Неужели, что-то серьезное?
— Виктория! Не нагнетай, Минерва не малютка, — успокаивает супругу Аквилон. Он тепло обнимает ее за плечи и зарывается в ее волосах. Такой нежности я еще ни разу не видел. Нет, это проявляется не только в движениях. Во взглядах, в тоне голоса. Мне бы хотелось, чтобы между мной и Харукой зародилось такое же чувство.
— Думаю, мне пора. Харука не стала бы торопиться, не случись в казарме ЧП.
— Успокойся, генерал. Твое ЧП — это всего лишь глупая дуэль из-за барышни, которая оказалась, ко всему, проституткой. Накажешь обоих солдат, когда Харука очнется.
— Ваше Величество! Ваша дочь в порядке, спит. Можно зайти, только без роботов. Они могут исказить работу приборов.
Мы вломились в дверной проем наперегонки. Харука спокойно лежала на кровати с выражением сладкой безмятежности на лице. Лоб ей зашили, но, стоит признать, хирург сделал это ювелирно. Шов видно сквозь небольшую полупрозрачную повязку. Такому лицу шрамы ни к чему.
Отец взял ее за руку, а мама прикоснулась к лицу. Я же любовался этой картиной издалека, смущаясь нарушить семейную идиллию. Харука шмыгнула носом и смешно поморщилась во сне. Затем что-то непонятно буркнула себе под нос. Дальше случилось то, чего я никак не мог ожидать. Я уже собрался выйти из палаты, как Тено сладко протяжно пропела:
— Сэйя…
***
POV: Харука.
Я провалилась в сон. Приятный, теплый, обволакивающий. Когда-то эти картинки мое сознание уже строило. И вот снова, но более ярко, более чувствительно.
Я стою в бело-синем платье, в красивейшей диадеме. Напротив меня стоит Сэйя, и мы держимся за руки, которые перевязаны красной лентой — единственной не синей и не желтой деталью. Мое лицо озаряет счастливая блаженная улыбка, а Сэйя смотрит на меня уверенно, умиротворенно. Папа что-то долго говорит, а мама стоит чуть поодаль от него с подушечкой для колец в руках. Речь папы закончилась, и он просит сделать неглубокий порез над большим пальцем руки Сэйю и меня. Все в тумане, сквозь который все еще слышу «поцелуй», и картинка исчезает.
Кажется, я очнулась. Веки все еще закрыты, но чувствую, что светло. Мою ладонь сжимает огрубевшая прохладная рука. Это папа. Чувствую ветер. Мою щеку поглаживает другая, горячая и мягкая ладонь. Точнее, чувствую только кончики пальцев, которые осторожно изучают лицо. Когда я отключалась, мое лицо держал…
— Сэйя, — постанываю сквозь сон я. Обе руки куда-то исчезают, слышу шуршание маминых юбок и хлопок двери.
Чеканный неторопливый шаг, ровное глубокое дыхание, знакомый, уже запомнившийся одеколон.
— Сэйя. — На этот раз открываю глаза, чтобы убедиться, что я не на том свете.
— Ты как?
— Голова болит, особенно с открытыми глазами. — Пытаюсь осмотреть помещение.
— Они ушли?
— Вышли только что. Родители волнуются.
— Сильно большой шов?
— До свадьбы заживет, — говорит Сэйя и, кажется, сам пугается своих слов.
Стараюсь улыбнуться, чтобы он не чувствовал, что это меня злит.
— Ты не в казармах?
— Оказалось не так серьезно. — Смеется, значит, потом попрошу рассказать, что же там такое интересное. — Можно?
Понимаю, на что он спросил разрешение, когда он осторожно берет мое лицо в свои руки и целует в кончик носа.
— Ты же понимаешь, что не лежи я сейчас здесь обессиленная, ты бы уже корчился от боли?
— Уверен, что нет, — тихо говорит он и нагло целует меня в лоб рядом с раной.
— Ты, кажется, потерял страх, — так же тихо, таинственно говорю я.
— Я и не боялся тебя. — Его голос тихий, ниже, чем обычно, охрипший от такой нежности.
— Почему ты ведешь себя так?
— Разве не понятно? Я очень сильно перепугался за самую необычную девушку во Вселенной.
— Почему?
— Тебе еще не рассказал Ветер? Потому что я в тебя влюблен, — проговорил он мне прямо в губы и ушел, оставив меня в растерянности и подкинув пищи для размышлений.
Что это значит, «я в тебя влюблен»? Не он ли еще несколько недель назад жадно любил Цукино и был готов убить меня за то, что я пытаюсь всеми силами их разлучить? Когда это случилось? Вчера? Сегодня? Может быть, он так впечатлен от моего платья? Нет, это никак не может быть чем-то серьезным. Все слишком быстро. Но ведь я тоже захвачена этой лихорадкой, которая прицепилась ко мне сегодня, стоило ему коснуться губами моей руки…
Я проваливаюсь в омут его глаз, я растворяюсь от его прикосновений. Меня полностью обездвижили его нежные, легкие поцелуи в лицо. Правильно ли это? Можно ли вот так довериться человеку, который недавно чуть не убил меня, спалив гараж? Я не знаю, но после того, что произошло у пустоши и здесь, в палате, мне интересно зайти с ним чуть дальше. Этот поцелуй так и не состоялся. Возможно, все мои чувства — это только недосказанность.
Мне нельзя подпускать его ближе. Так решил мой разум, которому я всегда была верна. Он и так зашел слишком далеко, начав вот так вот непозволительно ласково прикасаться ко мне. Этого нельзя допускать.
Ты влюблена, Харука, и это прекрасно. Это пульсировало внутри моей души, где-то в сердце. Нужно попробовать открыться для светлых чувств. Это не принесет боли, от этого будет тепло, приятно и радостно. Это подарит свет.
Нельзя! Он был с Усаги, он принес кучу проблем и тебе не будет от него счастья!
Вперед! Тебе было хорошо с ним сегодня! Ветер принимает его и просит довериться! Ты увидела, какой он на самом деле. Не сомневайся, он настоящий здесь, с тобой!
Я попыталась унять эти два голоса, устроивших в моей голове дебаты, но к ним подключился третий. Сам Ветер решил высказать свое мнение: «Когда ты будешь в беде, он один сможет тебе помочь. В ваших сердцах уже начало зарождаться чувство, которое вытащит из воды и спасет от огня. Я доверяю ему тебя, а, значит, и ты доверь ему себя».
Не могу больше. Не могу больше об этом думать. Я — грозный воин! Мне нельзя любить и нельзя тратить энергию на чувства. Я и так привязана к многим людям, хотя мой долг — быть хладнокровной… Но так хочется еще хотя бы раз почувствовать его горячие сильные руки на моем лице…
