I will not die, I’ll wait here for you I feel alive, when you’re beside me I will not die, I’ll wait here for you In my time of dying On this bed I lay Losing everything I can see my life passing me by
Настоящая жертва никогда не бывает легкой. Это был его личный сорт кошмара. Отдельный участок преисподней. Только он знал, что не мертв. Знал, что это не прекратится и не сотрется из памяти, как плохой сон. Он всё ещё держал дрожащее тело Джулиетт в своих руках, пока Ашлин при помощи их людей и мейстера готовила то необходимое, что непрерывно перечисляла Талиса Мэйгир. Джулиетт займется она и никто другой, ибо доверять никому кроме неё он просто не мог. Не после всего. Джулиетт находилась в сознании, она лежала на его груди, её голова покоилась на плече. Робб зажимал рану над её сердцем¹, из которой всё равно продолжала сочиться красная жидкость. Джулиетт истекала кровью, она продолжала терять её. Он проклинал всех за медлительность и неподготовленность. Какой мейстер не способен отыскать макового молока в своей келье? С его рта сыпались ругательства. Он был в той степени отчаяния, что был готов выть и рвать на голове волосы. Двое мужчин установили ширму, отделяющую их от остальных. Талиса подошла к ним с ножницами в руках. — Держите её крепко, Робб, я не хочу поранить её или сделать больно, — он кивнул и посмотрел вниз, в серые глаза, полные непонимания. Он нежно коснулся её щеки. — Не бойся. Она просто разрежет твою одежду, чтобы увидеть рану, — Джулиетт прикрыла глаза и прохрипела. — У меня стрела в груди, я знаю, что она не собирается просто разрезать мою одежду, чтобы я могла выжить, — а затем зажмурилась, словно ей больно было говорить. Он успокаивающе прошептал ей на ухо, чтобы она молчала и берегла силы. Талиса уже избавилась от окровавленной ткани и внимательно осматривала поражение. Тем временем Ашлин вошла в покои и приблизилась к ним с кубком дымящейся жидкости, которую, по её словам, готовили при ней. Мосс с его помощью вливает в горло Джулиетт горячее вино, то мгновенно усваивается и ударяет ей в голову. Тело в его руках почти сразу расслабляется, и Роббу кажется, что девушка и вовсе засыпает, что при том, что её ждет впереди, будет благословением. Но после замечает, как трепещут её веки, её чувства ослаблены, но она видит, слышит и чувствует сквозь дымку алкоголя. — Крови много, это странно, возможно задета жила. Стрела не повредила кости, она застряла между двух ребер. Мне нужно будет сделать разрез, вытащить стрелу и проверить всё это, надеюсь, наконечник не отравлен. Дальше рану нужно будет очистить и прижечь, не будем рисковать занести что-то, просто зашивая, — леди посмотрела на него и, получив одобрение, начала действовать. Она действовала быстро, действительно стараясь не причинять Джулиетт лишних страданий. Последняя еле слышно стонала, кусала губы, но ерзала несильно, а оттого Роббу не составляло усилий удерживать её неподвижной, чтобы лекарь могла делать свою работу. — Как я и предполагала, порвана небольшая кровяная жила, с этим можно справиться. Яда нет. Будем надеяться, кровотечение остановит прижигание. Робб только кивнул и поблагодарил богов за это. Джулиетт приоткрыла глаза и посмотрела на него сонным взглядом. Худшее было впереди. Предыдущую боль притупило вино, но ничто не сможет уменьшить агонию от раскаленного железа на живой плоти. Ашлин отвернулась, так как не могла быть свидетелем этого. Сноу перевела взгляд туда, где Талиса стояла у огня. Испуг отразился на бледном лице. Словно в бреду, она забормотала, когда лекарь стала приближаться. — Не поможет. Это не поможет, — и силой, что до того не проявляла, стала вырваться. Робб чуть не упустил её от неожиданности. Он крепко обхватил её руками, не давая шевелиться, но Джулиетт продолжала извиваться, как змея. — Тише, не бойся я с тобой, — повторял он раз за разом, но Джулиетт только мотала головой и продолжала сопротивляться. — Вы не понимаете. Не понимаете… — Пекло, держите её, Робб. Она дергается, я могу промахнуться, — он зажмурил глаза и крепко сжал Джулиетт, причиняя ей боль, но полностью обездвиживая. Джулиетт хнычет и впивается ногтями в кожу его предплечий. Он слышит шипение, но ни звука не вылетает изо рта Сноу. Он открывает глаза и смотрит вниз. Джулиетт провалилась в забытье от болевого шока. Её лицо разгладилось. Робб придерживает девушку одной рукой, второй поворачивает её лицо к себе и прижимает свои губы ко лбу. Талиса тем временем заканчивает с раной и накладывает повязку. Ашлин, наконец, приходит в себя и помогает переложить Джулиетт на кровать. Она обнажена до пояса и Робб выходит ненадолго за дверь, чтобы проконтролировать обеспечение их безопасности и чтобы никого не смущать своим нежелательным присутствием. Он настаивает на постоянной защите сестры, просит обустроить ему покои рядом и требует, чтобы их лютоволков привели к ним. Когда он заканчивает раздавать указания, дверь открывается и выходит Мосс. Она касается его плеча и говорит, что теперь можно войти. Робб благодарно кивает и просит девушку выпить успокоительную настойку и поспать, так как они оба любят Джулиетт и ощущают почти одно и то же опустошение. Ашлин кивает и обещает вернуться позже, чтобы и Робб мог отдохнуть. Кивок был его ответом, но он вряд ли сможет уйти, пока Джулиетт не придет в себя. В комнате пахло кровью. И, хотя Талиса сейчас усиленно от неё избавлялась, запах словно въелся в его сознание. Он никогда его не забудет. Старк подошел к Джулиетт и присел на пол рядом. Она мирно спала, одеяло скрывало её до груди, а участки кожи на лице, шее и руках, и даже волосы выглядели чистыми. Ашлин постаралась, он не сомневался. Он сжал маленькую ладонь в своей руке и прижался к ней губами. — Я как никто вас понимаю, однажды мне пришлось наблюдать, как мой брат боролся за жизнь. Сейчас время вспомнить всё хорошее. Расскажите о ней, — тихо предложила лекарь. Робб посмотрел на красивое лицо Джулиетт и улыбнулся воспоминаниям. — Она старше меня на луну. Родилась раньше срока, так твердила моя мать, настаивая, что трехлетняя Джулиетт не разговаривает, потому что отстает в развитии. Она всегда была крошечной, отец смеялся, что с первых дней, мол брал на руки и боялся сломать ей что-то. Но она не была хрупкой, как мы все думали, — она пожалуй была сильнее и его, и отца. Они недооценивали её. — Ещё я всегда кричал, а она молчала. Никогда не плакала, наша нянька говорила, что помногу раз ходила и проверяла колыбель, жива ли она. Дышит ли? И вот я делаю то же. Смотрю на неё, слушаю дыхание. Боюсь отвести взгляд, а потом увидеть остывшее тело. — Она поправится. Даю вам слово. Если я что и поняла про вашу сестру, она не сдастся смерти так просто, а ещё она, точно, не оставит вас, — Робб улыбнулся. Он искренне хотел верить этим словам. Джулиетт было невозможно заменить. Дыру в его сердце при её уходе не закроет ничто. — Спасибо вам, леди Талиса. Я в неоплатном долгу перед вами. Он почувствовал прикосновение к своему плечу и обернулся. Было ли что-то не так? Но Талиса обратила своё внимание на него, очевидно, раз Джулиетт было больше нечем помочь. Они могли лишь ждать и надеяться. — Позвольте, я осмотрю вашу руку, — но Робб только отмахнулся и попросил оставить его. Простая царапина. Он и думать про неё забыл. Ему не до этого. Лекарь соглашается и уходит передохнуть. Дверь тихо затворяется. Король остаётся на коленях у кровати Джулиетт и продолжает держать её за руку. Равномерное поднятие и опускание груди, её глубокое дыхание — единственное, что сохраняет его разум в целостности. Он почти потерял её. Снова. Как один человек может быть всем? Он никогда ещё за всю свою жизнь так чётко и ясно не ощущал всей глубины своей привязанности. Джулиетт. Робб теперь видел это: он любил её всю, иногда ему начинало казаться, что Боги посмеялись над ним. Ему всю жизнь придется смотреть на неё лишь издали и знать, что она не для него. Или наблюдать, как она раз за разом ставит его интересы выше собственных, словно не понимая, что делает с ним этим. Он бы умер за неё, горел бы в преисподней. Но он любил её, как единственную важную вещь в жизни. А она? Почему она делала это? Он мог спрашивать сколько угодно. Но никто ему не ответит. Робб Старк открыл глаза, и его взгляд поймал знакомый потолок покоев его родителей. Его руки ощутили теплые меха, что закрывали его тело по пояс. До голой груди донесся легкий зимний морозец, он повернул голову вправо и увидел, что открыто маленькое окошко, пускающее в покои свежий воздух, волнующий тяжелые шторы. Глубоко вздохнув, он повернулся в другую сторону и заметил белоснежную женскую спину, тонкую талию, которая плавно переходила в изгиб бедер. Взгляд ненадолго задержался на невероятно возбуждающих ямочках на пояснице. Не успев себя сдержать, он провел пальцем по позвоночнику. Он услышал смешок, брюнетка встала и накинула халат, прежде чем скрыться за ширмой, достаточно высокой, чтобы даже макушки не было видно. Он закрыл глаза, а затем снова посмотрел на темные балки. Странное чувство правильности и умиротворения наполнило грудь, в нём хотелось утонуть. Он лежал и слушал, как женщина еле слышно напевала незнакомый ему мотив, пока шуршала её одежда. Он уловил звук каблуков по каменному полу, когда она подошла к туалетному столику и села за него. Брюнетка занялась прической. — Что тебе снилось сегодня? Ты был беспокойным, постоянно возился, опять кошмары? — это был знакомый мелодичный голос. Джулиетт. Он резко сел на кровати, увидев звездочки перед глазами, и обхватил голову руками. Женщина продолжала расчесывать свои волосы, наблюдая за ним через отражение в зеркале. На её лице была нежная улыбка и искреннее беспокойство. Робб отмахнулся. Не говорить же, что не сразу вспомнил, что у него есть жена и это она. Сон о прошлом слишком на него повлиял, глубоко засел в памяти. Снившееся происходило о много лет назад, они оба проходили через это. А теперь они были счастливы вместе. Они были семьей. Они были дома. — Не бери в голову, просто воспоминания о Войне Пяти Королей, твоем ранении. Разум понимает, что всё в прошлом… — Но страх не отпускает, — она отложила гребень и села перед ним, — я понимаю. Как и всегда. С полуслова. Неужели когда-то они почти потеряли это? Он погладил жену по щеке, наслаждаясь гладкостью кожи. Джулиетт наклонилась и сладко и целомудренно поцеловала его рот. Он обхватил её голову руками и хотел углубить поцелуй, но женщина выскользнула из объятий, заливисто смеясь. Он потянулся за ней, меха упали и он понял, что полностью обнажён. Джулиетт только покачала головой и поспешила к двери, словно ещё мгновение и она бы не сдержалась и позволила ему овладеть ею здесь и сейчас, хотя за пределами покоев их ждала семья, королевство и Винтерфелл. — Оденьтесь, Ваше Величество, нам нужно подготовиться к приезду послов с Юга, — и была такова. Джейн Вестерлинг получила от своей матери указания позаботиться о комфорте Короля Севера, чтобы попытаться исправить то, что натворил преданный Ланнистерам лучник, ранив сестру короля. Сибелла сказала сделать всё от неё зависящее, чтобы Робб Старк был доволен. И пользоваться любой возможностью. Амбиции леди Вестерлинг были высокими, и она собиралась реализовать их через неё, свою старшую дочь. Джейн не сразу пропустила бдительная стража. Ей устроили допрос с пристрастием, после тщательно досмотрели, несмотря на её возражения, что крайне неприлично касаться леди так. Однако северные мужи были холодны и презрительны: она была их врагом, в замке её семьи ранили их леди. Так что они имели все права на это. Пока один из стражников остался на посту, другой вошёл с ней внутрь и обнажил оружие, как если бы был готов убить её при любом неверном движении. Джейн проглотила ком в горле, взяла себя в руки и подошла к уснувшему у постели сестры Королю Севера. Она проверила состояние девушки, у неё был легкий жар, который был вполне нормальной реакцией тела на заживление ран. А вот лоб Робба Старка был покрыт испариной, а кожа при прикосновении горела огнем. Джейн испуганно одернула руку и посмотрела на солдата, что заметил, что что-то не так. — У него жар! Скорее помогите перенести его в покои и позовите мейстера! ²Робб Старк завтракал со своим десницей и обсуждал ответ на возможные предложения, что придут к ним от южных правителей. Он, как и Джулиетт, был уверен, что приезд связан с очередной попыткой объединить Семь королевств вновь, путем династического брака. И если он сам рассматривал саму возможность брака, но не как не объединение Вестероса, а гарантию мира, то его жена была категорически против, обосновывая это тем, что её ребёнок не обязан страдать из-за того, что Юг не способен принять их окончательную независимость. И в этом вопросе, он не мог не считаться с её мнением, потому что это она испытывала мучения, при родах. Он был не в праве настаивать, ибо знал, что ничем хорошим это не кончиться. Он знал, что говорили об их отношениях подданые. Особенно в самом начале. Были те, кто считал, что Джулиетт вертит мужем, как хочет, а тот бегает за ней, как верный пёс, а никак не контролирует её, как подобает Молодому Волку. Робб просто закрывал на это глаза. Никто этих людей не имел представления, сколько Джулиетт стоило обеспечить им возвращение домой, что ему это стоило. Поэтому потакать маленьким желанием супруги — было тем, что он собирался делать до последнего вздоха. К тому же, игнорируя её мнение, её ценные советы, он был бы идиотом. Джулиетт была не просто королевой, она была правящей королевой, политиком, игроком, который заставлял дрожать и его знаменосцев и южан. Робб и сам сильно изменился. Его всё реже сравнивали с отцом, и всё чаще с Королями Зимы, теми, кто держал Север в своих руках и вызывал страх лишь своим появлением. Многие на собственном опыте выучили этот урок: не переходить дорогу королю и королеве Севера. Те, кто наблюдали за их падением, наблюдали и за тем, как они возвышались. И больше никто не смел оспаривать их власть, если не хотел быть стерт с лица земли. На Севере их любили, за них готовы были умереть. На Юге Великие дома их разумно опасались, но продолжали слать послов с новыми предложениями. И они вынуждены были их принимать. Чтобы никого не обидеть. Король также подозревал, что у его королевы скоро закончиться терпение и она со всей присущей ей экспрессией напишет исключительно вежливые письма, где ясно даст понять, где она видала браки по договору своих детей. Признаться, он ждал этого и боялся. Робб отложил вилку и потер переносицу. Его голова продолжала болеть с самого подъема с кровати. Это уже становилось невыносимым. Всё дурацкий сон. Не отпускает его даже сейчас. Его десница³ с жалостью на него посмотрел и посоветовал обратиться к мейстеру за снадобьем и король утвердительно кивнул. Он не сможет дальше вникать в дела, если его не отпустит. Договорившись продолжить беседу в его кабинете, он вышел из Великого Чертога. Талиса Мэйгир завтракала в компании Ашлин Мосс, когда неотесанный северянин ворвался в Чертог и подбежал сообщить, что король без сознания и сейчас находится с мейстером. Девушки подскочили с мест, пока фрейлина Джулиетт направилась к своей леди, чтобы не оставлять её без присмотра, лекаря сопроводили к Роббу Старку, что наверняка заболел по собственной неосторожности. Она его предупреждала, что нужно обработать руку, но тот предпочёл это проигнорировать. Талису пропустили в покои, где вокруг ложе стоял седовласый мейстер, молодая девушка с каштановыми локонами и несколько бдительных стражников. Они выдохнули при виде неё, так как знали, что она в доверии. Солдаты попросили посторониться и дать их лекарю осмотреть короля. Мейстер пробормотал что-то о неуважении к мудрости, а девушка покорно сдвинулась. Робба уже раздели по пояс, и Талиса заметила загноившуюся и воспалившуюся царапину от стрелы, что поразила кожу, но не мышцы. Также в ране были следы яда. Она обработала руки и приступила к очищению раны. Если бы он позволил заняться ей вчера, то всего этого бы не произошло. А теперь было неизвестно, сможет ли его организм побороть недуг или Север лишится двоих своих детей в этом замке неприятеля. Они оба были сильны и молоды. Было бы верхом несправедливости, если два таких прекрасных человека погибнут так. Талиса восхищалась молодым королем, его силой, убеждениями и честью. У него было мальчишеское очарование и мужская уверенность. Робб Старк обладал добрым сердцем. Она немного успела узнать о Джулиетт Сноу, но ей было достаточно. Девушка выглядела как невинный цветок, но внутри у неё был стержень. А за твердостью поведения скрывалась любовь к своей семье и Северу. Люди постоянно вспоминали их отца Нэда Старка с теплотой и любовью, женщина не сомневалась, что такие же чувства у народа к его старшим детям. Прочистить рану было нелегко, она хотела убедиться, что не оставила ничего, что вызовет повторное воспаление. Зашивать было куда проще, рана была слишком глубокой, чтобы обойтись простой повязкой. И если возмущенный мейстер держался позади, то молодая леди помогала ей на каждом шагу, убедив её, что знает толк во врачевании. Талиса ей поверила. Джейн Вестерлинг, так звали девушку, действительно понимала, что от неё требовалась и действовала со знанием дела, аккуратно. Когда они закончили, мейстер ушёл, оставив найденное маковое молоко, а стража вышла за дверь, понимая, что больше не понадобится. Талиса устало вздохнула. Это были долгие два дня, она была вымотана, как никогда. Она посмотрела на спящего короля и поняла, что никогда не видела его таким умиротворенным. Ей даже показалось, что на его губах играла легкая улыбка, словно ему снилось что-то, и оно было приятным. Где бы не был его разум сейчас, это легче того, что его ждет по возвращении. В комнату тихо вошла Ашлин и посмотрела на Старка. Она поинтересовалась его самочувствием и доложила, что состояние Джулиетт пока без изменений. Талиса кивнула и сказала, что зайдет позже, чтобы проверить заживление и дать макового молока. Мосс собиралась выйти, как Джейн заговорила. — Мне жаль, что так случилось. Правда, — Талиса повернула голову в сторону девушки, а шаги Ашлин прекратились. Северянка резко обернулась и твердо ответила. — Скажи это кому-то другому, твоя жалость никому здесь не нужна. Никого не интересуют твои чувства, они неуместны. Твое присутствие неуместно. Моя подруга ранена, мой король при смерти. Из-за твоей семьи. Так что окажи нам всем услугу. Закрой рот. Робб Старк стал Королем Севера, когда не был готов к этому. С тех пор прошло много лет, и теперь он точно знал, что нужно делать, кого нужно слушать, а за кем следовать. Советники ушли некоторое время назад, оставив ему пищу для размышлений. Он стоял уже довольно долго, склонившись над столом в своем кабинете, когда хлопнула дверь и ключ повернулся в замке. Не поднимая глаз, он знал, чувствовал, кто сейчас стоял в проеме, раздевал его в своих мыслях. — Как я должен заниматься делами, когда ты смотришь на меня так? — он улыбнулся и поймал её откровенный взгляд. Джулиетт, это была она, опустила веки и её ресницы коснулись щек. Она закусила губу и ловким движением пальцев расстегнула серебряные застежки в форме птиц. Расшитый шипастыми розами и бусинами пояс полетел вниз со звонким звуком, вместе с шуршащим платьем. Ему нравилось наблюдать, как она избавляется от одной детали одежды за другой, обнажаясь для него словно в танце. Боги, он любил это. Женщина переступила через ворох вещей и в два шага оказалась прямо напротив, по другую сторону стола. Робб сжимал побелевшими от напряжения пальцами ручки кресла, ожидая, что будет дальше. Это была игра: кто первый из них не выдержит. Наконец, он встал и протянул руку. — Иди сюда, сладкая, и покажи мне, зачем ты пришла. Когда король ненадолго пришел в себя, Талиса дала ему макового молока и сказала отдыхать. Она пришла проверить Джулиетт Сноу сразу после, однако солнце уже заходило за горизонт. Ашлин задремала у её кровати, положив под голову руку. Лекарь посмотрела на больную, даже с расстояния двери женщина поняла, что что-то было не так. Подойдя ближе она ужаснулась: жар был очевиден. Неужели она что-то пропустила и плохо обработала рану? Разбудив Ашлин, она отправила её за мейстером. Когда она убрала повязку, то не поняла увиденного. «Это не сработает» — вспомнила она слова девушки. Это был не бред, не страх, а предупреждение. Что бы это ни значило, даже следа от ожога не было. Рана была не закрыта и начала гнить. Чтобы исправить это, нужно будет удалить часть кожи, заново всё очистить и зашить, как бы тяжело это ни было на этом участке. О красоте тут речи и не шло больше: вопрос жизни и смерти. Талиса начала действовать незамедлительно, молясь, чтобы на этот раз всё сработало. Робб читал письмо от сестры, которое доставил ворон в столь поздний час. Когда его глаза пробежались по строчкам, он не знал плакать ему или смеяться: всё в который раз проходило по одному и тому же сценарию и он, правда, не понимал, как сам допустил подобное. Джулиетт должна была это увидеть. Она не раз предупреждала, что такое и произойдет в итоге, но это было не его дело. Он не вмешивался, но, видимо, зря. В покоях догорали поленья в камине и свечи вот-вот должны были погаснуть. Она не дождалась его, как обычно делала. Скорее всего маленький монстрик умотал её за день. А ещё его леди не пренебрегала своими обязанностями хозяйки замка и Королевы Севера. Джулиетт часто раскрывалась во сне и сейчас сделала тоже. В оранжево-желтом свете её молочно-белая кожа была темнее, ночное платье собралось на талии обнажая ноги, куда более мягкие и тонкие, чем во времена, когда его жена ежедневно проводила утренние часы за изнурительными тренировками, маленькие изящные ступни… Его глаза поднялись выше к соблазнительной ложбинке между грудей, приоткрытому рту и спутанным кудрявым волосам, ореолом расположившимся вокруг её головы. Ох. Письмо было забыто. Осторожно, чтобы не потревожить её сон, он разделся и лег рядом. Кровать под ним прогнулась и женщина недовольно вздохнула. — Ты топаешь, как слон, — проворчала она, зарываясь носом в его шею, — и петли скрипят, надо сказать, чтобы их смазали, — её левая рука проследила путь от груди до низа живота, а затем двинулась дальше по дорожке волос. Робб прерывисто вздохнул, вспоминая их обеденную встречу в его кабинете. Их постельная жизнь была насыщенной, и дело было вовсе не в продолжении рода. А скорее в том, что его жена была невероятно изобретательно во всём, а его кровь кипела от одного её взгляда или правильного прикосновения, даже если они сидели на пиру при десятках знаменосцев. Они досконально знали тела друг друга. Его руки вплелись в её волосы, а губы нашли пульс на шее, чуть прикусывая. Короткие ноготки пробежались по его плечам и он перевернулся, подминая Джулиетт про себя. Она провела ладонями по его спине к бедрам, непременно касаясь следов, что лично оставила ранее. Мегера. Нет. Волчица. Его прекрасная волчица. Она обняла ногами его талию, прижимая к себе ближе. Робб поцеловал её за ухом и опустился, оставляя вес на локтях, прижимаясь телом к телу. Джулиетт двигала бедрами ему навстречу, она дышала неровно и сбивчиво, с её губ срывались тихие хныканья. Его взгляд сосредоточился на её лице. «Я так люблю тебя» Король Севера окончательно пришел в себя после хвори, что сделала его немощным на несколько дней, он даже не понимал, на сколько именно. Всё его тело ломило. Голова пульсировала. Это его и разбудило. Действие макового молока, которым его кто-то напоил, прошло. Он не делал попыток встать. Даже глаза открыть сил не было. Неожиданно он ощутил справа какое-то движение, а после услышал странный звук, похожий на зевок или полустон. Робб заставил себя повернуть голову в сторону шума. На второй половине кровати лежала обнаженная девушка с милым лицом и мягкими каштановыми локонами вокруг головы. Она смотрела на него сонным взглядом, нежно улыбаясь. — Как вы себя чувствуете, ваше величество? Подавляя назойливое давление в висках, Робб заставил себя принять сидячее положение. Плеча коснулась теплая рука и ему захотелось смахнуть её, но он сдержался. Неизвестно, что произошло, нужно было это выяснить, прежде чем что-то делать и говорить. — Как тебя зовут? — рука исчезла и из горла девушки вылетел разочарованный стон. — Джейн Вестерлин, ваша милость. Я старшая дочь лорда Гавена Вестерлинга. Я ухаживала за вами после того, как вашей сестре стало хуже, — Робб резко обернулся и посмотрел на девушку, что прижимала покрывало к груди. — Что с моей сестрой? — и, не дожидаясь ответа, он на нетвердых ногах поднялся, игнорируя собственную наготу и прочие неудобства. Он заметил свою одежду, очищенную от крови и грязи на кресле и принялся собираться. — Мне это неизвестно. Я не отходила от вашей постели, а леди, что вас навещала, не считала необходимым сообщать мне что-либо касательно леди Сноу, — Робб остановился и кивнул сам себе. Леди. Речь о Талисе Мэйгир, значит она была с Джулиетт всё время. Это хорошо. Он доверял лекарю больше, чем кому-то из местных врачевателей. Робб уже направился к двери, чтобы пойти туда, куда его тянуло сердце, но понял, что не может поступить так с невинной девушкой. Старк обернулся и приблизился к кровати. К своему стыду он заметил кровавое пятно на простыне. Он коснулся щеки Джейн, давая ей то, чего она, скорее всего, была лишена прошлой ночью. — Надеюсь, я не причинил вам боли, миледи, — к счастью, девушка лишь смущенно улыбнулась. — Отнюдь, ваша милость, вы были очень нежны и заботливы, — Робб хотел бы испытать облегчения, но не мог. Боги, он был таким же, как отец. Нет. Он не поступит так с Джейн, никто не должен проходить через то, с чем столкнулась мать Джулиетт. И сама Джулиетт, он не будет отцом бастарда. — Не волнуйтесь о своей чести, миледи, и велите матери приготовить вас к свадьбе. Как только я убежусь, что моя сестра в порядке, то возьму на себя ответственность, — девушка улыбнулась шире. — Спасибо, ваша милость. — Робб. Зови меня Робб, Джейн. Он вышел из покоев, переполненный странными чувствами. Стража у дверей приветствовала его, Робб попросил отвести его к сестре, так как, как бы не напрягал память, не мог вспомнить даже сторону, в которой располагались её покои. Но, к его удивлению, комната Джулиетт была почти напротив. Старк вошел без стука. В комнате было тихо, слишком тихо. Ашлин сидела в глубоком кресле и читала книгу, она даже не подняла на него взгляда, что было верхом неуважения, если бы он беспокоился об этом в такой момент. Талиса Мэйгир же протирала лоб сестры влажным полотенцем и лишь кивнула ему в приветствии. Женщина также была недовольна, даже раздражена. — Как она? — вопрос вызвал ухмылку на лице Мосс, она откинула книгу и поднялась на ноги, скрестив руки на груди. — Вас это волнует, мой король? Где же было ваше беспокойство, пока вы спали с дочерью нашего врага, в то время, как Джулиетт лежала здесь и боролась за жизнь, которой пожертвовала ради вас? — слова-пощечины били его со всей силы. Мосс переходила все возможные границы. — Это не твое дело, Ашлин. Следи за языком, — но девушка лишь вызывающе прищурилась и оглядела его с ног до головы. — Если она проснется, то возненавидит вас, поверьте мне на слово. У всего есть черта, даже у её любви и преданности. И вы пересекли её. Однако ради неё самой я могу промолчать и сохранить ваш позор в тайне. Никто, кроме меня, не видел, это случайность, что я узнала. Вопрос лишь в том, стоите ли вы этого, — она не лгала. Ашлин была готова сохранить всё в тайне. Но в том не было смысла. — Я допустил ошибку. И я возьму за неё ответственность. Мы с Джейн Вестерлинг поженимся, в твоей лжи нет необходимости, Ашлин, — щеки девушки покрылись пятнами, а глаза раскрылись от нескрываемого шока. — Не могу вам поверить. Просто не могу, лучше бы вы получили ту стрелу в сердце, — она направилась широким шагом к двери и с шумом её захлопнула. Робб выдохнул сквозь стиснутые зубы. Ашлин Мосс была покорной, доброй девочкой, что всегда была подле Джулиетт. С каких пор она отрастила когти ему перечить? Её обвинение и желание — он понимал и разделял это. Неведомый, как же он напортачил. Робб подошел к кровати и посмотрел на сестру. Её лицо лишилось цвета, обескровленные губы стали сухими, с горла срывались редкие, тяжелые вдохи. Кожа была покрыта испариной, лекарь раз за разом вытирала её травяным настоем. Робб предложил заменить Талису, и та оставила свой пост. — Мне очень жаль. Я не отходила от неё. Ей становилось лучше, но вдруг что-то случилось. Она горит, и, я боюсь, всё очень плохо. Рана загноилась, но я исправила это. Однако сомневаюсь, что поможет. Боюсь, для этого слишком поздно. Вы должны попрощаться, — тихо произнесла она, успокаивающе проведя рукой по его плечу, а затем оставила его с Джулиетт. Он не мог принять это. Джулиетт умирала. Но Робб не мог сказать ей «прощай». Он взял её за руку и прислонился лбом к их соединенным пальцам. Подняв голову, посмотрел на её всё ещё прекрасное и умиротворенное лицо. Она выглядела как те безмолвные статуи в крипте, но ей было там не место. Она должна быть с ним. Должна жить. — Открой глаза. Умоляю тебя, детка. Ты обещала. Мы вместе в этом. Ты не можешь оставить меня. Как я буду жить без твоей улыбки, смеха? Как? Ты слишком юна, ты должна прожить долгую жизнь, сделать то, о чем мечтала, и умереть в старости, окруженная любящими тебя людьми. Непролитые слезы жгли глаза. Но он просто не мог плакать, хотя так было бы легче. Но после всего совершенного не то чтобы он этого заслуживал. Облегчения. Талиса сказала ему попрощаться. Робб должен найти силы сделать это. Он прочистил горло и заговорил с сестрой, как если бы она просто сидела напротив и разделяла бутылку хорошего дорнийского вина. — Когда мы были маленькими, ты была самой красивой вещью, что я видел в жизни. Ты была как живая кукла с этими большими серыми глазами и кудрявыми волосами. Думаю уже тогда… тогда это было во мне. Но я просто не знал. И спустя годы, мое отношение, мое чувство к тебе не изменилось. Стало лишь сильнее, крепче, проросло во мне как семя, дало корни. И сколько бы я не пытался, не мог преодолеть. Теперь я понимаю, в какой момент всё началось, ещё до того, как я действительно осознал: я стал смотреть на тебя дольше положенного, касаться при каждой возможности. А ты не видела. Никогда не смотрела на меня так. Его руки взяли белую тряпицу, окунули в прохладный отвар и отжали лишнюю влагу. Бережно, еле касаясь почти прозрачной кожи, он провел ей по губам, щекам, лбу, шее и груди. Он повторял это снова и снова, потому что не знал, что сказать ещё, чтобы не звучать ещё более жалко. Робб понимал, что оставалось нерешенным. Он должен был извиниться. Даже если она не услышит. — Я знаю, что виноват перед тобой. То, что я сделал ночью. Это непростительно. Даже если ты будешь способна это сделать, я сам не смогу. Когда я узнал про тебя и Джори, это был он, я знаю, то разозлился на себя, что не был рядом и не переубедил. Я снова не был рядом, когда ты в этом нуждалась. Но клянусь, я не отойду от тебя, пока тебе не станет лучше. Тебе обязательно станет лучше. Ты не можешь уйти. Слышишь? Я не отпускаю тебя. Ты своевольная, но в этот раз обязана подчиниться. Ты не умрешь. Это приказ. Он склонился над её лицом и хотел оставить привычный поцелуй на её лбу, но взгляд невольно опустился к губам. Нет. Это было неправильно. Он провел рукой по её спутанным локонам и глубоко вздохнул. Этого никогда не случится против её воли, как произошло с ним. Быть лишенным выбора. Он не поставит её в эти условия. Робб возвел глаза к нему и обратился к Семерым. «Дайте Джулиетт выжить. Сделайте это, и я больше никогда не посмотрю на неё иначе. Никогда не прикоснусь к ней иначе. Просто дайте ей выжить»⁴ Борьба со своими чувствами самая трудная. Худшего врага ему и не найти.Like wildfire It starts in my chest The silence grows louder Ringing out in my head
Джулиетт горела в преисподней, иначе никак нельзя было назвать то место непрекращающейся агонии, в котором она пребывала. Ей казалось, она ходила по раскаленным углям, те обжигали её кожу, а любые попытки облегчить боль заканчивались падением. Она кричала. Кричала так сильно, что сорвала горло. Но никто, никто не приходил на помощь. Лишь навязчивый голос в её голове твердил идти вперед и ни за что не останавливаться. Он звал её присоединиться, но она не хотела. Она почему-то знала, что, дойдя до конца, дороги назад уже не будет. Она словно наблюдала конец мира, чувствовала дыхание смерти на своих щеках. Джулиетт делала шаг за шагом, стискивая зубы и проглатывая рыдания. Приближаясь к человеку, что звал её. Её тянуло к нему неведомой силой. Она собрала волю в кулак и ускорилась. Впереди показалась одинокая фигура. Это была миниатюрная женщина, чьи темно-каштановые волосы были так похожи на её собственные, а милое в своем несовершенстве лицо напоминало ей младшую сестру. Огонь окружал девушку, ещё более юную, чем сама Джулиетт, но она стояла босыми ногами на маленьком островке снега и улыбалась ей, протягивая бледную руку. — Мама? — Джулиетт сделала шаг навстречу, и её ног коснулась прохлада, она выдохнула от облегчения. Когда их руки соприкоснулись, боль прошла, её словно и не было вовсе. Теплые губы коснулись её лба. Джулиетт закрыла глаза, стараясь запечатлеть в памяти это ощущение. — Моя любимая девочка, ты выросла такой красивой, — нежные руки держали её лицо. — Ты здесь одна? Папа или мой кровный отец здесь? Могу я их увидеть? — Лианна отвела взгляд в сторону и только покачала головой. — Здесь только я, Джулиетт. Я здесь, чтобы провести тебя… — она выглядела убитой этими словами. Нет. Нет. Это невозможно. — Я умерла? — серые глаза напротив наполнились слезами. — Нет! Нет, я не умерла, ты лжешь. Это просто очередной кошмар. Я никуда с тобой не пойду, — она оттолкнула удерживающие её руки и посмотрела на печальное лицо. — Я нужна Роббу. Я не ты, я не брошу свою семью. — Она обернулась и указала пальцем на угли, — если мне нужно будет вечность идти по ним обратно, я не сдамся. Никогда. — Джулиетт, ты не сможешь… — но она была непреклонна. — Ты не знаешь меня. Может ты и родила меня, но слишком много людей погибли по вашей с Рейгаром вине. Я ненавижу вас обоих за это. Ненавижу быть дочерью двух самых эгоистичных людей в мире. Это предпочтительнее клейма бастарда. Но с ним я, по крайней мере, была дочерью самого благородного человека Вестероса. И ты не остановишь меня. Никто не остановит. Она обернулась и направилась обратно в огонь. — Ты точно такая же, как и я, Джулиетт. Просто пока не понимаешь этого, — усталый голос сопроводил её первый шаг, и она остановилась. Это, возможно, был единственный шанс выслушать женщину, что её родила, — и ты падешь. Что бы ты ни делала, какие бы решения не приняла, нити судьбы уже переплелись, история уже написана, а чернила высохли. И ты, как и все мы, можешь только наблюдать за тем, что разворачивается с твоим участием или без него. Ты можешь быть сильна, но ни один человек, даже такой, как ты, не способен изменить движения колеса, что начало крутиться задолго до нашего рождения. Ты, как и я, просто пешка в чужой игре. Мы лишь спицы: есть мы или нас нет, колесо всё движется и движется вперед. И ничто и никто его не сломит. — Я не ты, мама, — она обернулась и подарила женщине последний взгляд, — я буду бороться до последнего вздоха за тех, кого люблю. И я не собираюсь быть чьей-то пешкой. Я стану игроком. Как только слова сорвались с её языка, она пошла обратно. Угли больше не обжигали. Нет, они никогда не должны были, просто Джулиетт забыла об этом. Она забыла, кто она, забыла, что огонь не может ей навредить. Всё было лишь кошмаром. И она собиралась проснуться. Шла ли одна день, два или больше. Она быстро потеряла всякую ориентацию. Упрямо идти вперед — это всё, что она могла. Она надеялась, что там будет выход. И он был. Перед ней возник лес, серебряный свет пробивался сквозь деревья. Черные вороны кружили над кронами, хлопая крыльями, их карканье было подобно песни мертвецов. Волчий вой сотрясал землю. Её щеки коснулось что-то холодное. Джулиетт подняла глаза к небу. На неё падал снег. Когда она посмотрела обратно, то перед ней уже стоял мальчик не старше пяти лет. Он держал руки за спиной и с интересом её разглядывал. Она сама рассматривала ребенка, удивляясь его привлекательности, он был похож на… Внезапная догадка ошеломила. — Кто ты? — Ты знаешь, кто я, мама, — рука Джулиетт взметнулась к горлу. Сначала призрак Лианны, теперь нерожденного дитя. Этот кошмар бил по самому больному. Но мальчик только невинно улыбнулся и протянул раскрытую ладонь, приглашая, — не бойся. Я не наврежу тебе. Я здесь, чтобы проводить тебя назад, туда, где ты хочешь быть. — Ты должен ненавидеть меня, — но он лишь пожал плечами. — Я не знаю, что это такое. Поторопись, там нуждаются в тебе, — и она взяла его руку, такую крошечную и ледяную, и они вместе направились прямиком к свету. Она пришла в себя, ощущая тяжесть в голове и тупую раздражающую боль в каждой кости тела. Джулиетт приоткрыла глаза и увидела размытые очертания фигуры девушки в свете свечей. Она распахнула рот, чтобы сказать, что очнулась, но в горле было суше, чем в пустыне Дорна. Тогда она попыталась двинуть рукой, чем привлекла-таки внимание. Джулиетт зашевелила губами смогла лишь прохрипеть. — Воды, — и её губ коснулась влажная тряпка. Джулиетт жадно ловила каждую каплю. Это повторялось несколько раз, но она продолжала чувствовать жажду. — Больше нельзя, я дам ещё позже, — что же, теперь она может говорить. — Что происходит? Как долго я была без сознания? — обратилась она к Талисе Мэйгир, что её и поила, к ней присоединилась Ашлин, усаживаясь так, чтобы Джулиетт было видно её лицо. Она взяла её за руку и нервно улыбнулась. — Ты нас всех напугала. Мы чуть тебя не потеряли. Ты была без сознания несколько дней. Не поступай так со мной больше, — Джулиетт посмотрела на подругу, что уже не сдерживала слез, и кивнула. — Как Робб? Где он? — Мосс изменилась в лице, она отвела взгляд и крылья её носа возмущенно раздулись. — К нему прибыли знаменосцы, он сейчас с ними, миледи. А до того, не отходил от вас: спал и ел тут же, — это сказала ей Талиса, пока Ашлин молчала, сжав губы. Что было не так? — Правда, Ашлин, что не так? — она тяжело вздохнула и посмотрела в потолок, произнося молитву. — Твой брат переспал со старшей дочерью Вестерлингов, и те требуют свадьбы. Его величество решило взять на себя обязательства, — Ашлин закатила глаза, а Джулиетт от шока распахнула рот. Какого неведомого здесь происходило? — Как? Я не понимаю. Он не покидал меня, вы это сказали, — Сноу перевела взгляд на Талису, что взволнованно сгибала пальцы. Она поняла, что вопрос достался ей и тихо произнесла. — Свадьба не состоялась, так как вы были при смерти. Точнее, так думал ваш брат. На деле: кризис миновал к тому моменту, — она была смущена своими словами, боялась произносить их вслух, ибо знала, что ложь королю являлась изменой. — Вы солгали ему, — Талиса кивнула. — Я помнила ваши слова о помолвке и решила, что это важно. И что вы хотели бы иметь возможность предотвратить это, — она не верила в услышанное. Эта смелая женщина не позволила большой беде случится, помимо того, что спасла ей жизнь. — Спасибо, — она протянула руку и коснулась ладони леди, стараясь говорить от всего сердца и абсолютно искренне. — Я ошибалась на ваш счет. Простите, что была несправедлива. — Вы имели на это право, — также как и сама Талиса на её извинения. — И всё же… — настояла она с улыбкой. — Я прощаю вас, — лекарь улыбнулась в ответ, выглядя так красиво, и Джулиетт подумала, что Робб мог вполне влюбиться в неё и нарушить слово, данное Фрею, женившись на Талисе Мэйгир. И смогла ли она сама противиться этому порыву брата или сделала всё, чтобы он был счастливым? — Вы знаете, что произошло? Как так вышло? — Джулиетт снова обратилась к Ашлин, зная, что та имеет сильнейшее, чем южанка, влияние на их людей, а значит, информации у неё куда больше. Но девушка помотала головой: — Я буду предвзята. Не хочу быть гонцом, Джулиетт. Я лучше пойду подготовлю тебе одежду, — а затем, не давая себя остановить, быстро вышла. Джулиетт долго смотрела ей вслед. Затем перевела взгляд на Талису, ожидая, что она объяснит, что случилось, пока она спала. Лекарь опустила глаза и прошептала: — Его величество ранили в руку, но он отказался обработать рану и остался у вашей постели. Как я поняла, леди Джейн пришла проверить его, у него уже был жар и рана воспалилась. Она ухаживала за ним, я также была там, но потом вам стало хуже. И я стала заботиться о вас. После я узнала обо всем от леди Ашлин. Я думаю, он был не в себе, его поили маковым молоком, у него был жар… Джулиетт не дала ей договорить и перебила. — Её подложили в его постель, и он провел с ней ночь, пока я боролась за жизнь от стрелы, что должна была его убить? — с каждым словом её голос становился всё выше и громче, как и возрастающий гнев в её жилах. — А затем он решил разом перечеркнуть успехи в войне и жениться на ней, сделать своей королевой, пока я была без сознания? И если бы не вы, то… Она не смогла договорить и отвернулась. Туго перевязанную грудь сдавила боль, что совершенно не имела отношения к ране. Джулиетт сжала простыню в кулаки и закрыла глаза. Слезы катились по её щекам. Она не могла понять природу этого отчаяния и гнева. Она чувствовала себя преданной. Как Робб мог так с ней поступить? Как? Талиса понимающе молчала. Джулиетт не хотела жалости и эта женщина её не проявляла. Ей было бы только хуже. Дрожь прошла сквозь её тело, когда она сделала вздох, чтобы задать следующий вопрос. Её голос был сорванным и полным горечи и слез. — И что теперь? Как обстоят дела? — Насколько мне известно, семья девушки готовится к свадьбе, они давят на короля, требуя брака, но он категорически отказался делать что-либо, пока вы не придете в себя. Клянусь, дядя девушки пытался пройти сюда, так его величество почти сломал ему руку, выводя его прочь. Больше никто и рвался зайти, слава богам. Вас охраняют, как настоящую королеву, — она указала в сторону двери, — там десяток телохранителей из личной гвардии короля. Джулиетт глубоко вздохнула, не зная, что ей, Иные всех побери, делать в этой ситуации. С одной стороны, предательство Робба было тем, что она не могла простить так просто. С другой, было ли это предательством? Их отец учил его быть ответственным, и, судя по всему, девушка была девицей. Но кто заставлял её делить ложе? Никто. Тогда почему платить за ошибки этой Джейн должен её брат? Нет. Не бывать этому. Им придется переступить через её мертвое тело. — Помоги встать, — приказала Сноу, используя тон своего отца, подразумевая, что выбора нет. И, хотя Талиса пыталась убедить её, что не стоит торопиться, на это не было времени. Она должна была успеть поговорить с этой Джейн Вестерлинг по душам до того, как Робб и все в замке узнают, что она проснулась. Ашлин вернулась как раз вовремя, чтобы помочь ей надеть чулки, ботинки, а также просторное желто-зеленое платье из тончайшего шелка, что, вероятно, принадлежало Мосс. Легким движением руки девушка закрепила её волосы в узел на затылке, а затем протянула собственную шаль с гербом своего дома вышитом на конце и накрыла ей голову. — Так никто тебя не узнает⁵. Будь осторожна, не смотри никому в глаза, иначе тебя раскроют, — Джулиетт кивнула, поглядывая на свою волчицу. — Можешь её взять. Я гуляла с ней, никто не удивится. Хотя Вестерлинги боятся лютоволков, Роббу пришлось запереть Серого Ветра, ибо тот совсем от рук отбился, — Джулиетт только нахмурилась на эту новость. Зима, наверняка, вела себя необычно тихо и послушно, потому что боялась такой же участи. В другое время лишь они с Роббом могли укротить её норов. Но Зима была диким зверем. И именно это ей сейчас и нужно. Она подозвала волчицу к себе, касаясь жесткой шерсти. Девочка понимающе на неё смотрела, чувствуя, какие чувство бушуют в хозяйке. Сноу подняла глаза на Ашлин и улыбнулась той самой улыбкой, которая соперничала с хищным оскалом. — Тем лучше. Я не собираюсь быть милой. Или леди, — Зима утробно зарычала, вторя её словам. Ашлин понимающе кивнула. — Я рада, что ты вернулась. Без тебя всё катилось в Преисподнюю, — Джулиетт поцеловала подругу в щеку и сжала её ладонь. Это жест говорил: «всё позади, я здесь и никуда не собираюсь уходить». Её место было здесь, как бы Боги и предки не были против. Пусть спустятся на эту землю и попробуют сами, а потом дают ей советы. Мать пророчила ей падение? Что же, она готова пасть настолько низко, что ей и не снилось. Хватит с неё: ей осточертело получать тычки ото всех. Пора бы применить то, что она взращивала в себе годами. Её имя Джулиетт Сноу⁶. Бастард она или нет, никто больше не станет вытирать об неё ноги. Она подняла глаза и посмотрела на двух леди перед собой. — Будьте осторожны, леди Джулиетт. Вы всё ещё слишком слабы, швы не успели затянуться. Не делайте резких движений, и если почувствуете тошноту или головокружение, зовите на помощь, — девушка кивнула и поймала два обеспокоенных взгляда. С ней всё будет хорошо. Она сделает одно дело, а потом неделю будет не вылезать из кровати, восстанавливаясь. Джулиетт вышла за дверь, опуская голову низко, как это всегда делала Ашлин и девочки её положения. Гвардейцы не посмотрели на неё дважды, когда она проходила мимо, и Сноу не знала, стоит ли обвинять их в такой невнимательности или поблагодарить за неё. Зима шла впереди, расчищая ей путь, ведь вся прислуга прижималась к стенам при виде огромного с полчеловека зверя. Следуя подробным объяснениям Ашлин, она легко добралась до комнаты Джейн Вестерлинг. Из приоткрытой двери был слышен девичий смех. Девушка посмотрела внутрь и увидела, как беззаботно веселятся молодые леди, играя с платьями и украшениями. Их волосы были убраны в замысловатые прически по южной моде, платья были яркими, цвета желтого солнца, морской пены и розового заката, а лица были загорелыми и счастливыми. Перед глазами Сноу предстала Санса: младшая сестра всегда мечтала об этом: уехать на Юг, жить в тепле и достатке, одеваясь в шелка и драгоценности. Ашлин тоже грезила об этом. Эти девушки так отличались от сестер Мормонт. От неё и Арьи. От Талисы Мэйгир. От Алис Карстарк. Было ли что-то в них, что она отвергала, избрав иной путь? Может эта беззаботность? Арья бы назвала их просто глупыми. Но Джулиетт была не согласна: эти леди не были дурочками. Просто они были другими, и это был их осознанный выбор. Каким и был выбор Дейси носить кольчугу, Алисанны взять в руки топор, Лианны играть с деревянным копьем, Арьи мечтать стать рыцарем, Талисы уехать на другой континент и работать лекарем, Алис отправиться с ней в лес навстречу приключениям. И её собственный — принять свое положение бастарда и жить с высоко поднятой головой, надев свою безупречную маску. Люди боятся силы. Джори любил повторять, обучая её сражаться: «Хищник всегда смотрит прямо, а жертва по сторонам. Ты должна напугать противника, и тогда он обязательно допустит ошибку. Смотри в глаза, не отводи взгляда. Заставь их поверить, что тебя не победить, и они проиграют». — Все вон, — её властный голос прокатился, как раскат грома, по комнате, заставив девушек вздрогнуть и выронить вещи из рук. Тучноватая женщина вышла из-за маленьких спин и встала перед ней, уперев руки в бока. — Да кто ты такая? — Джулиетт позволила шали соскользнуть по её темным волосам, а затем уставилась на женщину серыми глазами дочери Старка. Она коснулась холки волчицы, отдавая беззвучный приказ. Зима выгнула спину, оскалила пасть и приготовилась к прыжку, это заставило наглую особу отступить. — Вы знаете, кто я, — четко произнесла она. — А теперь, все, кроме Джейн Вестерлинг, пошли вон, или мне надо отдать приказ помочь вам сделать это ей? — она кивнула на волчицу, что была готова сорваться вперед при одном жесте руки. Молодые девочки расторопно выбежали за дверь, прижав руки к груди. Женщина подумала с мгновение, а затем скосила взгляд на Зиму, чьи клыки приближались к ней угрожающе медленно. С них капала слюна. Леди, кем бы она ни была, громко сглотнула, а затем, понимая, что ничего не способна сделать, вышла за дверь, обещая, что приведет помощь. Единственная оставшаяся леди обнимала талию руками и дрожала от страха. Джейн Вестерлинг. Она была очень красива: каштановые кудри и детское лицо, что обеспечило бы ей хорошее будущее. В другой жизни. Джулиетт слышала речи, что проносились по комнате: девчонка уже считала себя королевой. Как же мало для этого нужно-то в итоге? Просто переспать с королём. Однако с ней на её пути всё было не так просто. — Мне нет дела, что ты там успела себе напридумывать. Король Севера и Трезубца Робб Старк никогда, поняла меня? Никогда на тебе не женится. Иначе, — Зима по команде зарычала и начала приближаться. Девушка прижалась спиной к стене и заплакала, моля остановить животное. Но Джулиетт стояла и смотрела на неё без единой эмоции на лице. — Она разорвёт тебя на части. Будь умна и не делай то, что приведет тебя к смерти. Ты не в том положении, чтобы ставить условия о свадьбе. Больше нет. Только через её мертвое тело. — Пожалуйста, — рыдания срывались с красивых лживых губ. Сноу продолжила давить. — Каково это было? — она наклонила голову к плечу и произнесла обманчиво сладким голосом, издеваясь. — Спать с мужчиной, который не хотел тебя? Который был не в себе? Будь он женщиной, это считалось бы изнасилованием. Но раз он мужчина, ответственность на нем в любом случае? Как бы не так. Ты и твоя амбициозная мать можете забыть об этом. Ты никогда не станешь королевой. Только через собственный труп. Попробуешь открыть свой рот, и я сама тебя убью. — Пожалуйста, я сделаю, что угодно. Просто уберите её от меня, — Джулиетт опустила глаза и слегка улыбнулась. Это было слишком просто. Вот, главное отличие «девочек с фарфоровыми сердцами» от «женщин из стали». Хрупкость. Она — волчица. Не отступает, когда ей делают больно или угрожают. Она нападает в ответ, разрывая глотки. И Джейн Вестерлинг не повезло оказаться на её пути. — Ты скажешь моему брату, что передумала выходить за него. В противном случае будь готова встретить последствия своего выбора. И знай, никто тебя не защитит от меня. Робб Старк всегда предпочтет свою сестру южной шлюхе, ты успела в этом убедиться, — она развернулась и пошла прочь, оставляя девушку осознать всё произошедшее. Зима засеменила у её бедра. Джулиетт оставила шаль свисать по плечам: скрываться больше не было необходимости. Она лишь подняла подбородок выше и направилась обратно. Она была практически на месте, когда вдруг почувствовала, как земля уходит из-под ног. Перед глазами потемнело, и она увидела яркие вспышки, сил хватило лишь чтобы прислониться к стене. Она услышала мужские голоса и через секунду почувствовала руки, бережно подхватывающие её тело. Она словно находилась в штормовом море, её мягко качало по волнам. Джулиетт медленно приходила в себя, чувствуя под щекой чье-то плечо. Она приоткрыла глаза и увидела рыже-каштановые волосы и удовлетворенно вздохнула. Она в безопасности. — Рроо, — мягко прошептала она, сообщая, что очнулась. — Рейнальд Вестерлинг, миледи, — Джулиетт застыла. Её глаза распахнулись и она посмотрела прямо на четкий профиль молодого мужчины, что, точно, не был её братом. Зато он, очевидно, был родственником Джейн. Дерьмо! — Немедленно отпустите меня, — приказала она, повысив голос, чем вызвала улыбку, заставившую пышные усы мужчины дернутся. Тот лишь крепче её подхватил, чтобы не уронить и продолжил идти. — Непременно, леди Мосс. Как только отнесу вас в ваше крыло, — Джулиетт пробормотала проклятье сквозь зубы, чем вызвала у крепкого мужчины ещё одну улыбку. — Вы северянки все острые на язык или только Моссы? — Джулиетт непонимающе на него уставилась и он поспешил объяснить. — Ваша родственница леди Ашлин смотрела на меня, как на грязь под её ногами, каждый раз, когда я набирался смелости с ней заговорить, — Сноу прыснула. Это было не совсем в характере Ашлин, но все они менялись под тяжестью войны. — Вы решили проявить себя перед Ашлин, доставив меня в целостности? — это был несерьезный вопрос, но мужчина нахмурился. — Вы меня оскорбляете, миледи. Я бы никогда не оставил девушку в беде, — Джулиетт видела, что тот говорил серьезно. Она уже пожалела, что вообще открыла рот. — Не берите в голову мои слова, я просто сварливая северная задира, — она сказала это с той же ироничной интонацией, и мужчина рассмеялся, очевидно, понимая, что она шутила над ним всё это время. Джулиетт посмотрела вперед и поняла, что они почти прибыли. Высокие деревянные двери, за которыми находились комнаты, что они занимали, охраняла бдительная стража с гербами Карстарков на доспехах. Они посмотрели на них прямо, не показывая никаких эмоций, и положили руки на эфесы мечей. Джулиетт сглотнула и снова попросила лорда поставить её на ноги. Но тот упрямо посмотрел на северян и обратился к ним. — Миледи плохо себя чувствует, позвольте отнести её в покои, — лица напротив были полны равнодушия. — Вы знаете приказ. Никого не пускать, — отчеканили они, заученную фразу. — Но… — попытался возразить он, но Джулиетт ущипнула его за плечо и потребовала себя отпустить. Она могла бы и вырваться, но помнила слова Талисы о том, что швы на груди нуждаются в покое. — Поставьте леди на ноги и идите своей дорогой, мы здесь разберемся, — холодно ответили ему. Мужчина всё ещё колебался, а у Джулиетт закончилось терпение. Как и у стражников: один из них выступил вперед, чтобы заставить упрямца подчиниться. Но в следующее мгновение тяжелые двери распахнулись и в проеме показался мягко говоря взволнованный Король Севера. Его глаза застыли на ней, удерживаемой руками врага. Пекло. Тишина звенела в ушах. Все, затаив дыхание, наблюдали за развернувшимся перед их глазами. «Робб», — почему её голос звучал, как хныканье? Где вся та злость, что ещё несколько минут билась под её кожей, угрожая расправой всем неугодным? Ей не было никакого дела, потому что Старк сделал шаг к ней и забрал из рук шокированного мужчины, раз за разом повторяя её имя. Джулиетт, опираясь на носочки, обняла его за шею, чувствуя, как пальцы гладят её спину. Ей хотелось плакать и смеяться. Она совершенно не понимала, что с ней происходило. — Ты в порядке, — неверяще прошептал он ей в волосы. — Я в порядке, — ответила она, сжимая его в объятьях, зажмурившись. «Это она! Это она угрожала мне и моим девочкам своей тварью!» — прозвучал грозный женский голос позади. Джулиетт вздохнула: «как не вовремя». Робб отклонился назад и посмотрел на её лицо. Теперь до него начало доходить, что именно произошло. «…вы должны принять меры! Нельзя допускать, чтобы подобным образом обращались с будущей королевой!» Старк совершенно игнорировал женщину, он продолжал внимательно рассматривать её лицо, пытаясь понять, что из сказанного правда. «Всё», — могла бы она сказать ему. Но не произносила ни слова. Всё ещё глядя в её глаза, Робб произнес: — Лорд Рейнальд, сопроводите свою мать в её покои, она переволновалась; в последнее время на неё многое навалилось, — это был приказ короля. Приказ, против которого не пойдешь. — И спасибо, что проводили ко мне мою сестру, — он, наконец, перевел взгляд на лорда и благодарно ему кивнул. Джулиетт не смогла побороть любопытство и обернулась: Вестерлинг смотрел на неё со смесью страха и удивления. Он, наверняка, слышал о ней прежде, и, несомненно, внял каждое обвинение, что в неё бросила его мать. Словно ей было дело до его мнения. Было. Рейнальд Вестерлинг казался хорошим человеком. И увидеть его разочарование было бы неприятно. Но кроме двух эмоций больше ничего не отражалось на молодом лице. Мужчина кивнул Роббу и увел притихшую мать. Джулиетт не долго смотрела им вслед, а затем повернулась к брату. Она отметила, что его лицо осунулось, а под красными воспаленными глазами залегли тени. Он посмотрел на неё в ответ. — Зеленый не твой цвет, милая, — строго сказал он, подразумевая совсем иное. Робб был невероятно на неё зол, но не собирался показывать это кому бы то ни было. Его ладонь уверенно легла на её поясницу, подталкивая вперед. Джулиетт шла, чувствуя его тяжелое дыхание на своем затылке. Стоило двери закрыться за ними, родные руки подняли её. — Сиди смирно, — прошептал он ей на ухо. Девушка развернулась и уткнулась носом в его грудь. Знакомый запах заполнил легкие. Как она вообще могла перепутать Робба с кем-то? Стража распахнула перед ними дверь, и Робб внес её внутрь пустующих покоев, укладывая на постель. Джулиетт чувствовала себя ребенком от такого отношения, но держала свои мысли при себе. Она села, подогнув ноги и посмотрела на брата. — Ты могла пострадать, о чем ты думала? — она промолчала, отводя взгляд. А что она могла сказать ему? Что пыталась исправить его ошибку? Только криками и угрозами тут не поможешь. Робба так не убедить. Вот он, смотрит на неё и ждет ответа. Но её молчание его подталкивает его рассказать о своих переживаниях самому. — Тебе нет дела, что тебе причинят боль. Но мне есть, я в ужасе от одной мысли, что тебе навредят. Если ты умрешь, Джулиетт, то этот мир потеряет значение для меня. Всё потеряет, — его голос дрожал на каждой фразе и с каждой следующей становился всё тише. Джулиетт виновато опустила глаза и крепко прижалась к нему, показывая, что она никуда не делась, демонстрируя, что она рядом. Заставляя через прикосновения и ощущения в это поверить. — Робб, пожалуйста, — её нос зарылся в его шею, а рука обхватила торс сильнее. — Я не хочу говорить об этом. Не сейчас. Мы оба живы и это главное. — Джулиетт… Просто дай слово, что не поступишь так снова, — настаивал он, зная, что она выполнит обещанное. Только это была не она. — Я не могу, Робб, — чуть слышно пробормотала Сноу, чувствуя, как грудь брата покидает разочарованный вздох. Раздался стук в дверь, отчего им пришлось разорвать объятия. Талиса и Ашлин вошли в помещение, лекарь вежливо попросила брата выйти, чтобы она могла проверить заживление и сменить повязку. Тот кивнул, но покинул комнату не один, а с Аш, что не выглядела довольной этим фактом. Подруга злилась на Робба за Джейн, а кузен был зол из-за представлением с переодеванием и притворством. Джулиетт вздохнула: «они сами разберутся». Талиса помогла ей снять платье. Она приподняла нижнюю рубашку до шеи и осторожно осмотрела рану. Джулиетт опустила взгляд и увидела довольно уродливый рубец, пересекающий её грудь над сердцем. Лекарь понимающе покачала головой. — Если бы прижигание сработало, всё было бы не так страшно, — Сноу испуганно округлила глаза, а девушка продолжила, склонившись над раной, — если бы мы прислушались к вашим словам, а не приняли их за бред, то всего можно было избежать. Хотя я никогда не встречала подобного. Как ваша кожа может не реагировать на жар? — теперь Мэйгир смотрела прямо на её лицо и хотела ответа. Сноу не знала, что ответить. С другой стороны, что будет, скажи она правду. Или хотя бы часть. Чужестранка не сильна в их истории. — Во мне половина крови Первых людей, а вторая половина — Валирийская, — Талиса задумалась, а Джулиетт продолжила, — моя кожа не горит, потому что в моих жилах кровь драконов. — Это удивительно, — прошептала она, касаясь её руки, всё ещё не веря. — Вы говорили кому-нибудь? — девушка отрицательно покачала головой. — Я бы не хотела распространять это. Как и свою родословную, — Талиса кивнула. — Ваша тайна не покинет моего рта, я клянусь, — Сноу улыбнулась и кивнула. Она верила ей на слово.***
Робб Старк крепко, но не сильно, сжимал предплечье Ашлин Мосс, когда выводил её из покоев, где сейчас находилась Джулиетт. Его переполнял праведный гнев на эту женщину. Он вполне мог вытерпеть её косые взгляды, да он закрыл глаза на то, что фрейлина его сестры практически пожелала ему смерти, но такие действия, как сокрытие от него состояния сестры, пособничество её выходкам и подвергание жизни Джулиетт опасности переходили всякие границы разумного. Он чувствовал, как с каждой секундой становиться сложнее дышать, смотря в уверенные в своей правоте зеленые глаза напротив. — Вы делаете мне больно, — пытается она вырвать руку, но Робб лишь бросает ей сухое «потерпишь» и ведет прямиком в её покои. Он велит ей открыть дверь, что она и делает, посылая в него смертельные взгляды. Старк её отпускает, и Мосс с высоко поднятой головой входит в небольшую комнату, оборачивается и смотрит на него, скрестив руки на груди, ожидая, что он ей скажет. Робб кивает ей в сторону шкафа и отдает простой приказ: — Собирай свои вещи и возвращайся в Риверран, пока я не решил, что с тобой делать дальше, — девушка открывает рот, и ему очень интересно, что же она скажет. Осталась ли в ней хоть капля той смелости? — Нет, — да. Робб криво усмехнулся и покачал головой, а Ашлин продолжила, — я подруга Джулиетт, я её наперсница. Что она скажет на то, что вы отослали меня за то, что я рассказала ей правду и помогла, как мне и положено поступать? Старк смотрел на лицо девушки и не мог понять: она действительно верила во все эти слова, что вылетали из её рта, или просто хорошо играла? Он подошел к девушке ближе и угрожающе зашептал. — Мы говорим об одной и той же Джулиетт? Сдается мне, женщина, что знаю я, никогда не простит предательства, — Ашлин открыла рот, но Старк не позволил ей себя оправдать, доказательства, серьезные, были у него на руках. Он давно подозревал⁷. А часом ранее только убедился, когда один из воронов с письмами, что его люди, не переставая, сбивали, держал письмо для его матери. От Ашлин. И оно содержало все подробности каждого шага Джулиетт от Риверрана до Крейга. — Что моя мать пообещала тебе за то, что ты следила, вынюхивала и передавала ей информацию о Джулиетт? Хороший брак? Золото? Что для тебя стоит дружба? Мосс покраснела под его взглядом. Ему даже не нужен был ответ. Абсолютно неинтересен. Старк повторил свой приказ собрать вещи и убраться ко всем бесам в преисподнюю. Он направлялся к двери, когда услышал отчаянный голос, наполненный гневом и ненавистью. — Я люблю Джулиетт! Я бы никогда не навредила ей намеренно. Я бы никогда не поступила так, если бы не пыталась её защитить. От вас! — Робб шокировано обернулся. — С чего ты взяла, что мою сестру нужно защищать от меня? — Ашлин только подняла подбородок выше. — Неужели вы искренне верите, что никто не замечает вашего к ней отношения? То, что все молчат из-за уважения к вашей семье, не значит, что они ослепли, оглохли и отупели, — вздох застрял в его горле. — Я предана вашей сестре и не позволю никому, даже вам, вовлечь её во что-то подобное. Она достойна большего, чем быть чьим-то грязным секретом. Не пудрите ей мозги, перестаньте уделять столько внимания. И тогда леди Старк перестанет так давить на Джулиетт. И всем станет проще. Робб смотрел на Мосс и не знал, что с ней делать. Сказанное ею ничего не меняло. Мотивы, что ей двигали, не оправдывали лжи. И он слабо верил в «защиту» Джулиетт после того, как Ашлин позволила ей в одиночку разгуливать по замку сразу после пробуждения после раны, что чуть не лишила её жизни. — Отправляйся в Риверран, Ашлин, это мое последнее слово или я велю отослать тебя домой. — Вы расскажете Джулиетт? — он хотел бы, но тогда девушка, что он любит, навсегда потеряет близкого человека. — Я даю тебе шанс сделать это самой. Не потрать его напрасно, теперь моя сестра решает твою судьбу, — он больше не мог смотреть на Ашлин, так как не знал, было ли в ней хоть что-то искреннее. Джулиетт заслуживала лучшего, чем он мог ей предложить. И точно намного большего, чем ей давала мнимая дружба. Он покинул Мосс и направился прямиком к человеку, с которым ему сейчас и следовало быть.There is nothing left to hide When you’re helpless, waiting to collide Through the flames you’re by my side We’ll go down together Immortalized
Приоткрыв дверь, Старк увидел, как Джулиетт сидела, откинувшись на подушки, и смеялась тихонько из-за перетянутой груди, пока Талиса Мэйгир, что была напротив, рассказывала ей историю о своей семье, что ему уже приходилось слышать ранее, пока они вместе проводили часы у постели его сестры. Девушки одновременно повернулись в его направлении, и Робб с удивлением отметил, как они похожи, но не мог выделить, какими отдельно внешними чертами это проявлялось. Возможно, это были их взгляды или улыбки в его сторону. Возможно иное, но сейчас они обе на него смотрели. — Я отправил Ашлин в Риверран, — сказал он им обеим. Если Джулиетт и была возмущена, то не показала это. Не при посторонних. Она только кивнула и учтиво ответила. — Ты знаешь, как лучше, — он смотрел на Сноу, а она на него. Между ними была гора нерешенных вопросов. И они делали напряжение в помещении буквально осязаемым кожей. Леди Талиса прошептала что-то его сестре, и Джулиетт серьезно кивнула, а затем лекарь вышла прочь, оставляя их наедине. Как тактично с её стороны. Робб же подошел ближе к девушке, что не отводила от него взгляда, и хотел коснуться её щеки, но та просто одернула лицо в сторону. Он глубоко вздохнул и присел на пол, не нарушая её личное пространство на кровати. — Ты имеешь много причин на меня злиться, — Джулиетт только кивнула. — Как и ты на меня, — и это не было ложью. Но, пекло, он натворил гораздо большее. — Ты спасла мою жизнь. Снова. Думаю, это дает тебе мое вечное прощение, — шутка не помогла сломать лед между ними: Сноу лишь сильнее насупила брови. — Мне оно не нужно. Хочешь отплатить за свою жизнь, женись на дочери Уолдера Фрея, — она не понимала. Робб взъерошил волосы на затылке и посмотрел на неё снизу вверх исподлобья. В глазах Джулиетт была только усталость, даже прежняя злость пропала, уступая место принятию, что ничего нельзя изменить. Она знала, он не может отступить от того, что велит ему сделать честь. — Ты думаешь, что несешь за неё ответственность. Но это не так. Девчонка знала, на что шла, это неоспоримый факт, не насиловал же ты её. Но вот настоящий долг у тебя перед Фреем: ты дал ему слово. И только идиот посмеет его нарушить. — Джейн не сможет выйти замуж, я её обесчестил, Джулиетт, — прошептал он, стыдясь своих слов, и опустил голову к коленям. Он почувствовал, как его волос касаются знакомые пальцы. Сноу говорила спокойно, уверенно и убедительно. — Ей стоило думать об этом прежде, чем ложиться под мужчину. Хочешь облегчить свою ношу: выбери ей подходящую партию. У тебя полная армия младших сынов, чьим отцам за счастье оказать тебе услугу. Сам Король Севера будет у них в долгу. Думаешь, почему у меня была целая очередь женихов, хоть я и бастард? — Старк поднял голову и посмотрел на неё. Джулиетт выглядела грустной, когда говорила. — Отец обещал за меня огромное приданое, добавь сюда преференции, на которые мог бы рассчитывать его вассал в случае, если бы брак всё же состоялся. А мои дети. В них текла бы кровь Королей Зимы. Кто откажется от такого? Робб смотрел на сестру. Никогда он не задумывался над тем, как именно решалась её судьба. Никогда. Джулиетт была для них всех просто разменной монетой. «Как и любая другая женщина». Но только всё чувствуется иначе, когда речь заходит о том, кого ты любишь всем сердцем. — Ты заслуживала лучшего, — честно сказал он, глядя ей в глаза. Боги, она ведь могла быть уже замужем за Риганом Амбером, не окажись он таким уродом, и даже родить ему детей. Она бы не рисковала своей жизнью, не имела столько шрамов и синяков. Она могла бы быть счастливой матерью и женой. Осознание, чего он её лишал, держа её при себе, его накрыло. — Ты и сейчас заслуживаешь, Джули. Я не понимал это до этого момента, но, ездя со мной от лагеря к лагерю, ты пропускаешь свою жизнь. Ты оставила свои мечты. Ради чего ты всем этим жертвуешь? — Ради справедливости. Ради мира. Ради нашей семьи и ради тебя, — она не сомневалась и не даже не задумывалась. — Это не такая жертва, что лежит на мне грузом. Я сделала свой выбор. Помогать в меру своих сил. И я не отступлю. Но ты сделаешь всё напрасным, понимаешь? Если тебе не наплевать… Она затихла и посмотрела вперед. Робб мог спорить с собой ещё вечность. Но он уже знал, какое решение примет. — Ты победила, — выдохнул он. — Отчего-то я не чувствую себя так, словно что-то выиграла, — она отвернулась от него и легла на кровать, поджав ноги к груди. Робб встал и поправил её одеяло, Джулиетт наблюдала за ним из-под ресниц. — У меня такое чувство, что стоит мне закрыть глаза, как ты пойдешь и женишься на ней. Юноша остановился и посмотрел на сестру. — Этого не произойдет, — пообещал он, имя это в виду. — Спи спокойно, тебе нужны силы, а я останусь прямо здесь и никуда не уйду. Даю слово, — он вернулся на пол у её головы, подтверждая свои намерения. Джулиетт вновь повернулась к нему лицом и нахмурилась. — Ляг на кровать, Робб. Отмораживая свой зад, ты не заслужишь прощения, — она видела его колебания и настояла. — Я не усну, пока ты не присоединишься. Робб стиснул зубы. Это будет нелегко, как минимум. Но упрямство и страх в глазах напротив не позволили ему отказаться. И он не хотел отказываться. От мысли прижать к себе маленькое тело, уснуть рядом и проснуться вместе, у него внутри всё переворачивалось. Руки ныли от волнения и предвкушения. Джулиетт наблюдала за его метаниями с пониманием в глазах, она всегда смотрела так, словно видела его насквозь. Словно он был для неё открытой книгой. Но почему она тогда не замечала, как он на самом деле на неё смотрел, если всем близким его чувство стало очевидным? Он снял ботинки, дублет и пояс под её изучающим взглядом. Она не отвернулась, нет. Всегда отворачивалась, но не сейчас. Что-то изменилось. Он подошел к двери и закрыл её на ключ: им не нужны посетители или свидетели. Робб лег на кровать с другой стороны поверх покрывал, встречаясь с почти черными в таком свете глазами девушки. Он вспомнил, как она пожертвовала собой в лесу, когда на них напали дезертиры, вспомнил, что ни капли сомнения не было в ней в этот момент. Он также явственно ощущал, как сейчас, какой страх и беспомощность он испытывал, глядя, как Джулиетт берет боль на себя. И ей бесполезно было объяснять это. Единственный способ… он поклялся ей перед походом, что не отошлет её. Но как он мог просто наблюдать за тем, как она раз за разом подвергает свою жизнь опасности? — Я не хочу, чтобы ты спасала мою жизнь больше, Джулиетт, — она моргнула, но ничего больше не сделала и не сказала. — Когда я говорю тебе, что ты для меня важнее всего, я имею это в виду. — Тогда ты разделяешь и понимаешь мои чувства и не можешь требовать такого, — Сноу посмотрела в потолок и закрыла глаза, отказываясь продолжать беседу. Робб отвернулся и уставился взглядом на догорающую свечу. Проблема и была в этом. Он разделял её чувства, но не понимал их природы. Джулиетт знает, что это сон. Снова, как в детстве, она летит верхом на огромном драконе, чья бело-золотая чешуя горит в розовом закате. Но теперь она не одна, чьи-то крепкие руки обнимают её сзади, сжимая её талию в стальных тисках. Она пытается обернуться, чтобы понять, кто это, но у неё не выходит сделать это, так как жесткий корсет фиксирует корпус от подобных движений, а поворота шеи оказывается недостаточно в наступающей темноте. Она смотрит вперед. Ветер дует ей в лицо, заставляя жмуриться. Перед её взглядом виднеется бесконечный лес, острые заснеженные пики гор и поля со множеством маленьких цветов. Губы, вокруг которых чувствуются мягкие волосы бороды, касаются её уха: «мы на месте, пора бы и вниз, сладкая». Джулиетт подчиняется: она уверенным голосом отдает приказ и сажает дракона, что подчиняется её воле так же легко, как и лютоволк, на землю. Если наверху было довольно светло, чтобы увидеть хоть что-то, то здесь, где бы она ни была, уже вступила в права беспросветная мгла. Джулиетт становится страшно, дрожь зарождается в руках, всё ещё сжимающих зверя под ней. Мужчина чувствует это и лишь крепче её обнимает, что действует на неё успокаивающе. — Расслабься и доверься мне, у меня есть идея, — слышит она требовательный, но нежный голос, от которого её внутренности тают как масло, мышцы ослабевают, а сознание затуманивается. Словно этот человек имеет на неё магическое влияние. Рука уверенно пробирается под слои одежды, накрывая кожу живота, отчего там всё стягивается в плотный узел, она непроизвольно двигает бедрами, но ощущение только усиливается. — Убери волосы, — от хриплого шепота пальцы на ногах поджимаются. Джулиетт послушно откидывает косу на плечо и отклоняет голову в сторону, давая доступ к своей оголенной коже. Губы мужчины накрывают её шею, слегка покусывая самые чувствительные точки. А его правая рука соскальзывает с её живота ещё ниже, пробираясь туда, где она этого желает больше всего. Девушка хрипло стонет, когда его пальцы уверенно касаются её там, как она и хочет. Она хочет снова обернуться, чтобы поцеловать его, но левая рука крепко удерживает её на месте. Ей хочется завыть от отчаяния, но мужчина кусает её плечо и снова командует. — Расстегни рубашку и расшнуруй корсет, — Джулиетт дрожащими и непослушными руками обнажает тело по его требованию, чувствуя, как от ледяного воздуха оно словно пробуждается. Левая рука мужчина находит её отяжелевшую грудь. Мозолистые пальцы играют с её нежной кожей. Джулиетт сдается под этой сладкой пыткой, она поднимает руки и обхватывает ими голову мужчины, выгибаясь всем телом, тем самым давая ему лучший доступ. Движения его пальцев доводят её до исступления, а слова лишь подстегивают. — Сладкая, сладкая девочка, — бормочет он ей на ухо. Джулиетт напрягается всем телом и взрывается в его руках, она падает ему на грудь, не в силах сказать или сделать хоть что-то. Мужчина бережно обхватывает её руками. Его пальцы убирают выбившиеся локоны с влажного лба, он целует её между бровей. — Спасибо, что доверилась. Ты такая красивая, — Джулиетт только удовлетворенно улыбается, она опускает ладони и накрывают его собственные. Джулиетт просыпается, чувствуя, как всё её тело горит и дело не в последствиях такого сна. Ей было нестерпимо жарко, словно кто-то растопил камин в покоях слишком сильно. Но дело было вовсе не в этом, а в горячем теле её брата, который за ночь переместился ближе. Она свернулась калачиком, а Робб обхватил её правой рукой и прижал к своей груди, его широкая ладонь распласталась на её животе. Джулиетт пытается встать или отодвинуться, но мужчина лишь сильнее притягивает её к себе, бормоча что-то невнятное. Сноу слегка оборачивается и, глядя на его лицо, понимает, что Роббу нужно отдохнуть. Он выглядит изможденным. Талиса говорила, что он отходил от её постели, только когда должен был присутствовать на советах, а о здоровом сне и речи не было. Пусть поспит. Может и ей не уснуть в таких условиях. Зато она сможет подумать. Этот сон. Джулиетт уже довольно давно не снилось ничего подобного. Война занимала все её мысли, что ей не приходилась задумываться о противоположном поле и нуждах собственного тела. И вот её накрыло. В неудачное время, в неудачном месте и в неуместном обществе. Джулиетт снова обернулась на мирно спящего брата. Боги, ну почему так случилось? Она скривилась и отвернулась, зажмурившись. По крайней мере, она смогла вызвать у него чувство вины ранее и с его помощью заставить отказаться от брака с Джейн Вестерлинг. Это было маленькой победой. Осталось убедиться, что ничто это не изменит. И никто. Сноу вспомнила о Дейси, спрашивая себя, как она, справляется ли с тем, что на неё возложила Джулиетт. Она подумала об Ашлин, которая, очевидно, довела Робба до того состояния, что он отправил её прочь. И незаметно для себя она уснула. На этот раз ей ничего не снилось.***
Неделю спустя обеспокоенные ужасными новостями, полученными от лордов, Джулиетт и Робб спешно заезжают обратно в ворота замка дома Талли, и их встречает насмешливый голос: — Давно не виделись, волчонок. Примечания: ¹ — так как Роббу стреляли в сердце, а он выше Джулиетт, соответственно, её рана выше её сердца. ² — это не только галлюцинации Робба, но и потенциальное будущее героев. Нет, Робб не экстрасенс и не ясновидящий, просто я решила объединить две вещи: сон/бред Старка из-за заражения крови и повседневную рутину (как именно могло бы выглядеть «долго и счастливо» героев, если бы смерть не дышала им в затылок, если бы не надо было ни с кем бороться). Робб почти ничего не вспомнит, только обрывки, как после обычного сна. Напишите ниже, что вы думаете. ³ — к слову, вполне определенное лицо, не указанное во избежание спойлеров) ⁴ — отсылка к клятве Кейтилин принять Джона Сноу и полюбить его. ⁵ — оранжевый и зеленый — цвета Моссов, на их гербе такие же. Ашлин традиционно носит именно их, смешивая с желтым, серым или коричневым. Поэтому Джулиетт будет невозможно узнать, ибо она носит цвета своего дома, либо другие, но не зеленый или желтый, потому что они ей просто не подойдут. ⁶ — в прошлой главе кто-то в комментариях подумал, что после письма Джулиетт узнала, что она законная дочь. Я тогда не исправила, забыла просто. Поэтому пишу здесь, чтобы не было вопросов. Джулиетт не поняла, что она не бастард, хоть Эддард и назвал её «королевой». По её мнению, он фигурально выражался. Тот же Тирион звал её «принцессой», зная, что она бастард, просто потому что она ему понравилась и называть её «бастард=ублюдок», как он называл Джона в каноне, было бы грубо. ⁷ — если вы помните, то в прошлой главе, он увидел Ашлин, выходящей из шатра его матери. А Дейси доложила самой Джулиетт, что Мосс проводила много с Кейтилин в её отсутствие. Сноу в глубине души тоже знает, что за её спиной проворачивает «подруга», но она закрывает на это глаза. Именно поэтому ей трудно делиться с ней чем-либо на уровне интуиции. P.S. Итак, надеюсь, глава не показалась вам скучной, так как 80% действий происходят в некой «параллельной вселенной» и не несет прямой смысловой нагрузки в коротком периоде… Однако, всё важно для будущего. В следующей главе: С Севера приходит долгожданная посылка, которая заставляет Короля Севера сделать тяжёлый выбор между долгом и любовью. Сноу также остается между непростым выбором: сила или душа. Она вынуждена принять непростое решение. Роббу приходится нести ответственность за свои поступки, но Джулиетт открывает ему глаза на того, кому стоит её нести. Между Старком и Сноу снова возникает большое непонимание, их сносит лавиной неконтролируемых эмоций, а отношения рушатся, как снежный замок. Король Севера видит уродливую изнанку и приказывает тем, кто уже успел возвыситься в собственных мыслях, спуститься снова на землю, а тех, кто в глазах прочих был ниже, занять первостепенную роль. Совершившая непростительные ошибки семья Талли ставит выигравшего все битвы Робба в положение проигравшего. И с кем останется Робб, когда главный человек в его жизни больше не смотрит ему в лицо?