Свободная птица

Любовь передаётся взглядом

      Робб почувствовал легкие как пёрышко прикосновения холодных пальцев к своему лицу. Веки всё ещё были тяжёлыми, сквозь дрему он слышал нежный голос, призывающий его проснуться. С усилием он попытался уловить смысл сказанного, и, наконец, спустя пару мгновений разобрал три слова.       — Открой глаза, соня, — маленькие прохладные пальцы продолжили своё путешествие и нашли пристанище на его груди, прямо над сердцем. Голос был знаком. До боли. Осознание настигло. На Робба словно ушат ледяной воды вылили. Он распахнул глаза и посмотрел на Джулиетт, которая сидела на своих коленях у его бедра и счастливо улыбалась. — Ты не рад мне, Робб Старк? — её глаза хитро прищурились на этом вопросе, но её лицо перед глазами продолжало расплываться. Ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сфокусироваться на девушке.       Он приподнялся на локтях и принял сидячее положение.       — Ты вернулась, — чуть слышно, неверяще прошептал он, вглядываясь в знакомые черты. Джулиетт просияла после его слов. Она наклонилась и обняла его. Её губы были у его шеи, когда она пробормотала, у самой его кожи, заставляя волоски на теле встать дыбом.       — Ты что, только осознал? — девушка отстранилась и игриво щёлкнула его по носу, прежде чем снова обхватить руками шею. — Я скучала. Очень, — она привстала, упираясь в его плечи, и, глядя ему в глаза, проговорила, — в этой разлуке я поняла, как ты мне дорог. Поняла, насколько ты важен для меня, — она опустила голову, прикрывая горящие щеки волосами и пряча глаза. Джулиетт водила пальцем по его груди, когда прошептала: «Я сошла с ума, наверное. Но всё так изменилось, Робб».       — Джулиетт, — он заставил её посмотреть на него. И хотя теперь он мог видеть её лицо, девушка старательно отводила взгляд. — Расскажи мне. Прошу.       — Ты заставишь меня уехать. Возненавидишь.       Это отчаяние в голосе. Она и впрямь верила в то, что говорила.       Джулиетт ничего не понимала. Он никогда не сможет её возненавидеть, что бы она ни совершила.       — Никогда. Этого никогда не случится. Я просто не могу испытать такого по отношению к тебе. Скажи мне. Что тебя тревожит?       Эти мгновения перед ответом были вечностью.       — Я люблю тебя, — она зажмурилась, словно ожидая удара, когда тихо прошептала заветные три слова. Он ожидал чего угодно, любой трагедии или секрета, но не этого. Камень упал с его души. Наконец. Он по интонации понимал, что именно она подразумевала под этим признанием. И это было прекрасно.       — Я тебя тоже, Джулс, — он поспешил с ответом, так как знал, что итак слишком долго молчал. Она не должна была даже помыслить, что её чувство безответно.       Девушка отстранилась и посмотрела ему в лицо.       — Я не это имела в виду… — попыталась она объяснить, но Робб с понимающей улыбкой остановил её, прикладывая палец к её искусанным от волнения губам.       — Я знаю. Я тоже.       В её глазах был тот вид радости, который появляется, когда человек не может поверить в степень своего счастья. Она стояла на середине пути, и это Робб должен был протянуть ей руку. Больше ей не придётся делать первый шаг. Теперь будет он. Юноша улыбнулся.       И сделал то, о чём мечтал с четырнадцати лет, то, что снилось ему по ночам день за днём. Прикрыв веки, он захватил лицо девушки в плен своих пальцев. Они ласкали её скулы. Одним его движением их лбы соприкоснулись. Робб посмотрел вниз. Её тяжелое дыхание смешивалось с его, их рты, чуть распахнутые, разделяло ничтожное расстояние. Наклонись он чуть ближе…       Но он не собирался торопиться. Не в их первый раз. Это должно было быть особенным. Запомниться на всю жизнь. Но он был уверен, что даже на смертном одре будет помнить… Все связные мысли разом покинули голову, когда девушка закусила нижнюю губу и прерывисто вздохнула.       Боги сохраните.       Руки Джулиетт дрожали на его животе. Он чувствовал, что она нервничает. То что между ними. Это было чем-то новым и неизведанным. В эти земли они ещё не вступали. И она боялась сделать первый шаг. А он еле сдерживался, чтобы растянуть удовольствие.       Его нос мягко прошелся по её, сокращая дистанцию между лицами до ничто. Джулиетт задержала дыхание. Она нерешительно подняла глаза, и их взгляды встретились. Смотря ему прямо в душу, она провела ноготками вверх к его груди и шее. Длинные пальцы вплелись в его волосы, и он на секунду закрыл глаза от удовольствия. Ласка прекратилась, и за его пряди нетерпеливо потянули.       Действительно.       Он и так ждал пять лет.       Первое движение было невинным. Даже слишком, учитывая бурю внутри него. Легко потеревшись своим ртом о её, давая привыкнуть, он вызвал у девушки отчаянное хныканье. Её губы раскрылись, прося о большем. Обо всём, что он готов ей дать.       Его язык провел по её нижней губе, и Джулиетт шумно вздохнула, притягивая его за волосы ближе: она уже практически сидела на его коленях, её небольшая грудь вжималась в его.       Руки Робба приподняли юбки, по-хозяйски сжали её крепкие ягодицы, усаживая ближе меж своих раздвинутых ног. Он низко застонал, когда Джулиетт послушно обхватила коленями его талию, а бедрами вжалась в его пах. Идеально.       — Поцелуй меня, — приказ прозвучал хриплым от возбуждения голосом. Робб улыбнулся этому требованию.       — Как прикажет моя девочка, — вся жажда минувших лет обрушилась на него. Губы Робба сминали губы Джулиетт, как если бы он был голодным зверем, сорвавшимся с поводка. Что по сути так и было. И девушка не терялась под этим напором, напротив, была такой же пылкой и страстной.       Её губы скользили против его, раскрывались, моля о большем. Горячая волна пронеслась по телу, когда её язык смело встретил его собственный. Он тихо зарычал, сжимая кожу бёдер под пальцами, несомненно, оставляя свои следы. Ему было это нужно, чтобы не сойти с ума прямо сейчас: он знал, стоит сдвинуть руку хоть на миллиметр — их одежда затрещит по швам.       Мечты и рядом не стояли с реальностью. Губы Джулиетт были тёплыми и сладкими, как патока. Он целовал её, а она целовала его в ответ, как будто в последний раз. И это было так удивительно правильно, что весь мир перестал его волновать. Он мог идти в преисподнюю, пока эта женщина с упоением ласкала его, отдавала ему свою любовь.       Робб прихватывает зубами припухшие от поцелуев губы и тянет на себя, вынуждая Джулиетт запрокинуть голову. Она отвечает ему тем же, мягко кусает его подбородок и спускается ниже, к шее, где явственно бьётся пульс. Её ногти впиваются в плечи и спину. Робб рычит: они оба — не лучше двух диких животных, сорвавшихся с цепей. Контроль, даже мнимый, утерян.       Она обводит языком чувствительное место, втягивает кожу, оставляя отметины, что завтра сможет лицезреть каждый. Он её. Вот так просто. Робб едва сдерживается, чтобы не сорвать с неё это тонкое платье, нижнюю юбку и расшитый серебряной нитью корсет. Не сейчас. Позже. Пусть она делает то, что хочет, особенно когда он дрожит от её напористых прикосновений.       Внутренний голос настойчиво стучит. Останови это. Прекрати безумие. Но Робб посылает его к Неведомому.       Джулиетт ёрзает и извивается, её губы молят о большем.       «Как прикажет моя девочка»       Его пальцы скользят ниже. Её лоб находит опору на его груди, а с красных и влажных губ слетает приглушённый стон. Она выгибает спину, прижимаясь к нему ближе, кусает мочку уха и нетерпеливо тянется к завязкам собственного платья.       — Ваше величество! — Робба из сладкого плена вырвал громкий и уверенный голос сквайра. Тот влетел в помещение и широко раскрытыми глазами смотрел на них. Робб не смог проглотить рычание и досаду, что их прервали. Пальцы прошлись по волосам.       Нет. Прервали только его. Он был один. Его постель была так же пуста и холодна, как когда он засыпал, ибо не только Джулиетт ещё не вернулась, но и Серый Ветер отказался покидать Зиму, тоскующую по хозяйке.       С его губ слетел стон разочарования, но он заставил себя выслушать юношу.       — Говори! — Боги, он напугал его этим тоном до дрожи в коленях. Чего эти южане такие изнеженные? Сквайр заикался на каждом слове.       — Там письмо. Из Винтерфелла. Грейджои готовят нападение на Север.       — Что? — он всё ещё спит. Робб провёл ладонью по лицу, смахивая сонное послевкусие. Он до сих пор ощущал вкус Джулиетт на губах. Эта мысль о девушке была несвоевременной, он итак был возбуждён, а теперь…       Что там лопотал этот мальчишка?       — Грейджои…       — Это я слышал, — довольно резко прервал он его и принялся поспешно собираться. В данное мгновение его волновало только одно. — Где моя… — он не мог так о ней думать, не сейчас, когда доказательство его вовсе не братских чувств мешало связно мыслить, — где леди Джулиетт? Она в безопасности? Есть вести от неё?       — Мне это неизвестно, ваша милость. Мне приказали Вам сообщить. Ваши лорды ждут Вас для совещания.       Очередной бесполезный брифинг. Гнев Короля Севера заставил мальчишку уходить, прижавшись спиной к стене. Трусливый щенок. Словно Роббу было до него дело. Он не знал, что произошло на Пайке, но если это правда, если с Джулиетт что-то случилось, то он сравняет острова Грейджоев с землёй, а правильнее сказать — с дном морским.       Во избежание недопонимания. Написанное выше — это сон Робба, до событий последней сцены 9 главы (другими словами, это то, как он узнал о предательстве Теона и пропаже Джулиетт).