***
- Харальд, я хотела поговорить о том, что произошло... – Гермиона смутившись, замолчала, не решаясь дальше говорить. - О поцелуе? – Гермиона только кивнула. – Теплые, мягкие девичьи губки, словно клубника на вкус, как тут можно устоять, мне очень понравилось, может, повторим? – свел я все к шутке и улыбнулся. А что еще остается, как не шутить. Поддавшись мимолетному влечению, теперь приходиться расхлебывать последствия, но я ни о чем не жалею. Когда-нибудь я добьюсь от Гермионы взаимности, когда-нибудь, но не сейчас, рано... - Харальд Певерелл! – возмутилась Миона и стукнула меня книжкой «для легкого чтения» по плечу, между прочим, очень тяжелой, ибо к таким у Гермионы считаются все книги размером с толковый словарь. – У тебя странные шутки, больше так не делай! - Не целовать тебя? Нееет, на такое я не могу пойти, - на этот раз я увернулся. – А если мне снова захочется целоваться, ты об этом подумала? К кому я пойду? - К слизеринкам, кажется, ты единственный гриффиндорец с ними возишься, да и девочки с нашего и с других факультетов о тебе не судачат на каждом шагу. Надо же, а я думал, истерия по поводу меня прекратилась, а оказывается все ушло в глубокое подполье. - Слизеринки? А это мысль, ну что же раз мне нельзя тебя целовать, пойду к Паркинсон, чмокну ее в носик, - Гермиона фыркнула и закатила глаза. - Ты издеваешься? Я говорила про Гринграсс и Малфуа, которые весь год вокруг тебя крутились. - Вот как, неужели ты ревнуешь? – пристально посмотрел я на нее, от чего она снова фыркнула. - Не говори чепухи, мы еще дети, ты не находишь, что нам рановато об этом думать? – Миона строго посмотрела на нерадивого меня. - То есть, следуя твоей логике, как только мы подрастем, то мы можем спокойно целоваться? - Эм… - Герми подзависла. – Наверно… Черт, - взорвалась она, - я хотела сказать, конечно, но только с тем, кого ты любишь. Понимаешь? - Понимаю, - подумав для приличия, ответил я. – Не скажу, что сейчас я в тебя безумно влюблен, но ты мне очень нравишься. - Дурак, - буркнула густо покрасневшая девочка, схватила книгу и нагло сбежала, оставив меня чесать свою репу. И что я такого сказал? Больше мы к этой теме не возвращались, сделав вид, что ничего не происходит. Ну-ну, до поры до времени…***
Замок встретил меня ворохом энергии, вдруг опутавшим меня, когда я появился в его стенах. Соскучился бедолага без хозяина, а я, наконец, ощутил себя в полной безопасности. Так приятно, я дома. Эльфы тоже были рады возвращению хозяина, и, зная дату моего прибытия из Хогвартса, расстарались на славу, приготовив праздничный ужин. А уже на следующий день я посетил «Гринготтс», где встретился сначала с поверенным Поттеров – Крюкохватом, а затем с его племянником Голумом. - Рад видеть вас воочию, лорд Певерелл, - поприветствовал меня гоблин, встав со своего места, как только я вошел в его кабинет. - И я рад, мистер Крюкохват, - ответил я вежливо. Далее я поинтересовался его здоровьем, его жены, детей и внуков, что гоблину было откровенно приятно, и он с удовольствием поделился вестью о рождении очередного внука. Затем мы обсудили последние новости в финансовой среде и как меня это коснулось. Про финансы говорили мало, поскольку ежемесячные отчеты я получал вовремя, правда, через эльфов, ибо береженного Бог бережет. Не стоит знать Дамблдору о делах его не касающихся. И вот спустя час мы коснулись темы, ради которой я сюда пришел. - К сожалению не все портреты удалось восстановить, что говорить, разрушения Поттер-Холла были обширны, - развел руками поверенный. – В общей сложности было восстановлено двадцать пять портретов из тридцати одного. Реставраторы дают обнадеживающие новости по восстановлению еще двух портретов. Остальные оставшиеся придется рисовать заново. - Это просто замечательно, но, к сожалению, дико дорого, - опечалился я. - Чтобы этому Темному Лорду пусто было. - Что верно, то верно – дорого, - согласился со мной гоблин. - Что насчет самого дома? - Дом почти восстановлен, жалко только то, что он претерпел значительные изменения от начального проекта. Хотя может даже к счастью. Также начались работы по облагораживанию дома и территории, но тут уже трудятся не гоблины. Не волнуйтесь, все контракты о неразглашении с ними заключены. Сад, по вашему требованию, мы не трогали, оставив все как есть. Ну, можно прикинуть по срокам, что примерно через пять месяцев мы завершим стройку. - Неплохо, как раз Йоль отпраздную в новом доме. Новости и прямо замечательные, конечно, можно было, и не спешить с восстановлением Поттер-Холла, но я решил, что чем раньше начну, тем больше успею спасти ценностей оставшихся в руинах. И не прогадал, еще немного бы потянул, и оставшиеся волшебные портреты не удалось бы спасти. Благо, что у некоторых портретов были запасные холсты, и они приютили безпортретных скитальцев. Жалко одного, что портретов родителей Гарри не существовало, зато существовал портрет деда – Карлуса Поттера и его супруги Дореи урожденной Блэк. - Но думаю, завтра я побуду там, познакомлюсь с предками. Каминную сеть подключили? - Сразу, как только восстановили главный зал. Позже я посетил неугомонного Голума, поведавшего мне об успешном внедрении в магловские электронные компании и даже уже о получении некоторых с них барышей, пускай небольших, но стабильных с прогнозом к росту. А на следующий день я отправился в Поттер-Холл, где я своими глазами увидел состояние дома на сегодняшний день. К сожалению, как строили сам дом, гоблины не показали, сославшись на секретный секрет самих гоблинов. Зато внутренней отделкой уже занимались люди, кстати, судя по цвету кожи и знакомым восточным говором, гастарбайтеры откуда-то из арабской страны. Позже выяснил, что из Персии, коя зовется нынче Ираном. Ну а сейчас мой зеленый провожатый, Крюкохват, вел меня в единственное полностью отреставрированное место в особняке, небольшую галерею на втором этаже соединяющую два крыла дома. И именно там висели отреставрированные картины, и как только мы оказались там, гоблин оставил меня наедине с предками, хмуро глазеющими на меня. - Представьтесь, молодой человек, - строго сказал мужчина с большими усами с самого ближнего холста, одетый в черный пиджак с бабочкой, а в руке у него дымила трубка. И как это смогли изобразить? Я приставил ногу ноге, и немного поклонился, а потом ответил: - Харальд Певерелл, лорд Певерелл, лорд Поттер, наследник рода Гонт. Сначала портреты замолчали, переваривая полученную информацию, затем начали между собой шептаться, перемещаясь из одной локации в другую. И завершилось все это прозвучавшим голосом того самого усача: - Меня зовут Карлус Поттер, - ну, здравствуй дедушка, - и я решительно не понимаю как это возможно! Не понимает он… Ну, что же послушай мою историю, которую я устал рассказывать. И я рассказал как после его смерти сын Джеймс и невестка Лили недолго коптили небо, отправившись в страну вечной охоты по прихоти одного ублюдочного маньяка. Карлус сильно нахмурился, выдувая из своей трубки бесконечный дым, а рядом стоящий портрет немолодой женщины в строгом платье расплакался, позже я выяснил, что это моя бабушка. Потом я рассказал о моей жизни у маглов, на что один из портретов изображавшим высоко мужчину с выдающимся шнобелем, слава Мерлину, что он не передался по наследству, и обветренным лицом разразился матерной тирадой. Из чего я выяснил, что этот тип явно служил на королевском флоте, судя по старинному сюртуку в веке семнадцатом, и что общаясь с ним, я подчерпну много интересных новых слов и предложений для себя. А когда я рассказал о своей внезапной кончине и не менее выдающемся воскрешении с помощью одной рыжей девушки, тут крышку терпения сорвало даже у жеманных дамочек. Что заставило покраснеть даже меня, но и одновременно гордиться предками. Надо будет заказать большой общий холст с вином, яствами и шлю… хм, столами и стульями, и привязать на него все портреты, а затем повесить его в своем замке. Зато не скучно будет. В общем, за общением с изголодавшимися по новостям предками, в дизайнерском извращении в подборе сортов дерева для паркетов в многочисленных помещениях дома, в небольшом дне шоппинга, устроенному себе по случаю скорого выезда на море, так и пролетели две недели. И теперь я и Сириус стоим в аэропорту Шарля-де-Голля, переместившись через международный порт-ключ, поскольку пребывание в чужой стране должно быть легально даже для волшебников, иначе будет бардак. Хотя, как сказал Сириус, большинство волшебников с регистрацией не застраиваются, поскольку вся их деятельность циркулирует в магических кварталах, и с маглами они не пересекаются. Поскольку мы заранее связались с Грейнджерами, то дальше схема проста: сначала мы с ними встречаемся, далее наши чемоданы на место перемещают домовики, а затем мы все дружно, кроме Сириуса, едем туда на машине. Трансгрессировать Грейнджеры отказались, так как реальная трансгрессия в первый раз крайне неприятна даже для волшебников, что говорить о маглах, ну и потому что машину они не хотели бросать. В конце концов, мне тоже интересно посмотреть на Францию хоть и из машины, а крестный пускай ждет на месте, в машине места мало. Хорошо, что вся Европа это один большой задний двор, и мы, разместившись в минивене, на котором Грейнджеры перебрались через Ла-Манш, дружно отправились в путешествие на юг, где главным шофером был Ден, ехавший до Ниццы по дорожным атласам, а от нее по схеме нарисованной Сириусом. Долго ли коротко, но выехав утром, на место мы приехали вечером, встретив довольного Сириуса, отмывающего свой байк, притащенный из замка. - Ого, вот это домик! – сказал мистер Грейнджер, задрав вверх голову, прикрываясь от солнца рукой. Хех, я сам, если честно не ожидал подобного увидеть, на фотографиях домик действительно казался не столь обширным. На берегу моря, по проспекту Либрете, между Ниццей и Монако стоял двухэтажный особняк в испанском стиле с красной черепицей и белыми стенами, на заднем дворе, которого в сторону моря расположился прямоугольный бассейн с шезлонгами и пальмами, растущими вокруг. Хорошо быть сибаритом… Входная дверь открылась сама по себе, домовики чудят, как бы приглашая к себе гостей. С виду смотрится жутенько. - Ну, Харальд, - начал Сириус, - ты хозяин дома тебе первому входить. - Знаешь, Сириус, - почесал я затылок у входа, - у русских есть традиция, когда первым в жилище нужно пускать кошку или кота. Кошки у нас нет, зато есть кот, - и под взбудораженные охи и ахи Грейнджеров я превратился во льва и вошел в дом, где и превратился обратно. Гермиона сразу с порога начала вещать обалдевшим родителям о способностях анимагии. Правда, потом они признались, что нечто подобное видели, когда Маккошка агитировала Грейнджеров на поступление дочки в Хогвартс, тогда-то она и показала свое превращение. Но что точно, Грейнджеры помнили, что профессорша сказала, что анимагия это ужасно круто и трудно, и обладание такой способностью у вчерашнего первокурсника является чудом. Как только мы вошли в дом, то перед нами предстали два моих домовика, притащенных из замка – не покидающий меня Кричер и Пинки, оставившая своего мужа с Жераром. С Гермионой у нас уже был разговор о наличии у меня домовиков, и что оные служат у меня сугубо добровольно, но девочку это не убедило, и разговор закончился тем, что она вовсем сама разберётся, когда лично познакомится с этими существами. И сейчас, судя по ее заинтересованному бегающему взгляду, я понял, что она ничего из той беседы не забыла. Бедные домовики… Поскольку здесь вам не там, и проспект Либрете - это не проселочная дорога Дербишира, и она патрулируется полисменами или, наверно, жандармами во главе с Луи де-Фюнесом (де-Морт, де-Голль), то о быстрой езде на своей Ямахе придется забыть. Странно будет смотреться пацан, разъезжающий на мотоцикле среди оживленной автострады, вопросы лишние, зачем это надо? Поэтому еще, будучи в Англии, я купил красный двуместный мотороллер, который, в точности как Сириус, я и распаковал из своего чемодана, волшебники мы или поиграть вышли? А уже на следующий день мы отправились в Ниццу на пляж. Несмотря на то, что море рядом, местных глубин мы не знаем, поэтому не рискнули плавать, да и всяких развлечений, кафешек и баров здесь нету, поэтому путь наш лежал в город. Пляжная полоса располагалась по всей длине примыкания города к морю и делилась соответственно: на галечный и песчаный пляжи. Мы выбрали песчаный. И переодевшись в кабинках в плавки и купальники, восторженно ввалились в ласковое лазурное море. Вскоре вдоволь накупавшись, мы с Гермионой устроились под зонтиком отдыхать, а Сириус с Грейнджерами отправились пропустить стаканчик пива, в бар стилизованный под бунгало.***
Заказав напитки: Ден и Сириус пиво, а Джин апельсиновый сок, трое расположились за столиком. - Скажи, Сириус, - начала Джин, - мне правда показалось, или Харальд действительно влюблен в Гермиону? - Дорогая, из чего ты сделала такие выводы, - спросил жену Ден. - О Господи, Ден, иногда вы мужчины такие слепые. Ты разве не замечал, как он на нее смотрит, ухаживает за ней. Да даже когда мы с ним и с тобой Сириус первый раз встретились, Харальд нес ее чемодан. А его глаза? - А, что с ними не так? - Ден, очнись, у него такой же взгляд, как у тебя был, когда ты за мной ухаживал. Он постоянно на нее смотрит, а уж как мило оба краснеют, когда они с Герми встречаются взглядами. Так разве это не первая любовь? - Я бы назвал это юношеской влюбленностью с возможностью в будущем перерасти в нечто большее, - Сириус посмотрел в сторону пляжных зонтиков, где под одним из них сидела обсуждаемая пара. - Как бы то ни было, они еще дети, - сказал Дениэл, - им еще рано думать о всяких глупостях. Пускай подрастут, а там посмотрим. Мы же не о браке, в конце концов, говорим. - Отнюдь, - вставил слово Сириус, - очень многие студенты Хогвартса после выпуска сразу, ну или спустя короткое время, женятся или выходят замуж. Джеймс и Лили, родители Харальда, поженились в девятнадцать, а несколько моих знакомых и в семнадцать. - Боже мой, так рано?! – воскликнула единственная среди них женщина. - Да, несколько рановато, - согласился Блэк. – Но тут нужно понимать, что наше общество несколько консервативно, и у нас действуют некоторые старые обычаи. Например – договорные браки, которые сопровождаются предварительной помолвкой. Бывает так, что помолвка организуется родителями в юном возрасте, а то и в детстве. - Варварство какое! – возмутился мистер Грейнджер, расплескав пиво. – Прямо как в средневековье у вас. И так везде? - Нет, обычно только в чистокровных семействах придерживающихся традиций. Обычно родители детей договариваются заранее, потом совершается помолвка, а далее как получится. Дети могут и полюбить друг друга, или разойтись, и в будущем сами избрать свою половинку. Но бывают исключения. Бывает так, что о согласии детей вообще не пекутся, и их женят насильно, - Сириус задумался, и только сильно сжавшийся кулак до белых костяшек выдавал его чувства. – Такими упертыми традиционалистами были Блэки… Мою сестру Андромеду хотели выдать за Люциуса Малфоя, но Энди сбежала из дома со своим маглорожденным парнем, и за это ее изгнали из семьи, а ее место занял моя младшая кузина Нарцисса, - про судьбу несчастной Беллы уже не было сил рассказывать. - Мне жаль, Сириус, - Джин положила свою руку на его кулак в знак сочувствия. - Ладно, не будем о грустном, - хлопнул в ладоши Сириус, отгоняя тоску, - Ден, Джин, в любом случае, даже если между крестником и вашей дочерью все сложится удачно, то Харальд женится только тогда, когда Гермиона сама будет готова к этому шагу. О том, что Харальду предстоит жениться, по крайней мере, три раза он умолчал, иначе будущих родственников пришлось бы отпаивать успокоительным.***
Гермионе было почти тринадцать, и своих одноклассников она опережала почти на год, благодаря чему она уже из милой девочки превращалась в не менее милую девушку, со всеми вытекающими отсюда последствиями, вроде появления выпуклостей в нужных местах. Конечно, рано о чем-то говорить, она еще подросток подростком, состоящая из кучи углов, но годика через три, она будет словно наливное яблочко. А ее закрытый купальник, в котором она и сейчас неплохо смотрится, сменится на открытый или даже бикини, подчеркивающий ее прелестное тело. Но пока рано… Тем не менее девочка красива, этого не отнять, и ею любоваться одно удовольствие, чего она от меня не раз замечала, от чего мило смущалась, но было видно, что ей мое внимание приятно. Все же возраст для всяких девичьих глупостей подходящий, и блуждающие мысли о мальчиках не могли не посетить голову даже насквозь рациональной Гермионы. Со следующего дня и до конца отдыха, помимо купаний и загораний, мы посещали достопримечательности Ниццы, Антибы, Канн и Монако. Посетили замок Ниццы, с которого открывался великолепный вид на город, различные музеи, в том числе музей Марка Шагала. Побывали даже в православном храме, русской диаспоры, с изумлением узнав, что русских в городе много. Прогулялись по старым кварталам Антибы, посетив музей Пикассо и ботанический сад. В Каннах посетили музеи современного искусства, а также посмотрели конкурсное кино, недавно проводившего знаменитого кинофестиваля. В Княжестве Монако побывали в океанографическом музее, а также всем известное казино Монте-Карло, где Сириус просадил кругленькую сумму. Он бы еще больше просадил бы, если бы мисс Грейнджер не дала бы ему отеческого леща. Сириус возмущался для приличия, но по бегающим глазкам Сири и Дена, я понял, что это не последнее их посещение. Бесконечные променады по улицам городов и городков Прованса, скрашивали посещения уютных кафешек и ресторанов, где мы вкушали великолепные изыски французской кулинарии, запивая все это красными и белыми винами. Хотя мы и дети, нам тоже давали попробовать, но без усердия. За несколько дней до конца отпуска, когда все уже насытились впечатлениями, я украл Гермиону кататься на мотороллере. Она, естественно, возмущалась для приличия, сетуя на то, что, мол, родители хрен отпустят, но по веселому подмигиванию крестного, понял, что ситуация разрешима, и надев на Миону шлем, отправился в Ниццу на свидание. На английской набережной города я приметил отличное кафе, где подавали великолепный эспрессо и пирожные Шу из разноцветного теста. Как говориться, бесконечно человек может смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода, и как работают другие люди. То есть, идеальный объект для наблюдений — пожар. Я же наблюдаю, как ест Гермиона, и как бы это глупо не звучало, мне это чертовски нравиться. Сначала она придирчиво осмотрела пирожное, покрутив тарелочку с оным вокруг свое оси, придирчиво рассматривая красивое изделие кулинаров. Затем она ложечкой попробовала кремовую розочку, от чего с удовольствием зажмурилась. Потом сделав глоток кофе, сковырнула тесто, и снова зажмурилась как кошка, объевшаяся сметаны. Забавно… - Нравиться? – спросил я, наблюдая ее потуги. - Очень! – облизнула она ложечку. – Вкусно! Подозвав официанта, я сказал одну из заученных на французском фразу, что-то вроде: Халдей (Гарсон), повторить! И у, прикончившей свою порцию Гермионы, появилась добавка. - Спасибо, – поблагодарила меня Миона, вновь вооружившись ложкой. – Но это последнее, а то я буду толстой и некрасивой, итак уже три штуки съела. - Да, с чего это?! – возмутился я. – Посмотри на себя - стройная словно тростиночка. К тому же ты итак очень красивая. - Угу, - буркнула девушка, - в школе меня называют за спиной лохматым бобром, а еще зубрилой и выскочкой. Вот же сволочи, напридумывают мерзких прозвищ и, наверно, радуются своей гениальности, хотя даже по сравнению с Гермионой из себя ничего не представляют и не блещут никакими талантами. Мерзко. Но ничего и им хавальники прикроем. - Ты знаешь, Гермиона, они на самом деле ничего дальше своего носа не видят, и просто завидуют тебе. Ты же по сравнению с ними очень талантлива, а еще очень красивая и милая. Ты мне очень нравишься! Гермиона ошарашено смотрит на меня и не верит, что ей такое сказали. Ладно бы от родителей такое услышать, но ведь от мальчика, от того кого она считает другом. И, конечно же, это ее вгоняет в краску, и чтобы спрятать свой стыд она наклоняет голову к тарелке и начинает, терзать несчастное пирожное. - Спасибо, - услышал я тихие слово. А дальше я увожу ее, гулять по набережной, в честь чего-то названной английской. Мы идем рука об руку и молчим, любуясь видом моря и пронзительно-синего неба. Вскоре наступит вечер, и придет время возвращаться обратно, но так не хочется. Гулять бы вот так до утра, держа под руку красивую девушку, смотреть на звезды и мечтать о красивом будущем. Но вот время приходит, и мы возвращаемся обратно. И уже когда мы въехали во двор, Мия, расстегнув шлем, вдруг быстро, почти украдкой чмокает меня в губы и убегает в дом. И лишь смеющиеся глаза крестного, расположившегося на балконе с пивом и видящим эту сцену, говорил мне, что я все сделал правильно.***
Отпуск у Грейнджеров не бесконечный, и настала пора, когда приходиться прощаться. А когда они уехали, Сириус приступил к одному очень интересному делу – к маскировке виллы. А что делать, если мы покидаем дом надолго, возможно до следующего лета, а присматривать за ним нет никого, даже эльфа не оставишь, помрет от одиночества. Вот поэтому нужно наложить на это место кучу чар, заставляющих маглов обходить здание стороной. Нет, они, конечно, будут видеть, но подойдя поближе, у них возникнет мысль уйти от этого места подальше. Для волшебников это не будет препятствием, а для маглов сойдет. И вот справившись за три дня, мы отправились обратно домой, где на следующий день, списавшись с Гринграссами, я отправился к ним на ужин. Тихий семейный ужин, поэтому оделся без излишней помпезности. Гринграссы жили в Лондоне в престижном районе Хайгейт, где среди зелени и уюта парков приткнулся и их небольшой трехэтажный особнячок, построенный в викторианском стиле. Ну, и как полагается у волшебников домик внутри больше, чем, кажется снаружи. На ужин я пошел один, Сириуса не звали, да если и позвали, он бы не пошел. Умотал к какой-то крале, соскучившись по ней за время отдыха. Может быть эта собака страшная, наконец-то, остепенится и займется продолжением рода Блэк, а то не дай Мерлин, свалит и эту обязанность на меня. - А, здравствуй, Харальд, - сказала Амелия Гринграсс, открывшая входную дверь, - проходи, не стесняйся. - Добрый вечер. Это вам, - вручил я бутылку красного вина, купленного по случаю Сириусом во Франции для себя, и мной честно спизженного, пока владелец не видит. Он не обеднеет, у него еще есть. А также коробку с эклерами. - О, спасибо, - ответила хозяйка. – Ты пока проходи в гостиную, пообщайся с Генри, а девочки сейчас спустятся. Лори! – позвала кого-то женщина, и на ее призыв появилась домовичка, одетая не в традиционную наволочку, а вполне себе маленькое платьице, с фартуком и с косынкой на голове. – Проводи гостя в гостиную. Домовичка пискнула что-то утвердительное и повела меня в выше названную комнату, где в кресле сидел Генри Гринграсс, курил трубку и читал обычную магловскую газету, кажется, что-то про спорт. - О, гость пожаловал, - Генри встал и протянул мне руку для рукопожатия. – Присаживайся юноша, - указал он мне на соседнее кресло, потом взял со столика палочку и простым взмахом разогнал дым из комнаты. – Девочки сейчас спустятся, ты же знаешь, - подмигнул он мне, - женщины всегда хотят выглядеть красивыми, а пока расскажи, как проходит лето? - Вот из Ниццы только вернулся, отдыхал, загорал. - То-то я смотрю, загорелый какой, - хохотнул лорд Гринграсс. – Да, красивый город, бывал там несколько раз с Амелией и девочками. А вот, кстати, и они… В гостиную вошли трое: хозяйка дома – Амелия, одетая в красное простое платье, в котором меня она и встречала, простое и домашнее что ли. Дафна, одетая синее платье без рукавов, с волосами, уложенными во французскую косу. И самая младшая и ранее мной невиданная Астория, девочка девяти-десяти лет с темно-русыми, почти каштановыми, волосами, но темно-синими глазами, гораздо темнее, чем у сестры. Девочка была одета в бежевое платье с рукавами-колокольчиками, не доходящими до локтя. - Что же, Астория познакомься с нашим гостем – Харальдом Певереллом, - сказала миссис Гринграсс. - Здравствуйте, - сказала немного испуганно девочка, а потом мило улыбнулась. - Приятно познакомится, мисс, - я поцеловал ручку Астории, от чего она зарделась, видно было, что ей очень приятно. – Привет Дафна, - я повторил процедуру, а она мне благодарно кивнула. - Ну, что же раз мы все познакомились, то прошу к столу, - сказал Генри и повел нас в столовую, примыкающую к гостиной. За небольшим сервированным столом персон на десять мы и разместились. Во главе стола сел Генри, по правую от него руку села его жена, по левую Дафна, как наследница, рядом с Дафной я, а напротив меня Астория. В гостиную вошла эльфа, ранее виданная мной Лори, которые левитировала перед собой супницу, а поставив ее на стол, споро разлила суп по тарелкам. Суп был грибной со вкусом сыра, кажется одна из разновидностей жульена. Молча утолив голод, перед следующим блюдом, мы завели разговор, где главным собеседником являлся я, ибо ради меня тут все распинаются. - Я сразу обратила внимание, - начала Амелия, - но хочу спросить, Харальд, ты так загорел, уже где-то побывал? - Харальд говорил, что только приехал из Ниццы, - включился Генри. - Правда, - втянулась в разговор Дафна, - а в каком отеле поселился? - У меня там есть дом на побережье, там и жил с крестным, - говорить про Грейнджеров преждевременно, не поймут-с. - Здорово, - подхватила Астория, - я тоже бы хотела снова побывать на море! - Не в этом году дорогая, - сказала Амелия дочке, а та надулась. Интересно, что у них за дела? - А дальше куда поедешь? - спросила Дафна. - Или останешься в Британии? - Через полторы недели я уеду к Уизли, - хмуро ответил я. – И до конца каникул я проведу с ними. - К тем самым рыжим Уизли с Гриффиндора? – уточнила Дафна. - Ну да, родители Рональда, очень просили приехать, кажется, они были знакомы с моими, вот я и согласился. - А, где они живут? – спросил Генри. – Я знаком с Артуром, но так мы редко пересекаемся. Насколько мне известно, мистер Гринграсс занимается бизнесом, и имеет в своих активах несколько ферм по выращиванию, как волшебных, так и съедобных растений для нужд волшебной Британии. Бизнес умеренно прибыльный, но не так, как у Малфоев, живущих на гигантских процентах от акций множества предприятий. Кстати, так же, как и я. - Насколько мне известно, у них дом в Оттери-Сент-Кэчпоул. - Знакомое место, - ответил Генри, - дорогая, кажется, там чудак-Ксено живет с дочкой? - Ты прав, Генри, - ответила жена. Грязные тарелки, как в Хогвартсе исчезли со стола, и их место заняли чистые. Подали второе блюдо – форель, запечённую с картофелем и сыром. К рыбе принесли мое вино, которое и разлили всем, кроме надувшейся Астории, мол, опять ее обделили. - Не буду лукавить, Харальд, но ходят слухи, что ты восстановил Поттер-Холл, - продолжил Генри после еды. – Ты в нем собираешься жить? - Почти. К рождеству, думаю, все закончат, - ответил я. – И, нет, жить я там не буду. Сейчас его достроят, а после законсервируют. - А зачем тогда восстанавливал, - спросила Дафна. – Это, наверно, очень дорого. - Портреты, которые там лежали в руинах, стоит гораздо дороже какого-то там дома. Вот память о моих предках бесценна, - женщина, одетая в платье восемнадцатого века, на портрете в гостиной, одобрительно кивнула, соглашаясь. - Это благородно, молодец, - согласился Генри. – А что про домик в Годриковой Впадине? Ты его будешь восстанавливать? - Нескоро, и не в первую очередь. По идее там вообще все сносить надо и строить заново, вот только меня вряд ли поймут, - Гринграссы закивали, соглашаясь. - Насколько всем известно ты живешь в замке Певереллов, Поттер-Холл ты восстановил, а что от Гонтов, тебе ничего не осталось? – ненавязчиво спросила Амелия, разговор видимо был спланирован заранее, но я не в претензии. - О да! Живописнейшая развалюха рядом с кладбищем, в которой жили последние Гонты, причем я теперь понимаю, почему мама Темного Лорда сбежала отсюда – дыра дырой я вам скажу. Очень жаль, что последние потомки Салазара Слизерина закончили свое сосуществование подобным образом. - Теперь-то все в твоих руках, Харальд, - сказала Амелия. – Теперь твои дети станут новыми Гонтами. - По магии – да, по крови связь со Слизеринами прервется. Дом там восстанавливать не стану, может быть со временем, построю новый, может быть в той же Годриковой Впадине. Подали чай, а кому кофе, и к ним великолепный смородиновый пирог. - Дафна сама готовила, - похвалила мама дочку, а похваленная сидела и отчего-то скромничала, потупившись в тарелку. - Очень вкусно, Дафна, - без лишней скромности сказал я. А что пирог и правда, выше всяких похвал, вкусное слоеное тесто, в котором в два слоя был размазан смородиновый джем. - Вот видишь, милая, а ты переживала, - хохотнул Генри. – Нашему гостю твой пирог понравился. - Рара! – воскликнула Дафна, покраснев от смущения. После ужина мы вернулись в гостиную, и расселись кто по креслам, кто по диванам, и нам снова подали чай, на этот раз без пирога. - Тебе понравилось у нас? – спросил Генри. - У вас очень уютно, если, например, сравнивать с помпезностью Малфоев, у вас как-то по-домашнему. - Это да, - хитро усмехнулся в усы Генри, – Малфой известен своей чопорностью, порой даже излишне. Так в разговорах ни о чем мы и приглядывались друг к другу весь вечер, беседуя со всеми понемножку. Дафна даже немножко помузицировала на рояле, а Астория похвалилась своей кружевной вышивкой. В общем, все оказались довольны, я приятной компанией, и Гринграссы, присматривающиеся к возможно-будущему зятю, а то я дурак не догадался. Вежливо распрощавшись, я отправился домой, где через пять дней тихо отпраздновал свой день рождения, в компании с Гермионой в одной из кондитерских Лондона. Позже мы сходили в кино, а затем на такси я проводил ее домой, за что получил еще один скромный поцелуй. Все свободное время до отъезда к Уизлям я проводил в учебе, делал домашнее задание, заданное на каникулы. Усиленно занимался магией, как вербальной, так и нет. А потом пришло письмо от них, в котором говорилось, что меня заберут из «Дырявого котла».