Свободная птица

I can’t help this awful energy God damn right, you should be scared of me Who is in control?

      — Это мой дом и я не заинтересован в другом, — мужчина замахнулся, а затем одним ловким ударом разрубил деревянное полено пополам. — Нет ничего, что ты мог бы предложить мне, — он повторил движение, только от зрелища которого у его собеседника, не привыкшего к тяжелому физическому труду, вспотел лоб.       — Я лишь говорю о том, что у вас есть обязательства…       После этих слов топор был отброшен и мужчина, вытерев лицо простой белой рубахой, так не соответствующей его настоящему статусу, сократил расстояние между ними настолько быстро и изящно, что можно было легко понять, сколько лет тренировок скрываются за этим телом, которое само по себе было совершенным оружием. Несмотря на угрожающую позу, мужчина выглядел вполне расслабленным. Он положил руку ему на плечо и с расстановкой объяснил свою позицию:       — Все мои обязательства находятся в доме за твоей спиной. Все мои клятвы там же. Моя воля ясна как день, исполняй её, в конце-концов, это твоё прямое обязательство, — мужчина обошёл его, чтобы удалиться, но затем обернулся, вспомнив, что сказал не всё, — расскажи ей правду. Но не про меня.       Он бы хотел оспорить это, но решительные глаза напротив, приказывали унести секрет в могилу. Так что ему осталось только согласно кивнуть. «И за что только Боги так намертво связали его с этой взрывоопасной семьей?»       Джулиетт Сноу сидела у камина в компании своего лютоволка, что развалился у её ног, и читала книгу. Её фрейлина Ашлин Мосс находилась в кресле напротив, и под её руками оживал красивый узор на новом платье, что та была твёрдо намерена сделать самостоятельно. Причём Мосс была категорично настроена на вышивку, так как та чёрная ткань, что выбрала Джулиетт «была создана для вдов». Сноу лишь строго посмотрела на подругу и категорично сказала: «выбор окончателен, чёрный, определённо, мой цвет».       Джулиетт нравилось снова постоянно жить в замке, она привыкла к роскоши и комфорту каменных стен. Сама мысль о дороге и шатрах приводили её в уныние. Её интересовало, как скоро они покинут безопасность Риверрана, чтобы отправиться дальше.       Девушка задумчиво провела взглядом по комнате, задерживая его на мягкой и тёплой кровати, изящном туалетном столике и книжном шкафе из тёмно-красного дерева, что был принесен сюда по приказу Робба. Она понимала, что привязалась к этому месту, что не было её домом, впрочем, оно никогда не могло бы им стать. Её единственным домом был Винтерфелл, но оставался ли он им без отца и сестер? Принадлежала ли она теперь этому месту? Она сомневалась. А возвращаться туда вместе с будущей женой Робба, новой хозяйкой замка, ей не хотелось.       Джулиетт посмотрела на Мосс и вспомнила все тёплые моменты, что они пережили в процессе их взросления. Сколько головной боли доставили воспитателям и септе. Сколько раз подруга детства прикрывала её отсутствие перед старшими, когда она сбегала с Роббом и Теоном в лес. И что теперь от всего этого осталось?       — Всё забываю спросить, — Ашлин подняла глаза от работы и посмотрела на неё. Джулиетт только вскинула брови, поощряя продолжить. — Куда ты отправила Дейси? Я видела, как она уезжала с рассветом.       Джулиетт посмотрела на любопытную девушку долгим взглядом, прежде чем ответить: «Она выполняет мое личное поручение, Ашлин. Тебе не надо знать больше», — Мосс только кивнула и вернулась к шитью. Не прошло и минуты молчания, как снова прозвучал вопрос.       — Почему вы снова поругались с Роббом? — Джулиетт проглотила рык и сердито окинула взглядом Ашлин. — Не смотри так, — Мосс закатила глаза, — вы может быть больше не кричите так, что стены сотрясаются, но всё изменилось. Брось, — она драматично взмахнула рукой, — я же вижу: вы опять избегаете друг друга, а раньше вас было трудно увидеть по отдельности. Куда он, туда и ты.       Джулиетт покачала головой и опустила взгляд в книгу, деловито перелистывая хрупкие тёмно-жёлтые страницы.       — Между нами было недопонимание. Но мы его преодолели и начали заново, но пока каждый сам за себя. Я приняла решение: больше не хочу ни во что вмешиваться, — ей не нужно было видеть Ашлин, чтобы знать, что она выглядела разочарованной таким ответом.       Сноу задумалась: «Кого именно интересовали отношения между ней и Роббом, леди Кет или саму девушку?» Ну, в любом случае, правды потерявшая прежнее доверие компаньонка не услышит. Джулиетт не выгнала её прочь с позором лишь по одной причине: не будет Мосс, найдется кто-то ещё, а Ашлин понимает, о каких вещах лучше не говорить никому и никогда.       — Ты не сможешь держаться в стороне, — уверенно заявила девушка. Джулиетт не смогла сдержать хитрую улыбку и фрейлина её заметила. — Вот, о том я и говорила. Ты что-то придумала, но я промолчу и просто подожду во что это выльется. Что-то, надеюсь, здравый смысл, мне подсказывает, что кто-то сполна заплатит за то, что перешёл дорогу Королю Севера и Трезубца.       Сноу прикрыла глаза и лениво откинулась на спинку, вытягивая руки над головой: «Ты такая выдумщица, дорогая». Подруга только неверяще пробормотала: «Будешь рассказывать сказки тому, кто не знает тебя,» — и вернулась к шитью. Джулиетт же снова уткнулась в книгу, вникая в историю, что разворачивалась на ветхих страницах.       — Мне нужно кое-чем поделиться, вообще-то… — Джулиетт подняла глаза на подругу и приготовилась слушать.       Но стук в дверь не дал Мосс продолжить. Сноу отложила томик в сторону, поднялась на ноги и поправила платье, волосы, а также хлопнула себя по щекам, чтобы придать им живой розовый оттенок. Когда Ашлин распахнула дверь, то Джулиетт уже была готова встретить любого гостя.       — Миледи, — поклонился гвардеец со знаком прыгающей форели на обмундировании, — у ворот мужчина с людьми, он не представился, но требует аудиенции с Джулиетт Сноу. Сказал, что назовет своё имя лишь вам и никому больше.       Джулиетт нахмурилась, ибо не имела ни малейшего понятия, кто мог желать встречи с ней.       — Вы сообщили королю? — было ли Роббу известно? Она подозревала, что в этом случае ей и вовсе не сообщили бы, пока кузен бы не убедился, что всё безопасно.       — Нет, миледи, у Его Милости военный совет. Мы не знаем, как поступить, — человек Талли словно робел перед нею, не понимая, как себя следует вести. — Дело в том, что гость очень настаивает, повторяет о срочности, и мы в замешательстве.       Девушка посмотрела на Ашлин, советуясь, как верно поступить, та отрицательно покачала головой. Но Сноу было слишком любопытно, чтобы сидеть и ждать. В Пекло. Было великим счастьем, что приставленный к ней Роббом охранник в данный момент был у капитана гвардии для инструктажа и не досаждал ей своим присутствием.       Ей не нужна была нянька. Она достаточно сознательна, чтобы сама принимать решения. Что бы её брат и прочие там себе не думали.       — Разоружите, обыщите и приведите мужчину в Чертог наверху, остальных оставьте ждать за стенами, но заберите их оружие и убедитесь, что они никуда не денутся, пока я во всём не разберусь. Королю доложите не раньше, чем он будет свободен, военный совет очень важен и если вы его прервете, я лично прикажу отстранить вас от работы. Забудете про оружие, будете сено лошадям менять, — и не дождавшись кивка, она позвала волчицу и вместе с ней направилась в коридор к окну, что выходило на главные ворота.       Там, у подвесного моста, стояла группа мужчин без знамен с небольшой крытой телегой, за которой располагалась роскошная карета, даже красивее той, что принадлежала самой Серсее Ланнистер. С такого расстояния она заметила лишь тёмную поцелованную солнцем кожу гостей и их сияющее новизной обмундирование, как если бы оно ни разу не использовалось по назначению.       Когда девушка заметила, что мост опустился и мужчину, стоящего впереди, пропустили в город, то неспеша направилась вниз, уже там, стоя поодаль, она дождалась, пока его проводят в указанную ей комнату и закроют за ним дверь. Сноу подошла к ней, приказав Зиме никого не впускать, а затем, открыв тяжёлые двери, вошла внутрь.       У большого каменного стола, окруженного высокими стульями, стоял мужчина: темноволосый южанин на несколько лет старше её отца. Его дорожное одеяние было пурпурно-синим, цвета звёздного неба, в тон его глаз, отметила она, приблизившись.       Она приветственно кивнула двум солдатам, что стерегли гостя. И обратила всё своё внимание на того, кто так жаждал встречи с ней.       — Представьтесь, — потребовала она, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от незнакомца.       Мужчина изучил её долгим взглядом с ног до головы и остановился на лице. Его глаза прищурились, он задумался, словно не мог решить: та ли она, кого он ищет.       — Как я могу знать, что вы Джулиетт Сноу? Я буду говорить лишь с ней и никем другим. Вы можете быть кем угодно, — наконец вынес он вердикт.       О чём этот мужчина вообще думал, направляясь сюда? Его могли схватить и под пытками заставить говорить. Он мог быть уже мёртв, в конце концов. В военное время никто не благоволил незнакомцам. И на лице солдат Талли было написано то же.       — Я всё ещё жду ваше имя, — она скрестила руки на груди, мысленно оценивая его как потенциального противника. Джулиетт, как и всегда, была вооружена, а мужчина, судя по хилой физической форме и чистенькому нагруднику, не был воином. Преимущество было в её руках, даже если бы они были один на на один: прежде чем он успел даже проявить намёк на угрозу, то был бы поражен одним метким броском в грудь или в глаз.       И словно бросая вызов её самоуверенным мыслям, мужчина сделал шаг вперёд, но вернулся на место, подняв руки перед собой, заметив, как она в то же мгновение потянулась к кинжалу на поясе. Он почему-то улыбнулся, хотя причин тому не было, особенно учитывая как лязгнуло оружие напряженных солдат за его спиной. Что за идиотизм? Южанин выпрямился, одернул фиолетовую тунику, на которой, Джулиетт только сейчас заметила, были вышиты маленькие звезды, и посмотрел ей прямо в глаза.       — Моё имя Рассел Дейн, я кузен Эртура Дейна, Меча Зари, члена Королевской гвардии, который пал в битве с Эддардом Старком у Башни Радости почти двадцать лет назад.       Брови Джулиетт взлетели. Что происходило сейчас? Какого пекла этот человек здесь делал? И что он хотел от неё? И он ответил на её немые вопросы: «…и, как я уже сказал, остальное я расскажу только леди Джулиетт Сноу».       — Мы оставим лишь ваш хладный труп наедине с леди, — совершенно будничным тоном заявил стражник.       Девушка же посмотрела на гостя долгим взглядом. Какого рода доказательств он хотел? Что она должна была сказать ему, чтобы звучать убедительно? Что он такого знал, что она должна была его в чём-то убеждать? И как она могла быть уверена, что он тот, кем называется. Тем не менее, незнакомец был здесь без поддержки, а у неё была власть и стража для любой её воли. Ему не выйти живым ни при каких обстоятельствах. Делало ли это его слова убедительными?       Она почувствовала боль в висках от перенапряжения. Ей сложно было решить и решиться. Всегда существовала опасность. Что ей теперь, не доверять никому? «Доверяй, но поворачивайся спиной, только если её кто-то прикрывает», — учил её Джори. Всё верно. Она не одна.       Джулиетт встретилась взглядом с невозмутимой стражей и отдала приказ: «Я хочу, чтобы вы вышли. Но если что-то пойдёт не так, то перережьте ему горло, а его людей повесьте на стене».       — Простите, миледи, но у нас приказ…       — Если вы не выйдете сейчас, это сделаю я. Прямо за ворота. С этим господином, — она подняла подбородок выше, — и так как вы не можете меня остановить, думаю для моей безопасности мне лучше оставаться внутри, где вы сможете меня защитить.       Стражники обменялись неуверенными кивками, но склонили головы и вышли. Она проводила их спины взглядом, чувствуя небольшую вину, что вела себя, как испорченная капризная девица. Обернувшись на Дейна, она увидела его удивленный и немного разочарованный взгляд. Очевидно, он ждал кого-то другого, но она не собирается перед ним объясняться. Пусть сначала раскроет свои карты, прежде чем она даст ему хотя бы намёк на ту, кем на самом деле является.       Джулиетт направилась к столу, попутно засучивая рукав левой руки. Глядя в глаза дорнийцу, она поднесла запястье к пламени свечи в канделябре на столе. Первоначальный испуг сменился восхищением. «Огонь не может убить Дракона», — твердили Таргариены, а люди обвиняли их в безумстве, боялись и боготворили.       Мужчина преклонил колено, опуская взгляд в пол. Умный. Быстро сделал выводы из увиденного и решил, что ей нравится чувство власти. Джулиетт убрала руку от пламени и поправила одежду, действуя нарочито неторопливо. Ей было интересно, сколько в этом жесте притворства.       Наконец приблизившись, она коснулась плеча Дейна, призывая его встать. Проникновенные синие глаза, испещренные глубокими морщинами, встретились с её.       — Для меня честь встретиться с вами, Ваше Высочество, — пылко произнёс он, положив руку на сердце. Если бы она только ценила слова и широкие жесты, то непременно растаяла бы от такого.       Но Джулиетт только натянуто улыбнулась на обращение, что слышала впервые в жизни.       — Цель вашего визита была в коленопреклонстве? Или вы преследуете иное?       Если мужчина и смутился её прямоте, то не показал этого. Он только пробормотал что-то вроде: «Что мать, что дочь», вызвав у Джулиетт первую искреннюю улыбку с их знакомства. Лорд Рассел достал из кармана сложенный вчетверо лист и протянул ей.       Пальцы Сноу замерли у края бумаги, не решаясь коснуться: «Надеюсь, он не отравлен?»       — Я бы не посмел, — воскликнул лорд, — мой кузен умер за вас. Мой долг служить вам, принцесса, — рука снова оказалась на сердце. Слишком быстро и эмоционально, чтобы жест был игрой.       Она всё ещё не была до конца уверена, но кивнула и забрала пергамент. Если ей было суждено умереть… она не будет трусихой, опасаясь жить. Глаза прошлись по давно высохшим чернилам.       Это было письмо её отца по крови будущему ребенку, в котором он говорил, что позаботился о том, чтобы его дело, дело дома Таргариен продолжилось через него, если он всё же не сможет вернуться к ним с Лианной живым; вернуться к жене и плоду их любви. Здесь были извинения, что он не смог быть рядом с ними, что было его самым большим желанием. В конце Рейгар просил доверять тому, кто доставит сообщение, выслушать его внимательно и постараться распорядиться возложенной ответственностью с умом.       Могла ли она полагаться на истинность написанного? Безусловно. Если всё это не было подделкой, простой фальсификацией. Но подобное было бессмысленным, ради такого не пересекают пол континента.       Дом Дейн, хотя бы некоторые представители, очевидно, знали правду о её рождении и хранили её, не прерывая слухи о беременности Эшары Дейн от Эддарда Старка, рождении дочери и самоубийстве прекрасной леди от горя от потери брата и замужества любимого. Они были верны дому Таргариен, были верны ей. Несмотря ни на что, все эти долгие годы.       — Я верю вам, верю, что слова подлинны, — осторожно начала она, прижимая письмо к груди. — Но если вы солгали или собрались воспользоваться мной или предать, — она опустила руку и щелкнула ей по кинжалу на поясе, — я лично перережу вам глотку. Или мне сжечь вас заживо, как делали мои предки? — она бы никогда не стала этого делать, но мужчина того не знал. Она вообще сомневалась, стоит ли показывать ему настоящую Джулиетт.       Дейн только склонил голову, принимая любую участь. Эта слепая покорность несколько смущала девушку, привыкшую, что без имени Робба она никто. А тут она была просто с собой и имела неограниченную власть. Джулиетт уже открыла рот, чтобы задать вопросы, что вертелись у неё на языке, как услышала громкое рычание своей волчицы через стену. Рассел, мягко говоря, удивленный, посмотрел в сторону двери, откуда, собственно, и исходил этот чудовищный звук. Спустя мгновение оттуда же раздался крайне разгневанный голос, принадлежащий уже Молодому Волку.       — Ты что натравила на меня Зиму, Джулиетт? — возмущение и шок, девушка могла явно представить и лицо Старка: опущенные брови, сжатая челюсть и горящие голубые глаза.       Она широким шагом добралась до двери и распахнула, оказавшись лицом к лицу с двоюродным братом. Разъяренным, как и предполагала. Сноу подозвала к себе лютоволчицу, чтобы та дала юноше пройти вперед. Она подняла взгляд на кузена и честно ответила:       — Натравила на любого, кто соберётся нас прервать, — она коснулась холки животного, шерсть стояла дыбом, — ну же, девочка, пропусти его, — Зима недовольно посмотрела на Робба, как если бы до сих пор не могла простить, ведь он запер их с Серым Ветром в псарне, а ещё обидел Джулиетт. Но она всё же отошла, не забыв при этом угрожающе клацнуть зубами у его бедра. Робб только фыркнул, словно не счел агрессию пугающей, и зашел в комнату, плотно закрывая дверь. Он направился прямо к застывшему в страхе перед огромным лютоволком мужчине. Джулиетт поспешила сгладить ситуацию знакомством: «Его Величество Робб Старк, Король Севера и Трезубца, лорд Винтерфелла»       Дейн немного пришел в себя и склонил голову.       — Ваше величество, позвольте представить, — девушка указала на мужчину, — лорд Рассел Дейн, он прибыл из Дорна, чтобы обсудить со мной важные вопросы, — завуалировано объяснила она.       Робб приветственно кивнул, сохраняя полную невозмутимость на лице, но она знала его слишком хорошо: могла легко различить удивление в его глазах: он, как и все, подозревал, что Эшара Дейн была её матерью. Но было так невероятно, что член семьи из Звездопада мог навестить Джулиетт, тем самым признав такой позор, запятнав память усопшей. С другой стороны в Дорне всегда благоволили бастардам, считая их плодами страсти.       Девушка вежливо улыбнулась гостю, взяла ладонь Старка в свою и отвела в сторону. Склонившись к его уху, зашептала: «Позволь ему и его людям остаться на пару ночей, не задавая лишних вопросов и по возможности не привлекая внимания», — он открыл было рот, чтобы возмутиться, но она продолжила, сжимая его пальцы и заглядывая с мольбой в глаза: «Прошу тебя, это важно. Ты знаешь, я бы не стала просить, будь оно не так».       Робб строго на неё посмотрел, но затем пробормотал: «Ладно, я поговорю с Эдмуром, он и слова не скажет после всего, что натворил», — Джулиетт улыбнулась и благодарно сжала его руку, однако юноша оставался задумчивым. Она обернулась к Дейну, но кузен потянул её обратно и тихо-тихо предупредил: «Матери это не понравится, она будет вне себя, поверь мне. И на этот раз я прекрасно её пойму».       Что означало следующее: «Я сделаю, что ты хочешь, но дальше будешь сама по себе». Джулиетт поджала губы: она справится с Кейтилин, а леди Старк справится с самой собой и со своей ревностью, не позволит самой себе потерять лицо.       О, она бы всё отдала, чтобы увидеть подлинные чувства Кет в тот момент, когда она узнает о прибывшем и сложит два плюс два. Не дочь шлюхи, а благородной леди, к которой она всю жизнь ревновала мужа. Это была месть судьбы, и никак иначе. И тёмная часть, что девушка сдерживала в себе, была рада такому повороту событий, в то время как другая сочувствовала вдове, которой бы меньше всего хотелось увидеть оживший призрак любовницы усопшего супруга.       Джулиетт любила Эддарда Старка, он был её отцом. А он в свою очередь всем сердцем любил Кейтилин. Ему бы точно не хотелось, чтобы его леди-жена страдала. Девушка почувствовала, что краснеет от поглощающего её стыда за собственные мысли.       Робб тем временем уже пожимал руку южанину с приветливой, но деланной улыбкой: «Вы и ваши люди сможете накормить лошадей и отдохнуть под нашей крышей, но с вами постоянно будет находиться стража, это дополнительные меры предосторожности, надеюсь, вы понимаете», — Рассел напряженно кивнул, Джулиетт отметила, что Старк сжал руку лорда слишком сильно, будто предупреждая. Боги, иногда он перегибал.       Девушка подошла к мужчинам, вынуждая кузена прекратить это уничтожающее рукопожатие, и с многозначительной улыбкой произнесла:       — Все дела обсудим завтра до обеда, милорд. А пока наслаждайтесь гостеприимством, даю вам слово, что в этих стенах вам не будет причинено никакого вреда, однако в случае угрозы с вашей стороны моё обещание теряет силу, — Дейн выразил согласие. Мужчина словно пытался определить, сколько именно было известно Королю Севера.       — Благодарю, ваша милость, — он запнулся, когда она слегка качнула головой, но затем быстро продолжил, — миледи.       Быстрый ум. Как она и предполагала. Вот только быть умнее всех, значит иметь возможность искусно лгать и оставаться непойманным. Возможно, Дейну просто не нужно было оружие. Им был его разум.       Джулиетт перевела взгляд на Старка: заминку он не заметил. Робб был в своих мыслях: лишь изучал мужчину перед ним, взвешивая в голове все возможные угрозы для своей семьи и людей. Что-то подсказывало, что ей будет трудно остаться с лордом наедине снова, особенно принимая во внимание её сурового телохранителя Эдвила, подчиняющегося лишь своему королю, который дал мужчине все полномочия по её защите, включая телесный контакт и ограничения в передвижениях.       «Эдвила ты не запугаешь. Можешь и не пытаться. Я разрешил ему делать что угодно. Будешь снова угрожать сама себе, он тебя свяжет и оставит так до моего прихода, понятно, дорогая?» — её до сих пор трясло от гнева, стоило словам всплыть в памяти.       Пока Робб отдавал распоряжения насчет гостей, Джулиетт стояла спиной к стене, скрестив руки на пояснице и бесстыдно любовалась его четким профилем: упрямый подбородок, прямой нос, выдающиеся скулы и высокий лоб, на которые постоянно падают рыже-каштановые пряди волос. Старк стоял чуть ссутулившись, положив руки на бока. Такая напряженная поза демонстрировала его тело во всей красе, не составляло труда представить, что скрывается за серо-коричневой одеждой. Она всегда считала его красивым. Это правда. Просто запрещала себе думать, что может получить что-то столь прекрасное.       Робб повернулся в её сторону и что-то изменилось в выражении его лица в тот же миг. Теперь она видела, как он на неё смотрел. Оставалось молиться, что лишь она одна, что никто больше не замечал столь очевидного. Юноша криво ей улыбнулся и приблизился.       — Ну вот и всё, — он кивнул в сторону исчезающих из вида людей, — есть ещё пожелания, пока я не ушёл?       — Не уходи, — просто сказала она, вкладывая всё накопившееся в эту простую просьбу. — Я соскучилась, — мягко продолжила она, наблюдая за метаниями на лице напротив.       Джулиетт положила руку на щетинистую щеку и погладила её большим пальцем. Старк закрыл глаза и поддался чуть ближе, так что теперь ей не составляло труда разглядеть каждую его черточку.       — Мы видимся каждый день, — одними губами ответил он.       — Ты знаешь, о чём я. Тех пустых светских бесед мне не достаточно, а тебе?       Голубые глаза распахнулись. Иногда Джулиетт казалось, что она смотрит вглубь бездонного озера, а иногда в вечную зиму. Молчание затянулось. Пальцы Робба гладили её запястья, пока он думал, что ответить. Наконец, юноша опустил голову и преподнес её кисти к губам. Он поцеловал костяшки пальцев, прежде чем отпустить её и отступить на шаг назад.       — Ты права, — он медленно кивнул, — я приду вечером и мы поговорим обо всём на свете, как прежде. Договорились?       Джулиетт просияла: «Я пущу тебя в свои покои, только если принесешь мне медовых крендельков». Робб улыбнулся настолько удовлетворенно её просьбой, что она даже немного опешила. Старк подхватил её на руки и закружил, отчего она заливисто засмеялась, утыкаясь носом в его плечо. Он поставил её на ноги и уверенно заявил: «Я принесу тебе целую гору крендельков, Джулиетт, вот увидишь». Старк быстро поцеловал её и ушел: девушка могла поклясться, что его походка была подпрыгивающей. Это заставило её хихикнуть. Она прикрыла рот кончиками пальцев, как ей удалось так просто сделать его таким довольной одним простым и даже приземленным желанием?       Но насладиться этим не дали. В Чертог зашёл Эдвил и поинтересовался, готова ли она вернуться в покои. Сноу раздраженно выдохнула: она понимала, что не должна была заставлять короля попусту волноваться о ней. Правда понимала. Но от этого было не легче.       — У вас есть жена, Эд? — спросила она, задирая голову, поравнявшись с ним. Мужчина сухо кивнул и продолжил идти вперёд с непроницаемым лицом. — А дети? — допытывалась она. Телохранитель снова кивнул. Джулиетт остановилась и скрестила руки на груди. Эдвил обернулся и глубоко вздохнул, нахмурившись, что было привычным выражением на его лице.       — Не сочтите за грубость, миледи, но у меня чёткий приказ: не говорить с вами на личные темы, не строить с вами дружеские отношения. Моя работа сделать так, чтобы вы не пострадали. Очевидно, из-за своих чувств ваша телохранитель перестала справляться со своими обязанностями, — объяснил он ей, что было самым длинным потоком слов, что она от него слышала, а затем махнул рукой, чтобы они продолжили путь. Девушка пошла за ним, совершенно обескураженная тем, что её кузен просто запретил её охраннику с ней общаться. Прекрасно.       Джулиетт посмотрела на Зиму, что шла у её бедра.       — Похоже, что ты осталась единственной, моя подружка, — волчица посмотрела на неё своими глазами и только фыркнула. Девушка потрепала её за ухо и поплелась вперед, слыша, как каждый из шагов её охранника отражается от стен.       Впереди показалась высокая фигура. Издалека было трудно определить мужчине она принадлежала или женщине, но Джулиетт узнала молодое лицо и пшеничные волосы Бриенны Тарт, которая в данный момент в полном боевом обмундировании шла в её сторону.       Стоило ей приблизиться, её спутник обнажил меч и встал перед ней. Девушка положила руку на его локоть, успокаивая: «В этом нет необходимости, Эд. Леди Бриенна мне не угроза. Хотите поговорить, миледи?» — обратилась она к женщине. Та в ответ кивнула.       — Его Величество сказал, что я могу остаться подле леди Кейтилин, если вы сочтете это допустимым, — сказала женщина слишком низким голосом. Она стояла напротив с абсолютно прямой спиной. Напряжение было во всей её позе.       — Суд поединком состоялся и вы победили, Боги сочли вас невиновной. Мне сказать нечего: оставаться или нет, зависит только от вас, — хотя Тарт всё равно будет тяжело находиться в месте, где все считают её убийцей, леди Старк бы отпустить бедняжку, — но если вы повторите подобное, то глубоко пожалеете. К слову, — добавила она, — вам больше не удастся выпустить Ланнистера, можете и не пытаться. Думайте теперь, прежде чем слепо подчиняться чужой воле.       По виду нельзя было понять, подействовали ли слова Джулиетт хоть как-то. С совершенно непроницаемым лицом Бриенна кивнула, поблагодарила и поклонилась. Затем развернулась и широким шагом пошла прочь, скрываясь за ближайшим поворотом. Эдвил хмыкнул ей вслед.       — Вы что-то сказать хотите? — поинтересовалась девушка с издевкой.       — Ну что вы, миледи, — Эд поклонился.       — Я не путаю глупость с добротой, можете не беспокоиться, — она поджала губы, подавляя недовольство.       — Как скажете, миледи, — как заведенный повторил мужчина.       Джулиетт только сердито зарычала: ну что за невыносимый тип.       Чуть позже вечером, после того как девушка справилась о своих гостях, что были обеспечены всем необходимым и отдыхали после долгого изнурительного пути, она отмокала в ванне, до тех пор, пока вода не стала холодной. И, пожалуй, если бы Робб не должен был прийти довольно скоро, она не вылезала бы из воды ещё долгое время.       К тому моменту как Старк постучал в дверь, Джулиетт успела даже расчесать волосы, позволяя чуть влажным прядям спадать по спине. Она встретила кузена с доброжелательной улыбкой и пустила внутрь, забирая большую тарелку с крендельками из его рук.       Робб усмехнулся и покачал головой: «Не знаю, чего ты ждала больше».       Но Джулиетт уже отправила сладость в рот, а потому не ответила, а просто улыбнулась, подзывая Старка сесть за стол, где он галантно разлил принесённое вино по красивым прозрачным бокалам с ажурными ножками.       — Дейны привезли довольно много вещей, ты знаешь? — поинтересовался он из-под приподнятых бровей, девушка покачала головой. — Нам пришлось обыскать каждый мешочек. Угадаешь, что мы там нашли?       — Даже пытаться не буду, — растянула она слова, проводя пальцем по ободку фужера.       — Скажем так, если всё так, как я думаю, то кое-кто скоро станет очень богатой, — медленно, с явным намёком, раскрыл Старк все карты разом.       Джулиетт мгновенно насторожилась. В своём письме отец писал про какие-то деньги, но она думала, что они хранятся в каком-то секретном месте, Рейгар чётко давал понять, что сумма огромная, но такую невозможно просто взять и перевезти на одной повозке. Да и было крайне небезопасно, даже учитывая тех солдат, что сопровождали Эдвила сюда.       — Сколько там? — задала она самый уместный в этом случае вопрос.       — Мы не считали, — он отсалютовал бокалом, — но по виду достаточно, чтобы жить в достатке до конца жизни и не иметь нужды ни в чём.       — Или, чтобы купить зерно, железо и отправить остальное в Винтерфелл, чтобы они распределили между домами. Всем нужно подготовиться к зиме, что будет довольно трудно, так как мы забрали всех пригодных к физическому труду мужчин на войну.       — Я не стал бы просить, — серьёзно сказал Робб, накрывая её руку своей, — но я ценю, что ты предложила так ими распорядиться.       — Денег пока нет вовсе, — усмехнулась она. — Я всё узнаю завтра. Можешь злиться на меня сколько хочешь, но я пойду туда одна, — отчеканила Джулиетт.       — Когда это моя злость тебя останавливала, — сыронизировал Старк.       — Твоя правда, — смешок сорвался с её губ, но затем она почувствовала горький привкус во рту от воспоминания того, почему Король Севера может не просто «разозлиться», но прийти в ярость. И то дурацкое противостояние, что они договорились оставить в прошлом будет просто невинным цветочком по сравнению с тем, что обрушится на её голову, когда вся правда выйдет наружу. Было тяжело держать лицо, но она старалась, чтобы не вызвать ненужных вопросов, на которые она пока не может ответить.       Девушка контролировала каждый мускул на лице, натянуто улыбалась, смеялась и поддерживала простую беседу об прошлом и настоящем. Они вспомнили Арью и Брана, соперничающих между собой, словно двое мальчишек. Робб рассказал о Риконе, который, судя по письму из Винтерфелла, крепко сдружился с младшими Фреями. Бран же писал про Миру и Жоена Ридов, Клея Сервина, с которыми он проводил много времени, пока они не разъехались по домам. Мальчик писал про свои успехи с мечом и молил позволить ему приехать к ним в лагерь, чтобы он мог стать оруженосцем Робба и быть в гуще событий.       Джулиетт не смогла сдержаться и полюбопытствовала: «Леди Кейтилин не намерена возвращаться домой?»       Робб только поджал губы: «Она разбирается с Вестерлингами. Клянусь, я уже проклял тот день, когда не позволил леди Талисе обработать мою рану, слег и впал в беспамятство», — он нервно потёр подбородок, — «Сибелла хотела уехать и забрать Джейн, матушка сказала, мол вы леди свободны в своих передвижениях, но ваша дочь останется до рождения ребенка здесь».       — Нам это ещё аукнется, ты мне поверь. Следи за каждым из них, Вестерлинги остаются вассалами Ланнистеров, — добавила Джулиетт. — И они не станут вдруг верны нам, особенно после такой подставы со свадьбой. Рейнальд ничего не говорил?       — Нет, — юноша хрустнул пальцами, — он единственный, кто присутствовал на свадьбе, потому что считал такой исход верным. Если бы не он, то у матушки бы ничего не вышло, — он посмотрел в бок и девушка смогла оценить его сжатую челюсть, — более того, теперь Джейн — жена моего вассала, а ребёнка я признаю своим бастардом. Вестерлингам придется подписать смертный приговор им обоим, если они свяжутся с Ланнистерами: Тайвин не оставит даже незаконнорожденного потомка Старка в живых.       Джулиетт закусила щеку, пока слушала монолог кузена. Она склонила голову к плечу и задумалась: «Что если я прямо сейчас перегнусь через этот стол и встряхну его за плечи изо всех сил, он перестанет вести себя, как упрямый идиот?»       — Ты подумал над моим предложением по поводу письма Уолдеру Фрею? — она точно перебила его в середине какой-то фразы, потому что Робб не сразу её услышал, а потом только досадливо закатил глаза и отрицательно помотал головой.       — У него с десяток бастардов. Я не намерен извиняться за своего, — ой, ой, кажется она задела его эго. Если бы она правда просила его извиниться, то его отказ имел бы смысл. Она предлагала ему выиграть лояльность, ничего не потеряв. Как он мог этого не понимать?       — У Уолдера все дочери не отличаются красотой. Чего ты лишишься-то, отказавшись выбирать и предоставив это самому Фрею? — Робб скривился и отпил вина. Он знал, что она права. Знал и стоял на своём. — Зато он получит то, что всегда хотел от твоего деда: уважение. Это ничего не будет стоить тебе, но если он оценит… Фрей богат и тщеславен. Дай ему это. А он пришлёт ещё людей и серебра.       — Я подумаю, — лицо Старка исказила гримаса отвращения, как если бы он прямо сейчас собирался войти в комнаты, чтобы консуммировать брак со своей молодой женой.       — Ты всегда можешь поставить подле себя красивую фаворитку, даже не одну, которая будет радовать глаз и скрашивать дни и ночи. Короли всегда так делали, — ей дались большим усилием эти слова, но они были правдой. Роббу не обязательно быть несчастным всю жизнь, если его брак так и не сможет вырастить любовь.       Да, лорд Эддард воспитывал его по-другому, но вот она не смогла бы обвинить Робба, если бы тот решился на такой поступок. Она помнила, в каких условиях Старк тогда принимал решение. Это была жертва ради отца, он просто пытался успеть. А в итоге не только потерял его, но и всякий шанс на личное счастье.       — Вот ты бы позволила мужу завести любовницу? — со злой усмешкой спросил кузен. Кажется, этот разговор выходил из-под контроля. Вот кто тянул её язык? — Не отвечай, мы оба знаем, что нет. Ты бы сбросила муженька с лестницы, а его милую девчушку выгнала бы голой на мороз.       — Считаешь, я настолько сумасшедшая? — это был риторический вопрос, а потому Робб просто посмотрел на неё, вкладывая свой ответ в выражение глаз. Джулиетт скрестила руки на груди, — я бы не стала…       — Ты чуть меня не убила, когда узнала про Джейн, — колко отметил он.       — Это не одно и то же, — она не собиралась поддаваться на это.       — О том и речь. Я не твой муж, — ты и не мой брат.       — Все благородные леди принимают наличие любовниц и бастардов своих мужей. Это не какой-то сюрприз, Робб. Женщинам не дано другого выбора. Даже моя септа так говорила, впрочем, потому-то она и стала септой, — Джулиетт провела рукой по волосам усталым жестом. — Давай сменим тему. Я не хочу больше это обсуждать.       Не хотела обсуждать ещё и потому, что вдруг поняла, что сама согласилась бы стать его любовницей. Это было бы даже слишком до абсурдного просто: ей пришлось бы выйти замуж за какого-нибудь младшего лорда с рыжими волосами, для того чтобы ни у кого не было подозрений в отце её сыновей и дочерей. И никто бы никогда не подозревал детей благородного лорда Старка в подобной греховной связи. А те, кто знали бы правду, унесли бы её в могилу.       Робб же отсалютовал ей бокалом, принимая предложение. Он оставался напряженным и задумчивым, словно размышлял сразу и обо всём.       — Что тебя тревожит? — Старк подарил ей многозначительный взгляд. — Конечно, помимо очевидного, — специально уточнила она, невесело усмехаясь.       — Ты знаешь, что это сумасшествие отправлять Дейси в столицу одну? Она не справится одна, да вы бы и вдвоем не смогли ничего сделать.       — Ты удивишься, но да, знаю, — девушка наклонилась вперёд, упираясь локтями в стол и подпирая ладонями голову.       — Почему ты так спокойна? — юноша слегка прищурился, словно начал понимать, что всё не так просто и прозрачно, как может показаться на первый взгляд.       Джулиетт только пожала плечами и запихнула сразу три медовых кренделька в рот, отчего её щеки наверняка стали круглыми, как у белки. Просто лучший способ избежать разговора. Король Севера изучал её долго, пытаясь разглядеть, что прячется за её расслабленностью.       Робб был кем угодно, но только не глупцом:       — Потому что она поехала не в Королевскую Гавань, не так ли? Так куда?       Сноу шумно проглотила еду и икнула. Она потянулась к кубку с вином и Робб заботливо подвинул его ближе. Девушка благодарно кивнула, а затем выпила напиток до дна, чувствуя, как он обжигает ей горло. Она скривилась: отвратное пойло, хорошее не так давно закончилось. А Старк ждал. Нет, он не должен был узнать раньше времени, это сделает её часть работы только труднее. Но его можно было отвлечь, правда это «отвлечение» было удавкой на её шее.       — На самом деле, мне правда нужно кое в чём признаться и это не касается Дейси. Я прошу тебя быть спокойным и прежде обдумать, а не принимать решения сгоряча… — она блеяла, как овечка. Но она правда впервые настолько боялась реакции. Нет, не Робба, тот поступил бы также. Короля.       — Да что ты там такое натворила, Джулиетт?       Вдох. Выдох. Она не будет бояться. Не убьет же он её, в конце концов.       А бояться стоило, хотя бы потому, что Робб не рвал и метал, а спокойно воспринял новость. Ну как спокойно… Девушка видела, с каким трудом он выслушивает её слово за словом, как пытается внять её доводам и объяснениям. Его глаза закрыты, а руки, сжатые в кулаки, покоятся на столе. «Ну ты понимаешь, что лучше, если до победы и возвращения в Винтерфелл, это останется тайной?» — закончила она.       — Я то всё понимаю, но вот ты понимаешь, что не имела никакого права принимать такого решения в одиночку? — он открыл глаза и посмотрел на неё с укором. — Почему ты просто не пришла ко мне? И не говори, что мы были в ссоре. Это лошадиное дерьмо, а не оправдание.        — Ладно, не скажу, — Старк со всей силы стукнул по столу, отчего приборы подпрыгнули, а посуда зазвенела, встал на ноги и подошёл к ней, повернул стул, на котором она сидела, в свою сторону и наклонился, разместив руки на спинке, отрезая ей пути бегства.       — Что ты чувствуешь? — спросил он проникновенно и с ноткой угрозы в голосе.       — Я думаю, я в опасности сейчас… — она снова лепетала. Её уверенность просто испарилась от его близости. Их носы разделяло ничего. Она чувствовала его тяжелое дыхание на своей коже. Хотелось потереть губы, чтобы избавиться от назойливого зуда. Руки дрожали.       — Верно подмечено, дорогая. Ты всегда так правильно говоришь, самую суть, — он слегка наклонился, обдавая дыханием её щеку, и прошептал на ухо, — что, ты думаешь, я могу с тобой сделать? Я разве могу тебе намеренно навредить? — она только покачала головой, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце от его голоса.       — Ты не сделаешь мне больно телесно, но можешь не позволить увидеть мою семью. Это будет справедливым наказанием, — «не неси чушь, Джулиет; не подавай ему идеи», — твердил ей её разум.       Робб пробормотал ругательство и отстранился. Он выпрямился и посмотрел на неё снизу вверх изможденным взглядом, словно разговор высосал из него все жизненные соки. Складки залегли между его бровей.       — Ты никому не доверяешь, — сказал он, после долгого раздумья.       — Я доверяю тебе, — поспешила разуверить она его, видя как ему больно.       — Действуя за моей спиной… Думаешь, после этого я поверю хоть одному твоему слову? — его слова били ещё хуже пощечин. Она чувствовала, что позорно разрыдается здесь и сейчас, — не надо плакать, Джулиетт. Это не тот случай, когда я поддамся на твои слезы.       — Тогда накажи меня. Сошли меня. Сделай хоть что-то, потому что нет ничего хуже твоего недоверия, — прошептала девушка сдавленным голосом, она взмахнула рукой и вскинула голову, чтобы сдержать слёзы, — я просто хотела помочь. Хотела уменьшить груз на твоих плечах. Тебе будто было бы легче, если бы я рассказала. Ты бы попусту волновался…       «Я ни о чём не жалею. Знай, я не страдала. В конце была лишь сладость, я просто заснула с воспоминаниями о тебе», — тон Робба был полон боли, когда он произносил эти незнакомые слова.       Джулиетт посмотрела на него и прошептала: «Что это?» Робб достал из-за пазухи сложенный лист бумаги и протянул ей. Она развернула его и пробежала глазами по строкам, частично смазанным каплями слёз, понимая, что это было тем прощальным письмом, что она написала на «Морской Суке». Было нетрудно догадаться, откуда оно взялось у Старка. Рука девушки безжизненно опустилась, она не знала, что должна сказать.       Робб подошел к ней и поднял лицо за подбородок, заставляя посмотреть в свои глаза. Джулиетт его просто не узнала. Это сердитое выражение лица напоминало настоящий волчий оскал. Черты лица стали дикими, а глаза горели в полумраке комнаты, они не были голубыми, нет, они стали чёрными, как сама долгая ночь.       — Думаешь, я могу сделать тебе хоть что-то, а, Джулиетт? — он отпустил её лицо и резко опустил ткань домашнего платья, заставляя её соскользнуть с плеча, открывая взору темно-розовый уродливый рубец, — Думаешь, я способен причинить зло хоть волосу женщине, которая любит меня настолько, что сначала готова была убить себя, но не позволить врагу меня шантажировать, а потом и вовсе сделала нечто потрясающе безрассудное — приняла на себя мою стрелу.       Всё, что она могла делать — это стоять с приоткрытым ртом и наблюдать за тем, как Робб ходит по комнате, словно загнанный зверь, сжимая и разжимая кулаки, будто еле сдерживается, чтобы всё тут не разнести к Неведомому. Наконец, он остановился и решительно подошел к ней, забирая бумагу из рук и возвращая на место: рядом с его сердцем, отметила Джулиетт.       — Я снова сойду с ума, когда узнаю, где пропадает Мормонт? — невозмутимо поинтересовался он.       — Скорее всего, — приглушенно ответила она, чувствуя, как хрипит её голос. Робб кивнул сам себе и прорычал сквозь зубы смачное ругательство. Затем он рухнул на стул и поднеся бутылку вина к губам, сделал несколько долгих глотков. Он вытер рот рукавом и зажмурился.       — Не одно, так другое. Мы в полном дерьме, Джулиетт. И я даже не могу на тебя злиться, — он положил руку на лоб и глухо простонал. Может, это и было хорошо.       «Ему надо пар выпустить», — нахальное предложение Теона и мысли, что оно вызвало при воспоминании, заставили её покраснеть. Она нервно закусила губу и подошла к окну, чтобы отворить ставни и немного освежить голову.       Хлопок закрывшейся двери заставил её вздрогнуть. Она обернулась: Робб действительно ушёл, оставив вопрос нерешенным. Джулиетт чувствовала нутром: до тех пор, пока между ними будут недосказанности, они так и будут ходить по лезвию ножа, а каждая неровность будет вести к падению и крушению их хрупких, как тонкий фарфор, отношений.       Она не услышала ни как открылась дверь, ни торопливые шаги. Только поняла, что больше не одна, когда её развернули. Он вернулся. Робб вернулся и сейчас держал её плечи в своих руках.       Она не сразу поняла, что тяжело дышит. Её грудь вздымалась и опускалась в узком корсете, и ей будто не хватало воздуха. Голова кружилась, а в нос ударил терпкий мужской аромат. Интенсивный запах Робба, такой же как прежде, но иной.       В комнате стало нестерпимо жарко, капелька пота скатилась по шее между её грудей и Джулиетт ясно видела, как Робб, нет это был не совсем он, проследил за ней взглядом, в котором не было ничего человеческого. В конце концов, он был мужчиной и она довела его до ручки этим вечером. Он был на грани, все его инстинкты кричали. А кровь кипела. Он мыслил несвязно. А ещё они стояли так близко. Непозволительно, даже для брата и сестры. Особенно для брата и сестры.       Джулиетт нестерпимо хотелось к нему прикоснуться. Её руки тряслись и чесались, от этого и она сильнее сжимала пальцы, ибо совсем себе не доверяла. У неё точно помутнение рассудка от выпитого вина.       Они смотрели друг другу в глаза. Долго. Уже несколько минут, а может и дольше. Всё было абсурдно сумасшедшим. Они, возможно, годы провели в этих стенах. Она бы и не заметила, зачарованная.       Никто не спешил нарушить молчание. Лишь тяжелые дыхания их обоих были слышны в пространстве между ними. Джулиетт даже казалось, что она слышит биения их сердец.       Наконец, она заметила, как взгляд Робба прояснился и он посмотрел на неё знакомыми ей глазами.       — Джулиетт, — кончиками пальцев он провел по её руке от плеча до локтя и она задрожала, покрылась мурашками от этого прикосновения. И Робб заметил и почему-то горько усмехнулся, словно собственным не самым приятным мыслям. Его глаза нашли её и он тихо сказал, — я люблю, когда ты со мной споришь, дорогая. Я люблю, когда ты высказываешь своё мнение и даешь советы. Я даже люблю, когда ты выбиваешь из меня дурь за неправильные поступки. Но ты действовала за моей спиной. Да, не врала, но и не была предельно честна. Скрывала. Мне это не нравится. Я это ненавижу, ненавижу быть в неведении и не иметь возможности тебя защитить.       Джулиетт положила руку на его грудь, ощущая равномерный ритм под пальцами. Она глубоко вздохнула, чтобы ответить.       — Мне не нужна защита, — тихо сказала она. — Я не слабая девочка, что пряталась за твоей спиной. Я выросла. Я хочу защитить тебя.       Робб только покачал головой.       — Может, ты и выросла, но не сможешь запретить мне тебя защищать. Никогда. Запомни, Джулиетт. Отец вверил тебя мне.       Он не знал, что он также вверил его ей¹.

I heard what you said You talk about your head game I know that it's fire flame Your mouth make a hurricane You notice that we in love That's something we cannot change What you gon' die for When every day you told lies, alright?

      Это было невыносимо. Робб не мог понять, что Джулиетт не замечала очевидного. Она таяла в его руках, смотрела на него с щемящей сердце нежностью и он не раз замечал, как от любого невинного прикосновения к её телу она вздрагивала и покрывалась мурашками. Рядом с ним она была как один оголенный нерв, он мог просто посмотреть на неё чуть более откровенно и её щеки алели, словно спелые яблоки.       То письмо всё ещё всплывало в памяти. Теон точно знал, что делал. Это и то, что Джулиетт была жива, до сих пор сохраняло его поганую голову на плечах.       Старку было необъяснимо, как она могла игнорировать те чувства, что она перенесла на бумагу. Она была слепа из-за своих убеждений и из-за их принадлежности друг другу? Он помнил как сейчас их разговор после рассказа Брана о близнецах Ланнистер.       И вот Джулиетт стояла перед ним, разгоряченная и готовая. Возбуждённая его близостью. Он был уверен, что стоит ему чуть сильнее нарушить её личное пространство и, потакая собственному желанию, прикусить нежную кожу на её шее, наказывая за все её отнюдь не невинные проказы, и она сдастся в его руках. Откинется на подоконник и позволит сделать всё, что бы он ни пожелал. А он хотел сделать с ней слишком многое. Для начала поцеловать милую родинку на её плече, затем пробежаться пальцами по задней стороне шеи и намотать длинные шелковые волосы на руку, чтобы было удобнее делать с её ртом то, о чём он думал долгие годы. А думал он много.       Иные его подери! Эти мысли были совершенно некстати. Он с трудом сдерживался ещё десять минут назад, а теперь…       — Твоё сердце колотится, как бешеное, — он посмотрел на маленькую руку на своей груди. Семь преисподней. — Робб? — он видел беспокойство в серых глазах.       — Всё в полном порядке, — он сделал шаг назад и прикоснулся губами к ладони, что теперь держал в руке.       Ложь. Ложь. Ложь.       Боги, она довела его своими выходками до бешенства. В который раз. Пекло.       И он вернулся к ней по одной единственной причине: знал, что она была права, понимал, что поступил бы точно также. Вот только ей он этого не скажет: девушка и без подобного поощрения творила, что хотела. А если подумает, что у неё есть его поддержка… И думать о таком было боязно.       «Доброй ночи, Джулиетт», — пожелал Старк девушке и быстро вышел, слыша ответ уже вслед, понимая, что больше не сможет находиться с ней рядом и держать руки подальше от неё.       Его мать уже ждала его в покоях. Она сидела в кресле с идеально ровной спиной, положив руки на колени, и смотрела перед собой. Стоило ему закрыть за собой дверь, женщина обернулась, и он заметил усталость на её бледном лице. Прежде яркие голубые глаза, как и у него, стали потухшими, будто утратили огонёк жизни. Он поцеловал её руку, прежде чем присесть у её ног и положить голову на колени. Кейтилин прижалась губами к его макушке, вдыхая запах его волос.       — Вино и лимонная вербена, ты был с Джулиетт, — тихо отметила она, будто сама себе. — Вообще-то я пришла спросить про гостей из Дорна, что посетили сегодня твою сестру. Как долго они будут радовать нас своим присутствием?       Робб ожидал такого смирения от матери, хотя она имела полное право расстраиваться. От того ему становилось только тяжелее: хотелось облегчить страдание.       — Не более пары дней. Джулиетт поговорит с ними завтра, а через день они отправятся обратно с рассветом, — он поднял голову и посмотрел в родное лицо, — я обещаю, ты их даже не заметишь.       Леди Старк только кивнула: «Спасибо, мой мальчик, но я взрослая женщина и способна пережить встречу с кем угодно». Робб улыбнулся.       — Я люблю тебя. И я горжусь такой матерью, как ты, — он ещё раз поцеловал её маленькие руки, выражая благодарность и восхищение её стойкости.

***

      Джулиетт всего несколько раз за всю свою жизнь чувствовала себя настолько неустойчиво. Она шла через весь замок в полном одиночестве, как и просила, чтобы лицом к лицу столкнуться с тем, что от неё было скрыто почти всю жизнь.       Ей было трудно решиться даже просто постучаться в дверь. Но девушка преодолела себя, понимая, что было глупо бояться слов этого мужчины. Какой бы ни была правда, она примет её с поднятой головой. Потому что никакие слова не способны изменить её сути. Она Джулиетт. Дочь Эддарда Старка. Северянка.       И вот теперь, когда она услышала подтверждение словам отца и собственным догадкам, а также узнала, что Лианна отправила больше одного письма в Винтерфелл, где просила прекратить глупую войну, Джулиетт правда не знала, что ей думать. Весь её мир перевернулся с ног на голову.       Но Рассел Дейн всё продолжал и продолжал. Он рассказал ей о решении, который принял Джейхейрис Таргариен много лет назад — заключить договор с Железным Банком. Король и его потомки собрали огромные деньги для Великой Войны, и на настоящий момент золота много настолько, что ими можно профинансировать десять военных компаний.       — Когда Таргариены пали, мой отец занимался операциями с золотом и вёл переговоры с банком, а руководил всем ваш отец Рейгар Таргариен. Это было традицией: чтобы король не потратил средства на свои цели, деньги принадлежали наследнику вплоть до его коронации. И лишь наследник мог ими распоряжаться или же выбранный им привратник. Каким был мой покойный отец, каким являюсь я, — медленно объяснял лорд. — После падения Таргариенов мой отец решил, что пока вы, Визерис и Дейенерис живы, то есть большой шанс на возвращение. И он решил его укрепить, став кредитором короны. Только ваши дядя и тётя слишком хорошо прятались и мы не смогли найти их, а со смертью Визериса вы стали наследницей.       — Ничего в этом не смыслю. Что значит «кредитор короны»? — у Джулиетт голова шла кругом, но Рассел ей только улыбался, как несмышленому ребёнку, и терпеливо продолжил.       — Это означает, что Роберт Баратеон и его советники были идиотами. Они задолжали не только Ланнистерам, но и Железному Банку крупные суммы, которые были потрачены на развлечения короля. Вот только не Железный Банк предоставлял займ, а вы.       — Я? Ничего не понимаю, — девушка встала на ноги и пыталась осмыслить всё сказанное, — вы хотите сказать, что все долги короны принадлежат мне и я могу их взыскать хоть прямо сейчас или потребовать от них что пожелаю? И если они откажутся, то в столицу войдут Золотые Мечи?       — Одно ваше слово и одна ваша подпись. Деньги ваши. С этого мгновения вы ими распоряжаетесь по своей воле, — Дейн протянул ей бумагу и она посмотрела на место внизу, где, поставив своё имя, она получит самое ценное оружие против их врагов.       — Если я, скажем, потребую у них немедленно выплатить долги или прекратить всякие военные действия, какова вероятность, что с помощью нового союзника, Простора, им удастся вернуть всё?       Рассел задумался на мгновение, но затем уверенно ответил.       — Всего золота Простора не хватит. Шахты Ланнистеров пусты. И, если им удастся вернуть все деньги, то будет не на что вести войну, — он потер руку об руку, — мне нравится ваша идея. Угроза разорения или само разорения подействует лучше мечей.       Джулиетт решилась. Она опустила перо в чернила, но вдруг остановилась. Девушка подняла глаза на застывшего в ожидании мужчину.       — Эти деньги собирались с определенной целью, имею ли я право ими распоряжаться? Война, о которой шла речь…?       — Могла бы быть придумана одним из безумных королей. Речь шла лишь о трёх головах дракона и о спасителе, что приведёт мир к свету и победит тьму. Это может произойти завтра, через тысячу лет или никогда. Но я знаю, что вам они нужны, так что воспользуйтесь ими. Ваша цель стоит этого.       — Три головы дракона? В этом нет смысла.       Улыбка Дейна была понимающей.       — Не ищите во всём тайного значения. Это может быть просто легендой, возвеличивающей Таргариенов и только.       Её рука не дрожала, когда выводила впервые незнакомое имя, всегда принадлежащее ей: «Джулиетт Таргариен»       — У меня есть ещё одна история, которую я мог поведать вам только после принятия вами своего истинного имени, — девушка подняла глаза на мужчину. Очередная тайна, ещё один темный секрет из её прошлого. — Вы ведь хотели знать, как так получилось, что ваш отец, который слыл благородным и честным человеком, оставил жену и детей? — у неё получилось только слабо кивнуть в ответ. — Когда ваш брат Эйгон родился, мейстеры запретили Элии Мартелл вынашивать детей, она более была не способна родить вашему отцу наследников. Но Рейгар мечтал о ещё одной дочери, Висенье, чтобы трио завоевателей было полным, он верил в то пророчество о спасении мира…       — Остановитесь, — вскрикнула Джулиетт и вскочила на ноги, не в силах усидеть на месте, — вы хотите сказать, принц использовал мою мать как какой-то объект для вынашивания желанного дитя?       Рассел глубоко вздохнул и закрыл глаза, будто собираясь с мыслями.       — Не вашу мать, принцесса. Дослушайте до конца, прошу вас. Это крайне важно, если наши шпионы правы… — сердце Джулиетт забилось быстрее от понимания, что она была не одна. У её отца был другой выживший ребенок. Где-то в этом мире. В этом огромном мире…       «Говорите», — всё, что смогла вымолвить она, прежде чем вновь упала на стул, не в силах более сохранять вертикальное положение.       — Рейгар бы смирился, что его мечта не осуществилась, но прошли недели с рождения его сына, как мейстеры вынесли другой неутешительный вердикт. Ваш брат, Эйгон, переживал припадки, которые с возрастом обещали стать более частыми и интенсивными. По прогнозам самых умелых целителей Цитадели, он дожил бы до двадцати, самое долгое, но на деле, много меньше того, — Дейн сел напротив неё, его голос стал ещё тише, — у вашего отца было не так много вариантов, как поступить. В мгновение, как Безумный Король узнал бы правду, он отдал бы приказ казнить Элию Мартелл, дабы Рейгар мог жениться снова. И тогда Варис предложил исправить ситуацию с помощью Эшары Дейн. Дорнийская высокородная девушка, фрейлина принцессы, темноволосая с пурпурными глазами, как у валирийцев, никто бы не заподозрил неладного. А Драконий Камень скрыл бы все секреты в своих стенах.       Джулиетт стало тяжело дышать. Корсет казался непривычно узким, хотелось выпрыгнуть из него. Но она оставалась на месте и сжимала пальцами парчу собственного платья так сильно, что могла порвать.       — Причём здесь моя мать? — спросила она слишком громко, а затем, оглянувшись на плотно закрытую дверь, понизила голос до шепота, — причём здесь Лианна? Ей было четырнадцать, она умерла, потому что для её тела было слишком рано рожать, если отец хотел чего-то, то почему он выбрал её? Почему он не был удовлетворен предложениями Паука?       — Потому что он влюбился, принцесса, «словно зелёный юнец» — так он сказал мне при встрече в Звездопаде. Это испортило все замыслы принца, — Дейн покачал головой, — Эшара уже носила его ребёнка и ему это было известно. Эйрис не позволил Элии и детям со свитой отправиться на Драконий камень, тогда принцесса самоотверженно отправила мою кузину домой, чтобы ребёнок Рейгара родился в безопасности.       — Это рушило весь план Вариса, — отметила Джулиетт, — никто бы не поверил, что Элия родила этого ребенка. Она сделала это специально?       — Это никому неизвестно, ваше высочество, но кто знает, насколько было плохо в столице в то время, — Рассел отпил вина, — но, зная принцессу, я могу уверенно сказать, что она сделала лучшее для своей подруги и её будущего ребёнка, которого планировала воспитывать, как своего.       Девушка только кивнула. Кто она такая, чтобы судить мертвецов?       — Ребёнок Эшары погиб? Или нет? — осторожно спросила Джулиетт, помня, кем леди приходилась её собеседнику.       — Моя дорогая кузина родила здорового мальчика, как две капли воды похожего на вашего отца. После смерти Эртура, который должен был их защитить, Эшаре пришлось согласиться на помощь других верных Таргариенам людей. Она исчезла, как вы знаете, для всех живых она мертва. Но на самом деле, по словам наших шпионов, все эти годы она воспитывала будущего короля за Узким морем, в тайне, далеко от рук Роберта Баратеона.       Девушка снова не выдержала и прервала рассказ, не в силах справиться с таким потоком правды, что сносила всё на своём пути в её бедном разуме.       — Так почему вы здесь? Если мой брат…       Лорд Дейн, в который раз абсолютно хладнокровно продолжил объяснение:       — Вы — наследница своего отца. Ваш брат, если он правда всё ещё жив, лишь третий в очереди на престол, хотя его и пытаются выдать за спасённого Эйгона…       — Мне не нужен Железный трон, — её голос звучал уверенно и твёрдо, — я вполне довольна тем местом, что занимаю сейчас, — Джулиетт посмотрела на свои бледные руки, — и если мой брат действительно прибудет в Вестерос, чтобы вернуть наследие нашего отца, я сперва узнаю его, а если он достоин короны, то окажу ему всяческую поддержку. И мы начнём прямо сейчас, — она посмотрела в умные глаза мужчины напротив, зная, что тот сделает всё правильно, — ваша прекрасная кузина Эшара родила не менее прекрасную дочь от Эддарда Старка. Понимаете?       Как она и ожидала, Рассел всё понял верно и просто кивнул.       Игра началась. И Джулиетт, нет не Таргариен, но Сноу только что сделала свой первый ход.       Южные гости уехали со следующим рассветом, оставив после себя много вопросов. Люди шептались, когда Джулиетт проходила мимо. Стоило же ей обернуться, голоса стихали, а глаза стыдливо опускались в пол. Это раздражало девушку лишь в первое время, но затем она просто смирилась с таким отношением, как с чем-то неизбежным. Ей пора бы сделать свою кожу толще, надеть броню. Но маленькая девочка глубоко внутри до сих пор хотела нравиться, она наивно ждала признания. Хотя разум Джулиетт и продолжал твердить о том, что ей это вовсе не нужно.       В конце-концов, теперь, благодаря нежданному гостю, она имела реальный вес в этом мире и, в частности, в этой войне. У неё теперь также была цель, для достижения которой она приложит все усилия.       Лорд Рассел оставил ей воронов для связи с ним. А ещё двух немых расторопных служанок. Девушки были близнецами, не отличались одна от другой. Дейн заметил, что их готовили стать идеальными шпионками. Но ничего не вышло, так как обеих лишили возможности говорить, когда однажды поймали. Джулиетт смотрела на Лиисс и Риисс с жалостью. Рассел только пояснил, что с двумя девушками ей не стоит бояться, они станут ей надежной охраной. Что-то в тёмных глазах обеих, дикое и яростное, спрятанное за маской учтивости, приказывало ей забыть про жалость и бежать со всех ног. Этим двоим лучше правда быть на её стороне.       Джулиетт провела пальцем по красивому фиолетовому кулону, что теперь висел на её шее. Ещё один «подарок» гостя. Аметист имел огранку кабошон, был абсолютно гладким, а при ближайшем рассмотрении, казалось, вмещал в себя целое звёздное небо. Его обхватывал серебряный обруч и надёжно удерживал на цепочке жемчужного плетения. Столь прекрасная вещица, однако, была спрятана от чужих глаз под тугим корсетом, потому как могла быть кем-то узнана: по словам Рассела, она была изготовлена специально для Дейенерис Таргариен перед её отправлением в Дорн для свадьбы с Мароном Мартеллом, а после долгие годы хранилась в королевской сокровищнице, пока принц Рейгар не подарил её Лианне, чтобы она не боялась отравления во время нахождения в Звездопаде².       Это было странное чувство: носить такую древность на собственной шее. Ещё более странным было то, что когда-то она была у её матери. Девушка могла представить, как Лианна сидела у окна в замке Дейнов, смотрела на звёздное небо, искала взглядом Ледяного Дракона и думала о своей семье, которую оставила, а при этом гладила камень пальцами и наматывала на них цепочку. И вот она, Джулиетт, делала то же, наблюдая ливень за окном.       Раздался стук в дверь. И девушка быстро спрятала украшение обратно под одежду. Она в который раз поправила высокую горловину чёрного траурного платья, которая была удушающей.       Это Ашлин, которая была прекрасна даже в горе. Её плечи покрывала тёмно-синяя шаль, в память об усопшем, а огненно-рыжие волосы прекрасно сочетались с мрачным цветом платья.       Приход Мосс означал лишь одно: вот-вот начнётся похоронная процессия. Ведь Джулиетт просила её не беспокоить вплоть до того, как это будет действительно необходимо.       — Ты уверена, что не хочешь закрепить эту булавку на груди? — девушка даже не взглянула на серебряную форель, что одиноко лежала на её столике. Хостер Талли скончался от долгой болезни. Он не сделал ей ничего плохого, однако же она не могла заставить себя проронить ни слезинки. Старик ничего для неё не значил. Она не собиралась притворяться. Фальшивого сочувствия и так будет предостаточно сегодня. Прощающиеся будут горевать, а уже завтра накинутся как стервятники на молодого Эдмура Талли, нового лорда Речных земель.       Джулиетт собиралась быть там сегодня для Робба. И только.       Вот он стоит ссутулившись. Голова опущена. Волосы от дождя потемнели и стали тёмно-каштановыми. Маленькие капельки капают с кончиков прядей на промокший насквозь шерстяной тёмно-синий дуплет и на светлую кожу его лица, обветренные губы, верно доставляя дискомфорт, но Старк словно этого не замечает.       — Обещай не напиваться, — тихо попросила она, когда поравнялась с ним.       — Эдмур сделал это за нас обоих, — Робб поднял голову и позволил дождинкам скатиться по его гладкой коже и потеряться в отросшей бороде. — Тебе лучше держаться позади сегодня. Я благодарен, что ты пришла. Честно. Но прошу тебя, моя мать страдает и без того, чтобы натыкаться на тебя взглядом, — ему тяжело дались эти слова — она видела. И всё же боль каменной хваткой сжимала её сердце.       — Я понимаю, — она сглотнула собственную ложь. — Не думай сегодня обо мне, — она ободряюще сжала его ладонь и поспешила уйти. «Если бы это было возможно», — донес тихий шепот до неё ветер. Ей вдруг стало трудно дышать. Она положила руку на грудь: сердце отбивало бешеный ритм.       Джулиетт провела большую часть дня в покоях, ожидая, когда основная часть людей напьется и разойдётся по своим комнатам. Ей бы очень не хотелось напороться на какого-нибудь лорда в беспамятстве и стать причиной скандала. Несвоевременного и совершенно ненужного в непростой ситуации.       Единственное место, которое она посетила до своего добровольного заточения — это покои Джейме Ланнистера. Девушка хотела убедиться, что никто не решит прикончить Цареубийцу в порыве нетрезвого горя.       Мужчина заметно окреп, набрал вес и больше не выглядел, как живой труп. Видимо не одной ей пришла в голову мысль, что за Ланнистером сегодня нужно приглядеть: леди Тарт сидела в угрожающей позе у двери, скрестив массивные руки на груди. Джулиетт трудно было поверить, что она старше этой внушительной женщины.       Бриенна тем временем встала. И поклонилась. Её взгляд на секунду задержался на её фигуре, словно оценивая, где именно под этим платьем может быть спрятано оружие. Джулиетт улыбнулась уголком губ: фантазии этой девицы не хватит, чтобы догадаться.       Лиисс и Риисс тем временем остались в проёме, опустив глаза так, что тёмный веер их ресниц невинно касался оливковой кожи щек. Смертоносные ядовитые змеи под шкурами овец. Предсказуемо, но срабатывает раз за разом.       — Чем обязан такой чести? — голос Цареубийцы вывел из размышлений. Джулиетт стоит к мужчине лицом и удивляется собственному спокойствию: прежде ей приходилось сдерживаться, чтобы не причинить ему вреда, теперь  её охватило странное безразличие. Джейме Ланнистер вдруг стал для неё просто разменной монетой, трофеем войны и кладезем ценной информации.       — Выйдите и обождите за дверью, леди Бриенна, — приказала она, не оборачиваясь, а затем расплылась в соблазнительной улыбке, обращаясь к двум молодым рыцарям Речных Земель, подпирающих стены по обе стороны от кровати пленника. — Вас это также касается, сир Эренфорд и сир Чарлтон, если не ошибаюсь, — омела и золотая цапля на их нагрудниках помогли ей вспомнить уроки мейстера.       Юноши зарделись: всего-то нужно было очаровательно улыбнуться и вспомнить их фамильные имена, и теперь эти двое готовы были выполнить любую её просьбу. Неужели не нашлось никого, кроме этих зеленых юнцов сторожить такого опасного человека, пока по замку текут реки алкоголя? Словно лишь повод искали убить Ланнистера при попытке сбежать, а юнцы были просто пушечным мясом.       — Мы не оставим вас наедине с Цареубийцей, миледи, он опасен и может навредить, — рыцарь с цаплей был искренне обеспокоен.       — Верно, миледи, ваша безопасность… — вторил ему второй, активно кивая. Пекло.       — Пошли вон, мелкие засранцы, это сестра короля, а не жеманная девица. Или вам помощь оказать? — её телохранитель Эдвил был настолько огромным, что мог случайно снести дверной косяк, а от его грозного тона молодые рыцари затряслись хуже листиков на ветру. Герои. Может не случайно северяне так строги к южанам.       Пока её телохранитель выпроваживал бравых солдат, Джулиетт приблизилась ещё ближе к Ланнистеру и остановилась буквально на расстоянии руки. Раздался звук закрываемой двери, девушка слышала, как Эдвил отошёл от двери, чтобы дать ей конфиденциальность, а затем остановился, оставаясь достаточно близко, чтобы защитить от угрозы. Однако после того, как Лиисс и Риисс без особого труда смогли обезоружить его, воспользовавшись эффектом неожиданности, и приставить кинжал к горлу, её телохранитель стал доверять близняшкам чуть больше.       — Леди Сноу, — голос приятный, с нотками наглости и бесстрашия. Сир Джейме по обыкновению растягивал звуки в её имени, словно издеваясь над ним. — Пришли вновь попросить меня об услуге? Что предложите на этот раз?       — Как насчёт «ничего»? Вы переоцениваете себя, если думаете, что можете дать мне что-то, чего у меня ещё нет. Я пришла лишь поговорить, — знания имеют силу, но знает ли это человек, уповающий лишь на свои навыки борьбы, было открытым вопросом.       — Будете самым смазливым собеседником, не в обиду Леди Тарт и вашему братцу, — Джулиетт бы улыбнулась на эту остроту, если бы её произнёс не Цареубийца.       Она сохранила непроницаемое выражение на лице и спросила со всей серьёзностью:       — Я хочу поговорить о моей сестре. Мы не слышали ни одной вести об Арье Старк… — она хотела продолжить, но мужчина её прервал.       — Когда я уходил на войну, девчонка была в замке. Я не знаю… — девушка ответила ему тем же.       — Но вы знаете вашу семью, — повысила она голос, — лорд Тирион передал через лорда Бейлиша кости моего отца и вести от моих сестер. Ваш брат может быть и неплохой человек, но не думаю, что он меньший лжец, чем все остальные. А его невероятный ум играет ему в этом неплохую службу.       Джейме молчал с минуту. Он смотрел перед собой. Его руки сжимали простынь.       — Я бы вернул вашей мачехе дочерей. Сдержал бы слово. Это всё, что я могу сказать, — рыцарь посмотрел на неё своими яркими, как изумруды, глазами. Он действительно верил в то, что говорил. Да только вот не от него одного зависела и зависит судьба её сестер. Ведь даже если намерения его чисты, Тайвин Ланнистер вряд ли был бы также благороден, не говоря про других его детей и безумно жестокого внука.       Вот так ирония: Джейме Ланнистер убил одного безумного короля, но породил другого.       «Если с моими сестрами что-то случилось, вам никогда не увидеть семью, свою возлюбленную и детей снова. Вот вам моё слово», — подумала Джулиетт, уходя прочь из комнаты.       — Я направлюсь в свои покои и останусь там до конца вечера, Эдвил, даю слово. Проследите за сиром Джейме, пока все не разойдутся по кроватям, нам не нужно новое нападение, прошу вас, — мужчина кивнул и посмотрел на близняшек за её спиной, а затем кивнул уже им, словно бессловесно отдавая приказ охранять её.       Джулиетт улыбнулась сама себе: всё-таки, в каком-то роде, она смогла растопить сердце северного воина, как бы тот тому не противился.       Замок стих. Ещё несколько мгновений назад он гудел от говора людей, но сейчас был безмолвен, как крипта под Винтерфеллом. Джулиетт видела как сменяется караул на стенах замка, час был поздний. Она хотела бы проверить Робба, но боялась, что он не оценит её беспокойства, а напротив сочтет его оскорбительным. В конце-концов, Король Севера способен позаботиться о себе, раз имеет силы управлять больше чем половиной континента.       Девушке было трудно. Она хотела бы поговорить с кем-нибудь о том, что рассказал ей Рассел Дейн, только вот вовлекать человека означало подвергнуть его бессмысленному риску. А она обещала отцу хранить тайну от его семьи, самое главное — от Робба, как тяжело бы это ни было.       Джулиетт Таргариен. Даже это имя было чужим. А единственный близкий и родной человек всё ещё живёт во лжи. В целом замке из лжи, который она камень за камень возвела на фундаменте секретов Эддарда Старка руками, или, вернее, устами Рассела Дейна. Уж какую историю поведал всем интересующимся её «двоюродный дядюшка».       «Прости меня, отец», — прошептала она, касаясь рукой коры дерева в богороще, что не было Винтерфелльским чардревом, но что ей оставалось. Сон отказывался приходить, а мыслей было слишком много, они мучили её, летали в голове, как пчелы над медом, противно жужжа. Единственный выход — молитва, попытка поговорить с Эддардом Старком, человеком, что вырастил её в огромной любви, несмотря на то, кем был её отец, что натворила мать и какие чудовищные вещи совершил дед. «Помоги мне. Прошу. Скажи, как будет верно поступить?»       Голова закружилась. Она словно находилась на плывущем корабле, где её мягко качало на волнах. Живот скрутило. Глаза заволокла молочная пелена. Джулиетт перестала чувствовать руки и ноги. Всё тело отяжелело, её мышцы были как тыквенный пудинг, слабыми.       Ей холодно. Боги, как ей холодно.       Она дрожит, как маленький листик на дереве, отчаянно обнимает себя руками в попытке согреться. Но всё бесполезно. Потоки ветра один за одним пронзают её насквозь. Джулиетт пытается подняться, но руки и ноги скользят по влажной земле и она падает на спину. Ей не больно, нет, порода мягкая из-за дождя.       Её глаза смотрят в небо. Она видит птиц. Стремящихся к свободе. Она чувствовала себя одной из них: расправить бы крылья и чтобы ветер подхватил и понес вперед. Маленькие создания пытаются улететь, подняться наверх, но их методично сбивают одну за одной горящие стрелы. Девушка поднимает голову и наблюдает, как безжизненных тельца падают в воду и уходят под неё.       Чьи-то руки обхватывают её лодыжки и тянут вниз.       Девушка пытается удержаться хоть за что-то, но под её пальцами только пожухлые листья и мелкая галька.       Её поглощает не вода, а вязкая горячая кровь. Заполняет рот, нос и уши. Даже крика не выходит. Её продолжает тянуть вниз. Глубже и глубже.       А затем наступает темнота.       Джулиетт делает отчаянный вздох и распахивает глаза. Она в незнакомом месте. В воздухе витает запах копоти и гари. И крови, что, кажется, намертво въелась в её кожу, волосы, даже в кости.       Девушка поднимается на ноги и смотрит по сторонам. Она видит Робба, чьё лицо уже трудно узнаваемо под густотой бороды. У его ног лежит заколотый в сердце труп мужчины в лохмотьях. Нож, что торчит из его груди, тот самый, что подарил ей Джори Кассель, знакомая рукоять горит в алых лепестках пламени.       Напротив Старка стоят ещё двое, спиной к ней, так что невозможно разглядеть их лиц, но что она отмечает точно: оба довольно высокие и стройные, в боевом обмундировании с мечами на бедрах. Один из них достает нож, вытирает его о собственный рукав и возвращает на пояс.       Вид Робба пугает её. Он смотрит вперёд и взгляд его потерян. Мужчины зовут его по имени, но когда он не откликается, один из них, тот что владеет её ножом, бьёт короля по лицу наотмашь. Ладонь соприкасается с щекой со звонким хлопающим звуком.       Старк в секунду приходит в себя, замирает, а затем сжимает пальцы в кулаки. В следующее мгновение его рука выхватывает кинжал из-за спины, а затем прижимает его к горлу напавшего. Тот кажется абсолютно невпечатленным, ни мускул не дрогнул.       Спокойный и хладнокровный голос звучит угрожающе тихо в небольшом помещении:       — Побереги эту злость для своих настоящих врагов, — быстро и умело, словно совершенно обученный наемник, незнакомец быстро забирает оружие из рук короля, — я не один из них, к твоей удаче.       Почему-то Джулиетт кажется, что незнакомец должен ухмыльнуться.       Картинки в её голове начали крутиться с бешеной скоростью. Одна за одной менялись, что ей было трудно уследить за ними и понять, что они значат. Джулиетт могла лишь наблюдать за всем со стороны.       Вот она стоит в шатре и наклоняется над кушеткой, занятой чьим-то раненым телом. В её голосе ставшая привычной жесткость: «Когда дело касается моей семьи, я не веду переговоры».       Робб держит маленького мальчика на руках, позади него стоит Джейн Вестерлинг с вежливой улыбкой на губах. Они смотрят на мужчину, что протягивает руку и треплет малыша по голове.       — А имя-то у тебя есть, рыцарь? — в голосе его добрый смех.       — Нэд Сталк. И я не лыцаль, я плинц!       Ветер безжалостно треплет волосы двух людей, стоящих бок о бок. Она с трудом узнаёт в женской фигуре себя: слишком плавный изгиб бедер и слишком короткие локоны на голове. Но это всё же она, хотя и совершенно другая.       — Я не могу помочь ей. Я просто не знаю, как сделать ей лучше, — голос кажется смутно знакомым, имя вертится на языке, но ей не удается его поймать. Мысль улетучивается.       — И не нужно, — она слышит в своём голосе улыбку. — Просто протяни ей платок, когда увидишь слёзы.       Всё вновь меняется. Жаркий воздух ударяет в лицо. Она в открытом летнем доме где-то на юге, здесь широкие окна, увешанные ярко-голубыми полупрозрачными тканями, высокие потолки, шелка и золотая утварь. Чувствуется запах диких цветов и пряностей, а также свежеиспеченного хлеба. Во рту вкус песка, он хрустит на её зубах. Рука сама тянется к изящному графину, полному воды.       А затем Джулиетт слышит крик. И оборачивается.       Незнакомая ей красивая женщина южной наружности лежит на полу, покрытом цветными, расписными коврами. Её руки обхватывают круглый живот, из которого сочится кровь, которой уже насквозь пропиталось её тонкое, словно облака, одеяние. Джулиетт вскрикивает, когда понимает, что эта девушка — Талиса.       Она смотрит прямо на неё. У Джулиетт от этого чудовищного зрелища кружится голова и тошнота подкатывает к горлу. Она чувствует, что задыхается.       А женщина протягивает окровавленную руку и указывает ей на сундук у стены.       — Спаси моего мальчика…       «История написана. Чернила высохли», — продолжал твердить мягкий женский голос.       Джулиетт почувствовала словно невидимая рука прикоснулась к её голове и пригладила волосы. Ветер оставил поцелуй на её щеке, а когда она открыла глаза, то вокруг был лишь сад Риверрана, который они называют пристанищем Старых богов.       Хрустнула ветка. Раздалось тихое чертыхание. Девушка вскинула взгляд, оглянулась по сторонам, но не смогла различить среди колыхающихся на ветру деревьев фигуру того, кто, очевидно, наблюдал за ней. Возможно и стоило взять телохранителей с собой?       Она поднялась на ноги, держась за влажный ствол дерева. Холодная капля упала на её кисть. Джулиетт вдруг почувствовала тяжесть своего одеяния, даже её волос. И только сейчас поняла, что промокла насквозь.       Обувь издавала неприятный хлюпающий звук при каждом её шаге. А с головы и одежды продолжала литься вода. Всё тело дрожало от жуткого холода. Живот болел от долгого сидения на земле. Она почти не чувствовала пальцев ног. Если она проснется без жара на утро, то очень удивится. И вряд ли магическое здоровье Таргариенов, о котором она столько читала в книгах, её спасёт.       Когда она практически ввалилась в собственные покои, то попала прямо в руки Робба, который смотрел на неё ошалевшим взглядом.       «Где ты была?», «Что ты здесь делаешь?» — спросили они одновременно, а затем оба замолкли, изучая лица друг друга.       — Разговор подождёт, — Старк отстранил её от себя, чувствуя что она продрогла до костей, — тебе надо снять всё это. А затем будешь греться у камина, — его руки уже расправились с завязками её плаща, а теперь юноша развернул её спиной к себе и расшнуровывал корсет платья. — Не понимаю, что ты вообще делала. Сильнейший ливень начался уже давно, а закончился около часа назад. А тебя хоть выжимай.       Джулиетт замерла от этой новости. Ей казалось, она пробыла в Богороще не более чем половину часа, но сколько же на самом деле? И как никто не заметил её отсутствия? Где иные носят Ашлин? Почему она не сообщила спящим Риисс и Лиисс об её пропаже, не обратилась к Эдвилу? Да хоть к Роббу?       Сильные руки аккуратно распахнули ткань платья и спустили его по плечам. Девушка почувствовала тяжёлое дыхание на своей коже и задрожала тебе вовсе не от холода. Близость твердой груди Робба — она хотела отклониться назад и прижаться к нему.       Джулиетт вонзила ногти в ладони, чтобы сдержаться. Шаг вперёд был целым испытанием.       — Дальше я сама, спасибо за помощь, — откуда она взяла силу на эту уверенную твердость голоса было неизвестно. Ни разочарованный вздох позади, ни протест собственного сердца её не умолили. Она просто пошла вперёд в ванную комнату и заперлась там.       «Ты просто дура, Джулиетт», — ругать саму себя было облегчением, но ничем ей не помогало. Лишь когда её одеяние стало мокрой кучей на полу, а ледяную кожу накрыл мягкий шёлк халата, она почувствовала, что может справиться со всем, что ждёт за дверью.       Робб ждал её у камина, в который он подложил свежих дров для жара, с одеялами в руках. Когда она села на медвежью шкуру у огня, он соорудил кокон вокруг неё так, что лишь лицо было не прикрыто. Он собственноручно поднес бокал с вином к её губам и не отнимал, пока она не выпила всё до последней капли.       — Дай мне свои ноги, — он не обратил никакого внимания на её протест и строго повторил, — просто дай мне свои чёртовы ноги, Джулиетт. Ты не сможешь согреться, они у тебя всегда ледяные, а сейчас и представить не могу. Пожалуйста, — он смягчил тон, верно заметив протест на её лице его властному тону.       Она не могла ему отказать, когда он просил так, словно от её действия зависела его жизнь.       Неловко из-за тяжести одеял она вытащила сначала одну, а затем и вторую ногу из теплого плена. Но Робб знал верно, даже в такой теплоте ступни и пальцы оставались холодными. Поэтому когда его руки стали уверенно растирать замерзшую плоть, с её губ неконтролируемо сорвался стон облегчения. Она положила руки и голову на сиденье стоящего рядом кресла и прикрыла глаза, продолжая наблюдать за действиями Старка из-под ресниц.       Движения его пальцев приносили облегчение. Но вместе с ним и тяжесть желания, которое нарастало. А с вином, что она выпила после отказа от обеда и ужина… Было невероятно трудно держать себя в руках. А зная, что и Робб на грани того, чтобы наплевать на все обязательства и условности…       Жар распространился по телу. Джулиетт чувствовала, как горят её щеки, шея и грудь. Как тепло ей немного выше того, где сейчас находятся руки Старка. Подними он их хоть чуточку и…       Картинка в её голове была прекрасной. В ней не было ничего неправильного. Для неё. Для остальных она была аморальной и чудовищной. Робб принадлежал другой. Он был её «братом».       Она резко выпрямилась и поджала ноги под себя.       — Тебе лучше уйти. Сейчас же, — её голос дрожал. От возбуждения, страха или обиды — она не знала. А возможно просто от всего сразу.       Старк смотрел на неё с пониманием, мягкой улыбкой, что не тронула его красивые, но грустные глаза. Он поднялся на ноги и пошёл к двери. Не оборачиваясь, словно боясь, что посмотрев на неё не сможет уйти, он произнёс:       — Я пришёл, потому что застал Мосс в закутке с каким-то пареньком. Хотел убедиться, что ты в порядке, что ты не беспокоишься, чего, как по мне, она не достойна, — он замолчал. — Но на самом деле я и так шел сюда, просто чтобы увидеть. Я скучал по тебе. Мне было плохо от того, что я сказал тебе ранее, ты ведь просто хотела быть рядом. Волновалась.       Он не дал ей и шанса что-либо сказать и просто вышел.       «Я тоже люблю тебя», — прошептала она ему в след.       И лишь когда первые признаки рассвета стали появляться в небе, Джулиетт удалось задремать, так как все её мысли были занятыми теми странными видениями, что показало ей Чардрево. Она сжимала амулет Дейенерис Таргариен в руке и прямо перед тем как провалиться в темноту вспомнила, что Дейнис Таргариен по прозвищу Сновидица могла видеть вещие сны и именно она предрекла конец Валирии и спасла свою семью от неминуемой страшной смерти. Это ли было её предназначением? Но что толку от видений, которые она не понимает?       В голове возникает здравая мысль: «Надо бы записать эти сны, возможно, не сегодня и не завтра, но однажды я пойму, что они значат». Это будет первым, что она сделает, как только замок проснется.       А когда Ашлин Мосс прокрадывается в комнату с опухшими губами и взъерошенными волосами и, счастливо вздыхая, ложится на кушетку, Джулиетт даже не подаёт вида, что бодрствует. Она только лишь отмечает метания фрейлины, прежде чем сон забирает её в свои сладострастные объятия.

***

      «Жизнь точно не собиралась становиться проще», — эта мысль не прекращала посещать голову Робба Старка. Он сжимал письмо, что пришло ему посреди ночи, и перечитывал его раз за разом, каждый раз надеясь, что просто не так интерпретировал написанное.       «Санса из дома Старк была отдана замуж за Тириона из дома Ланнистер».       Ему было абсолютно непонятно, как поведать это матери. И Джулиетт. Он долго раздумывал над правильными словами. Но, что бы он ни сказал, это не уменьшит их боль. А решение, что он принял насчёт наследства Сансы и вовсе повергнет Кейтилин в шок. Робб чувствовал себя последним подонком за то, что одним указом лишит сестру права занять трон Винтерфелла: ни она, ни её дети не смогут надеть корону Зимы на свои головы. Санса теперь Ланнистер, по своей воле или нет, а он не позволит Львам покуситься на его землю.       Остаток ночи он провёл составляя завещание. Оставляя внизу пергамента свою подпись, он знал, что поступает абсолютно правильно. «Север будет в надёжных руках».       Возможно, ещё месяц назад мало кто одобрил его волю. Но теперь, когда открылась вся правда о рождении Джулиетт. Когда Рассел Дейн поведал историю своей кузины и Эддарда Старка, многие, кто не сделал этого прежде, искренне прониклись к его сестре. Даже его собственная мать стала спокойнее. Знать, что её муж никогда ей не изменял, придало ей сил и уверенности. Теперь Робб знал: отец благороден, а его единственной ошибкой было поддаться искушению и провести ночь с матерью Джулиетт до свадьбы. Но именно эта «ошибка» привела к рождению его возлюбленной, так что Робб был за неё благодарен.       Робб не понимал, почему отец скрывал это? Почему не пытался оправдать себя? Почему позволял матери ненавидеть Джулиетт? Миллион гребаных «почему» лишили его сна, а что они делали с бедняжкой Сноу?       Его сестра была бы Старк, если бы не Таргариены. Она была бы законнорожденной дочерью, если бы отцу не пришлось жениться на его матери. Робб считал своим долгом исправить эту чудовищную несправедливость, кто бы что ни думал по этому поводу. Он собирался сделать то, что Эддард Старк давно должен был.       Но стоило ему обрести уверенность в собственном решении, как другая новость обрушилась на него, словно снежная лавина. Его дед Хостер Талли скончался. Этот сильный, твердый и стойкий старец отошёл к Неведомому. Тихо, в своей постели.       Его матери бы заплакать. Но она была подобно скале. Её боль плескалась в глазах, но больше ничто её не выражало. «Семья. Долг. Честь», — ему казалось, губы Кейтилин повторяли девиз раз за разом, словно напоминая самой себе, кто она и почему не может поддаться горю.       В такой ситуации Робб не смел даже заикаться о судьбе Сансы. Это сломает его мать. Окончательно пошатнет её разум. Этого никак нельзя было допустить.       Старк долго размышлял о том, как будет поступить правильнее всего. Он настолько погрузился в самого себя, что не сразу осознал, что место по его левую руку за трапезой непривычно пустует. Робб подозвал к себе стюарда и приказал отправить блюда в комнаты к Сноу. Но мужчина в свою очередь отчитался, что леди нездоровится и ей вызвали мейстера.       — А почему вы мне не сообщили?! — прорычал юноша, вскакивая на ноги. Те, кто сидели на отдалении, последовали за ним, не понимая причины гнева, готовые вступить в бой, если то требуется.       — Ваша милость, — но король не собирался тратить время на жалкие оправдания, он уже обошёл массивный стол и вышел из чертога широким шагом. Какими бы ни были причины, он просто должен быть рядом с дорогой сердцу женщиной сейчас.       Может ему и стоило постучать. Но это было последним, о чём он подумал. А если бы Старк это сделал, то не попал бы в такую неловкую ситуацию, как лицезреть Джулиетт в тончайшем шелковом ночном платье, в котором без труда можно было разглядеть все очертания её изящного гибкого тела.       Он стоял как вкопанный, не в силах отвести взгляда. Лишь, когда Джулиетт нырнула под одеяла и меха, он смог перевести взгляд на копошащегося в сундуке мейстера, который, слава богам, был слишком занят, чтобы заметить случившийся конфуз.       Юноша подошёл к кровати и взял девушку за руку. Он поцеловал костяшки пальцев и осторожно спросил, как она себя чувствует. Сноу только мягко улыбнулась и покачала головой, убеждая, что в порядке.       — Ты не в порядке, раз мейстер здесь, — твёрдо заявил он в ответ.       — Вы неправы, ваша милость. Прошу прощения, — поспешил исправить свои слова старик. Робб только кивнул ему продолжить, — ваша сестра совершенно здорова, если не принимать в расчет её чрезмерную худобу, но что поделать с этими молодыми девушками, они делают всё, чтобы быть привлекательными. Хотя, если спросите меня, миледи, вам не повредит немного полноты, но что вам слушать такого старика, как я, — мейстер налил отвара в кубок и протянул его Джулиетт, — это поможет вам крепче спать и не пугать своих служанок кошмарами. Ваше Величество, леди Сноу лишь приснился дурной сон, а её фрейлина подняла шум, решив, что у леди жар.       Робб посмотрел на девушку, что медленно пила, не сводя с него своих чудных серебряных глаз. Он почувствовал тяжесть на сердце: если её мучили те же ужасы, что и его, то это было ничуть не лучше хвори.       — Мы справимся с этим вместе, как и всегда, — произнесли её губы с улыбкой, стоило старцу выйти за дверь.       На что именно они сейчас дали друг другу разрешение? Какого демона они выпустили из преисподней? Какое животное освободили от цепи?

Feel my blood running Swear the sky's falling

      — Властью обладает тот, кто убеждает в ней остальных.       Чем дольше и тщательнее Робб планировал своё продвижение на Юг в условиях отхода войск Тайвина к столице для обороны от Станниса, тем более мрачным и задумчивым он становился. С каждым днём, что он проводил в окружении своих советников, его вера в собственные силы расшатывалась, хотя король и пытался всеми силами это скрывать за ободряющими речами.       И только Джулиетт каждую ночь слышала, как кузен опустошает желудок в ночной горшок, просыпаясь в холодном поту от правдоподобных кошмаров. Она сама ночь за ночью проживает страшные видения, отличить которые от реальности помогает только боль: её ногти уже до глубоких ран истерзали кожу ладоней, что ей приходится не снимать перчатки даже в помещении.       Но от Старка, что теперь проводит ночи в её постели, следов не спрятать. Он с такой грустью смотрит на отметины и с такой нежностью и заботой втирает заживляющую мазь, что её сердце сжимается от тоски так сильно, что ей трудно терпеть эту боль: с каждым разом ей всё труднее оставаться благоразумной. Часть её желает просто всё отпустить и поддаться… но ради чего тогда все эти жертвы? Нет. Вожделение не стоит того, она любит Робба, своего короля и их государство намного сильнее, чем её глупое тело желает. Ей просто нужно напоминать себе об этом почаще.       Но дни и недели проходят, а чувства не утихают, и Джулиетт уже на полном серьезе думает, что ей пора что-то предпринимать. В одну ночь она даже хочет попросить помощи Теона, даже почти спускается в камеру, где его держат, но передумывает в последний момент от понимания, какой глупой идеей будет совершать ту же самую ошибку вновь. Хотя если бы Робб узнал об этом, что его омерзение пересилило бы все остальные чувства, и он бы перестал её желать. В конце-концов, что может быть худшим предательством, чем разделить ложе с врагом?       Но делать Старку больно намеренно? Старица, как же она запуталась! В каком она отчаянии, что в голову приходят мысли совершать такие жестокие вещи?       Она посмотрела на свернутый пергамент перед собой и проглотила горечь. Что именно она собиралась сделать сейчас? «Нет ничего, что бы отец не сделал для дочери», — в кого она превратилась, раз так легко пользуется этим. Чем она лучше Ланнистеров? Ничем. Но, может это и приведёт их к желаемой победе. Если не так, то гореть ей в самом Пекле.       Отец научил их честности. Но он не сказал им, что мир состоит из лжецов. Что же. Она собирается стать лучшим из них.       Джулиетт смотрела на Рикарда Карстарка через металлическую решётку. Его длинные седые волосы были всклочены, а взгляд полон презрения. У девушки были к старику похожие чувства, но без его армии Роббу будет тяжело в походе на Юг: пока люди не готовы за него умирать, от них толку мало.       Карстарк прочистил горло, издавая неприятные слуху звуки, а затем язвительно спросил:       — Чем заслужил я ваш визит, миледи?       Джулиетт посмотрела по сторонам, убеждаясь в отсутствии лишних ушей, и начала демонстративно обмахиваться пергаментом в руке. Ворон со свитком прилетел ещё вчера, она ждала его долго, но оно того стоило.       — Мы готовимся к атаке и осаде Ланниспорта. Ваши люди не очень то лояльны с тех пор, как вы здесь. Будь вы умны, то не гнили бы в этом сыром и неприятном месте. Но ваш гонор и эго привели вас сюда. А также глупая кровожадность, — лорд не дал ей продолжить и резко прорычал:       — Меня привела сюда жажда мести. Кровь за кровь — таков наш обычай, — она смерила его равнодушным взглядом, — мы так жили столетия.       — Времена меняются. Будь вы умнее, то не стали бы угрожать жизни единственного человека, что может вернуть детей их матери. А дождались бы конца войны и справедливого суда. И, боюсь, вам пришлось бы сражаться за право сделать это, ведь тех у кого личные счеты с этим человеком немало. Я бы с превеликой радостью воткнула меч ему в глаз. Или отрубила бы голову и послала её его сестрице-королеве, — она смотрела на него, — но вот, где вы сейчас. А Джейме Ланнистер нежится в тепле покоев замка.       — Вы пришли, чтобы оскорблять меня, называя глупцом? Не тебе меня судить, девочка-бастард, — Джулиетт лишь подняла голову выше. Нет, она пришла вовсе не за этим.       — Вы любите свою дочь, милорд? — в ответ он зазвенел цепями. — Судя по письму в моих руках, она вас очень, — она протянула свернутый лист в отверстие и дала с ним ознакомиться.       Ярость и гнев были реакцией на написанное. Они сотрясли металлическую решетку.       — Где она? — в крике мужчины был праведный гнев и невероятный страх.       — В моих руках. Жива и невредима, — девушка склонила голову к плечу и предостерегающе добавила: «Пока».       — Я убью тебя! — проревел он, но Джулиетт только скрестила руки на груди.       — Встаньте в очередь, милорд, — её усмешка была жесткой и жестокой. — Хотите, чтобы милая Алис была в порядке, выходите и приводите себя в порядок. Предстаньте перед своими людьми и прикажите сражаться за их короля. И всё будет хорошо.       — Если хоть волос… — предупредил он её.       Джулиетт только отмахнулась от угрозы:       — Пустое, — она качнула головой и перешла сразу к делу, — мы договорились? — лорд только сдержанно кивнул. — Я хочу ваше слово.       Ей казалось, вместо этого он плюнет ей в лицо. Но Карстарк смог побороть свою горделивость ради ребёнка.       — Даю слово, что поведу людей туда, куда прикажет твой брат. Даю слово принести ему клятву верности перед всеми людьми. Но ты вернешь мою дочь, мерзкая девчонка, — Рикард практически прошипел оскорбление, на которое она не обратила никакого внимания. Её и похуже называли, Боги свидетели.       — Я выполню свою часть, как только вы выполните свою, — она деловито подошла к темнице, оказываясь со стариком нос к носу, — и мне нужны гарантии.       По его морщинистым, но горящим огнём жизни глазам, она видела, что он верно понял её намерения.       Присяга.       — В вас нет ни капли чести и благородства Старков, — прошипел он, схватив костлявыми пальцами её запястье.       Она вырвала руку из его хватки и высокомерно ответила:       — А кто вам сказал, что я Старк?       Она не удостоила старика даже взглядом и пошла прочь. Эдвил, ожидающий её у спуска в подвал вместе со стражей, следовал за ней тенью, пока она быстрым шагом добиралась до своих покоев, где после более часа рыдала в свою подушку, пока не ведающая ни о чём из совершенного ею Ашлин гладила её по волосам в бессмысленной попытке успокоить.       Но то было невозможно. Ведь Джулиетт запачкала свои руки, потому никто другой не смог. И теперь ей предстоит жить с этим.       Джулиетт отправила Мосс из покоев ближе к середине дня, а сама села читать книгу, тоскливо взирая на ливень за окном. Ей бы хотелось сейчас прогуляться с Зимой, оседлать Рейни и прокатиться по городу, возможно, даже выехать за его пределы. Но погода в это время года тому не благоволила.       Её размышления прервал стук в дверь. В комнату вошла служанка в простом платье с приятной улыбкой на лице. Она, по её словам, пришла по просьбе Его Величества. Джулиетт кивнула Риисс и Лиисс пропустить девушку внутрь. Вместе со сложенным вчетверо листом бумаги на медном подносе стоял кубок с дымящейся жидкостью.       — Я принесла вам пряного вина, миледи. Сегодня прохладно. Вам нужно затопить камин посильнее? — девушка и впрямь почувствовала, что начинает замерзать. Было мило со стороны Робба предусмотреть это и прислать прислугу.       — Если вас не затруднит, — Джулиетт улыбнулась молоденькой служанке. — Я вас прежде не видела здесь.       — О, я только поступила на службу, миледи. Моя семья переживает трудности из-за войны. Дополнительный заработок не будет лишним, — проговорила служанка, подкидывая в пламя свежие поленья. — Ой, простите, я говорю лишнего, — на щеках, покрытых темными веснушками, выступил румянец. Джулиетт поспешила успокоить неопытную девушку.       — Не переживай, ты не сделала ничего дурного. Я сама спросила, — она встала с нагретого места и подошла к девушке, взяла её руку в свою и, глядя в глаза уверила, — если будут проблемы, можешь обратиться ко мне.       — Ну что вы. Всё не так плохо. Мы не голодаем, миледи, — то, как неуверенно звучал её голос, говорило об обратном. А Джулиетт не собиралась оставлять это просто так. И особенно теперь, когда у неё было достаточно денег, чтобы помочь нуждающимся. Она сделает это, даже если придётся настоять.       — Сядь со мной и расскажи, как справляются обычные люди, — ей нужна была вся картина. Теперь она чувствовала ответственность не только за Север, но и за все Семь Королевств, и за людей, что их населяют.       Они не могли знать о ней. Но это не отменяло её ответственности перед ними.       — Ваше вино остынет, миледи. И мне ещё нужно обойти несколько комнат. Но если вы желаете… — было бы ужасно, если бы девушка лишилась работы по её прихоти. Это было бы уже не помощью, а вредительством.       — Нет. Не буду отвлекать тебя от работы, — она улыбнулась и сделала шаг назад. — Но я бы хотела поговорить с тобой на днях. Может даже прогуляться по городу. Зайти к тебе домой. Если позволишь.       — Это честь, миледи, — служанка выглядела так, словно готова была расплакаться. Она торопливо поклонилась и вышла, оставив после себя странное ощущение в душе у принцессы.       Джулиетт задумчиво вернулась на излюбленное место и хотела пригубить вино, но её рука дрогнула и капли напитка попали на халат. А всё потому, что мысли были об этой бедной девушке. Она разочарованно вздохнула и сняла его, оставшись лишь в нательной рубашке. Вытирая кожу платком, она заметила, как потемнел её кулон. Джулиетт бросила взгляд на кубок, наклонилась и принюхалась. За медом и корицей было сложно определить, был ли напиток отравлен.       Но Риисс уже была здесь. Она опустила палец в бокал, растерла жидкость и поднесла к носу, а затем кивнула своей близняшке, и та мгновенно скрылась за дверью, чтобы преследовать её неудачного отравителя. Джулиетт не держали ноги, она бы упала, если бы телохранитель не придержала её за локоть. Девушка не могла поверить, что та, кому она хотела помочь, поступила так с ней.       Она повернула голову и заметила нетронутое письмо от Робба. Вдох застрял в горле от понимания, что его жизнь тоже может быть под угрозой. Вот-вот будет подан обед.       — Проверь моего брата, Риисс, он может быть в опасности, — дорнийка на секунду помедлила, она не хотела оставлять её одну, — иди, я буду в порядке. Прошу, поторопись.       Когда телохранитель выбежала за дверь, Джулиетт подошла к кровати и неуклюже надела лежащее на ней платье, а затем наклонилась к подушке, на которой спала, и достала спрятанный под ней нож Джори. Она взвесила его в руке, чувствуя, как от его тяжести на сердце становиться легче. Словно сам даритель стоит перед ней неприступной стеной с мечом в руке, не позволяя никакому злу с ней произойти.       Она всё ещё пребывала в таком шоке, что когда кто-то дотронулся до её плеча, она резко развернулась и приставила к горлу человека нож. Им оказался Робб. Он смотрел на неё со страхом и беспокойством, его взгляд медленно опустился к лезвию, что сейчас было в миллиметре от его кожи.       Старк тяжело сглотнул. Его рука уверенно легла на её тонкое запястье, пальцы осторожно сомкнулись на нём. Голубые глаза вновь встретились с её, тёмно-серыми и безумными.       — Опусти оружие, милая, — мягко попросил юноша. И Джулиетт сделала это, не спеша, избегая резких движений, которые могли бы привести к трагедии. — Хорошо, ты молодец. Я здесь. Всё хорошо.       Нож с громким стуком упал на пол, выскользнув из её обессилевших пальцев. Робб же обхватил рукой её затылок и прижал голову к своему плечу. Его лицо зарылось в её волосы. Он продолжал шептать ей малозначимые приятности, о том как любит её, о том что защитит её от всего, что ей не нужно бояться, что он не допустит повторения. Но Джулиетт ему не верила. Старк мог быть Королем Севера, но у него нет сил, как у Богов. Он простой человек и не способен сдержать своё обещание, как бы сам в нём не был уверен.       Они простояли так, не разрывая объятий, пока не явились мейстер и сопровождающая его Кейтилин. Следом вошли Эдмур и Бринден Талли. Дверь за мужчинами закрылась, чтобы избежать излишней шумихи хотя бы на время.       Пока по просьбе, нет, беспрекословному приказу, Короля Севера её осматривал мейстер, Джулиетт спокойно рассказала всё, что с ней произошло с появления неизвестной служанки на пороге. Робб взял в руки письмо, что, как оказалось, было действительно от него, и убрал его в нагрудный карман рубахи. А затем приказал дяде помочь её служанкам с поиском преступницы:       — Она нужна живой. Я собираюсь лично допросить её, — Эдмур кивнул своему королю и вышел прочь. Бринден предложил проверить стражу и с одобрения Робба последовал за племянником, чтобы осуществить задуманное.       Мейстер же к этому моменту уже успел убедиться, что её жизни и здоровью ничего не угрожает, о чём и поспешил сообщить королю. Но вот последний был уверен в обратном и настоял, чтобы старик проявил большую внимательность и компетентность. Причём это было далеко от той вежливости, которой его обучала мать. Кет же не видела большой необходимости ни в повторной проверке, ни такой щепетильной заботе.       И чтобы прервать назревающий конфликт, девушке пришлось подняться на ноги и встать прямо перед юношей, чтобы, смотря ему в глаза, произнести успокаивающую речь.       — Леди Старк права. Я в порядке, Робб, не надо так драматизировать, просто это ситуация на мгновения меня обескуражила настолько, что я оказалась не в себе, — Джулиетт уверенно подняла подбородок, расправила плечи и обратилась к Кейтилин, — но меня пугает то, с какой лёгкостью было совершено это покушение. А если бы это был Робб? Или Эдмур. Или…       — Ты не менее значительная, чем любой из нас, — фыркнул Робб раздражительно.       — Для кого-то очевидно, раз решились на моё убийство. Я бы подумала на тебя, однако я ещё не составила завещания, — это была шутка, но кузен её не оценил и только помрачнел.       — Завещание? — удивленно переспросила Кейтилин и смерила её недоверчивым взглядом.       — А вы не слышали, леди Старк, — спросила Джулиетт приподняв брови, — я теперь баснословно богата, — она взмахнула рукой, — оказывается, неплохо, когда твоя мать благородная леди из Дорна, где даже бастардам-девочкам полагается наследство.       Кейтилин скривилась, но разумно промолчала, понимая, что пока её сын-король в таком состоянии, стоит держать свои мысли при себе. Мейстер же, колдовавший над вином, сделал уверенный вывод о том, что напиток чист. Леди Старк только раздражённо вздохнула, а Робб превратился в дикого зверя и зарычал.       — Если вы так уверены, что яда здесь нет, то пейте, мейстер. Прошу вас, — старик со страхом посмотрел на своего короля. И кто знает, чем всё это закончилось, если бы не вмешательство леди Кейтилин.       — Довольно, сынок, — её тихая мольба заставил всех замолчать.       Робб смерил каждого в комнате тяжелым взглядом и остановился на лице матери. Он сжал челюсть и резко отдал приказ.       — Я хочу остаться наедине с семьёй, — а когда мейстер покинул покои, то он, всё ещё не отводящий глаз, грозно задал вопрос, который Джулиетт совершенно не ожидала услышать. — Это ведь не твоих рук дело, мама?       — Да как ты мог такое подумать? — столько боли в одной простой фразе.       — Робб, — вскрикнула Джулиетт одновременно с Кейтилин, невероятно шокированная таким предположением. Она взяла его за руку и заставила посмотреть на себя. — Немедленно принеси своей матери извинения, Робб, или я больше не посмотрю в твоё лицо.       Юноша посмотрел на неё, а затем перевёл взгляд на мать. Выражение его глаз стало потерянным. Она поняла, что ей нужно оставить мать и сына наедине в этот непростой момент. Девушка вышла из комнаты, слыша, как кузен упал на колени и заплакал, пока его мама нежным шепотом уверяла, что «всё в порядке» и она «всё понимает».       Её собственное сердце обливалось кровью, стоило представить картину того, что сейчас происходило за дверью. Она прижималась спиной к стене и чувствовала горечь от того, что с ними происходило. Не от хорошей жизни Робб предположил подобное: он просто слишком устал, слишком испугался, чтобы ясно мыслить. Его мать безусловно понимала это, но от такого знания не было легче её душе. Сказанного не вернешь. И недоверие сына теперь вечно будет крутиться в её разуме, напоминая о себе острой болью в груди.       — Он ждёт тебя внутри, — тихим, но уверенным голосом сказала леди Старк, проходя мимо неё. Джулиетт в который раз восхитилась стойкостью женщины, на лице которой сейчас не было ни намека на произошедшее мгновение назад.       — Мне жаль, — было единственным, что смогла вымолвить она в ответ.       — Это не твоя вина, — Кейтилин качнула головой, словно сама не верила, что произнесла подобное, — а теперь иди туда, где должна быть.       Джулиетт не смогла посмотреть в глаза женщине. Она лишь кивнула головой и проскользнула обратно в комнату.

Your fingertips trace my skin to places I have never been Blindly I am following Break down these walls and come on in

      Робб Старк чувствовал себя абсолютно потерянным посреди какого-то хаоса. Всё вокруг казалось страшным сном, который всё никак не хотел заканчиваться. Теперь ему правда было тяжело отличить реальность от кошмара. Всё, что он знал и во что искренне верил, было очернено. Как бы не велики его старания в достижении справедливости, всё, казалось, тому противилось.       У него не хватало людей. Железо и продовольствие до сих пор не могли доставить из-за размытых от непрекращающихся ливней дорог. Все, от командующих до простых солдат, начинали медленно терять веру в успех. Он лишь мог продолжать строить амбициозные планы, поддерживая иллюзию о силе духа, которая почти исчерпалась. В его сознании прочно засела навязчивая мысль о скорой неминуемой кончине, после которой все кого он любит будут растерзаны его собственными кровавыми руками.       Именно потому он отправил послание Джулиетт о том, что хочет обсудить с ней будущее Севера. Хотел поделиться с ней своими планы на неё. Старки не бежали от своих обязательств, от своего долга. И она не будет. Робб был уверен, что она не откажет ему, но было неверным просто сваливать ей на голову такую огромную ответственность, которая, к тому же, нарисует ещё большую мишень на её спине, без предупреждения.       Только вот он не знал о стреле, летящей прямо в сердце его любимой. Стреле, пойманной и обезвреженной. Слава всем Богам, что дорнийские служанки Джулиетт знают, как определить яд, иначе девушка была бы уже мертва.       Даже после того, как за его матерью закрылась дверь, даже после того, как ключ в замке повернула Джулиетт, отгородив их от остального мира, он продолжал стоять на коленях посреди комнаты, сжимая волосы в руках от поглощающего чувства вины.       Даже Сноу после случившегося не допускала, что его мать может причинить ей вред. А он… Никогда не сможет простить себя за сказанное.       Девушка подошла к ближе и опустилась рядом, обнимая его за талию и прижимаясь к груди. Он обхватил её руками в ответ, зарываясь носом в её волосы.       — Я сплошная разруха и беспорядок, Джулиетт. Прости, что вместо поддержки ты получила это.       Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.       — Ты не можешь быть вечно стойким и сильным. Рано или поздно сломаешься. Вот как сейчас, — она поцеловала его щеку, а затем тихо прошептала на ухо, словно великую тайну. — Я рядом для тебя, как ты для меня. Можешь быть разрухой, можешь неприятностью, можешь бедой… я не откажусь от тебя. Никогда. Вместе, помнишь?       Она снова смотрела ему в лицо и улыбалась, несмотря ни на что. Он запечатлел поцелуй на её лбу.       — Чем я заслужил тебя? — прошептал он ей в волосы.       — Поверь, я задаю себе тот же вопрос, — она вновь оказалась в его объятьях и совершенно расслабилась. — Давай останемся так ненадолго. Я знаю, ты занят…       — Чушь, — он фыркнул от такой глупости. Его советники могут обсуждать все проблемы ещё один раз и без него, всё равно это их не решит, как по волшебству. — Я буду там, где должен быть. А это здесь.       Девушка нежно провела ладонью по его спине и удовлетворенно вздохнула:       — Спасибо. За то, что находишь для меня время.       — Ты мой приоритет. Всегда. Запомни, — и он заклеймил свои слова губами на её макушке.       Он покинул Джулиетт на закате, только для того чтобы переодеться к ужину. Этот вечер был важен, так как Рикард Карстарк, заключенный им после попытки убить Джейме Ланнистера и отказе подчиняться, изъявил желание присягнуть ему вновь перед всеми знаменосцами, чтобы впредь снова биться с врагами бок о бок в этом военном походе на Юг.       Такое решение было благословением. Робб всё ещё продолжал гадать, что сподвигло упертого старика на такой поступок, пытался определить подводные камни, скрытый умысел, но Бринден Талли его успокоил, отметив, что ни один старый вояка не отправит своих людей сражаться без прямого участия. И Рикард был таким. Если он снова даст клятву сражаться за него, только смерть её нарушит. Старк не сомневался в слове своего вассала, своего дальнего родственника.       Джулиетт вошла в наполненный шумом и гомоном чертог стоило ему занять своё место на помосте, облаченная в черное, сияющее, словно звёздное небо, платье с длинными острыми рукавами, скрывающими её израненные ладони от постороннего взгляда. Она привычно присела по его левую руку, расправила несуществующие складки на подоле, а затем, высоко подняв подбородок, оглядела зал перед собой.       — Всё здесь? — ненавязчиво уточнила она, стряхивая невидимые пылинки с его плеча. Старк только кивнул. — Ты должен расслабиться немного, — девушка незаметно для чужих глаз положила руку на его бедро, — твоё напряжение могут неверно трактовать.       Робб накрыл её ладонь своей и сжал.       — У меня есть много поводов быть таким, сестра, а самый главный вот-вот будет произносить речь, от которой зависит будущее моей армии, — сказал он, не сводя взгляда с людей внизу. — Пей и ешь из моей посуды сегодня вечером, — прямо как делают новобрачные на свадебном пиру, — я позабочусь о ситуации с ядом, когда решим с Карстарком. По проблеме за раз, — он подвинул свой кубок ей, Джулиетт уверенно взяла его в руку и сделала маленький глоток. Она благодарно ему улыбнулась.       — По проблеме за раз, — повторила девушка, словно произнося тост.       Карстарк был довольно красноречив и очень эмоционален в своих словах. Он разве что не пролил собственную кровь, чтобы убедить всех, как он раскаивается в содеянном, и как он верен дому Старк и Королю Севера лично. Робб принял его присягу, спустившись к мужчине на один уровень, выказывая тем самым своё уважение давнему соратнику отца.       Он подал Рикарду руку, чтобы помочь подняться, и при кратком объятии, символе не власти, но дружбы, прошептал старику на ухо: «Ещё раз, и я снесу вашу голову с плеч». А затем поднял поднесенный слугой кубок и провозгласил: «За единое, свободное королевство». Люди вторили ему. Сделав глоток, Старк передал сосуд мятежнику. Тот опустошил его за раз, вытер седые усы рукавом и дико улыбнулся практически беззубым ртом.       — За Короля Севера и Трезубца, — прокричал он, и каждый в зале повторил за ним. Робб постарался улыбнуться в ответ, но его улыбка увяла, когда он понял, что Карстарк смотрит не на него, но наверх, на помост, прямо на стоящую там Джулиетт.       Та отсалютовала ему бокалом. В прищуренных глазах девушки он увидел торжество. А её губы были сложены в такую улыбку, которую он прежде видел только тогда, когда она побеждала в скачках или получала ровно то, что хотела. Ну разумеется. Ни о какой доброй воле со стороны Карстарка больше и думать не надо, Сноу наверняка загнала лорда в угол, вот только что она противопоставила ему…       «Если спросить, она не скажет правду. Снова выкрутится и солжет», — с горечью понял Старк. А Джулиетт тем временем уже спускалась вниз, к нему.       Загремела музыка и несколько мужей поспешили пригласить немногих присутствующих здесь дам выйти для танца в середину зала.       — Ваше Величество, позволите вашей сестре составить мне компанию на эту песню, старые кости ещё на что-то способны, — вежливо, но с явно чувствующимся в голосе напряжением, нетерпением и даже страхом спросил Карстарк.       Робб посмотрел на расслабленное лицо Сноу, та не выглядела так, словно ей было чего бояться. Она с охотой вложила в протянутую пожилым лордом руку свою ладонь и, подарив ему свою легкомысленную и очаровательную улыбку из-за плеча, обратила всё своё внимание на партнёра по танцу.       Старк наблюдал за ними, как хищник за своей добычей. И видимо слишком очевидно, что Талиса Мэйгир, достаточно смелая и откровенная, не постеснялась это отметить. Робб покачал головой, возвращая радость на своё лицо и обратился к целительнице.       — Не хотите потанцевать, миледи? — Талиса улыбнулась, но оказавшийся за её спиной Рейнальд Вестерлинг уже положил руку на её локоть.       — Простите, Ваша милость, но миледи обещала мне каждый свой танец сегодняшним вечером, — Робб только рассмеялся, поднимая ладони перед собой в жесте поражения. — К тому же, — продолжил, глядя ему за плечо, брат Джейн, что мучилась от сильной тошноты и проводила все дни и ночи в своих покоях, — думаю вы захотите следующую песню провести с той, кому она посвящена.       Старк обернулся и увидел сияющую Джулиетт. Она обняла руками его плечо и прижалась к боку.       — Это «Молодой волк и Дева волчица», думаю, певец рассчитывает получить дополнительные монеты за это выступление, — девушка усмехнулась, юноша понял, что она действительно счастлива в этот момент. И рушить это своими подозрениями он не имел никакого права.       — Тогда пойдём потанцуем, чтобы деньги не пропадали даром, — он позволил этой беспечной радости заразить его и закружил Джулиетт, наслаждаясь её музыкальным смехом. Когда их тела соединились, он наклонился к её уху, отодвигая носом колечки волосы, и прошептал, — может, однажды ты тоже решишь спеть или сыграть для наших людей.       Девушка только фыркнула на это предложение и напомнила ему, что у него нет достаточно золота, чтобы оплатить её отнюдь не дешевые услуги. Это заставило его вспомнить, что сейчас по большей части он жил за счёт наследства своей сестры. Напряжение сковало его спину и руки, что не осталось незамеченным его партнершей. Она отстранилась и посмотрела на его лицо. Он увидел волнение в широко распахнутых глазах.       — Робб, ты же не серьёзно? — понизив голос, спросила она, — это только шутка. Очевидно, плохая. Прости, я не думала, что ты так отреагируешь. Это всё не важно для меня… — если бы она продолжила извиняться, ему стало бы только хуже. Поэтому он просто обнял её крепче, целуя в макушку.       — Я ценю всё, что ты сделала для Севера. Это моя ответственность и ты вовсе не должна была, — девушка в его руках только устало вздохнула. Она снова отклонилась назад, чтобы он мог видеть истинные чувства на её лице.       — Скажи так ещё раз и я тебя правда ударю. Север был и всегда будет нашей ответственностью. Не моей, не твоей. Нашей, не забывай, так завещал нам отец, — Джулиетт склонила голову к плечу, — поэтому будь так любезен выбросить все эти глупые мысли, они только отравляют твой разум. Сегодня мы празднуем, так давай порадуемся хоть один вечер. Просто представим, что нет никаких угроз, войны и потерь. Прошу тебя об одной ночи счастья, а не слёз. Разве мы её не заслужили? Просто делай сегодня только то, что по-настоящему хочешь делать, — его руки сильнее сжали её тонкую талию и подвинули желанное тело настолько близко, что было абсолютно непозволительно.       — А как же последствия? — уточнил он, чтобы понять, действительно она хорошо подумала, о том, как эта ночь может закончиться для них обоих.       — Пожалуй, нам нужно научиться быть эгоистами, делать что-то только для себя, а не в интересах других, — она прикрыла глаза, словно погружаясь глубоко в себя. — Мне кажется, — девушка затаила дыхание, — ты и я уже достаточным пожертвовали во благо остальных.       Она права. Для начала им стоит просто отсюда уйти. Робб остановился посреди зала, обхватил её ладонь своей и повел прочь из чертога. Каждое мгновение промедления вело к потере уверенности в правильности их затеи. Но даже когда они отдалились достаточно, один взгляд на улыбку Джулиетт показал, что сомневался лишь он.       Они выбрались на балкон, хихикая, как парочка детей, что знатно нашкодили и ждут, что никто не поймает и не накажет их за проказы. Его руки не покидали её тела, и Сноу это вовсе не беспокоило: она льнула к нему, как никогда прежде. Они приблизились к перилам, девушка оказалась заключенной между ними и его телом. Она обернулась в сторону мира за пределами замка.       — Там далеко есть столько того, что нам не доведется увидеть. Мы слишком связаны своими обязательствами, чтобы насладиться всем, что эта бескрайняя бесконечность может нам предложить, — её голос звучал мечтательно, будто в своей голове она было где-то далеко отсюда.       — Это делает тебя несчастной? — задал он вопрос, боясь ответа.       — Не слишком, — она взмахнула рукой, указывая перед собой, а затем поднялась, чтобы зарыться пальцами в волосы на его затылке, массируя кожу, — но там ты и я могли бы жить по-другому. Не было бы нужды в секретах и недомолвках. Я бы не боялась, что тебя убьют, каждый раз, когда ты вынужден уехать. Простая жизнь — сладкая, но невозможная греза, Робб.       Юноша поцеловал её за ухом. Быть частью её «идеальной жизни» было большим, чем он смел мечтать. Его ладонь уверенно легла на её живот — ещё одна вещь, о которой запрещено думать. Джулиетт никогда не будет матерью его сыновей.       Сноу как никто чувствовала его настроение, а потому сразу ощутила перемену и справилась о том, что занимает его мысли сейчас.       — Просто устал, вот и всё, — и это было правдой.       — Это довольно просто решить, мой король, — Джулиетт развернулась, горя какой-то идеей, — прикажи слугам приготовить горячую ванну, а дальше я позабочусь о тебе.       Все его благие намерения могли идти в Преисподнюю.       Робб лежал в медной ванной, полной горячей, прямо как в источниках Винтерфелла, воды. Ему бы вспомнить, как они, бывало, веселились там, будучи детьми, но мысли уносились совершенно в другом направлении. А всё из-за двух белоснежных ног, что располагались в данный момент по обе стороны его тела. Он мог бы повернуть голову и его губы легко бы нашли гладкую кожу бедра, с маленькими каплями воды на ней, словно россыпью алмазов.       Старк мягко простонал, когда обожаемые им длинные пальцы и мягким нажимом прошлись по его волосам, втирая в них и кожу головы какое-то душистое мыло, о существовании у него которого он и не подозревал до того момента, как Джулиетт выбрала его из множества флаконов в его ванной, придирчиво оценивая запах каждого. Ему не было дела до таких мелочей, но если леди его сердца нравился этот аромат, он собирался впредь пользоваться лишь им. Не только же Сноу сводить его с ума лавандой и лимонной вербеной, от сладости которых он лишь сильнее желал вкусить её кожу.       — Ты слишком оброс, позволишь мне позаботиться и об этом? — деловито спросила Джулиетт, явно сосредоточенная на своей роли прямо сейчас. Ему бы её спокойствие и концентрацию. Но вместо мыслей — каша. А потому он только кивает на её предложение. — Не боишься, что я отрежу что лишнего? — нежно подтрунивает она над ним.       Робб только счастливо улыбается и поднимает голову, чтобы встретиться с девушкой взглядом.       — Ты любишь мои волосы больше меня, сладкая. Я бы поставил на то, что ты их любишь куда больше своих, — уж ему то было известно с каким трепетом Джулиетт относилась к своим длинющим локонам, не позволяя цирюльникам к ним приближаться. Доходило до того, что она ребёнком могла прятаться по нескольку дней, пока взрослые не сдавались и не позволяли ей не стричься. Хотя, признаться, он сам был просто одержим её волосами, пользуясь каждой возможностью прикоснуться с их неуправляемой мягкости.       Девушка на это только закатила глаза и покачала головой. Она нажала на его плечи, призывая нырнуть и смыть густую пену с головы, что он и сделал. А когда вновь оказался над водой, то встретился с Джулиетт уже лицом к лицу. Она резко выдохнула, её алые от жары губы соблазнительно приоткрылись.       Это был не первый раз, когда ему приходилось бороться с собой. Но это был первый раз, когда у него было ясное намерение проиграть… Потому что-то подсказывало ему, что он получит от этого намного больше: да, он поддастся, но выиграет.       Его губы прикоснулись к влажной коже её бедра. Мурашки от чувственных поцелуев танцевали на белизне её ног. Дрожь сотрясала крепкие мышцы.       — Нет, — воскликнула она, когда его рука поднялась выше, забираясь под чёрный шёлк комбинации.       — Ты не хочешь? — мягко уточнил он, щекотя бородой её колено. По чистому блаженству на лице он уже знал ответ, но спросить был обязан. Сегодня будет только то, что желают они оба и не больше.       — Ох, мы должны быть разумными, — пробормотала она, — когда я предложила повеселиться, я не ждала, что это зайдет так далеко.       Снова эта песня.       Робб выпрямился. Злость и разочарование наполнили его тело. Он откинулся на другой конец ванной и сжал бортики, чтобы не сделать в этом состоянии то, о чём будет потом сожалеть.       — А чего ты ждала, предложив помочь мне с принятием ванны? — он звучал гораздо более раздраженно, чем ожидал. Вот только эта ситуация бесила его до скрипа зубов.       Она брызнула водой, что было очевидной вспышкой гнева. Старк больше не мог это терпеть, он быстрым и резким движением, которое она не смогла предотвратить, потянул её на себя, усаживая на свои бедра, так что теперь она могла явно чувствовать, почему он так сердился на неё. Глаза Джулиетт расширились, она не была невинной девицей и точно знала, что всё это значило.       — Я дала себе слово, что следующим мужчиной, с которым я разделю ложе будет или моим мужем, или…³ — она вдруг замолкла и закрыла глаза, прикасаясь к его крепко сжатой челюсти. — Ты прав. Я не подумала, действовала глупо и импульсивно. Мне очень жаль.       Она не даст ему знать, что скрывалось за этим «или», но это было не так важно, как-то, что теперь он чувствовал себя виноватым. Джулиетт переживала неприятные вещи в прошлом, когда Риган Амбер домогался её. Он не собирался становиться в её глазах таким же ублюдком.       Он ослабил свою хватку на её талии, так что она могла легко уйти, если бы пожелала.       — Я бы никогда не сделал то, что ты бы не захотела, дорогая.       — Боги, — она сжала его щеки, — я знаю это. Смотри, — она опустила его голову и сама посмотрела вниз, где под водой не было никакой преграды между их телами, — если бы я думала не так, если бы я боялась тебя, то была бы так спокойна? Ты — единственный мужчина, которому я доверяю безоговорочно.       Это признание было больше, чем просто словами. Оно значило так много, ведь Джулиетт была очень осторожна с людьми и мало кого действительно подпускала близко, позволяла увидеть её настоящую, открывала им мир, спрятанный в её разуме и душе.       Она должна была также знать, кто она для него:       — Ты делаешь меня самым счастливым мужчиной на свете, знаешь? — прошептал он, обхватив её лицо руками.       Девушка неверяще усмехнулась:       — Да я заставляю тебя рычать от разочарования большую часть времени, — она фыркнула, — и даже не думай это отрицать, Старк.       Он поцеловал её в кончик носа: «Это просто твой особый шарм, я люблю его, как и всё в тебе».

Fear of tomorrow Feelings we borrow for a time So we stay in this mess This beautiful mess tonight

      — Ты любишь меня? — с придыханием спросила она.       — Ты знала, — он погладил её нижнюю губу большим пальцем.       — Знать — это одно. Но услышать… — она только улыбнулась. — Я думала, это лишь вожделение. Запрещала себе надеяться слишком сильно, чтобы потом не остаться с разбитым сердцем, — он словно мог слышать недосказанность: «снова». Но это не то, о чём он собирался думать прямо сейчас. — Я дала себе слово, что моим следующим мужчиной будет либо мой супруг, — она накрыла его рот своей рукой, когда он попытался сказать, что услышал это ещё с первого раза, и ему это не понравилось, как бы он ни уважал её желания, — или, — она сделала явный акцент на этом слове, глазами заставляя его дослушать её, — или тот, кого я буду любить всем сердцем.       Робб закрыл глаза от резкой боли в груди.       Она не могла говорить об этом… нет. Он не хотел это слышать. Было намного проще просто…       — Я люблю тебя, — чётко произносит Джулиетт. Открывая глаза, он видит её улыбку, — мы оба довольно хороши в отрицании, не так ли? — Робб ласкает её поясницу. Смотрит на её лицо и пытается поверить в услышанное. — Думаю, мы слишком долго были несчастными, и это стало плохой привычкой. Пора с ней кончать, что скажешь?       Да он «за» обеими руками.       — И ты правда готова к тому, что за этим последует? Твой моральный кодекс…?       Девушка только демонстративно вздохнула:       — Я его сожгла и станцевала на остатках пепла.       — Иди ко мне, — Джулиетт послушно наклоняется к нему и они впервые по-настоящему целуются.       Левой рукой Робб придерживает её лицо, правой поглаживает бедро, скрытое под водой. Джулиетт начинает трепетать, её дыхание учащается и она лишь сильнее прижимается грудью к его, словно старается слиться с ним, стать единым целым. Ему требуется весь самоконтроль, чтобы оставаться на месте. Но всё летит в преисподнюю, когда девушка прижимается ещё ближе, обхватывает его ногами и… Пекло.       Она знающе ухмыльнулась ему в губы, и повторила то движение бедрами, что напрочь лишило его последних разумных мыслей. Они больше не целовались, но их губы оставались соединенными. Он тонул в её глазах, ожидая, что последует за этим.       Одна из её маленьких ручек спустилась с его груди вниз, провела кончиками пальцев по его животу, тазовым костям и обхватила член. Боги, она точно знала, что делала с ним этими плавными и уверенными движениями ладони.       Робб закрыл глаза и откинулся на край ванной. И Джулиетт не могла не воспользоваться полным доступом к его шее: её губы жадно целовали, зубы чуть покусывали кожу, оставляя метки. Она ласкала его языком, будто хотела съесть, как своё самое любимое лакомство.       Сердце бешено билось в груди, казалось что он умрёт прямо здесь и сейчас.       Это не могло продлиться долго. Годы он мечтал об этом.       — Ты такой красивый, — прошептала Джулиетт, когда он смог отдышаться. Слышать это из её уст было необычно. И приятно.       Она лежала на его груди и играла с волосами на макушке. Её лицо выражало настоящее удовольствие. «Спасибо», — прошептал он ей в губы, — «за всё». Они оставались в такой позе некоторое время, ему совершенно не хотелось двигаться. Но вскоре вода стала остывать:       — Пожалуй, стоит отсюда выбираться? — первой предложила Джулиетт.       — Просто расслабься, я сделаю всё сам, — сказал он, поднимаясь на ноги, удерживая её в своих руках.       — Мой герой, — не смогла сдержать она язвительное замечание, но оно было заменено стоном, когда Робб ощутимо укусил её прямо в шею.       — Ты что-то там сказала, я не расслышал? — усмехнулся он.       Джулиетт что-то неразборчиво пробормотала, сильнее обхватив его торс своими ногами. Вода стекала по их телам, поэтому он поспешил доставить их обоих в подготовленную постель. Промокшая насквозь комбинация Сноу полетела на пол с его легкой руки. Не медля ни единой секунды, они забрались под одеяла.       Лежа на боку, Робб прижал девушку спиной к своей груди. Он убрал её волосы наверх, освобождая шею для своих ласк. Неторопливо его пальцы гладили низ её живота, чувствуя как с каждым мгновением девушка начинает дрожать под его пока довольно невинными прикосновениями. Кончиком носа он провёл по чувствительной ложбинке между её ухом и волосами, заставляя её уже извиваться от нетерпения. Но он настойчиво не двигался дальше и продолжал медленно подводить к черте, шепча о том, какая она прекрасная, как он любит её.       Так продолжалось пока она не повернула голову к нему, её губы были искусаны в кровь. А глаза горели таким огнем, какой он прежде никогда не видел.       Робб наклонился и без прелюдий поцеловал, глубоко проникая языком в рот, одновременно с этим опуская свою руку ниже. Джулиетт раскрыла ноги для него, прижалась вплотную к его спине и полностью расслабилась, отдаваясь ощущениям, что он ей давал. Даря ему своё полное доверие. Её тело в его власти.       Она достигает пика с его именем на губах.       Пекло, ничто никогда не будет лучше, чем это. Попробовав, он не сможет отказаться, когда придёт время. Он никогда не сможет отпустить её.       Он обнимает её обеими руками, зарываясь носом в её волосы. У него нет сил и желания, чтобы сказать ей что-то. Но не похоже, что Джулиетт это волнует. Она размеренно дышит, поглаживая костяшки его пальцев, что мирно покоятся на её животе, и напевает незнакомую ему мелодию. Эта идиллия. Он бы умер сейчас, в этот момент счастья. Но Боги не были настолько милосердными с ним.       Робб целует её в плечо и ложится на спину. Джулиетт переворачивается, нависает над ним, держа свои руки по обе стороны его лица. Она смотрит оценивающим взглядом на его бороду.       — Мы забыли про неё, — она удивленно вздыхает. Ему хочется рассмеяться на эти её мысли. Но вместо этого он отвечает, что у них ещё будет время. У них, конечно, не было всего времени этого мира. Но для начала было достаточно. — А для этого тоже есть время, мой король?       У неё порочная улыбка и точно такие же планы. Но Старк уже давно для себя решил, что сегодня ночью ничего кроме обоюдных ласк не будет.       — Леди сказала «нет», — и он на полном серьезе обернул одеяло вокруг неё, поцеловал в лоб, как ребёнка, а затем просто устроился позади, положив голову на её макушку, и не сказал больше ни слова.       Он знал, девушка разочарована: слышал по её обиженному сопению. Робб улыбнулся сам себе: ей это полезно. Хоть он и сам страдал не меньше, но оно того стоило, впредь Джулиетт будет думать, прежде чем соблазнять его, а затем отталкивать.       Им было что обсудить, но не в это мгновение. Тишина была приятной, и они оба не хотели это портить разговорами.       Девушка в его руках засыпает вскоре, он слышит как её дыхание становится глубоким и ровным. Старк встаёт с кровати и подходит к окну, чтобы распахнуть его. Он вдыхает свежий ночной воздух и жмурится от потока ветра с каплями дождя, что врезается в его лицо.       Он вспомнил о донесении разведчиков, из-за которого ему придётся повести треть своей армии в бой на рассвете завтрашнего дня. Робб не обмолвился об этом ни матери, ни Джулиетт, потому что сражение обещало быть кровавым и крайне опасным. Было удачей, что Сноу так вовремя вернула Карстарка на его сторону…       Волнение не покидало его. Ему не уснуть, все мысли были о Джулиетт. Ему бы сосредоточиться на битве, но не удаётся. Он оглядывается на спящую девушку: она выглядит такой невинной, что можно легко обмануться. Вот только Робб знает, что прячется за всем этим, хотя его мать и уверена в обратном.       Просто его не волновала её темная сторона. А беспокоило другое. Как она вообще умудрялась раз за разом проворачивать что-то за его спиной? Сколько раз уже делала это? Сколького он ещё не знает? Роббу хотелось на стены лезть от отчаяния, ведь он предпринимал всё, что было в его силах, чтобы как-то тормозить её. Но Сноу раз за разом находила обходные пути: девушка была слишком умна для собственного блага.       А ещё она никогда не делится своими планами, пока что-то ещё можно изменить. Всегда ставит перед фактом, когда дело кончено.       Она хранит секреты под тысячью замков. Даже теперь, когда правда о её рождении вышла наружу, она отказывалась говорить об этом. По словам Дейна, Эшара была не в себе и лишь потому отец забрал Джулиетт с собой, Робб не понимал, почему Сноу всё ещё было стыдно упоминать мать, та была благородной леди, она не отреклась от неё. Он бы понял горе или печаль, но в тёмно-серых глазах девушки не было ни того, ни другого. Стоило теме подняться в том или ином ключе, Джулиетт смущенно отводила взгляд и пыталась отгородиться от любых вопросов, не считая нужным отвечать даже на самые простые.       Поэтому он просто перестал спрашивать. Неизвестность лучше лжи.       Стон, переходящий в полукрик, пугает его до полусмерти. Он и прежде наблюдал кошмары Джулиетт, но этот был не похож ни на один из них. Она горела и дрожала, плакала, задыхаясь и захлебываясь слезами, повторяя раз за разом, чтобы «они не делали этого» на валирийском языке, которому их бегло обучал мейстер. Робб трясет её за плечи и пытается разбудить, но всё тщетно. Всё что он может, это держать её крепко и не дать навредить самой себе. Когда кошмар сходит на нет, девушка раскрывает глаза и смотрит прямо на него, но будто не видит.       — Как зовут мальчика? — спрашивает она сорванным от крика голосом. Робб мотает головой, но Сноу только повторяет вопрос, — как зовут мальчика? — произносит она, а затем закрывает глаза и повисает в его руках.       Джулиетт вновь глубоко задышала. Словно и не просыпалась, словно всё это было его сном. Робб гладил её влажные волосы, пытаясь прийти в себя после увиденного и услышанного. Что бы ни было в голове у девушки, это было чудовищно. Что она такого переживала внутри, что это мучило её настолько?       Но самое страшное, что он никак не мог ей помочь. Всё, что ему оставалось делать, это быть рядом и надеяться, что ей легче от его присутствия точно так же, как её являлось спасительным для него в его собственные плохие ночи.       Пожалуй, даже если они переживут эту войну, воспоминания о крови и потерях никогда не выпустят их из своих цепких когтистых лап.⁴       — Доброе утро, солнышко, — лёгкие, невесомые, как перышко, прикосновения к его груди заставили Робба поморщиться, но вырваться таки из плена сна. Когда он открыл глаза, то увидел счастливо улыбающуюся Джулиетт, что действительно водила длинным гусиным пером по его коже. — Лучшая ночь в моей жизни, — сцеловал он это признание с её губ. От этой простой фразы в его груди потеплело.       В последний раз так хорошо ему было ещё в Винтерфелле. Наконец, он понял, что за чувство поселилось в его сердце. Дом. Джулиетт была его домом, он обрел её и покой родных стен вместе с ней. И куда бы он не пошёл, пока она рядом, он не потеряет его.       Он поделился этой мыслью с девушкой. Она же только вернулась под его бок, разместив голову на его груди, и глубоко задумалась.       — Мы с тобой дети войны, Робб⁵. Очевидно, это наша судьба. Мы будем вечно сражаться в битвах… Пока в один день не умрем.       Он не хотел это слышать: «Не говори так».       — Не говорить правду? — Джулиетт притворялась циничной, делала вид, что её такая перспектива вовсе не страшит. Вот только он не собирался мириться с этим. Робб покачал головой.       — Если кто и умрёт, то это буду я, — он прижался лбом к её макушке, — а ты будешь жить. Долго и счастливо, — даже, если он не будет рядом, чтобы разделить с ней всё это.       — Valar morghulis, — просто ответила она, с грустным выражением на лице, видимо, как он, вспоминая всех тех, кого они успели потерять за их короткую жизнь.       — Не ты, — он прижал её ладонь к своей щеке, его тон был уверенным и яростным, — только не ты. — Джулиетт ничего не ответила, просто крепче обняла его, он ощутил как расслабляется её тело, прижатое к его. Она закрыла глаза, словно могла снова заснуть. Но ему нужно было вскоре покинуть её и не хотелось бы, чтобы она узнала о его отъезде от кого-то другого. — Я ненавижу говорить тебе об этом так, — Сноу подняла голову и посмотрела ему в глаза, пугаясь его тона. И у неё была тысяча причин для этого, — мне нужно выдвигаться в путь завтра на рассвете. А это значит, что всю ночь придётся вместе с командующими проверять готовность войск.       Она села на кровати, прижимая одеяло к груди с выражением полного шока на лице.       — И ты говоришь мне это лишь сейчас! — она кричала, он видел, как дрожали её руки и подбородок.       — Потому что я боялся такой вот реакции, — он попытался успокоить её, но она только выставила ладонь перед собой, не позволяя приблизиться. — Джулиетт, не надо, — взмолился он. Это могут быть их последние мгновения вместе. Не так он хочет их провести.       Она почти срывалась на рыдания, пока отчитывала его:       — Вчерашнее произошло и не произошло потому, что ты с большой вероятностью погибнешь в этой битве, не так ли? Я не дура, Старк! Не смей делать из меня одну.       Ему не было что сказать на это. Она была права в каждом своём предположении. Большая вероятность смерти была одной из причин, почему он сделал этот шаг в их запутанных отношениях.       — Сколько у нас времени? — спросила она его после, казалось, бесконечного молчания.       — Военный совет будет в полдень.       — Часы… — она кивнула самой себе, — значит проведём их с пользой.       Джулиетт знала, что делала, провожая его таким способом. Теперь он сделает невозможное, но вернется в её объятья.

***

      Джулиетт ощущала себя абсолютно выжатой, когда пересекла порог собственных покоев. Она с горечью вспомнила, какой окрыленной проснулась утром, предвкушая, каким прекрасным будет предстоящий день. Но жизнь, похоже, не собиралась дать ей хоть немного насладиться счастьем и любовью.       И по итогу вместо удовольствия обретенной близостью, она потратила все свои силы, чтобы ублажить Робба, в то время как все её внутренности тряслись от ужаса и страха.       Ей удалось скрыть это, но сейчас, наедине с самой собой, маска спала. И на неё из отражения в зеркале смотрела крайне подавленная молодая девушка с воспаленными от непролитых слёз глазами и потрескавшимися искусанными губами. Кожа вокруг её рта была высохшей и покрасневшей. А волосы… Боги. Где иные носят Ашлин, когда она ей нужна?       Джулиетт точно не могла показаться кому-то в таком виде. Все сразу поймут. И если у большинства не хватит ума и смелости, то у Кейтилин Старк было в достатке и того и другого. Мать Робба точно поймет, почему она выглядит так, словно ей хорошо попользовались в течение нескольких часов. И леди точно догадается, чью постель Сноу грела этой ночью.       Пекло. Может и неплохо, что Мосс пропадает в Преисподней, кто знает, как далеко могут зайти её «доклады». Леди Старк лучше оставаться в неведении столько, сколько это возможно.       Стук дверь прервал её от созерцания собственной безнадежности. Эдвил с непроницаемым выражением лица вошел в её покои и поклонился. Следом за ним показались Лиисс и Риисс, обе в уличном одеянии.       — Ювелир выполнил вашу просьбу, миледи, — отчитался её телохранитель, — вы были правы, золото заставит любого работать без продыха.       «Золото или твоё грозное лицо», — подумала девушка, но промолчала.       Джулиетт поблагодарила мужчину и близняшек, а затем обратила всё своё внимание на три изделия из аметиста, что она поручила изготовить после попытки собственного отравления. Перстень для Робба, кольцо для его матери и изящный браслет из серебра для неё самой. Они были прекрасны и полезны, её дорнийские служанки должны были убедиться в их действенности.       Пока Риисс закрепляла браслет ей на запястье, Лиисс с укором посмотрела на её волосы и качнула головой в сторону туалетного столика. Таргариен не смогла подавить улыбку: даже обученные убийцы находили её вид ужасающим.       Им, колдуя над ней в четыре руки, потребовался час, чтобы привести её в обычное приемлемое состояние. И только спустя ещё около получаса Ашлин Мосс показалась в дверях её комнат, помятая и смущенная. Щеки девушки загорелись, когда она увидела её внутри.       — Прости, я выпила лишнего вчера и проспала, — пробормотала девушка, стыдливо опуская взгляд в пол. Джулиетт было интересно, в своих ли покоях Ашлин наслаждалась сном, но она держала язык за зубами, уважая личное пространство старой подруги. — Ты уже слышала про намечающееся сражение? Робб поделился с тобой, какие отряды поведет с собой?       Джулиетт только вскинула брови на этот вопрос. До этого дня Мосс не так уж интересовали военные дела. И как это девушка узнала обо всём раньше, чем о том было объявлено?       — О чём ты меня спрашиваешь, Ашлин? Говори прямо, — в её голосе чувствовались металлические нотки. Но она ненавидела ходить кругами, предпочитая ясность намерений собеседника. Мосс вновь опустила взгляд и закусила губу. Девушка нервно теребила подол собственного платья. Джулиетт после такого паршивого утра не могла лицезреть ещё и её мучения, поэтому просто ответила: — я ничего не знаю. Робб не делится со мной своими военными планами, — к сожалению.       Но не ей вменять ему эту вину. Она сама скрывала очень многое.       Взять хотя бы старого ублюдка Карстарка. Связать этого опытного вояку в тугой узел было сложным делом. Но она справилась. Справилась лишь потому, что заставила себя забыть… И вспомнить.       Люди могли не помнить этого, но Старки правили Севером не просто так, невозможно удерживать самый большой и дикий регион страны под своим контролем веками, руководствуясь лишь честью и добродетелью. Их предки были умными, хитрыми и волевыми. Люди шли за ними, умирали за их имя. То, что отец воспитал их иначе, не меняет истории.       Они Старки, да. Они выстоят, как делали прежде много-много раз.       Даже если Робб и не готов. Она готова. Хватит иллюзий о благородстве. Время для сложных решений. Она врала, манипулировала и извивалась. И ей не за что было извиняться.       Джулиетт устала быть жертвой. Или трусихой.       Пора было напомнить всем, из чего состоят волки, из какого теста сделаны Старки.       «Я просто хочу, чтобы вы помнили это. Я могла бы схватить вашу дочь и причинить ей боль. Но не сделала это. Потому что это не мои методы. Насилие — не выход. У нас одна цель: выиграть эту войну и вернуться домой, к тем, кого мы любим. Хватит смертей, милорд. Вам не кажется, что их и так слишком много для одной жизни?» — сказала она Карстарку во время их короткого, полного напряжения танца.       Рикард беспокоился о своей Алис и она не стала скрывать, что на самом деле его дочь никогда не покидала родных стен и всегда находилась в безопасности замка. Всё, что сделала Дейси, это убедила наивную бедняжку, всем сердцем пекущуюся о благополучии отца, написать что требуется под диктовку — ведь это был единственный путь, чтобы лорда Кархолда освободили из плена и не казнили в конце восстания за бездействие.

***

      «Если он выживет, им предстоит изучить каждый тайный закуток этого замка», — подумала Джулиетт, уже предвкушая будущие ощущения. Это она затащила Робба в мрачное, хорошо скрытое от посторонних глаз пространство под лестницей, которой пользовалась стража в основном лишь для смены караула. Сейчас, перед ужином, тут было пусто и тихо как в крипте и они могли получить несколько моментов наедине, прежде чем обязанности снова заберут Старка у неё.       С жутко довольной ухмылкой Робб прижал её к стене своим телом, приподнимая за талию и усаживая на своё колено. Его губы жадно накрыли её, не успела она и слова вымолвить. Джулиетт раскрыла рот, впуская его горячий язык внутрь, а сама вцепилась в твердые плечи для равновесия. Боги, это было слишком хорошо.       Её грудь болела как жаждала его прикосновений, и поэтому она, не разрывая поцелуй, взяла ладонь Старка в свою и положила туда, где ей хотелось её ощутить больше всего⁶. Юноша понял всё без слов и вскоре его умелые пальцы расшнуровывали завязки её платья и занялись её изнывающими от желаниями сосками.       «Ты сводишь меня с ума», — жаркое признание, от которого пальчики на ногах сладко поджимаются. Её всю трясло, девушка не знала, было ли это нормально, но, по правде, в данное мгновение её это не волновало. «Я думал о тебе весь день, вместо того чтобы слушать моих мудрых полководцев», — пожаловался Робб ей, покусывая мочку уха. Джулиетт только простонала, вонзая ногти в мускулистую шею. Она откинула голову назад, упираясь затылком в камни, и поймала взгляд возлюбленного, затуманенный страстью.       — Я хочу твои губы внизу, — она понятия не имела, где и с кем он черт возьми научился этим трюкам своими пальцами и ртом, но ей это слишком понравилось этим утром, чтобы беспокоиться. На ком бы Робб там не тренировался, теперь она могла этим наслаждаться, так что эта неизвестная могла катиться в Преисподнюю. У неё, Джулиетт, было лучшее.       Губы Робба легкими поцелуями касаются сначала ямочки между её ключиц, затем спускаются ниже. Они порхают на коже между её грудей, его пальцы бережно пересчитывают ребра, вызывая мурашки. Язык обводит ямку пупка. Старк движется ниже и ниже, задирая юбку простого домашнего платья. И всё это время не разрывая их контакт глазами.       Джулиетт жадно глотает воздух. Её голова кружится, и она бы уже свалилась, если бы руки Робба не держали её бедра на весу так крепко. Она качается на волнах удовольствия, но этого недостаточно. Её грудь всё ещё требует внимания, и она уделяет его ей сама. Старк замечает это, его глаза темнеют, а пальцы сильнее впиваются в кожу, непременно оставляя следы. Его ласки становятся жестче и интенсивнее. Ей остается только принимать это, чувствуя, как внизу живота всё сжимается от сладкой боли, которая нарастает до тех пор, пока наслаждение не накатывает, и её тело не расслабляется настолько, что она вся превращается в пудинг: мышцы непослушные, и она повисла, словно кукла, в любимых руках.       Затылок ударяется о стену. Глаза плотно закрыты, они налились свинцом. Ноги дрожат, а сердце, что минуту назад было готово выпрыгнуть из груди, замедляется вместе с успокаивающимся дыханием.       Робб поднимается с колен, продолжая держать её, словно для него она ничего не весит. Он целует её, Джулиетт чувствует свой вкус на его языке. Она лениво ему отвечает, ей так хорошо, что вся её воля испарилась. Их губы разъединяются с громким характерным звуком.       Её глаза распахнулись. Старк улыбнулся ей идеальной белозубой улыбкой и уткнулся носом в щеку.       — Я много и долго думал об этом. О нас, — он отстранился и продолжил, глядя в лицо, — и ни одна моя фантазия не стояла рядом с тобой, сладкая.       — Долго? Как долго, Робб? — этот вопрос мучил её с его признания.       Это, может, был и не самый удачный момент для него, но другого может и не представиться. Как она и ожидала, Старк был с ней предельно честен:       — Дольше, чем я бы хотел признаться самому себе, — Робб грустно усмехнулся. — Это началось с желания. Было просто хотеть тебя, ведь это было лишь мое тело. Я мог его контролировать, прервав с тобой всякое общение.       Вот оно. Причина. То, о чём она молила его рассказать, пока в один момент не смирилась, что ей никогда не узнать правды.       — Ты оставил меня. Отдалил, — шокированная, она попыталась устойчиво встать на собственные ноги.       Робб отпустил её и помог поправить платье, пока продолжил делиться откровенным.       — Да, — Старк кивнул, — но потом я понял, что это большее, что я люблю тебя. С этим бороться я уже не мог, как ни старался. Поверь, я пытался изо всех сил, — он покачал головой, — я не хотел этого, не хотел любить единокровную сестру, — стыд и отчаяние, — но пути назад для меня уже не было, и я смирился с тем, что больной безумец, — его палец нежно заправил локон на ухо. — Теперь, я горд, что ты моя. И я горд быть твоим. А остальной мир может идти к Неведомому.       А вот этих слов она боялась. Она вцепилась в его руку, словно пытаясь удержать от фатальной ошибки.       — Дай слово, что женишься на дочери Фрея.       Робб нахмурился, но кивнул. Ещё одна неприятная тема, но она должна была убедиться, что альянс в силе и нерушим.       — Ты сделала всё, чтобы я так и поступил, — морщинка залегла между густых бровей, она протянула руку и разгладила её.       Робб наблюдал за её действиями. Она провела кончиком пальца по линии роста волос, спустилась к скулам и отросшей бороде, его распахнутым от дыхания губам, опухшим и влажным.       — И ты должен признать меня Джулиетт Старк, Робб, — тогда она сможет выйти замуж и остаться с ним в Винтерфелле. Навсегда.       — Другие приказы будут, любимая?       Она не могла понять, злится ли он на её настойчивость или нет.       — Вернись ко мне, — говорит она единственное, что приходит на ум.       — Обязательно, — он дарит ей поцелуй в уголок рта и разворачивается, чтобы уйти.       Джулиетт не дала ему это сделать и потянула обратно. Старк улыбался.       — Ты злишься на меня? Я не могу понять твои чувства, — она была в полном замешательстве.       Робб притянул её в свои объятия, прислонился лбом к плечу и недовольно проговорил:       — Я просто думаю, что мне нужно такого сделать, чтобы ты хоть на час перестала беспокоиться обо всём на свете сразу. И просто жила моментом, — Джулиетт тихо рассмеялась, чувствуя облегчение, что не перегнула палку. — Иногда я мечтаю, — продолжил Робб, — чтобы ты не была такой правильной. И делала только то, что правда хотела.       Она вплела пальцы правой руки в его затылок, наслаждаясь мягкостью волос.       — Больше всего я желаю тебе счастья, Робб. Чтобы ты выжил в завтрашней битве, чтобы ты победил.       Тяжелые руки опустились на её талию. Робб поднял лицо и посмотрел ей сначала в глаза, потом на губы. Она прошлась пальцами по выступающим венам на руках. Коснулась запястий. Его ладони были большими, грубыми от мозолей и очень сильными.       Но он всегда касался её так нежно. Трепетно. Что она этого и не замечала.       Она вообще многого не замечала.       Глупая девочка.       Джулиетт посмотрела в глаза мужчины напротив со всей ясностью своих намерений. Больше никаких игр и притворства. Больше никакой лжи.       — Не отталкивай меня больше по возвращении, ладно? Если боишься, что я пожалею, то поверь, этого не будет. Теперь я знаю, — поцелуй в щеку, — я уверена: это всегда и во всём должен был быть ты. Только ты. Если бы у меня был шанс, я бы всё переиграла.       Робб смотрел на неё с нежностью и мягкостью, каких она прежде не видела.       — Я тоже жалею, что не ощутил это впервые с тобой, — его палец коснулся нижней распухшей губы. Она улыбнулась.       — Тогда бы никто из нас не знал, что делать. Было бы в сто раз хуже.       Робб засмеялся, откинув голову назад. Джулиетт им залюбовалась. Как он был красив. Будь её воля, заперла бы их вместе в её покоях, пока не насытится им. Но ей пора было идти. Да и Робб должен был сделать ещё очень многое перед боем. Он и сам это знал.       Она хотела отдать ему кольцо, но он попросил сохранить его до его возвращения.       — Я приду проститься перед твоим отъездом. Дождись меня, — попросила она, даря ему последнее на сегодня объятие.       Он поцеловал её в шею и ответил:       — Я бы не уехал, не увидев твоего лица.

When I thought that I fought this war alone You were there by my side on the front line

      Возможность его потерять никогда не была более реальной, чем сейчас.       Ей было холодно, но не от того, что погода была отвратительна. Нет, это был страх, леденящий душу, заставляющий её тело дрожать. Джулиетт сжала окоченевшими пальцами края плаща, закутавшись в него в надежде найти хоть немного тепла. Но её попытка была бесполезной.       Она старалась держать лицо, не давая никому, а тем более Роббу понять, в каком она находится ужасе. Ему и без того было тяжело, чтобы успокаивать её, словно малое дитя.       Старк прощается с ней последней. Она отдает ему свой платок, что надушила собственным парфюмом, «чтобы всегда быть рядом с ним». Робб улыбается и складывает кусочек шёлка у сердца, уверяя, что она и так редко покидает его мысли. Эти слова, наконец, согревают её изнутри.       Слишком людно, чтобы проститься как следует, но Робб обнимает её, забираясь руками под полы плаща, и говорит на ухо: «Я люблю тебя», — она отвечает ему тем же, удивляясь, как же легко и просто, а главное правильно, звучат эти три слова теперь. А Старк тем временем шепчет ей обещание, что заставляет гореть не только её щеки: «Когда я вернусь, буду целовать тебя до тех пор, пока ты не забудешь собственное имя».       Робб отстранился, выражение на его лице было крайне серьёзным. Его руки держали ей плечи, будто он боялся, что она может сбежать от его следующих слов:       — Я хотел бы сказать тебе это раньше, но возможности не предоставилось, — она уже знала, что ей «это» не понравиться. — Если со мной что-то случится, Север в твоих руках. Я доверяю только тебе, позаботься о нём и о нашей семье, — ни слова о Джейн и ребёнке, — признание и завещание у Мейдж. Она зачитает его при всех выживших, если я паду.       — Не смей думать об этом, понял? — она поняла, что кричит, и понизила голос, — не смей, — может, она и говорила тихо, но надеялась, что её глаза звучали громче слов.       — Я не планирую умирать, Джули, — она могла прочитать по его глазам невысказанное: «Не тогда, когда я только обрел тебя». — Но не могу забыть о том, что всё же смертен.       Настойчивый голос одного из лордов оповестил их, что время кончилось.       Робб кратко поцеловал её макушку и быстрым шагом исчез в толпе своих знаменосцев. Серый Ветер семенил следом. Джулиетт прижимала руку к колотящемуся сердцу и глубоко дышала.       Если он падет, она собирается стать не разумнее своего деда Эйриса. И тогда Ланнистерам лучше бежать очень быстро.       Пока она не утратила боевой настрой, Джулиетт решает направить Расселу Дейну письмо, чтобы справиться не только о том, как продвигаются переговоры с Железным банком, но и попросить лорда направить шпионов к её тетке Дейенерис. Если у той, как говорят, правда есть драконы, то лучше узнать, что она собирается делать с их помощью до прибытия в Вестерос. Несмотря на то, что она думает поддержать претензии своего единокровного брата на Железный трон, не стоит отвергать и другого претендента, который, к тому же, имеет самое могущественное оружие на своём счету.       Когда с письмом покончено, ей остаётся дождаться, что погода более-менее успокоится. И уже спустя пару часов она поднимается в воронью башню. И, к её удивлению, та не пустует.       Руки молодого парня трясутся так сильно, что ему не с первого раза удаётся привязать маленький сверток к ноге птицы. Он так сосредоточен, что не замечает её появления, но когда его взгляд находит её, то юноша подпрыгивает от испуга, а его руки отпускают ворона, и тот летит прочь.       Ей это не нравится: с чего бы так переживать? Из-за простого письма.       — Леди Джулиетт? — он заикается, произнося её имя. Девушка разглядывает его лицо и понимает, что знакома с ним.       — Вильям Амбер? — юноша кивает. Родной брат Ригана стоит прямо перед ней, невероятно. Они виделись много лет назад в Винтерфелле, и с тех пор парень значительно окреп и раздался в плечах, поэтому-то она с трудом его признала. — Кому ты написал, Вильям?       — Моему брату, — ложь.       Это объяснило бы его страх сейчас, но не прежде. Было и другое обстоятельство.       — Кажется, твоя птица потерялась, — она кивает подбородком в сторону горизонта, — Север в другой стороне от Запада.       На деле она понятия не имела, куда полетела чертова птица. Но всё внутри неё кричало о том, что перед ней испуганный, отвратительный лжец. И предатель.       — Джулиетт, — какая фамильярность, они не были друзьями, — у меня приказ от Его Величества, я только выполнял его волю. Это секретно…       Она делает вид, что верит ему. Даже заставляет себя улыбнуться и отступить на шаг назад. «Давай же, обернись, дай мне одну возможность…»       Её рука сжимает чернильницу, что лежит на столе. И Вильям оборачивается, конечно, ему нужно убедиться, что ворон улетел и его никто не сбил. А Джулиетт большого не надо, она движется быстрее ветра. Один точный удар по затылку, и Амбер рухнул вниз.       — У Робба нет секретов. Не от меня. Идиота кусок⁷.       Чернильница выскальзывает из её пальцев и разбивается о каменный пол.       На шум появляется Эдвил. Его глаза мгновенно находят бесчувственное тело. Руки её телохранителя сжимаются в кулаки. Но Джулиетт останавливает его, не позволяя причинить предателю большего вреда: его нужно допросить, а для этого он должен оставаться способным говорить.       — Это не то, что ты думаешь, Эд. Боюсь, он предатель, что продал моего брата Ланнистерам. Нам надо спешить, доставь его в покои Русе Болтона, — ни капли сомнения не было во взгляде мужчины, когда он взвалил Амбера на свое плечо и понёс его туда, куда она приказала.       Слава Богам, лорд Дредфорда обедал в Малом Чертоге, вместе с Амберами и Мормонтами, которые не отправились вместе с Роббом в эту битву. Она не стала утруждать себя объяснениями и просто попросила Болтона идти следом за ней. Что он и сделал без малейшего промедления.       — Это дело не требует отлагательств, — её объяснение было быстрым и емким, она хотела успеть сказать главное, прежде чем они достигнут покоев лорда. — Наш король и его армия уже в пути, и если мы не узнаем, что именно было в том письме, то они могут попасть в западню. Вытащите из него правду, любым доступным вам способом, а потом передайте его дяде, Большому Джону, для разбирательства.       — Но Его Величество запретил пытки, — напомнил ей мужчина.       Она знала. Знала, что отец и Робб возненавидели бы её за это решение. Но на кону было слишком многое, чтобы сомневаться:       — У вас есть моё разрешение. Это мое решение и моя ответственность. Заставьте его умолять о поцелуе Неведомого, если потребуется, но узнайте, что было в том свитке.       Она сомневалась, что всё зайдёт так далеко. Вильям был трусом. Он запоёт ещё до того, как Русе по-настоящему приступит к делу.       — Как прикажете, Ваше Высочество, — он поймал её удивленный взгляд. — Наш король огласил свою волю в узком кругу, моя принцесса, — пояснил мужчина с улыбкой, которую у неё язык не повернулся бы назвать доброжелательной.       Джулиетт слышит тихие стоны, которые постепенно превращаются в крики и, наконец, в непрекращающуюся мольбу. Она хочет закрыть уши, но заставляет себя слушать. Потому что Вильяма Амбера пытал вовсе не Русе Болтон, а она, Джулиетт Старк. Эдвил пытается её увести, но она противиться.       «Если ты не можешь заглянуть в глаза человеку, которого собрался казнить, тогда, возможно, он не заслуживает этого», — она хорошо помнила эти слова отца. Поэтому она останется здесь до самого конца.       Проходит вечность, прежде чем голоса стихают и на пороге появляется Русе Болтон, вытирая кровь с рук куском белой ткани. Он кивает своему человеку, и тот отправляется за Большим Джоном, который и решит судьбу своего племянника.       — Вы были правы, принцесса. Он сознался, что подделал донесения разведчиков о численности противника и сообщил о нашем выступлении. Армия вашего брата сейчас направляется прямиком в западню, где его ожидает войско Григора Клигана, — Джулиетт чувствует вкус пепла во рту от этих слов, ноги её не держат, но она заставила себя собраться. Роббу сейчас нужна королева, а не размазня.       — Берите всех людей, что у нас есть, и спешите на подмогу, — какой ещё приказ она могла отдать? Болтон только кивнул и поспешил выполнять её поручение. Она обратила своё внимание на Эдвила, — сообщи мейстеру, что нам может понадобиться помещение побольше Великого Чертога, чтобы вместить всех раненых. И пусть все женщины Риверрана прибудут сюда для помощи.       Её телохранитель кивнул и скрылся.       Большой Джон показался из-за угла, выглядя крайне разъяренно. Он ворвался в комнату с его племянником и стал допрашивать юношу лично. Джулиетт не слышала слов Вильяма, но их было достаточно для лорда Большого Очага, потому что следующим звуком, что достиг её ушей, был хруст свернутой шеи.       Когда Амбер предстал перед ней, то гнев на его лице сменился стыдом и раскаянием.       — Примите мои извинения, Джулиетт. Поступку моего племянника нет никакого оправдания, — опытный воин склонил свою голову перед ней, отчего у неё засосало под ложечкой, — мне остаётся только следовать в бой за нашим королём и умереть за него.       Она берёт его руку в свою, чем привлекает внимание и заставляет внять её словам:       — Моему брату нужен такой опытный полководец как вы, милорд. Ваша смерть ему никак не поможет. Поэтому идите туда и сделайте то, что вам удаётся лучше всего: победите.       Её речь действует на мужчину отрезвляюще. И вскоре она может наблюдать с балкона, как армия Робба спешит на выручку своему королю.       Джулиетт почти сразу возвращается в покои, не в силах смотреть в чьи-то лица или давать какие-то объяснения произошедшему. Она проходит мимо Риисс и Лиисс и запирается в ванной.       Девушка опускает взгляд на руки, и чернила на них ей кажутся кровью. Она подходит к тазу с водой и пытается избавиться от следов её греха на коже. Но не получается. Черные пятна не хотят исчезать, как не исчезает и чувство ненависти к самой себе.       В животе всё переворачивается. Она падает на колени и её внутренности выворачиваются в ночной горшок. Спазмы не прекращаются, даже когда всё содержимое её желудка оказывается там.       Титанических усилий стоило просто подняться на ноги и умыть лицо. Зеркало напротив показывало отнюдь не радужную картину. Джулиетт смотрела на своё отражение. И ей было стыдно это делать, она чувствовала неловкость.       Джулиетт стала чудовищем. Клялась себе, что не отступит. И не отступила. Но чего это стоило?       Девушка понимала. Он не должен знать. Ничто из сделанного и совершенного ею. По эгоистичной причине. Она любила, как Робб смотрел на неё.       Как на что-то чистое, невинное и прекрасное. Пусть она уже не была ничем из этого.       Страх за жизнь Робба сводит живот. Если их люди не успеют вовремя… то всему конец.       Когда начинают привозить раненых, Джулиетт заставляет себя забыть обо всех страхах и сосредоточиться только на помощи пострадавшим. Она держит в голове указания Талисы и мейстера о том, как не навредить и облегчить страдания, в первую очередь, а потом уже приступать к лечению.       Через её руки проходит мужчина с оторванным ухом и другой, с отрубленной кистью, и ещё один со стрелой в глазу. И после последнего вид крови и увечий совершенно перестаёт её беспокоить. Она очищает, дезинфицирует и перевязывает раны, практически не задумываясь.       Из кровавой рутины её вырывал воин, что решил с ней поговорить. Он, естественно, не признал в ней её саму, но обращался любезно, пока она зашивала глубокую рану на его груди.       — У тебя есть дети, красавица? — Джулиетт только качает головой, не отрывая взгляда от работы. — Тогда пусть будут! Чтобы таких как ты было больше. Чтобы ты и родила и воспитала таких же сильных, смелых и добрых людей.       — Вы меня совершенно не знаете, — восклицает она, поднимая взгляд на мужчину и видя перед собой его грязное, но улыбающееся лицо.       — Ты здесь и помогаешь. Не прячешься, брезгуя запачкать руки. Мне этого достаточно, — прошептал он, закрывая глаза. Маковое молоко, наконец, подействовало.       Джулиетт только покачала головой, сделала последний стежок и наложила повязку. А затем перешла к следующему. Но сказанное продолжало крутиться в её голове.       Когда девушка начинает валиться с ног от усталости, это замечает Талиса и отправляет её прочь. Джулиетт протестует: она все равно не уснёт, пока не увидит брата. На что лекарь говорит, чтобы она всё равно уходила, так как в таком состоянии с большей вероятностью навредит кому-то чем поможет. И ей ничего не остаётся, как подчиниться.       Джулиетт спускается в псарню и выпускает оттуда Зиму. Та счастливо мотает хвостом и облизывает ей лицо.       — Ты ведь почувствовала бы, если с Роббом или Северным Ветром что-то случилось, да, моя хорошая? — спросила девушка, поднимаясь на ноги.       Вместо ответа волчица уткнулась носом ей в живот, требуя ласки. Джулиетт погладила любимицу по голове, вспоминая рассказ Робба о том, почему щенки лютоволчицы оказались у детей Эддарда Старка, а не были убиты там же.       Её отец уже заносил кинжал над волчонком, как её храбрая девочка неуклюже забралась к нему на колени и начала облизывать пальцы левой руки, что пыталась удержать её брата на месте, и покусывать их. Робб тогда присел рядом и сказал, что волчица совсем как Джулиетт, маленькая, но воинственная. Лорд Старк засмеялся на это сравнение и приказал Теону и остальным убрать оружие и доставить щенков в Винтерфелл.       Если бы и другие вещи в жизни решались так просто.       Джулиетт глубоко вздохнула и направилась туда, где они с Роббом договорились встретиться по его возвращении.

***

      Джулиетт пока сама этого не знала. Но Кейтилин не могла не замечать, как отношения бастарда к её сыну изменилось. Девчонка всегда дорожила им, но теперь… Она видела чувство собственности в этих тёмно-серых глазах. И оно появилось, стоило Джейн Вестерлинг войти в жизнь Робба.       — Это не твоя вина, а теперь иди туда, где должна быть.       Леди Старк следит за тем, как Сноу исчезает в собственных покоях, а затем слышит как закрывается дверь. Её мальчику это было нужно, поэтому он постоянно держал бастарда рядом. С недавнего времени даже спал в её постели каждую ночь, спасаясь в объятиях сестры от кошмаров.       Слава Богам, и только. Верные ей служанки докладывали, что простыни Сноу были чисты, что означало, что что бы не происходило за этими закрытыми дверями, оно не переходило недопустимых границ.       «Это не твоя вина», — конечно. Это была её, Кейтилин, вина. Она должна была переживать всю эту боль за каждую из слезинок, что по её проливала бастард. И как теперь знал каждый — без веской на то причины.       Робб. Джулиетт. Её дядя и брат. Все они думали, что ей стало легче от новости, что Нед всегда был ей верен. Только её чувства были прямо противоположны.       Она могла простить измену. Но найти подтверждение тому, что Эддард действительно любил эту женщину, настолько сильно, что даже после смерти лелеял её честь… Это разбило её сердце. Снова. Хотя она верила, что ещё большей боли ей уже не пережить.       Знать, что это Эшаре Дейн досталась бы вся та любовь и ласка, вся доброта её мужа, если бы не убийство Брандона. Знать, что это её чрево растило бы в себе его семя, её тело давало бы ему детей. О, Нед так любил их детей…       Но Джулиетт всегда была особенной для него. Теперь она понимала почему.       Раньше девчонку называли за глаза не иначе как «бастард». Люди стали к ней теплее, когда она пошла на жертву ради Робба, и «бастард» превратился в «волчицу». Сейчас на устах было иное. «Принцесса», — шептали Джулиетт вслед.       И Кейтилин пришлось на своей шкуре ощутить, как молниеносно меняется мнение народа. В один день они тебя обожают и готовы носить на руках. А на следующий уже мешают твоё имя с грязью. Мало кто теперь не осуждал её за холод по отношению к побочной дочери мужа. Она чувствовала все эти взгляды на себе.       Теперь для них Джулиетт — это герой из книги. А Кейтилин — её главное зло.       Кто, если не монстр, оттолкнет рыдающую, вцепившуюся в юбки, в поисках ласки и утешения, маленькую девочку? Кто, если не чудовище, разозлится на обращение «мама», что бастард использовала единожды после того, как как несмышленый Робб успокаивая маленькую Джулиетт сказал, что поделится мамой с ней, раз её собственной нет рядом?       Она была черствой женщиной. Это правда.       Но не Робб должен расплачиваться за её грехи.       Кейтилин стояла на коленях в септе и усердно молилась, чтобы её сын вернулся к ней живым и невредимым:       «Делайте со мной, что пожелаете. Только не забирайте у меня моего мальчика. Не его…»       Тяжелая рука касается плеча женщины. Она оборачивается: это дядя Бринден. И если он здесь, то и Робб…       — Твой Волчонок в порядке, Кет. Русе Болтон вытащил его из лап смерти, — она его более не слышала, но, подобрав юбки, бросилась прочь из септы, чтобы прижать сына к своей груди и вдохнуть его запах полной грудью. — Он направлялся в яблоневую рощу, — крикнул дядя ей вдогонку.       Она побежала прямо туда. Но нашла лишь Джулиетт с волком на коленях, поющую грустную песню. Девушка плакала, это было хорошо слышно её по срывающемуся голосу.       Затем появился её сын, его лицо и одежда были чистыми, вероятно, он привёл себя в порядок, прежде чем сюда прийти, и потому Кейтилин оказалась здесь раньше. Зима, грозный зверь бастарда, убежала к Серому Ветру, виляя хвостом. Но Сноу, кажется, и не заметила. Слёзы продолжали течь по её бледным щекам, пока сама девушка не могла отвести взгляда от юноши перед ней.       Её сын и Джулиетт смотрели друг другу в глаза бесконечно долго, пока Робб не сократил расстояние между ними и упал на колени перед Сноу, а она с воплем не обняла его за шею. Её мальчик уткнулся носом в волосы бастарда и заплакал. Плечи Сноу также дёргались от рыданий. Спустя несколько мгновений она отстранилась от него и взяла его лицо в руки.       Сердце Кейтилин остановилось, когда она увидела выражение на нем.       Ей не было слышно, что сказала девушка, но это подействовало на Робба благоприятно: он даже попытался улыбнуться, хотя вышло откровенно плохо.       — Джулиетт, — почему это имя было молитвой из его уст? Почему он смотрел на бастарда, словно она подарила ему мир?       Девичьи пальцы гладили скулы её сына.       — Мы не сможем быть вместе по многим причинам, но, по крайней мере, сейчас у нас есть немного времени. Этого должно быть достаточно, — они соприкоснулись лбами.       Слова её мальчика закрепили обоюдную ложь.       — Этого будет достаточно.       Когда жизнь даёт тебе кусочек счастья, вечности не хватит им насладиться. Но её сын целует Джулиетт Сноу, скрывая их страсть за стволами деревьев, пока та льнет к нему всем телом, а Кейтилин окончательно осознает, в чьих руках находится теперь будущее Севера, и ей впервые в жизни жаль, что бастард её мужа родилась не мальчиком.       Примечание: ¹ — имеется ввиду письмо Эддарда Джулиетт ² — аметист использовался для определения ядов, он темнеет P.S. внимательные могли заметить, что это тот же камень, что Джулиетт надевала на помолвку Эйгона в бонусной главе ³ — «или человеком, которого она полюбит всем сердцем» — Глава 9 ⁴ — ПТСР — классическое заболевание военных, прошедших через войну. Но в данном конкретном случае, как Вы могли бы понять, Джулиетт мучают вовсе не кошмары, а видения. ⁵ — имеется ввиду, что и Робб, и Джулиетт родились во время Восстания Баратеона. ⁶ — у Джулиетт небольшой сексуальный опыт, но она всё же смелая и раскованная в выражении своих желаний, потому что доверяет Роббу и знает, что он не будет её осуждать за что-то. ⁷ — естественно, Джулиетт не считает, будто у Робба нет от неё секретов вовсе. Она держала в голове то, что является единственной, кому он доверяет, по его собственным словам. Следовательно секретное послание доверил бы скорее ей, чем какому-то Амберу.       В следующей главе:       Теперь, когда Кейтилин знает, во что вылились отношения Джулиетт и Робба, она начинает выяснять, что ещё скрывает бастард её мужа, чтобы использовать это против неё и заставить держаться от её сына подальше.       А молодые люди, которые и не подозревают, что уже кому-то известно об их связи наслаждаются обществом друг друга, пока могут. Они знают, что их время сильно ограничено, а потому для их любви не существует никаких преград.       Джулиетт узнает о результатах своих стараний. А Робб при всех лордах Севера оглашает своё завещание. Он также объявляет, что железнорожденные были окончательно повержены, и он лично разберется с предателем Грейджоем. Джулиетт прощается с Теоном, но ей не удается остаться незамеченной.