Один в поле - воин

***

      —…Иди завтракать!       Ассир потрепал Глора по загривку и крикнул:       — Иду, уже иду!       Вейн завилял хвостом, затем подозрительно принюхался, поведя розовым носом. Учуял еду, хитрец. Гребень на его спине постепенно окрасился в синий цвет.       Ассир до конца не разобрался в закономерности изменения окраски спинного гребня вейнов, но подозревал, что синий цвет означал заинтересованность, красный — голод, а фиолетовый — раздражение.       За столом уже сидела мама, держа на руках умиротворенную Эсси с пустышкой во рту, а рядом пристроился Лео, за обе щеки уплетающий кашу. По потолку меланхолично полз Паук, здоровая мохнатая тварь с загадочно блестящим полумесяцем глаз на приплюснутой голове. Сколько Ассир себя помнил, Паук жил в этом доме всегда. Разумеется, на правах питомца — вроде как его притащил отец с рынка как южную диковинку. Юноша мог отдать руку на отсечение, что это существо специально выползало на свет, когда в комнате появлялись люди, чтобы понаблюдать за ними. Однажды за печкой он обнаружил нанизанные на толстую нить паутины высушенные головы насекомых. Именно эта находка и заставила его взглянуть по-новому на старого обитателя их дома. Инженер даже завел страницу в инфопланшете, где скрупулезно записывал поведение квазиразумной твари.       Пока что его наблюдения к нечему особому не привели, но порой Ассиру казалось, что он вот-вот откроет какой-то важный секрет. Члены его семьи полушутливо сказали, что ему стоило пойти в Биологисы, когда узнали о его странноватом хобби.       Вообще, в перспективе, он мог стать настоящим техножрецом. Ему уже внедрили первый имплант, позволяющий держать связь с рабочим местом и своей немногословной бригадой сервиторов, и, как намекал Ремесленник, это было только начало. Если честно, такое будущее слегка пугало юношу, но что он мог сделать? Став слугой Омниссии, Ассир выбил бы для своей семьи надежное, обеспеченное будущее. Другое дело, останется ли в нем хоть что-то от прежнего парня, чо позволит ему порадоваться за домочадцев?       Ассир задумчиво ковырнул неаппетитный серый комок на своей тарелке, после чего принялся за еду. Мать говорила, что это полезно есть по утрам, а парень имел обыкновение ей верить. К тому же Рацион №3, который выдавали ему на заводе, порядком уже осточертел.       Сегодня мама была как-то особенно грустна и тиха. Ассир обратил на это внимание и спросил, жуя кашу:       — Ты сегодня какая-то слишком мрачная. Что-то случилось?       Мать вздохнула и легонько погладила спящую дочь.       — Плохой сон приснился.       — Про папу?       Она кивнула. Ассир нахмурился. С тех пор, как отца забрали в Имперскую Гвардию, от него не было ни слуху, ни духу. А ведь прошел уже почти месяц! Где он, что с ним? А ведь за это время случилось многое. Поговаривали, что на границе заволновались орки, что одно из племен кочевников, особенно часто нападавшее на эти края, было поголовно истреблено силами Хаоса. Вроде бы последняя новость была не такой уж плохой, но Ассиру как-то было спокойнее, когда рядом обитали дикари, а не демонические войска прямиком из ночных кошмаров.       — И что в этом сне…       — Нет, Ассир. Если сон не рассказывать, то есть вероятность, что он так и останется за гранью ночи, среди других ложных теней.       — Да, я знаю это суеверие, — неохотно сказал юноша. В приметы он не верил, в чем был похож на дядю Каинвуда, друга отца и их семьи. Каинвуд вообще был очень странным человеком. Замкнутый в себе, угрюмый техник был отличным предметом сплетен и слухов. Впрочем, чего только не обсуждали вечерами на деревенской площади старожилы. Ассир был дружен с Каинвудом. Все-таки профиль работы у них был, по сути, одинаков — что он инженер, что другой. Только один работал на Мануфакторуме, а другой на агроустановке рядом с полями злаков.       Лео поднял голову на брата и сказал:       — Ты веришь, что папа сдержит обещание?       Ассир задумался, почесав подбородок, за неделю успевший обрести щетину. Он часто воображал, как отпустит длинную густую бороду, — ну, как у Эла.       Ведь это так мужественно! Отец посмеивался над его мечтой и говорил, что в бороде весьма неэтично застревают крошки.       — Да, верю, — несколько резко ответил Ассир и отложил ложку. — Спасибо.       Мама шмыгнула носом и сказала необычно тонким голосом:       — Не за что. В хлебнице вы с братом можете взять печенье.       — Ура! Печенье! — Лео вихрем вскочил со своего стула, едва его не опрокинув, и Ассир улыбнулся. Да, иметь младшего брата порой бывает хлопотно, но оно того стоит.       Подоспел Глор и привычно стал тереться об ноги, выпрашивая еду. Ассир вывалил ему в миску банку просроченных рыбных консервов и направился к двери.       — Ты куда? — спросил Лео, набивая рот печеньями с отрубями. — Вот, держи одно!       Он кинул ему одну штуку лакомства, и Ассир с легкостью его поймал.       — Пожалуй, я загляну к Дане, — сказал парень, откусывая печенье. Оно просто таяло во рту.       — Жених и невеста! — радостно закричал мальчик. Как и все дети, он быстро забыл свои мрачные думы и переключился на другое.       — Заткнись, — беззлобно сказал Ассир и вышел из дома.       Дана являлась его давней хорошей знакомой и жила по соседству, в многодетной семье пожилого фермера и его жены. Тихая и скромная девушка, она вызывала в сердце Ассира какое-то необъяснимое волнение. Имея удивительное очарование и миловидные черты лица, она могла покорить любого одним взглядом прелестных лучистых глаз, и юноша, хоть сам не мог себе в этом признаться, давно пал жертвой ее чар.       Солнце тускло светило через пелену облаков. Мимо Ассира пролетела здоровая иссиня-черная стрекоза, и эта встреча почему-то показалась ему нехорошим знаком.       Это относилось к разряду тех неясных предчувствий, что поднимаются из самых глубин человеческого разума и которые почти невозможно логически обосновать. Вот и гадай — то ли мимолетное наваждение было порождено рядом ассоциаций, то ли действительно являлось отголоском неких тревожных событий. Ассир тряхнул головой и увидел перед собой довольно большой дом. В окнах мелькали быстрые силуэты — то играли в какую-то игру многочисленные дети семейства Даны. Она не была родной здесь — ее удочерили, когда она была совсем маленькой. Мать и сестра девушки скончались от бушевавшего в те годы вируса, а отец, еще раньше, сгорел во время лесного пожара. Помедлив, юноша взошел по ступеням крыльца. Отчетливо стал слышен веселый беззаботный смех и громкое «Та-та-та-та!». Видимо, дети играли в войну.       Их отца не забрали в Гвардию по причине преклонного возраста, вот и в доме, в общем-то, не было повода для беспокойства. А нависшая угроза Хаоса — что ж, они всегда жили в некотором опасении. Боялись кочевников, боялись орков, боялись неурожая… Все считали, что как-нибудь пронесёт и на этот раз. Но только не Ассир. Его кругозор был шире, чем у других, которые-то только «Имперскую Правду» и читали в образовательных целях. Несколько скоротечных бесед об общем положении дел с Ремесленником оставили в душе перспективного работника Мануфакторума тревогу. Конечно, техножрец не открыл ему всю правду, нет, но по то тут, то там невзначай брошенным механическим голосом словам юноша смог заключить, что все далеко не так безоблачно, как хотят представить населению власти Агро 2-06.       …Дверь с размаху отворилась, едва не стукнув Ассира по лбу, и наружу вывалился радостный неудержимый вихрь, врезавшийся в опешившего от неожиданности парня.       — Ой! — сказали шесть посерьезневших мордашек. Ассира дети почему-то уважали. То ли потому, что он научил их ловить стрекоз, в изобилии водившихся в этих местах, и множеству других полезных дел, то ли потому, что вечно мастерил им на потеху разные механические игрушки.       — Привет, — дружелюбно сказал он. — Дана дома?       Братья и сестры тут же кинулись наперебой, размахивая руками и пытаясь перекричать друг друга, рассказывать ему о местонахождении девушки. Ассир послушал, послушал и царственным жестом призвал их к молчанию.       — Может, скажет кто-нибудь один? — спросил он, и вперед выступил Тарв, наиболее старший из всей разбойничьей шайки. В одной руке у него был крепко зажат игрушечный болтер, а в другой — деревянный меч.       — Она у ручья, — сказал мальчуган. — Белье стирает.       Кто-то из детей подал вояке ранее упавшую, видимо, фуражку с имперским орлом, и он нахлобучил ее с важным видом. Ассир подавил желание расхохотаться — ни дать ни взять, настоящий комиссар!       — Благодарю вас, сэр, — сказал он и отдал честь, после чего поспешил к границе города, туда, где у подножия холма тек ручей, прозванный Белой Рекой за обилие росших на берегу деревьев кеан. Дело было в том, что по весне на ветвях кеан распускались белоснежные воздушные цветки, которые некоторое время спустя отделялись от дерева и начинали скитаться по воздуху, как пух. Часть из них неизбежно оказывались в ручье. Зрелище плывущих белоснежных ажурных «корабликов» и дало название сему водному потоку.       Скоро он увидит Дану. Он не встречался с ней всю неделю, занятый работой, и уже успел соскучиться по ней, по ее разноцветным, как у Эсси, глазам.       «Парень, — сказал он себе, — «Пора тебе признать. Кажется, ты влюбился».       Светило солнце, на улицах отдыхающего от трудовой недели города резвились вездесущие дети. Молодой человек, младший смотритель за бригадой сервиторов №34, нарвав придорожных цветов, шел к ручью на встречу с прекрасной девушкой. В это же время, совсем неподалеку от этого светлого, нетронутого покуда места, копил силы враг. Культисты хаоса пили человеческую кровь, орки смазывали ядом свои чоппы, а кочевники зализывали раны, готовясь напасть, когда силы городов и поселений будут слишком ослаблены войной, чтобы сопротивляться. А Паук плел кружево Тревог. Он тоже чувствовал приближающуюся эпоху Смерти…