На той стороне света.

Хеледир - храбрец. Вала с тенью некоего любопытства на лице подошел к узкому и высокому оконному проему башни, небрежно оперся об его косяк плечом и, слегка отодвинув кончиками своих черных пальцев тяжелую бархатную портьеру, внимательно поглядел вниз на свой крепостной двор. С недавнего времени он отчего-то сильно облюбовал эту башню и то и дело находился именно в ней. Снаружи в это время разносилась почти что на весь Ангамандо до неприличия звонкая ругань на местном наречии квенди, вдобавок к этому в нее то и дело вклинивались хрипло-гортанные орочьи ругательства. - Удивительный балаган, - негромко прокомментировал Мелькор стоящему позади него Коменданту своей крепости, впрочем, не глядя на него. - Вас здесь зовут темными богами, - проорали снизу. – Но вы не боги! Не обольщайтесь этим ни минуты! Вы - два ущербных ничтожества, упавших в самую грязь! Комендант при этом поморщился, скривившись, содержание этих громких воплей его особенно не задевало, сильно новых откровений он пока еще не слышал. Все это скорее вызывало в нем досаду от того, что он еще должен тратить на это свое личное время, вместо того чтобы сейчас оказаться у себя в кузнице, куда ему не терпелось попасть, но вместо этого был вынужден торчать здесь и вдобавок еще как-то объясняться. Вала скрестил руки на груди, поглядывая вниз... - Любопытный экземпляр, ты не находишь? – задумчиво обратился он к майа. – Хеледир, отчаянный храбрец, - пропел он между делом, кривовато усмехнувшись набок. Артано эту усмешку прекрасно знал и был уверен, что тому недотепе во дворе она ничего хорошего не обещала. - О-о, выходит, ты удосужился узнать имя этого синда, - отозвался он не без легкого удивления. Вала обычно в это не особенно вникал, кого он там по коридорам между делом волочет. – По мне так Хеледир - отчаянный дурак, - спокойно возразил он. - Не такой уж он дурак, - хмыкнул Мелькор, чуть зевнув и заодно пригладив шевелюру. – Раз добрая половина крепости поначалу с нездоровым тайным любопытством прислушивается к его словам, прежде чем опомниться и начать пинать его сапогами. Или ты еще не замечал? Комендант не замечал и не хотел, а хотел он только одного, как можно быстрее попасть в свою мастерскую и все синдар Белерианда, сколько их ни есть, вместе с их Синголло были ему глубоко до одного места в данный момент его жизни. - Я тебя вижу!!! - снова гулко проорали снизу на весь двор. – Твою черную морду, проклятый! Убирайся с наших земель за море! Во-он!!!! Я лучше сдохну, а тебе служить не стану ни за что!!! - Так уж и ни за что, - мурлыкнул Мелькор, улыбаясь. Этот неспокойный синда Валу явно занимал и развлекал, раз он пустился с ним в подобный диалог, сделал вывод Комендант. - С наших земель, - снова хмыкнул он себе под нос. - Ну правда, удивительный какой, - восхитился он, улыбаясь в занавеску и поглядывая вниз одним нехорошо сверкающим своим глазком… - Хеледир, Хеледир, здесь давно уже нет ничего вашего. И не было, это целиком и полностью ошибочная мысль. Вашего тут нет ничего, включая вас самих, это так очевидно. Таким, как ты, это давным-давно пора принять… В это время пятеро крепких уруков волокли под руки через весь крепостной двор одного сильно растрепанного синда. У него был здорово подбит один глаз, которым он почти не видел и вся светлая рубаха сплошь в неряшливых кровавых пятнах. Эльф упирался, как норовистый необъезженный жеребец, за что все время хорошенько получал под дых. А волокли его к лобному месту публичных наказаний, прямиком к позорному столбу, мрачно торчащему в самом центре крепостной площади, аккурат напротив окон этой самой башни, в которой сейчас находились Вала с майа. Наконец-то кто-то из конвоя догадался просто-напросто как следует заткнуть кляпом ему рот. Пленник упирался невозможно, но орки свое дело знали. - Я тебя тоже вижу, - тихо улыбнулся Вала, пристально глядя на него. – Пытали? - Ну ты же видишь, сам еще идет, - буркнул сзади майа. – Не успели еще толком… Оттого и смелый он такой пока что, дурачок, что ничего еще не понял. Я решил для начала хорошенько выпороть его публично, посмотрим, что он дальше запоет тут под кнутом… С ходу они все орать горазды свою тупо заученную ерунду. Хеледир был в крепости совсем недавно, всего лишь пару недель, никак не больше, но уже успел прославиться тем, что постоянно выдавал совершенно непотребные вещи всякому, кто являлся к нему. Орки из конвоя, мигом вызверившись, дружно отделали его на славу еще в самом начале, но он и тогда не заткнулся, плевался кровью, хрипел и снова, снова говорил. Он был захвачен в очередном рейде где-то в Дортонионе и приведен в твердыню в качестве раба. Был он, по слухам, превосходным мастером-каменотесом, прекрасно знающим свое дело и северяне сочли, что им такой вполне сгодится для всяких мелких и хозяйственных работ, потому-то сразу не убили, там еще, на месте, а поволокли его с собой. Эльф этот угрюмо молчал все дорогу, пока его на веревке тащили через Ард Гален за шею, накинув плотную удавку, но как только попал в саму крепость, то просто безостановочно принялся поносить на разные лады ее хозяев. Причем он говорил такие вещи, что все вокруг опешивали на мгновенье. Так что он мигом злобу вызвал лютую почти во всех. - Можно, мы ему язык отрежем? - уже на следующий день настойчиво поинтересовались у Господина Коменданта. - Было бы неплохо, - высказался он, послушав, что ему пересказали, - но, правда, проку после будет мало, как он будет объяснять, что нужно делать… - Ваша темность, жестами он будет объяснять, - немедленно ответили ему, - ежели мы ручки только все ему не поломаем между делом. - Я с ним сам поговорю. - Ну и как поговорил? - поинтересовался Вала с любопытством. - Да заходил разок взглянуть. Сообщил, как будет и для чего его забрали. - Ну и что же? - Да плевать он, видишь ли, хотел на все мои ему угрозы, - неохотно отозвался Артано, - так мне и сказал, стервец немытый. Ладно, - он вздохнул, - язык отрежу в результате, в самом деле жестами все после будет объяснять, со временем приноровится… - Ну, значит, плохо угрожал, не постарался… Майа в ответ на это очень удивленно вскинул свои четко очерченные брови. - Кто он такой вообще, принц нолдорский, чтоб я еще старался? – низким звучным голосом возразил он. - Какой-то сельский дурень с огорода, много чести, не находишь… Нальют побольше в глотку кипятка для вразумления, да и все, - отрезал он, искренне не понимая, почему еще на этом надо заострять его внимание. Вала наконец-то развернулся от окна и окинул его с ног до головы крайне пристальным и внимательным взглядом. - Принцев тебе, значит, захотелось? Может, конкретного кого-то? - проницательно добавил он, упруго спрыгнув с подоконника, на который успел до этого усесться и неуловимо придвигаясь к нему ближе, вдруг неожиданно цепко прихватив его за подбородок своей черной рукой. Комендант его ладонь с себя мгновенно дерзко скинул, ловко извернувшись, словно змей. - Ты в постоянной конфронтации ко мне все последнее время, - высказался Вала, вновь его схватив молниеносно. – Ты свой норов-то умерь, волчище драный, кого другого я бы уже на части разорвал и раскидал по крепости кровавыми кусками догнивать… - Норов мой тебя заводит, - щедро ухмыльнулся майа острыми зубами, снова строптиво вырвавшись из его рук. – Этого под уздцы теперь иди хватай, любимца, лизоблюда своего, если пришла внезапная охота. Или что, не интересно, может, когда на все согласны изначально? - нахально вздернул подбородок. - Да ты никак ревнуешь? - восхитился Вала, хохотнув, глаза его, однако, еще больше загорелись нехорошим огоньком. - Ты для чего его завел? - без обиняков спросил Артано уже не в первый раз, однако. - Захотелось и завел, - отрезал тот. - Что, может, не могу себе позволить? - язвительно добавил он. - Может, ты еще мне будешь говорить, что я могу, что нет? Указывать и разрешение свое давать? - Нет, Владыка Арды, - сквозь зубы выдал майа, - как я могу, ничтожный? Где уж мне. Ну так и ты тогда ко мне не лезь, - злобно рыкнув это, он в разрез своим словам вдруг сам схватил его за забинтованную руку со всей силы, на какую только был способен, ее сжав. - Не больно, - точно так же процедил Мелькор, хотя по его лицу было отчетливо видно, что это не так. - Я сделаю, запомни, - протянул Комендант с угрозой, ответно пожирая его лицо своими желтыми горящими глазами. – Я измыслю способ тебя уязвить… Я тебя страдать заставлю… - Силенок у тебя не хватит, - Вала, глядя точно так же, сжал так в ответ его запястье, что майа поневоле зашипел сквозь плотно сцепленные зубы, но ни на миг не отступил, наоборот, еще сильней вперед к нему подался. - Руку мне сейчас сломаешь, так что не смогу работать в эти сутки, я тебя сам прикончу, я тебе клянусь… - Ты упертый, твердолобый, непокорный, дерзкий, наглый, крайне недалекий волколак! Животное, я растащу тебя на части, по шерстинке разберу, наизнанку выверну всего, пока пощады не запросишь. Я… - Жить без меня не можешь ни секунды, - перебил уверенно Артано. Вала усмехнулся демонстративно, резко отпуская и отступая от него подальше. - Мы, как всегда, заговорились не по делу, - сухо обронил он. - Я не за тем тебя сюда позвал. Волк в ответ прищурился. - Как скажешь, Повелитель, - небрежно бросил он. - Ты прекратишь дерзить сегодня или нет! - взорвался Мелькор, так что очертания его фигуры мгновенно смазались и задрожали-задышали темной мглой. – Да сколько уже можно! Меру своим играм знай! В ответ Артано мигом опустился на одно колено. - Слушаю тебя, Владыка, - без всякого уже вызова вымолвил он, со смирением потупив свои очи в пол. - Шею бы тебе сто раз уже свернул, - признался Мелькор с оскалом, нависая на ним и медленно сжимая свою обожженную ладонь в кулак, а потом крепко прихватил его захватом за склоненную голову, с силой прижимая к своему животу и, склонившись, горячо прошептал в его макушку. - Я терпелив к тебе необычайно… - Выгони Кота, - майа сам к нему прижался на секунду, плавно съехав гладкой щекой по бедру куда-то к его колену… - Нет, - Вала отпихнул его и снова отошел к окну, усевшись там на подоконник и вновь поглядывая вниз. Волк остался там, где был, не поднимаясь. - Такая маленькая тварь, даже не воин, - задумчиво произнес Мелькор, рассматривая, как орки споро и привычно заковывают в бурые, нечистые колодки пленного эльда у позорного столба. – И ты не можешь справиться, Артано… - Что это значит? - мрачно ответил Комендант. - Это значит, что вырывание языков - это какой-то низкий и животный, и в целом малоинтересный примитив, - пожал плечами тот. - Так же как дыба и как твое такое же прямолинейное давление на их сознание, от которого они так быстро дохнут. Одним словом, скукота. - Я тебе уже сказал, не вижу смысла здесь изощряться. - Но тебе придется постараться. - Что? Да это почему? Он ведь никто. - Да потому что я хочу, такой ответ тебя устроит? О князьях он нолдорских мечтает горячо, волчонок мелкий, ты с этим справься для начала, - фыркнул он. - Твоя задача в том, чтобы он послужил нам добровольно. - Зачем он тебе нужен, этот жалкий деревенский камнетес? - От начала обожаю всякий вызов, - усмехнулся его собеседник. – Так что не ответить просто не могу. - Он нас жестоко ненавидит. Вала глянул очень удивленно, будто он только что сморозил редкостную глупость. - Естественно, в этом вся суть. - Ты же прекрасно знаешь, что вперед он сдохнет, отказавшись дальше жить, - возразил ему Артано. - И я самостоятельно что-то поделать с этим без тебя не в силах… Владыка Судеб Арды - ты… - Ты молотом по наковальне как стучишь? - озадачил Мелькор в ответ его очередным своим вопросом. - Обыкновенно, - буркнул майа, чуя подвох в самом начале. - Обыкновенно весь забывшись. - К чему ты клонишь, не пойму? - Знаешь, Артано, чтобы что-то получить, иногда бывает нужно что-нибудь взамен отдать, - наставительно сказал на это Вала. – Ну так отдай ему… - Что именно? - Свое внимание, например. Майа страдальчески вздохнул и театрально закатил свои красивые медовые глаза. – Ну что ты мне все время поручаешь! Теперь какой-то деревенский синда и я должен перед ним весь расстелиться, вместо того чтоб просто раскроить ему башку и выдернуть его язык, принудив его силой делать, что мне нужно, а подохнет ненароком, наплевать, не обеднеем сильно, десять других таких в один момент найду на его место, если будет надо… Ну что ты мучаешь меня все время, я не хочу возиться с местными, мне скучно, я в кузницу свою хочу, пусти меня, - он весь извелся, нервно извертелся и явно помышлял найти какой-нибудь предлог, чтобы скорее от него сбежать. - Мы, Артано, здесь обретаемся пока что, - только заметил ему Мелькор веско. – Так что хватит уже вспоминать и грезить о том, что прежде было за морями. Ладно, так и быть, я упрощу слегка твою задачу, - с насмешливым сочувствием воззрился Вала, глядя на его метания перед ним, - сказанное мной слово еще очень долго не отпустит его в Мандос. - Как просто, - прошептал в ответ Артано, вздрогнув и осекшись, глаза у него в этот момент стали совершенно безумные. - Как все просто, - снова прошептал он больше сам себе, уставившись своим расфокусированным взором только лишь в одному ему ведомую точку, - кто еще может…. Он вдруг склонился до земли чуть ли не благоговейно, а после замер там недвижно и не шевелился некоторое время, видимо, переживая это все внутри себя. – Меня ошеломляет проявление твоей силы, каждый раз, как в первый, - еле слышно выдохнул он, чуть приподняв свою голову и вновь поглядев на Валу снизу вверх. - Помнится, последний раз подобным образом все обмирали, когда я здесь слепил Тангородрим, ты же при этом фыркал под нос, закатив глаза, вовсю разглядывая потолки. - Тангородрим - малозначительный пустяк… - Все верно. – Тебе достаточно лишь с ним поговорить… - Да, мне достаточно. Но я хочу, чтоб это сделал ты, - жестко отрезал Вала, снова складывая руки на груди. - Понял ли ты меня, сын мой, - голос хозяина Ангбанда снова стал насмешлив. - Я тебе не сын, - сглотнул на это майа, совсем уже завороженно глядя на него. - Ну разумеется, - ответил Вала, - будь ты и вправду моим сыном, я бы был тебе очень неправедным отцом. Ну, чего ты тут растекся сладкой лужей предо мной? Собирайся и ступай. Или ты еще чего-то втайне ждешь? Вдобавок к сказанному слову? Майа мигом взвился с пола, звякнув своим железом, вся его почтительность и обожание, которые он тут являл минутой раньше, опять куда-то мигом испарились, как и не бывало. - Осмелюсь поинтересоваться, Повелитель, а чем займешься ты? - язвительно осведомился он, упирая руки в боки. Вала пожевал туда-сюда губами, заодно состроив невероятно глубокомысленный и философский вид. - А я пойду играть с Котом, - очень серьезно сообщил он, как о чем-то сильно важном. - Что?!!! Так это все, что тут тебя заботит? Ты только этим день-деньской и занят вообще. Это что, все, чего ты хочешь в Эндорэ? - не вынес уже майа. - Его стало слишком много! - Я тебе только что сказал, чего хочу, - тяжко припечатал низкий голос. - Я должен сделать то, что ты со мной… - Нет, Артано, - голос усмехнулся, - просто всего лишь приручить. - Вывернуть наизнанку, - резко перебил он. – Заново создать, вот что ты хочешь… Вала не ответил, просто молча поглядел. - Кота бы своего послал к немытым синдар, - сквозь зубы после брякнул Комендант с досадой, щелкая на выход каблуками. - Кот сей всецело занят на других работах. Не кукси свою волчью морду, задание творческое, ровно все, как ты хотел! - смешливо бросил Вала ему в спину. – Прояви себя, мой темный майа, стань творящим богом в свою меру… - Богом искажения, как обычно, - донеслось ему в ответ. Вала закрыл себе лицо рукой. Только ему он позволяет это говорить. Только ему…. - Тьма, тьма, тьма!!! - дико рыкал Волк по дороге, покинув его, то и дело ударяя на ходу своим стальным кулаком о стену, безжалостно оставляя в плотно подогнанном камне кладки глубокие вмятины. – Вот навязал мне эту гадкую обузу! Придумал ведь, вынь да положь давай ему его очередной каприз. Надо было сразу вырвать синда и язык и вместе с этим печень, сам виноват…. А он пойдет играть с Котом! Какой прекрасный, чудный и прелестный во всех отношениях план. Он специально здесь пригрел под боком эту тварь зеленоглазую, наверняка чтобы меня этим бесить все время! Я должен, видишь ли, отдать! Тьма, да кому?! Чумазому лесному дикарю, я ненавижу, ненавижу синдар! Ну ладно был бы там еще какой от Синголло… Какой-нибудь советник, что ли, по военному вопросу… Кроме этого, ему хотелось в свою кузницу безумно, накануне этого всего он кое-что задумал и ему свою идею не терпелось воплотить, вплоть до того, что даже руки у него тряслись от возбуждения и ни о чем другом он думать вовсе не хотел, не мог, а главное, что не желал. Теперь внутри все закипало диким ядовитым раздражением и досадой. Докучливого эльфа, выскочив на двор, отчаянно хотелось придушить и одним пинком ноги весело сбросить его труп со стен, вон выкинуть из крепости сей час же, сей же миг, не нужен потому что, нет, мешает! Ему мешает взять, взять в руки инструменты и потихонечку запеть над своим горном. Отдаться полностью тому, что так его сейчас сжигает. Бауглиррр… Он бы с ним сцепился в самом деле, если бы тот попортил ему руку. Но он все равно попортил ему все, не так, так эдак, оторвал от самого желанного сейчас. Майа просто разрывало, он весь клокотал внутри себя и наливался жидкой лавой под завязку, точно какой-то дикий балрог, и все никак не мог остыть. Руки эти искусать с остервенением, изгрызть, нос с сочным хрустом поломать, лицо его надменное, красивое как следует разбить до густой и темной крови и сладко, сладко после облизать. Он остановился, прислонившись к стенке. - Все сделаю, все, знаешь ведь, - почти что всхлипнул. – Что бы не велел… Он постоял так некоторое время, а после глубоко вздохнул. Ладно, если отбросить терзающую мысль о кузнице и обуздать свое желание, которое отлиться может тут уже во что угодно, то он, конечно, как обычно прав, одни хребты ломать - дело не хитрое совсем. - Ну, ладно, хорошо, допустим, - любое порученное дело он уже давно привык исполнять на совесть. Майа кратко подвел практические итоги разговора, отбросив лирику и страсти. - Мало угрожал - раз, ну это мы исправим быстро, - решил он, - не проявил интерес - два, затрачиваться, в общем, не хотел, отнесся не творчески - три. А вот с интересом было откровенно плохо, а от него просто напрямую зависела творческая часть. - Надо взять себя в руки, - уговаривал он сам себя, - и как-то справиться с последним. Свое сознание тоже обмануть придется. Если бы кто-нибудь из тех, из тех, кого он так прекрасно знал. Нет, кто-нибудь, ну кто-нибудь из них ему когда-то все же попадется в руки, это судьба, это не может быть иначе и она их всех в конце концов когда-нибудь еще сведет… Вала над судьбой всегда смеялся. – Мы сами делаем свою судьбу, Артано, - убежденно говорил он, плотно прижимаясь лбом ко лбу, глядя ему в глаза. – И предопределение ее свершает выбор только наш и только наши же поступки. - А как же воля Эру, что над всеми? Замысел все тот же, не он ли это все определяет в результате… - Только мы, запомни. Только мы! - Ты самый главный сумасшедший во всей Арде, Мэлко! Самый безумный, самый потрясающий из всех… Ты так уверенно оспариваешь то, на чем все зиждется от самого начала, что я порой теряюсь перед этим, как ребенок… Вала смешливо целовал его в макушку. - Ну ты мой теперь сынок…, - а после крепко, жарко-раскаленно в губы, будто клал свою печать. Правда, пригретый Волк вечно норовил перехватить инициативу в этом деле. - Да ты загрызешь меня! - смеялся Вала, отпихивая этот буйный пламень и особенно ему не позволяя. – Не будь рабом по принуждению, по определению кого-то. Расколоти его кувалдой и разбей, все, что стремятся навязать! Узду накинуть, нет, удавку, чтобы после дергать и указывать, как жить! И не смиряйся никогда - это участь слабых духом и о них баллад не сложат… В ответ Артано пьяно, сумасшедше улыбался и готов был мир легко перевернуть… Рядом с ним это действительно казалось легким и возможным. Что ж, если он прав и они своей судьбой владеют, значит, рано или поздно он получит то, что хочет. И нужно быть уверенным, что ни одно усилие его не пропадет. Тут он вновь остановился, вздохнул и прикрыл глаза, до самых мельчайших деталей вспоминая одно очень памятное ему лицо, которое часто снилось ему во снах даже по эту сторону моря. Сны эти вечно были не спокойны. Вот о нем он, пожалуй, и станет думать все это время, представлять перед собой его… Между тем кнут уже кроваво свистел над двором к тому моменту, как он на нем появился. Синда бессильно обвис у позорного столба, насмерть сцепив свои зубы. - Гляньте, больше на орет, тварина, непотребщину свою, - комментировали в это время орки. - Ну что ж ты, сука синдарская, замолчал? А-а, господин Комендант, милости просим, просим, - все тут же почтительно поклонились, в один миг расступившись перед ним. - Еще семь ударов из тридцати, - тут же доложили ему, - может, эта, сами хотите, лично, так сказать, своею ручкой белой похлестать… - С него довольно, отвяжите. Орки с недоумением переглянулись и принялись отвязывать окровавленное тело от столба, эльф сразу осел на землю, шея и руки его были закованы в одну тяжелую, потемневшую от чужой старой крови колодку, во рту был всунут грязный кляп. Орки разорвали рубаху на его спине напополам и майа теперь подробно видел вблизи его изрезанную, вспоротую кнутом белую кожу. Зимородок. Хеледир. Он и лица-то его толком не запомнил, не счел он нужным это все запоминать. - Кляп вынимайте, хочу с ним перемолвиться словечком, - приказал он. - Да как же это, ваша темность, так опасный он! Он языком своим такое, знаете, метет, да прямо как метлой, змеюка синдарская, - не удержался все же кто-то, пнув его под ребра. - Да я слыхал, - спокойно отозвался их начальник. Приказ молча исполнили. - Ах ты, гадюка! - тут же нервно взвизгнул исполнитель. - Да он меня за палец укусил! - и отвесил эльфу щедрую затрещину, да так, что у того из носа мигом брызнула кровь. - Твари, - глухо процедил эльф в ответ, кратко сплевывая наземь. - Вы слышите, как он нас снова обозвал, собака! - А это я не вас, - эльф хрипло рассмеялся, пытаясь поглядеть наверх. Но выше щегольских сапогов с колючими звездами шпор к своей досаде ничего не увидел, запоздало пожалел, что сразу плюнул не на них. Затем эти самые сапоги приблизились к нему вплотную и их обладатель легко присел перед ним напротив на корточки, уже целиком возникая в поле его зрения. Желтые глаза правой руки Владыки Арды, не мигая, уставились на него в упор тяжелым оценивающим взглядом. Правильные, как у всех, почти ничем не выделяющиеся черты лица, холодные серые глаза, ровные белые зубы, сейчас ставшие розовыми от крови, волосы светлые, но совсем не золотые, один из многих, для него по-прежнему безликий… "Вот он, враг! Что ему нужно? Ненавижу!" - синда настырно уставился в ответ своим не подбитым глазом, всем своим существом декларируя эту нехитрую мысль. Сильная рука вдруг потянулась, прихватив за подбородок и повернула для дальнейшего осмотра к себе сначала правой стороной лица, а после левой. Хеледир попытался вырваться, не тут-то было. Саурон смотрел очень внимательно какое-то мгновенье, просто смотрел, будто хотел в нем что-то прочитать, или искал в нем что-то, но вместе с тем в сознание ворваться не пытался. - Я тебе не лошадь, - в конце концов процедил синда сквозь зубы. Но Комендант крепости его, казалось, не услышал, он прикрыл глаза со вздохом, а потом их резко распахнул. - Нет, все гораздо хуже, - холодно ответил он, - ты всего лишь мелкая, дешевая подделка. На лице его при этом разлилось откровенное и неудержимое разочарование, которое почему-то по непонятной причине очень сильно уязвило Хеледира. Но подумать он об этом не успел. - Несмотря на это, я сегодня необыкновенно щедр, - продолжил майа, отпуская его лицо, - и посему предлагаю тебе два варианта, могущих изменить твое теперешнее положение, а в какую сторону - решать уже тебе. Орки за его спиной притихли и притаились, с любопытством выжидая, что же он скажет ему дальше. Следующая фраза Коменданта их порядком удивила. - Либо ты станешь моим личным слугой, либо прямиком отсюда ты отправишься возить дерьмо на нашу псарню, прямо в лапы к волколакам. Тут уруки отмерли, переглянувшись, заскалились понятливо друг дружке, это уже было как-то все намного им привычней. - Ну, что скажешь, синдарская птичка? - Лучше за ними уж, чем за тобой. - Что ж, я так и думал отчего-то, - с этим он легко поднялся, демонстративно отряхивая свои руки. – Расковать и проводить его туда. Мы даром никого кормить не станем, - пояснил он оркам, - пусть там работает покуда, всем передайте, что это я его туда определил, - и еще добавил что-то чуть потише. Полностью распорядившись, он ушел, не задержавшись, те после принялись освобождать колодника, как он велел. - Дубина ты эльфийская, дубина ты и есть, - просипели ему в ухо между делом, - это ж честь тебе какая выпала, вот только непонятно, отчего, как сыр бы в масле ща катался, а главное, что рядом кажный день, у него, считай, под боком, это и мечтать о большем невозможно, - высказались, одним словом, от души, позавидовали будто даже. Синда в этом месте снова сплюнул, молча, но предельно ясно выражая свое отношение и к сыру в масле и, очевидно, вместе с этим к господину Коменданту. - Сука синдарская, он тут еще плюется над святым! - снова получил и ровно по зубам. – Крепкий, тварь, какой, вон, ни один не выбился–не пошатнулся. Ну ниче, ниче, ты поработай там у волколаков, поработай, те там мигом ноги отожрут заразе и весь твой гонор знаешь те куда засунут, - злобно зашипели ему в спину, вздернув на ноги его. Старшим на псарне был Ашкару, здоровенный детина средних лет, с поистине необъятными ручищами, говорили даже, что он может ими пасти волколакам при желании разжимать. Может, врали, может, нет, но всякий, кто хоть разок увидел волколака, относился сразу с несомненным уважением к его фигуре, орк был на самом деле здоровенный и могучий. По обыкновению, почти всегда ходил с длиннющей тяжеленной цепью на плече, которой мог при случае хлестнуть очень умело. - Эт что еще за хлюпик? - пренебрежительно осведомился он, критически оглядывая впихнутого к нему помятого синда. – Ах, это тот самый, что орал дурниной на всю крепость, ишь ты! Я-то думал, кстати, он покрепче, что ли, будет… Скормить его по-быстрому нельзя? От самого Гортхауэра приказ, вы говорите? Жа-аль, жа-аль…, - протянул он. - На работы, значит, к нам определен, под мое, значит, начало, головой я, значит, отвечаю, живой чтоб, значит, в результате… Да, все понятненько, вопросов нет… - Навязал мне всякой сволоты эльфийской, где он вас таких все собирает, возись теперь давай, Ашкару - нянька эльфов, - угрюмо буркнул он, с откровенной неприязнью вновь оглядывая окровавленного Хеледира, когда его конвойные ушли. – Про тебя вся крепость знает, про поганый твой язык, по мне так чтоб ты сдох там где-то. Синда в ответ меланхолически пожал плечами. Ашкару еще немного поглядел. - Значит, так, - негромко высказался он, - понял я, ты парень шибко норовистый, но выкидоны я твои терпеть не стану, тебе ясно? Откроешь рот свой у меня, я способы найду приказ этот маленько обойти. Подохнуть я тебе не дам, конечно, но шкуру я тебе твою попорчу так, что мать родная не узнает, если встретит. Поэтому давай без лишнего напряга, ты просто молча здесь работаешь, пока тебя еще куда не денут с глаз моих долой и нервы мне мои не треплешь…Теперь кивни, что понимаешь… Эльф смотрел минут, наверно, пять, с интересом наблюдая, как глаза Ашкару мало-помалу наливаются дурной кровью, после чего едва кивнул. Орк хмыкнул. "Я отсюда сбегу", - тут же решил Хеледир про себя. А бежать, наверно, лучше, когда руки-ноги все же целы, значит, нужно подыграть, сделать, как он говорит… - Ну и что я должен делать? - коротко спросил он. - Все правильно, сынок, ты, значит, понял, - с удовлетворением заметил орк, кивнув. - Будешь у меня в хозяйстве у волколаков клетки чистить, самая тебе работа, я считаю, - ухмыльнулся он, заодно бодро всучивая ему какие-то здоровенные гнутые грабли. Синда пожал плечами, хоть эта промелькнувшая между делом короткая орочья ухмылка кольнула в глубине души не очень хорошим предчувствием отчего-то. "Клетки так клетки, - решил он про себя, - или он дерьма собачьего не видел? Так эльфы от собачьего дерьма не помирают, мифы это все, конечно, про такую тонкость их натуры"… Но как оказалось, он не видел, он ни черта вообще не видел, хоть и прожил уже вполне достаточно на этом свете. Слышать-то уже, конечно, слышал, но пока еще не прикасался. - А, да, забыл предупредить, прям засмотрелся на тебя, на знаменитость, - зевнул Ашкару во всю пасть, - бежать даже не думай, я в оба за тобой слежу, - тут он двумя пальцами изобразил, что он внимательно следит. - Да, чтоб не возникло искушения прогуляться…. Ребятки! - громко гаркнул он, - Гирьку к нему там присобачьте заодно какую. Ну это так, на всякий случай мелочишка, ты внимания не обращай, ты об этом помни, - тут он снова показал, что он следит. Хеледир скрипнул зубами, кажется, не все так будет просто, как он подумал по началу. Волколаки, самые низшие майар в зверином обличье, тем не менее занимали привилегированное положение по отношению к остальным простым ездовым волкам и варгам, содержащимся здесь же, неподалеку. Их окованные лучшей сталью клетки были просторны, внутри сплошь отделаны гладко отшлифованным черным мрамором, а на шипастых дверях снаружи висели искусно выгравированные золотые таблички с их именами. Тварями они, однако, были буйными и крайне опасными, время от времени случались с ними затмения, в которых звериное начало частенько пересиливало в них всякий разум, затмевая его целиком и тогда они могли хватануть без всякого разбора любого, кто окажется слабее их. На каждого, кто подходил поближе к клеткам, смотрели взглядом оценивающим, осмысленным и главное, что очень нехорошим… Сами орки их боялись, хоть и отчаянно старались виду в том не подавать. На Хеледира эти гладкие твари глядели с двойным интересом, пока Ашкару лично выгонял их из клеток, чтобы его новый работник мог туда спокойно войти. Самого Ашкару они вроде уважали за то, что тот по носу мог им треснуть хорошенько в отличие от остальных. Да и он симпатизировал этим созданиям, не то животных так любил, не то еще что… На золотой табличке, приделанной на уровне глаз, значилось «Морэнорто». «Черный ужас» - невольно озвучил синда, во все глаза уставившись на волколака за решеткой. - Как думаешь, подходит? - вдруг вкрадчиво поинтересовались прямо у него в голове. Хеледир от неожиданности вздрогнул и едва не выронил из рук свою корзину. И сознание свое захлопнул напрочь. Волколак, ощерившись на это, как-то неуловимо подкрался к самой решетке. Был он ростом с лошадь, уж не меньше. Весь абсолютно черный прямо в синь, чистый блестящий мех его переливался при любом движении. На шее его висел массивный золотой ошейник, украшенный крупными кабошонами, одно мохнатое ухо было проколото в нескольких местах и туда были вставлены кольца, и небольшие цепочки, а на передних лапах вдобавок к этому были браслеты. Хеледир таращился на него, потому что такого он никогда еще, конечно же, не видел. Нет, варгов-то видать видал, но это же не варг, совсем не варг… Варги, как-никак, не говорят… - Чего в гляделки с ним играешь, отомри, болезный, - рявкнул на него Ашкару, так что синда даже вздрогнул. – Понравился он, что ль, тебе так? - хохотнул он. - Так он и вправду симпатяга, ну, значит, прикреплю тебя к нему, будешь ухаживать за ним. Все сенцо тут ему, значит, поменяешь, а полы как следует помоешь, водичку чистую нальешь, колодезную, подогреешь малость заодно. На этом смоляном красавчике сам Комендант наш ездит иногда, так что старайся, делай все со тщанием, прилежанием и трепетом душевным, - выдав еще массу указаний в том же роде, он наконец-то удалился на пару с хозяином клетки, любезно и церемонно пропуская его вперед, оставив Хеледира одного. Хеледир еще раз огляделся, стараясь сосредоточиться на насущном и отогнать видение волколака, а именно: солому поменять, полы помыть, воду налить - все вроде просто. Он со вздохом взялся за вилы и принялся цеплять и скидывать старую солому в большие корзины, чтобы потом вывезти их на тачке во двор. Едва он стал разгребать толстый слой соломы, как обнаружил под ним ровные борозды в мраморном полу, к тому же, кажется, пол этот немного шел под уклон. Потом он обнаружил слив. Находка показалась неприятной, к тому же дух в помещении стоял тяжелый, он его почуял сразу, как вошел и вроде даже не звериный. Твари все сплошь ухоженные были, Ашкару каждый день раза по три чесал их специальной щеткой, так что мех на них лоснился, когти им полировал… Что ж за запах-то такой невыносимый… Сначала он не понял в первую секунду, когда наткнулся на это в несвежей соломе, тупо уставившись на обнаруженный предмет. Предмет этот оказался ничем иным, как кистью чьей-то оторванной руки, рука эта, судя по кольцу и тонким пальцам, была женской… Когда он это осознал, то дернулся и отшатнулся от своей находки, закрывая себе рот рукой, а затем его мучительно и болезненно вырвало всей той скудной едой, которой его до этого кормили орки. Он осел на солому. Значит, это правда, значит, это не ругательство и никакая не фигура речи про «скормить», как он наивно думал до сих пор. Он кое-как поднялся и трясущимися руками стал вновь грести проклятую солому. Дальше были щедро окровавленные обрывки одежды и густые пряди длинных спутанных волос, оторванных с кусками кожи с чьей-то головы… Когда за ним вернулся Ашкару, синда к тому моменту был не просто бескровно бледен, а имел уже какой-то даже слегка синеватый оттенок лица и казалось - сам вот-вот лишиться сознания, здесь же. Борозды в полу, несомненно, были кровостоком. Ашкару проницательно поглядел на него. – Ну, как тут у тебя делишки? Справился, водички подогрел? Хлебни чуток-то… Эк тебя-то проняло, гляжу, голуба, - осклабился он, искоса поглядывая на плетеную корзину с чьими-то останками, стоящую перед эльфом. - Притих совсем, гляжу, что ж так? Или настроение пропало отчего-то гадости свои паскудные про повелителей нести? - Это женщина была, - еле-еле разлепляя мертвенные губы, произнес Хеледир. Он, женатый отец двоих дочерей, закрыл при этом глаза, стараясь не думать, не думать о том, что на этом месте, на этом месте, в этой самой соломе… - Да, хороша была девка, - между делом подтвердил Ашкару, - жалко маленько даже, красивая больно. Впрочем, изъян-то имелся, существенный такой изъян, норовистая больно была, навроде тебя. Тоже вот ляпнула господину Гортхауэру какую-то ересь в лицо, за то сюда и угодила, дура. А глядишь, молчала бы, да рот свой открывала лишь по делу, может, годок-другой и протянула, - заключил он философски. - Да чем так жить… Уж лучше… - Нет, не лучше, - перебил его Ашкару. - Молод ты еще, да глуп, я погляжу. - Рабом - это не жизнь, - ответил синда. Ашкару посмотрел на него долгим взглядом. - Жить всем охота в результате… - Я слыхал, что вы когда-то были квенди… Ашкару вздрогнул и полыхнул вдруг ставшим ярко-желтым оком на него. – Замолчи, эльфеныш, - жестко оборвал он. – Я тебя уже предупреждал, что если рот свой будешь не по делу разевать… Хеледир смотрел на него какое-то время. – И часто это? – процедил он сквозь зубы, не глядя кивнув на корзину. - Да почитай, разок в недельку, - уже вполне миролюбиво ответил орк, око свое погасив. – Им-то, любезным, тоже кровушки охота взаперти, - высказался он, явно имея в виду волколаков. - Но заметь, аристократы, что попало, видишь ли, не жрут, когда спокойны. Привереды, девиц предпочитают понежнее… С этим он деловито порылся в корзине. – Эх, зверюга ненасытная, ну все почти сожрал, проглот, - посетовал он, - кусочка лишнего нам даже не оставил, - он попутно облизал малость окровавленный палец. - А вы, - Хеледир запнулся поневоле. Но орк его прекрасно понял. – Я не-е-е, я-то девиц в ином аспекте больше уважаю, ну, ты понимаешь. Но эта, чтобы пожопастее была какая, тощие вы все такие, ужас, - тут он с досадой сплюнул на пол, - что за порода вся у вас такая... А да, о чем я? Но скрывать не стану, ходят тут ко мне по этой части, ходят вечерком. Ну не за так, конечно, - с этим он деловито повертел в руках вытянутую кисть, заодно сдирая с нее перстень. – Ну, пальчики сгодятся малость поглодать, - резюмировал он, засовывая ее потом куда-то себе за пазуху. Синду снова отчаянно замутило. -Ты, сынок, глаза закатывать кончай, корзиночку давай бери, да и иди уже за мной. Хеледир на деревянных ногах шагнул к страшной корзине, не глядя хватаясь за ручки, по руке вдруг мягко щекотнула выскользнувшая оттуда прядь. Эльф передернулся всем телом. - Эх, жалко, что волосья все попортил, демон косолапый, - опять с сожалением заметил Ашкару, - придется все теперь пожечь, куда еще... Ведь сколько говорил ему, внушал все время, не жри ты косы, не трепи, оставь… Его хозяин светлые страсть любит, что колосок пшеничный, прямо весь млеет. - Любит? - тихо переспросил синда. - Ага, подушки ими лично набивает, да и спит потом на них, говорит, все время сны ему волшебные при этом снятся, дивной красоты. Мол, отдыхает всей душой, так что он косы ваши очень сильно уважает… Ну что ты снова замер, будто неживой, живой пока! - он бодро и весело треснул его по плечу. – Бери давай корзину и пошли…