На той стороне света.

- Тряпкой больше, тряпкой меньше, - уговаривал и убеждал он сам себя, - это смешно, смешно вообще об этом думать…. Он с него кожу может с наслаждением снять в два счета, не то что платье. И ведь непременно снимет, вон как глаза сейчас пылают, даже хуже, чем венец… Так что ему какая-то одежда, зачем цепляться за нее… Это до ужаса нелепо… Артано, повыше вздернув подбородок, негнущимися, сразу ставшими какими-то чужими, непослушными деревянными пальцами стал медленно снимать свою походную одежду, ту самую, в которой он явился в крепость. Он не торопился, пытаясь расцепить заевшие застежки, хотя внутри ему хотелось с остервенением содрать ее с себя, лишь бы быстрее с этим всем уже покончить… Но ведь сегодня это никому не нужно, быстрая развязка не нужна, и никому она не интересна, нужно, чтобы все прочувствовали то, что должно, в полноте, ощутили и вкусили каждый миг, распробовали это блюдо хорошенько… И жертва наказания и взирающая с затаенным острым любопытством зрительская масса, ну и, конечно, он - распорядитель всего действа… Каждый должен получить свое от представления. А он, он должен насладиться своей властью этой ночью, щедро отхлебнуть сегодня крови, нет, напиться ею допьяна… До полного бесчувствия, чтобы не мог потом подняться по утру. Он и без того держался слишком долго при своей натуре, Артано это, несомненно, признавал, и он, конечно, знал внутри себя, что этот миг настанет рано или поздно. На землю полетели отстегнутые детали почерневшего помятого доспеха, под ним оказалась какая-то грязная рванина, сплошь из дыр, кое-где намертво прикипевшая опаленными волокнами ткани к его коже. - Дай, я тебе помогу, - еле слышно одними губами украдкой прошептал Морэнорто, тепло дыхнув ему куда-то в затылок. - Думать не смей его касаться! – мигом хлестнуло осанвэ, словно непослушного пса по ушам, Морэното судорожно отдернул протянутые было руки и слегка отпрянул, отшатнувшись на несколько шагов назад. Артано неотрывно смотрел Вала в глаза все это время, когда на ощупь вместе с кусками своей собственной кожи отрывал намертво присохшие к ней от крови куски тончайшего льна, оставшиеся от его нижней рубахи. Стоящий напротив Вала чуть улыбался самым уголком своих губ, так, как умел только он, наблюдая все его действия и прекрасно читая в его лице все то, о чем он думал в это мгновение. Один неуловимый намек, легкая тень, скорее призрак усмешки на спокойном лице, эта его самодовольная улыбка, вся преисполненная тайного, но непрошибаемого превосходства, выводила майа из себя похуже откровенного оскала. В очередной раз хлестко осаженный волколак демонстративно-шумно вздыхал и прерывисто сопел где-то у него за спиной, выражая этим без лишних слов свое отношение к происходящему. Комендант дышал сквозь стиснутые зубы, наконец он оторвал последнюю полоску ткани у себя на боку и оттуда вместе с этим из потревоженной раны вдруг хлынула вязкая темная кровь, густо пачкая его пальцы. Морэнорто еще более шумно втянул ноздрями воздух, густая, горячая кровь рыжего майа так или иначе будоражила его звериную натуру, не оставляя его равнодушным, невольно заставляя покрываться мгновенными мурашками по шкуре в обоих его ипостасях. Вместе с этим он сразу уловил, что пахла она в этот раз еще вкусней для падальщиков, каковых тут большинство…. "Рана у него гниет все это время, - определил он, - и пока не заживает…" Плоть и кровь так несравненно хороши, если бы не эта уязвимость в виде платы… Комендант стоял обнаженный по пояс, руны темной вязи от сложно исполненных татуировок мешались на его светлой коже с почти что черными кровоподтеками, полученными в его многочисленных недавних схватках. Весь он был иссечен множеством порезов разной глубины, так же на его теле виднелись следы от ожогов, а на боку ниже ребер щедро расплывалось на всю правую сторону какое-то вовсе отвратительное синюшное пятно, которое он сейчас невольно с силой зажимал окровавленными пальцами. Мэлко, прищурившись, срисовал его подробным и внимательным взглядом. – Что ты прикрываешь, словно девка самое святое, убери оттуда руку, - коротко велел он. Артано с коротким судорожным вздохом послушно отнял пальцы, хотя больше всего ему хотелось скрыть этот бок рукой от его глаз, как и все прочие щедро оставленные метки его позорного поражения на своем израненном теле. Хотелось плотно закутаться в темный кокон непроницаемого мрака, завернуться в несколько его слоев, как Косомоко в свои крылья, сейчас же спрятаться от этих невозможных глаз в его уютной глубине, отгородиться, отсидеться, перевести свой дух, а не стоять лицом к лицу…. Позорнейшая слабость для него, но он силой воли заставил себя быть спокойным, только чуть сильнее подрагивали кубики на прессе и кончики пальцев, поэтому он просто крепко сжал кулаки, стараясь справиться и с этим. Вала, недолго думая, решительно шагнул к нему и вдруг накрыл своей обожженной ладонью его рану, словно бы погладил поначалу, а затем бесцеремонно засунул туда два своих черных пальца, раздвигая ее края. Комендант, невольно дернувшись, закусил губу с рваным вздохом, заставив дышать себя глубже и не вцепиться в эту руку. - Говорю же, словно девка… - обронил Владыка судеб Арды с коротеньким язвительным смешком, ласково обнимая его одной рукой за шею, а заодно крепко прихватывая за загривок, что бы он дергался поменьше. – За все с тобой сегодня рассчитаюсь, - шепнул он мимолетно куда-то ему в висок, а второй рукой в этот момент еще глубже продырявливая его бок и безжалостно ввинчивая туда свои черные пальцы с когтями, уже куда-то ему под ребра, горячо дыша ему в ухо, а затем насмешливо двинул ими пару раз туда-обратно, Артано дернулся еще сильней в его руках от этого движения. - А не стерпишь…, - он не договорил, слегка прикусывая его за ухо. Затем он наконец-то вынул их и, засунув себе в рот по самые костяшки, утробно-чмокающе пососал, после чего демонстративно смачно сплюнул наземь. – Девка и есть, только смердишь весь мертвечиной с ног до головы и весь побит, как рыжая и никудышная собака, - снова высказался он, с великой неприязнью глядя ему в искаженное от этих слов лицо и сам весь искривившись словно бы от омерзения. - Штаны снимать? - в ответ оскалился Артано, задыхаясь. Вала снова со вниманием любовно оглядел его лицо, подробно изучая каждую мелкую морщинку и черту. - А что, не терпится блеснуть своим отличием от женщин? С выбором тварной оболочки, определяющей начала, ты определенно просчитался в свое время, нужно было сиськи посмачнее выбирать, я убежден, что это больше бы тебе пошло, а в кожаных портках в обтяжку - так это так, ненужный атавизм, досадная случайность, - он ухмыльнулся и отпрянул, больно отпихнув его куда-то в грудь. – Ну-ну, не нужно еще больше зеленеть своей смазливой рыжей мордой, и без того видок потасканный довольно. Что до штанов, то это как тебе угодно будет. А, впрочем, раз ты так настаиваешь дико…, - он мельком оглянулся на толпу за своим плечом, обступившую их уже плотным кольцом и, похоже, боящуюся пропустить хоть слово из их ужасной и унизительной для Коменданта перепалки. – Ну что, что такие кислые, как на Таниквэтиль?! - прикрикнул он. – Морды повеселее живо все скроили, я не ледышка Манвэ, у нас сегодня праздник! Мы гуляем! Эй, барабаны! - он щелкнул пальцами, а затем вдобавок ко всему громко и резко отбил, задавая ритм, своими забинтованными ладонями и даже притопнул вдобавок босой ступней. Стоящие здесь же неподалеку полковые барабанщики мгновенно гулко подхватили его, слаженно и мощно ударяя в свои огромные барабаны. - Ну вот, совсем другое дело! – крайне радостно заметил он. - Так что давай, не порть нам вечер, разоблачайся до конца! - утвердительно кивнул он Коменданту, барабаны рокотали на всю крепость… Артано, сглотнув, напряженно огляделся краем глаза, внимательно мазнув им по толпе, выражение на ближайших лицах было разным. Но, в основном, пока что сдержанным и настороженным, на угрюмых и мрачных физиономиях явно прочитывалась мысль о том, что как бы им самим внезапно по прихоти их веселого нынче Властелина с легкостью не занять его место. Однако были и такие, кто смотрел на это с явным, неприкрытым интересом. Сразу бросился в глаза вновь появившийся паскудный Тевильдо, бесцеремонно протолкавшийся в первые ряды и едва сдерживающий плохо скрываемое ликование в зеленых глазах. Лицо его безудержно кривилось от гримас, правда, Комендант успел заметить, что его гладкая холеная морда была вся щедро расцарапана в кровь, так что по поводу утащенной им майэ он немного выдохнул. Но, к сожалению, паскудный Котик Вала не был исключением, были, были и другие… "Сука ты - Владыка судеб Арды, - с чувством прохрипел он осанвэ, обнажая в оскале волчьи клыки и одним рывком содрал с себя несколько раз намотанный ремень, а затем и штаны. – На, получи свой мерзкий балаган!Наслаждайся!" Вала снова ухмыльнулся, так же исподтишка следя за толпой, чьи-то глаза в ней сощурились, чьи-то чуть вспыхнули красным огнем на самой своей глубине, у кого-то чуть сильней раздулись и затрепетали ноздри, кто-то шумно и протяжно вздохнул, а кто-то вовсе затаил свое дыхание, но равнодушных не осталось. - Ну дай им оценить, ты же так любишь выставляться, - фыркнул он, хотя наказуемый Комендант не делал ни малейшей нелепой попытки прикрыться от направленных на него со всех сторон жадных и любопытных взглядов. - Намерен надо мною здесь всю ночь глумиться? - процедил Артано, глядя исподлобья на него. - Намерен разорвать тебя на части, - так же отрезал Мелькор. – Солдаты, пики на изготовку!!! - резко и гулко гаркнул он над замершей площадью, легко перекрывая своим мощным гласом рокот бьющих барабанов. – Знайте, кто пожалеет эту падаль, и невзначай погладит пикой по хребтине, как кота, сам станет следом, это ясно?!!! Я все прекрасно вижу, каждого из вас! - он вскинул руку, потрясая черным пальцем. Построенные орки все как один согласно-молча и усердно затрясли кудлатыми башками, молниеносно высвобождая свои пики из петель. - Морэнорто! - Вала ловко бросил ему ремень самого Коменданта. - Плечи подставляй, - отрывисто-зло шепнул волколак ему в ухо, подхватывая его на лету и умело стягивая им запястья. - Самое страшное совсем не то, что орки мне сломают еще парочку костей и раздробят мне весь и без того поломанный хребет, - тихо процедил Артано, безропотно подставляя ему свои руки, - а то, что все это увидят, то, что вообще на это станут любоваться, а потом все это очень долго и подробно смаковать… Весь этот мой позор и унижение… - Бок береги, - упорно гнул свое волколак, отчаянно злясь на себя за то, что он не в силах этому помешать и тем не менее споро делая свою работу под направленным на них прицелом внимательных, все подмечающих серых глаз. Артано всхлипнул истерическим смешком. - Бок, бок…Что ты заладил мне про этот бок… Да бок бессмысленно беречь… Да это только нежная прелюдия, ты что, еще не понял… - Что это значит? – мигом нахмурил брови Морэнорто, стараясь заглянуть ему в глаза. Но тот его как будто бы совсем не слышал. - А я стерплю, я все стерплю… Раз я сегодня должен доказать всей Арде в сотый раз, кто мной действительно владеет… - Прости меня, что я участвую в подобном, - Морэнорто, несмотря на хозяйское предупреждение, на секунду прижался лбом к его пылающему в лихорадке и горячке лбу, вернув к себе его внимание. Артано поглядел ему в глаза. - Прощаю, темный брат, - без заминки выдохнули разбитые иссохшие губы. - Пошли уже, герои нынешней победы!!! - Вала явно надоело дольше ждать и слушать этот нежный лепет подопечных ему майар. Морэнорто вздохнул и дернул его за собой за ремень, делая первый шаг между двумя шеренгами их же солдат. Артано только крепче стиснул зубы, шагнув следом, знал, это хозяйская рука волка по шерсти еще только нежно гладит и ласкает… Волк сильный, крепкий, с толстой шкурой, шкура стерпит эти комариные укусы тварной плоти… Вот с унижением все гораздо хуже, это от него все так внутри болит, что хочется без продыху завыть. - "Ну так и вой! - настигло осанвэ. – В голос вой, чтобы я слышал!" - "Не дождешься, Повелитель…" - "В самом деле?" И снова на всю площадь. - Не жалеть! Бейте эту тварь сильнее!!! Я хочу увидеть этой ночью его кровь на ваших бледных анемичных мордах! Может, тогда вы сколько-нибудь оживете, все! Я вижу каждый ваш удар! Кто пожалеет, будет мигом сожран точно так же, как кретин-десятник!!! Завыл не истязуемый Комендант, а завыла, зашипела, застонала постепенно вся площадь на разные голоса, но если, когда Готмог плавился в лучах безжалостного света, вой был исполнен ужаса, то сейчас он постепенно стал наполнен страстным вожделением падших майар. Толпа жадно подалась ближе, упруго качнулась нахлынувшей волной, едва не валясь следом под самые орочьи пики, брызги алой крови, широким веером слетавшие с каждым ударом с уже щедро располосованной спины Коменданта, попадали на чьи-то искаженные лица, некогда прекрасные лица или уже вернее, на чьи-то страшно скалящиеся клыкастые морды. Черные, гибкие языки, юрко высовывающиеся, как у ящериц, поначалу кратко, быстро и воровато облизывающие дергающиеся физиономии, постепенно осмелели и таиться перестали и тщательно слизывали доставшуюся кровь до самой последней ее капли с очевидным и уже не скрываемым от соседей наслаждением. Открыто, не таясь, с жадным причмокиванием и страстным постаныванием сквозь удлинившиеся, поблескивающие от слюны клыки. - Сла-а-дкий, - кто-то жарко задыхался, судорожно хватаясь за чьи-то плечи и норовя протиснуться вперед, усиленно работая локтями. Кто-то глухо рыкал, нервно щелкая своим хвостом с шипами, кто-то сипел с натугой, кто-то скороговоркой непотребно матерился самыми последними словами, не в силах выплеснуть все чувства. А кто-то драл свою одежду в клочья и вел кровавыми когтями по груди, вспарывая кожу, а после откровенно трогал себя в этой мгновенно взвинченной толпе, тоже не особенно стесняясь. Пролитая кровь Артано, почти священная для Вала, попадая в эти пасти, которые ее по случаю вкусили в эту ночь, вдруг всколыхнула, внезапно взбудоражила звериную натуру в каждом, резко пробудила притаившуюся тьму, напомнила всем хорошенько, кто они такие есть на самом деле, коснулась еле-еле невесомо, а их уже корежило, ломая. - Так–то лучше, - удовлетворенно хмыкнул Мелькор, подробно созерцая это все. Ведомый сквозь орочий строй Артано уже не мог увидеть в этой толпе каждого из них, не мог различить, кто непотребно орал ему вслед, шипел змеей и улюлюкал, широкая спина впереди идущего Морэнорто и его темные длинные волосы расплывались перед отчего-то резко помутневшим взором в одно неясное, нечеткое пятно. Хотелось только одного - немедленно вцепиться ему в плечи, повиснуть там, бессильно уткнувшись в одно из них лбом, и ощутить хоть краткое мгновение передышки от той безжалостной волны, которая, как дикий и свирепый шторм, захлестнула все его существо целиком с головой, желая утопить. Не ожидал, конечно, он не ожидал, что это будет так легко, что всего каких-то несколько мгновений превратят их в эту алчущую крови, бездумную и безумную массу, в безжалостных зверей, готовых слепо рвать его на части. Они вдруг совершенно опьянели до того, что если бы не Вала, шествующий по пятам, подобно черной страшной тени, неизбежно наползающей на мир, то сами растащили бы его в мгновение ока по волоску и по шерстинке, разорвали бы всего и, чавкая, пуская белую слюну и пену из пастей, давясь взахлеб, заглатывая, тут же бы – сожрали. Вырывая друг у друга каждую частицу, нет, совсем не роа, его феа, вырывая заодно всем своим ближним - кадыки, хребты, глазницы, только бы досталось больше им самим… И жрали, жрали бы его до самого скончания мира, а после бы уже друг друга… Так что жесткие удары пиками, ритмично сыплющиеся под барабанную дробь на его спину с двух сторон, были не самым страшным, но они не давали толком вздохнуть… Шаг, другой, какой невыносимый вой и стон вокруг него поднялся, он даже сбился со счета, хотя в начале этой экзекуции взялся считать… Кто все эти тошные рыла, бросающиеся ему под ноги отовсюду, жадно тянущие лапы, скрюченные пальцы, когти… Он ни одну уже не узнает… Кто все они такие…. - Я мог бы сделать это просто бесконечным…. Одну горячую ночь не грех и растянуть, не так ли? – шепот в ухо. - Пики на изготовку! Кто пожалеет эту падаль… - Пошли уже… Бок береги… - Морэнорто вновь дергает его за собой за ремень и он заново делает первый шаг, глупец, зачем же он еще считал… - Пейте, пейте кровь мою, знаю, она сладкая, - глумливо пропел его баритон где-то у него в раскалывающейся на части и будто бы разбитой голове. - Тысячу лет тебе так ходить по моему двору, как паршивой собаке, - припечатал его голос Вала. "И будет тысячу лет, как один день", говорил им всем некогда кто-то. Только он не мог отчего-то вспомнить, кто это был… - Нет, Артано, даже не мечтай, не вспоминай, не вспомнишь, у нас сегодня будет все наоборот… Пики на изготовку! Кто пожалеет эту падаль… Береги бок… - Морэнорто! - хрипел он. – Морэнорто! - отчаянно звал. - Обернись… Но сгусток тьмы, влекущий его за собой, не останавливался ни на миг, он по-прежнему упрямо тащил его куда-то вперед под не стихающим градом ударов, казалось, не за связанные руки, а за горло, захлестнув его удавкой. Только не через безобидный орочий строй, а через строй из голодных до его сущности, алчущих, раззявленных, неистово ревущих, щелкающих над самым ухом пастей, все норовящих страстно отгрызть от него хоть какой-нибудь потрепанный, но все равно сильно сладкий клок. Вала ведь дозволяет… Хозяин щедрый, хозяин делится сегодня самый сладким, самым ценным… Тем, что ревниво сам вкушает… А сегодня вдруг позволил прикоснуться… - Бауглиррр…. - Кричи!!! - Не стану…. - Один день, как тысячу лет, - низко, хрипло шепчет голос, - или одна моя ночь… Его губы горячо скользят по щеке, по беззащитно, провокационно подставленной шее, зарываясь куда-то в густые, растрепанные, отливающие темной медью пряди за острым ухом, а после беспрепятственным огнем текут уже повсюду, постепенно опускаясь ниже, выжигают его имя на каждом дюйме плоти и духа подмастерья Кузнеца, клеймят на веки вечные и память эту не сотрешь уже ничем, ее уже ничем не смоешь и клеймо его не вытравишь, не срежешь… Никому такое не под силу… – Твое наказание, мой маленький волчонок, случись оно когда-то - будет таким же, ты запомни это крепко… Таким же острым, нестерпимым и таким же бесконечно долгим…. - Мне все равно, пусть будет, пусть будет как угодно… Я все отдам…., - горячечно шепчет он в ответ, задыхаясь, открывшись весь ему навстречу, судорожно цепляясь за него руками, как за последний свой оплот. - Я помню все твои обещания, данные мне, Артано…. До самой Дагор Дагоррат… Пики на изготовку! Кто пожалеет эту падаль…. Ты запомни…. Кто-то отчаянно и сильно тряс его за плечи, так что у него моталась голова, словно у какого-нибудь хрупкого эльда. - Очнись! Очнись уже, приди в себя!!! - кажется, его еще слегка хлестали по щекам. – Да что же это? Что с тобой такое?! Не могло же это с тобой статься, в самом деле, от какой-то пары жалких орочьих ударов…. Мокрые от крови волосы неприятно липли к лицу, он с великим трудом очнулся и опознал где-то рядом с собой голос Морэнорто, нашел его на ощупь, как слепец и наконец-то бессильно опустил окровавленный лоб ему на плечо, выдыхая. Прикоснувшись к нему, Артано ощутил, как сам волколак дрожит крупной и неудержимой дрожью. Морэнорто обнял его, закрывая его голову руками и прижал его к себе. - Это все? Повелитель! - услышал над собой рыжий майа его прерывистый от волнения, неожиданно звонкий голос, после чего сам сдавленно забулькал в черное плечо. - Моя глупая, глупая чумная собака… Нет, это не все… Брось меня скорее, отойди… - он безуспешно попытался отлепиться сам. - Меня не нужно от него спасать, я не желаю быть спасенным… Я давным-давно уже погиб и я хочу погибнуть еще сотню раз, все дело в этом, - непослушный язык его ужасно заплетался. Морэнорто, снова подхватив его, все слушал этот тихий лепет. - Все?! - с недоумением вскинул брови Вала. - Ну как же это все? Да я еще не начинал! Да я еще не разогрелся! В нашем железном пекле сегодня будет очень жарко, это я вам обещаю!!! - пророкотал он над их головами с рычанием. - Что он с тобой сделал? - между тем продолжал допытываться над его макушкой Морэнорто. - Приходи, ну приходи скорей в себя… Артано с трудом оторвал от него свою голову и поглядел на него мутным взглядом. Вся остальная площадь в это время хищно клацала зубами, нервно скребла железными когтями и голодно стонала, явно всклокоченная той легкой дозволенностью и своей вовлеченностью в волнующую расправу над сильнейшим из майар. Зная власть Вала в этом, сам Артано на их счет особенных иллюзий откровенно не питал, однако все равно не мог отделаться от чувства гадливого презрения к их слабостям, которыми Владыка судеб Арды так легко и откровенно помыкал. И все они охотно поддались, все, кроме Готмога, похоже, он по-прежнему недвижно высился на том же месте мрачно-угрюмой молчаливой тенью, притаившись там за собственным крылом и ни во что особенно не вовлекался. Вала, конечно же, заметил это самым первым, глаза его в который раз за ночь нехорошо блеснули новой мыслью. Затем он обернулся к волколаку. – А ну-ка быстро отцепился от него! - прикрикнул он. Морэнорто неподвижно застыл, замерев на месте, он какими-то огромными, на пол-лица темными глазами беспомощно взирал на Вала, упрямо сопел своим перебитым породистым носом и отцепляться в явном умопомрачении то ли не мог, а то ли не желал. Мелькор дальше в это все вникать не стал, а вместо этого он лихо свистнул, подзывая балрогов к себе поближе. – Урунуру, Урукаурэ!!! Оба подлетели мигом к хозяину Ангбанда, становясь у него за плечом один по правую руку, а второй по левую, всем своим видом выражая полную готовность исполнять его любое повеление. - Значит так, его упрямую и глупую собаку оттащить пинком за уши! А этого великого военачальника к позорному столбу! - распорядился он, прищелкнув пальцами вдобавок. Слово «военачальник» было будто сплюнуто сквозь зубы и прозвучало погрязнее всех его ругательств. Морэнорто неистово и отчаянно взвыл, даже уже как-то жалобно в конце, когда остальные балроги, подлетев, вцепились в него всей своей жаркой огнедышащей сворой, стискивая его и живо отрывая от Артано. А того ловко перехватили у него под руки Урунуру и Урукаурэ и споро поволокли через всю площадь прямиком к позорному столбу, выполняя выданное им распоряжение Вала. Между тем сам Мелькор подплыл к Косомоко и, легко отогнув кончик его крыла, стал с внимательным любопытством разглядывать и так и сяк его жутко опаленную благим светом Феаноровых камней физиономию, которую тот ото всех скрывал, не смея даже показаться. - Красавец, - резюмировал он, небрежно отпуская его крыло. - Бич мне свой в руки, - коротко потребовал он, перекатываясь с пятки на носок, глядя уже куда-то мимо. Косомоко, встрепенувшись, нервно шевельнулся перед ним. Вала заодно взялся с треском отрывать рукава своего ветхого балахона напрочь, демонстративно выставляя и являя миру свои руки, которые обычно прятал. Это был самый плохой признак из возможных, когда Владыка судеб Арды обнажал свои обугленные руки, это означало только одно - он намеревался ими кого-то страстно придушить. Намеревался разбираться лично вот этими вот самыми руками, рвать кого-то… Маячивший неподалеку от него в первых рядах Тевильдо, заметив это, даже невольно вздрогнул всей лощеной шкурой и быстро юркнул чуть назад, за чьи-то спины, как говорится, от греха подальше. Стоя напротив Войсководителя и оторвав рукава, Мелькор принялся затем неспешно и даже сосредоточенно-аккуратно разматывать свои кровавые, уже порядком грязные и серые полуистлевшие бинты. Косомоко это тоже, несомненно, знал не хуже, чем Тевильдо, но тем не менее упорно продолжал куда-то пятиться прочь от него, в толпу, будто надеялся там затеряться и знаменитое оружие свое, которым он его и наградил когда-то, сдавать назад не торопился… Бинты были сняты и черные, обугленные почти до самого предплечья, красивой формы, но страшно обезображенные ожогами сильные руки стали видны во всех своих подробных, малопривлекательных деталях. Несомненно, он испытывал страшную, постоянно терзавшую его боль от ожогов, об этом тоже знали все, но и ее он преобразовал себе на пользу, боль не давала забывать о той борьбе, что он все время неустанно вел… Он презирал ее всем своим сердцем, как и любую слабость, отдалявшую его от цели и был готов схватиться с этой болью каждый день… Схватиться, победить и укротить. Внутри него пылал неугасимый темный пламень, который сам готов был опалить всю Арду… Крепкая рука требовательно протянулась в сторону Войсководитля, заодно поманив его обратно к себе ближе пальцем. - Цып-цып, мой маленький, я жду… В результате всех своих метаний Косомоко замер точно так же, как и Морэнорто, зачарованно уставившись во все глаза на эту руку, кончики пальцев у которой чуть дрожали, выдавая этим нетерпение ее владельца. Ждать дольше, когда он созреет, чтоб подчиниться, хозяин Ангбанда не стал, он в момент выцепил из толпы Ашкару и содрал с его плеча его массивную длинную цепь, которую тот, по обыкновению, таскал на себе для укрощения некоторых озверевших варгов. Затем он со свистом лихо и весело крутанул ее у себя на головой пару раз и она, мгновенно обвившись, захлестнула Войсководителя за шею страшной удавкой. Косомоко тут же дико захрипел со свистом, судорожно схватившись за нее сразу двумя руками, пытаясь ослабить ее давление на собственную глотку и вдохнуть еще хотя бы раз. Мелькор, ощерившись сам, резко дернул посильнее за нее и сбил его на землю с ног. Поверженный таким образом наземь балрог снова ало и ярко вспыхнул, начав неистово вырываться, рыть страшными могучими когтями землю под собой, ломая их под корень, заполошно и бестолково бить раскинутыми крыльями, поднимая ураганный вихрь вперемешку с россыпью багровых искр, столбом уносящихся высоко в небо, расшвыривающий прочь всякого попавшегося на его пути. У Вала, стоящего напротив всего в нескольких шагах, лишь взметнулись за спиной длинные пепельные волосы и малость колыхнулся его драный балахон… Все в черных руках Мелькора в моменты его гнева легко превращалось в страшную удавку, вырваться из которой никому их его подопечных было не под силу… Из широко раззявленной зубастой пасти Косомоко то и дело вырывалось сбивчивое яростное пламя, до тех самых пор, пока сброшенные с обгоревших рук бинты не заткнули ему рот, плотно натолкавшись комом ему в глотку, Готмог еще больше стал мучительно давиться, задыхаясь… Мелькор, быстро намотав тяжелую цепь на собственный локоть несколько раз, снова дернул его за собой, так что плененный Косомоко проехал за ним несколько метров, глубоко взрывая камень брусчатки своими когтями, будто пытался зацепиться за саму землю под ними. - Я говорил тебе уже сегодня, где твое место, говорил?! - Мелькор энергично подтащил его к себе еще поближе. Предводитель огненных бичей что-то невнятно хрипел в ответ, совсем как Лангон, разом лишившийся своего языка и продолжал свои отчаянные попытки вырваться на свободу. Все остальные рассыпались горохом, поспешно отпрянув от них в разные стороны на более-менее безопасное расстояние. - Все нужно делать в результате самому, - сокрушенно прорек Вала со вздохом, хлопнув своими длинными ресницами, после чего он вдруг расхохотался и, малость поднапрягшись и закинув цепь себе на плечо, радостно и увлеченно потащил его за собой, словно строптивую собаку на гнилой веревке, через всю площадь и куда-то дальше, как вскоре выяснилось - прямиком к огромным вратам Ангбанда. Все остальные многочисленные свидетели этой очередной сцены несмело жались по углам, но, тем не менее, потихоньку ползли следом за ними по пятам, чтобы опять же ничего не пропустить из этих страшных, удивительных событий. Войсководитль с клекотом и воем ехал по земле, оставляя в ней глубокие борозды, наполненные раскаленной лавой, словно какой-то страшный плуг, которым Вала отчего-то вознамерился вспахать весь двор. Косомоко дико бился, корчился, страшно ревел с заткнутым ртом на весь Белерианд и бесновался из последних сил, но сколько-нибудь воспрепятствовать ему не мог, как ни старался… Мелькор, насвистывая себе под нос какой-то бодрый мотивчик, проволок его через всю площадь к вратам, все живое в крепости спешило молниеносно убраться с их пути, орки бежали сразу врассыпную, майар настырно жались позади… Достигнув таким образом врат, Вала намертво прицепил эту страшную цепь, ставшую за это время шипастым ошейником на горле у Готмога, прямиком к гигантскому колесу подъемного механизма, который открывал ворота. Обычно его приводила в движение целая сотня орков за раз, сменяясь каждые два часа. - Ну, вот как славно! - он показательно отряхнул свои руки, проделав эту работу. - Ах, да! Чуть не забыл… - с этими словами он бесцеремонно выдрал у него из-за пояса его тлеющий на конце огненный бич и ловко подбросил его в воздух, а потом легко подхватил, громко щелкнув им пару раз у Готмога под самым носом, явно приноравливаясь поудобней. - У меня пока что побудет, - пояснил он. – А что ты смотришь на меня влюбленно, Косомоко? Давай, крути свое колесо!!! - с этими словами он, как следует размахнувшись, от всей души огрел его поперек хребта его же бичом и колесо завертелось…. Таким образом водворив Готмога на новое место его дальнейшей службы, он вновь отправился обратно, на ходу пощелкивая и поигрывая отнятым у него бичом. Балроги между делом дотащили подволакивающего ноги окровавленного Коменданта до позорного столба и теперь деловито заковывали его самого в тяжелые массивные колодки, будто последнего в Ангбанде раба. Артано не сопротивлялся, позволяя делать это им с собой, своей участи ему не избежать… И никакого избавляющего его чуда уже не случится… Никогда…. Не сметь об этом думать… Не сметь об этом даже помышлять…. Он будет рвать его на части… Будет утверждаться перед всеми, пока не задрожат, не онемеют после собственные руки, пока не изломает семь кнутов о его спину… Пока бессильно сам не упадет, весь задыхаясь, рядом с ним, пока не выплеснет все то, что накопилось… Мелькор прошелся мимо, с удовлетворением поглядев на это дело, а затем легко взобрался на какой-то высокий, не разобранный еще завал из походных телег, сваленных аккурат напротив столба. И, оказавшись на его вершине и уперев руки в боки, пристально оглядел с его высоты снова притихшую площадь у него под ногами, цепко вглядываясь в запрокинутые, готовые во всем внимать ему лица. А затем вздохнул поглубже, в уже абсолютной тишине и тяжко уронил первые слова над их головами, его мощный голос гулко разнесся на всю крепость, а долгое эхо его затерялось где-то в седых вересковых пустошах Ард Гален…. - С этого момента все изменится бесповоротно, - сообщил он, ритмично постукивая рукоятью от тлеющего бича о свою обнаженную черную ладонь. – Я вас переоценил, я слишком много дал свободы, я счел, что вы уже не маленькие дети, которых нужно за руку еще вести…. Счел, что вбивание кнутом своих идей унизит наши трепетные отношения. Выходит, я ошибся? - он сокрушенно покачал головой. – Вас нужно драть похуже орков… С вас нужно шкуру каждый день спускать, чтоб вы захлебывались воем… Оглядитесь! Посмотрите друг на друга, вас не тошнит от вас самих? Кому вы нынче проиграли? Может, Манвэ с его Эонвэ, может, Оромэ и Тулкасу? Кому из них? Ну что же вы в ответ молчите? Вы проиграли жалким эльдар, смертным, тем, чью плоть можно легко вспороть любым клинком, вы вдумайтесь хотя бы в это… Я некогда призвал вас править Ардой, мне так смешно! - он истерически расхохотался. - Да я один! Я, как всегда, один, порой мне кажется, что я еще сижу у Намо…., - он вздохнул, качая головой. - Править Ардой, править Эндорэ…. Вы орками распорядиться не смогли, о чем я говорю… Так кто вы?! Кто же вы такие? Зачем вы здесь сейчас стоите, для чего? - голос его снова взвился. Казалось, что он обращался лично к каждому из них. - Мой тошный братец снова будет тыкать мне о том, что мы должны служить любимым детям Эру. Может, это правда? Может, вот он, путь и смысл бытия? Смирить себя во всем и, наперебой толкаясь, униженно стелиться под ноги перворожденным? Но таким, как вы, наверно, нечего уже смирять, вам и усилий прилагать не нужно, вы все – ни холодны, ни горячи, вы - никакие! И я устал из вас лепить все время что-то, когда вы сами не хотите… Вам не нужна моя свобода, когда вам так комфортно и уютно в рамках узких правил, написанных за вас, вам всем комфортно под ярмом не вами установленных законов, вам всем комфортно быть рабами!!! Не нужно думать и не нужно принимать решений, а главное, не нужно делать никаких усилий, не нужно жертвовать ничем. Можно закрыть свои глаза и тихо плыть куда-то по течению. Ну что ж, смиряйтесь перед всякой тварью, почитайте! Мойте ноги! Может, Манвэ прав и это правда, в них больше замысла, чем в нас, может, они наследуют всю Арду? Глядя на Феанаро, я бы и не усомнился, он - ярко горел, пылая, вы - еле тлеете внутри себя… Разве это я принес вам в дар когда-то? Разве же это? Нет… Я принес вам яростное пламя и грохочущую бурю, сотрясающую все основы мира, перекраивающую его под себя, вы же до сих пор боитесь бросить всякий вызов. Взять то, что хочется, это привычка великих! И никогда не находить утешения в фальшивом покое… Достигни или, пока стремишься, - сам умри от истощения! Этот эльда исполнял собою это все, не вы! Сегодня я скорблю, сегодня я скорблю о вас! О том, что вы так и не стали тем, что я так долго ждал от вас увидеть… Вы тлеете, а вы должны гореть!!!! – с этими словами он вдруг порывисто сорвал свой венец и вцепился в него намертво своей обнаженной рукой, накрывая ей один из сильмариллов. Черная рука его при этом мигом сделалась кроваво–красной на просвет, но он упорно все сильней сжимал проклятый страшный камень. До тех самых пор, пока его ладонь не задымилась черным едким дымом и явственно не завоняла опаленной плотью. Он резко вскинул дымящуюся руку с венцом высоко у себя над головой и неистово потряс им. - Только так!!! - проорал он над всей площадью. - Только так и возможно существовать!!! Только так и никак не иначе!!! Вокруг волной взметнулся дикий рев. - Да, Мэлко! - громко полетело отовсюду. – Да!!! Да!!! Да, ты прав!!! - Решите для себя, что вы не таковы, как я сегодня здесь сказал. Бросьте вызов, как бросил я его когда-то! Не будьте теплохладны, будьте борцами, будьте воинами, будьте вершителями судеб! Решите и решитесь, поверьте в это и не усомнитесь ни миг, как верю я! И тогда весь мир перевернется и постелется под ваши ноги! Тогда наши знамена взметнутся не над этой одинокой крепостью и не над крошечным Белериандом, они победоносно будут реять на всю Арду! Через все ее небеса развернувшись черным крылом над всякой дрожащей тварью от самого края до края!!! - бешено пророкотал он, неистово размахивая туда-сюда своим пламенеющим во тьме венцом высоко над их головами. - А-а-а-а-р!!!!! - раздался мощный и ответный рев, сотрясающий всю крепость. – Слава, слава тебе, Повелитель!!! - кто-то разрывал последнюю рубаху, до хрипоты надрывно горлопаня это и истово колотя себя в грудь. Вала рыкал сверху и метался туда–сюда на своем узком свободном пятачке, как лютый хищник перед атакой. Вся площадь его страстно обожала в этот самый миг и если б он упал в толпу, раскинув руки, мгновенно был бы ей подхвачен, раскачан на руках и снова вознесен куда-то ввысь. Все будто ожили, враз встрепенулись и очнулись, включая Коменданта, как раз пришедшего в себя. Феерия взметнувшегося темного патриотизма, в которой он купался, была внезапно прервана в самом разгаре возникшим осанвэ. "Как всегда прекрасная во всех отношениях проповедь, ты здорово бы смотрелся на черном коне впереди своих легионов, может, попробуешь разок-другой? Или схватка с Унголиант оставила тебе одни лишь пламенные словеса, нанизывать которые ты несомненно – лучший мастер?" - Ах ты, гаденыш рыжий, - причмокнул Мелькор вслух, медленно развернувшись в строну позорного столба. – Все продолжаешь задираться…. Не можешь пережить, что я на пять минут отвлекся от твоей подбитой гладкой шкуры, что обделил тебя своим вниманием, что ты не в центре всех событий. Ну не томись, тебе недолго потерпеть осталось, я тобой сейчас как раз займусь… Он хлестко щелкнул тлеющим бичом, рассыпая снопы искр. - Лучше б ты занялся тем, о чем так пылко говоришь, да ты же здесь заплесневел по креслам, и весь покрылся паутиной, хоть пальцем бы пошевелил! Или, похитив сильмариллы, ты решил, что все исполнил до скончания века и все теперь закрутится само собой… А ты, валясь в креслах, будешь пожинать до бесконечности плоды своей победы? - Ты!!! - Вала даже задыхался, руки у него тряслись. - Да на х…ра ты нужен весь тогда такой красивый, если я все снова должен делать постоянно сам!!! Трахаться посредственно, так я тебя не с этой целью брал! Кого-нибудь получше мог бы выбрать! Ты бесполезный, ты безрукий, ты никчемный! И ни на йоту ты еще не оправдал… Когда я столько сил вложил в тебя и чаяний, как ни в кого другого во всей Арде! И что я получаю постоянно - один сплошной раздутый гонор, которым ты мне тычешь то и дело, не обоснованный еще ничем! Ничем еще пока не подкрепленный! Нет, да ты не просто бесполезный, ты к тому же и опасный! Я только что вот это понял! Потому что ты развалишь все, что я тебе ни поручу, все тупо и бездарно про…бешь в конце концов!!!! Вот чем все завершится в результате, я просто это все сейчас уже предвижу!!! Это все из-за тебя, из-за тебя, паскуды рыжей, которой я всецело, безгранично доверял, теперь я не узнаю, - он вновь взмахнул своим венцом, - никогда не узнаю, как он сумел все это сделать!!!! Никогда, ты понимаешь!!!! Давай, возрадуйся, что я остался в дураках! Ликуй с Таниквэтиль!!! Облобызайся с Эонвэ! Может, тебя возьмут обратно! Я засеку тебя до мяса этой ночью, вот этими руками, сам!!!! Обглодаю до костей!!! Я тебя потом в намордник закую, чтобы ты рот свой вовсе открывать не смел! Будешь таскать потом на морде, пока сам не истлеет…., - он проворно соскочил со своей импровизированной трибуны из опрокинутых телег и ринулся ему навстречу темным вихрем. - Отвалили все, если хотите еще как-то протянуть!!! – гаркнул он на балрогов, со свистом раскручивая страшный, раскаленный уже добела бич Косомоко и получше прицеливаясь для нанесения удара. Те мигом бросились врассыпную от позорного столба. Артано судорожно сглотнул, прикрывая глаза в ожидании ослепляющего удара, огненный бич, не особенно страшный сам по себе для него, в руках Владыки судеб Арды являлся страшным орудием казни для любого, даже для такого, как он. - Ну и ночка, только б пережить, кому же помолиться по привычке, палачу? Забавные какие парадоксы, - но Коменданту было вовсе не смешно… За своей спиной он слышал рык, треск и щелканье бича… - Ну давай уже, чего ты тянешь! - сколько раз он это говорил, только при другом немножечко раскладе… - Давай… Бьет, значит любит… - Нет! Стой!!! - раздался сзади чей-то громкий краткий окрик. - Что? - Вала даже ахнул, в этот момент кто-то снова заполошно кинулся ему серым мешком под ноги, с последующим диким криком боли перехватывая его руку с занесенным уже для удара бичом. - Ты, - коротко выдохнул Мелькор, отступая от него. Эльф попытался вцепиться в полу его балахона, но Вала ловко увернулся и вновь вспрыгнул на какую-то телегу и, усевшись там на корточки и постукивая своим кнутом, воззрился сверху с явным любопытством. Это было немыслимо, Комендант сейчас же признал этот голос, резко обернувшись через плечо, Хеледир, прижимая к груди опаленную прикосновением к Мелькору руку, беспомощно валялся под телегой, а второй, уцелевшей, хватал воздух, будто все еще тщился ухватить хозяина Ангбанда за край его потрепанных одежд. Артано взирал на него, хлопая ресницами и все никак не мог поверить, такого он никак не ожидал, после всего, что тут творилось, что какой-то эльда вдруг посмеет. "Он в самом деле ненормальный, я что-то сильно с ним перемудрил, он просто сумасшедший, да и все, а я с ним так еще возился, - изумленно думал он. – Сейчас он его разорвет…." Вала так, однако, очевидно не считал и рвать безумного калеку вроде бы немедленно не собирался. – А-а, в битву со злом вступает храбрый дворник! – прокомментировал он сверху. – Что ж, не могу сказать, что я не ждал, - добавил он, сощурившись, как страшный черный кот, заинтересованно взирающий на маленькую беленькую мышку, трепещущую под собственной когтистой лапой. - Прошу тебя, не бей его, - промолвил снизу ему синда, настойчиво заглядывая ему в глаза и все безрезультатно силясь подняться на ноги. - Да он все это, между прочим, сильно любит, чтоб ты знал. - Нет, он не любит, - убежденно возразил ему Хеледир, не прекращая своих тщетных попыток. Артано совершенно потерял дар всякой речи, и мысленной в том числе, от того, что Вала, как казалось, вдруг весьма охотно вовлекся с эльфом в этот безумный, совершенно дикий диалог. Мелькор усмехнулся на эту реплику Хеледира, но ничего на нее ответил. – Он заслужил свое наказание, - вместо этого пояснил он. - Но ведь не до того, чтобы забить его тут, словно орка. - Он получит сто ударов. - Но не огненным бичом в твоих руках. - Так он из майар, как-нибудь переживет, - Мелькор ухмыльнулся, вскинув брови. - Поторговаться, что ли, за него со мной сейчас решил, я правильно все понимаю? Хеледир решительно кивнул, усиленно цепляясь за телегу целой рукой и наконец-то кое-как вставая. – Ровно тридцать, как и всем здесь по уставу. "Это какой-то очень странный сон", - подумал в то время Комендант, как-то пытаясь объяснить себе все то, что видел. - Мне любопытно, что ты мне взамен предложишь? - Свою жизнь… - Не интересно, - мигом отрезал Вала, его перебив. – И как я думаю, ты уже понял, что она и без того давно уже в моих руках, - добавил он с нажимом, со значением поглядев ему в глаза. – Намо не слышит, - почти беззвучно произнес он одними губами. – Ну, что еще ты мне предложишь, бесценное создание Эру? Что еще имеешь, чем ты пока еще владеешь, чем ты один распорядиться только можешь? - Ты знаешь, чем… - Я-то, безусловно, это знаю…. Ну так скажи, произнеси все это вслух, озвучь и сделай зримым свое слово…. Скажи….Чтоб это услыхала Арда и засвидетельствовала после, чтоб это прописалось в самой ткани мира, - Вала наклонил свою голову набок и пытливо поглядел на него. – Смелее, Зимородок, не робей в самый решающий момент… Не порть все впечатление, которое уже сложилось… - Душу свою тебе за него отдам, Владыка Тьмы, - тихо ответил синда. – Пойду к тебе на службу до конца оставшихся времен, нареку тебя единственным своим Великим Господином, отрекусь от всего, не буду больше знать иного. - Так хочется его спасти… - насмешливо заметил Вала, - что и себя совсем не жалко. Хеледир ничего не ответил, только глядел. Артано снова изумленно вздрогнул у столба, услышав это. "Каков дурак, зачем он себя губит еще больше… А что гораздо хуже, делает его обязанным ему за это, связывает еще только больше". Майа захотелось все немедленно остановить, прервать все это, он нервно дернулся в своих оковах. - Сам пойдешь, по собственной доброй воле? - задавая этот вопрос, хозяин Ангбанда насмешливо глянул мельком куда-то наверх, в темное бездонное небо над его головой, пронзив его острым взором. - Сам, - коротко подтвердил Хеледир. - Ну вот видишь, - сказал тот кому-то и показательно развел руками. А потом еще и поклонился, чуть кривляясь. - Я надеюсь, ты хорошо понимаешь, что назад дороги уже не будет, ты это все осознаешь? - обратился он вновь к Хеледиру. - Осознаю… Вала пристально и изучающе смотрел ему в лицо еще какое-то время, а затем улыбнулся. - По рукам, - легко и весело сказал он. – Тридцать ударов этому рыжему стервецу, как и всем прочим. - Эхх, - он сладко, сыто потянулся, с наслаждением похрустев широкими плечами. - Было ваше, станет наше, - непонятно к чему пропел с довольной улыбочкой он. - А кстати, познакомьтесь, - небрежно бросил он окружающей их толпе, с таким же явным недоумением, как и Артано, внимательно прислушивающейся к их разговору. - Любимый соловей Мелиан, вернее, зимородок. Хеледир, я полагаю, это всего лишь благообразный псевдоним по службе. Синда сдержанно кивнул. – А впрочем, - он продолжил, - это все уже не так уж важно, имя у тебя другое теперь будет, то, каким я ныне нареку. Лучший шпион во всем Белерианде, подающий большие надежды молодой начальник разведки Синдикколо волшебным образом пропал…. Беда-а-а, беда-а для Средиземья… Беда-а-а для его Королевы. Ужасный ужас! Все рыдают! Ищет, ищет Королева день и ночь свою пропажу, прямо сбилась с ног, облазив эти земли вдоль и поперек неоднократно. Ну и конечно, постепенно догадалась, где ты можешь в это время быть…. И для чего ты нагло сунулся сюда под видом, смешно подумать - камнетеса… А ведь неплохо все задумал и организовал, включая собственный захват, легенду подготовил, постарался, и все неплохо получалось, правда, ровно до того момента, как ты тут увидал всю правду сам. Думал до этого, нет, даже был уверен, что половина из того, что говорят о нас на этих землях, страшные враки нашей черной пропаганды, направленной на устрашение дремучих, рассеянных в лесах авари, о том, что мы тут режем всех направо и налево по застенкам. Ан нет, а оказалось, что не враки…. Здесь все немножечко пошло уже не так красиво, но и тут не сдался! Решился биться дальше… Не так, так этак… Ну а там уже как повезет… Хоть волколаку в нос лопатой! Бедняга Морэнорто… Подозреваю, это было очень больно. Где ты там, не жмись в толпе, я все равно тебя прекрасно вижу. Знаешь, как ему на вас хотелось лично поглядеть, как было интересно убедиться, врут ли слухи, вы все-таки не орки, майар, вплоть до того, что сам буквально напросился. Если б ты, зверюга, знал, кто тебе клетку чистит между делом… Боец, все рассчитал, все взвесил и ударил точно, в тот единственный момент, в который это в принципе возможно было сделать. Камнетес, - он фыркнул, - любому камнетесу такая тварь, как Морэнорто, в два счета бы порвала глотку. Каков игрок, - шепнул он восхищенно, - люблю таких, как ты, амбициозных, за дерзость замысла и за размах. Чтоб полюбить - так Королеву, а если уж башку отгрызть - так сразу Саурону, чтобы потом швырнуть за волосы ей под ноги красиво, достав из рваного и грязного мешка. На, получи, любуйся, я для тебя кого угодно здесь достану. Все положу к твоим ногам, я для тебя один спасу Белерианд от всякой Тьмы! Я всю их крепость там переверну, разворошу их мерзкое змеиное гнездо! Прямо люблю горячих, фанатично-одержимых патриотов до озноба, мне б самому таких побольше, может, дела мои пошли бы резко лучше! Все, кто имел с ним дело, разинув рты, в ошеломлении уставились на Хеледира. - А что ты так косишься на меня, Артано, рот свой прикрой, а то ты выглядишь немного глупо и, опять-таки, весьма по-женски, напрашиваешься прямо со всех сил, - бросил он мимоходом в сторону позорного столба. "Торгуешь, значит, потихоньку мной направо и налево", - незамедлительно настигло осанвэ. Волк дико щерил зубы, закипая, вся оставшаяся кровь ему немедленно ударила в лицо до того, что все веснушки, которых не было в помине, ясно проступили через его сплошные синяки. "Ну, ты мой самый восхитительный ресурс, - насмешливо ответил ему Вала. – Ну хоть здесь какая-то случилась польза… И то, боюсь, случайно вышла…" - Я семью твою нашел! - бросил Артано Хеледиру, едва не свернув себе шею, весь дергаясь в своих оковах и дико испепеляя его на месте своим желтым волчьим глазом, которым он взирал через плечо. - Ты нашел того, кого ты должен был найти, - скупо ответил ему синда без всякой неуместной тени показного превосходства. - Я из тебя тогда все вытряс! Хеледир молча поглядел и ничего ему не ответил. - Ты знал о нем еще с начала, - бросил майа Вала, весь неистово трясясь и клокоча в своих колодках. - А ты что, нет? - деланно удивился Мелькор, диалог опять продолжился по осанвэ. - "Я думал, что ты тоже это знаешь… Это же так просто, все на поверхности лежит, это все время было у тебя под самым носом, день и ночь, ведь ты не мог такого не заметить. Да ты с ним спал в одном покое, ел из одной тарелки, куда же ты глядел все это время, о чем ты думал… А-а-а, о судьбах Арды, понимаю, понимаю… Полезнейшее дело! Ну какие тут еще шпионы Эльвэ, до них ли твоему могучему уму… Ты ж занят творчеством и весь страдаешь о высоком… А я тут лезу постоянно с какой-то дикой ерундой, Душитель-самодур…" Майа скрипнул волчьими зубами. - "Нет, ты не думал, что я знаю, а думал ты совсем другое…" - "Что, неприятно быть немного дураком передо всеми, правда? Так вот, мне тоже неприятно… Если ты еще хоть раз откроешь рот и вякнешь мне в лицо хоть что-нибудь про орков, идущее вразрез моим словам, то я найду не столь невинные ресурсы, чтоб разъяснить тебе картину мира. А она отныне будет такова, что ты будешь жрать все то, что и они, спать там же, да что угодно будешь делать, хоть сам скакать на четвереньках, но ты мне натаскаешь для моей войны кровавых и безжалостных убийц, страх и ужас для всего Белерианда. Чтоб эта сука Мелиан тряслась в своих лесах до заикания и нос оттуда свой поганый больше не казала… И только рыпнись мне по кузням что-то колотить, ты понял! Давай, кивни, пока я сам не раскроил тебе башку…" - Выпусти меня сейчас же! Немедленно, ты слышишь! - вместо этого майа отчаянно и свирепо выдирался из колодок, утратив последние остатки душевного равновесия этой ночью, на которые уповал. - Да я его… Я сам его… Дай только дотянуться… Дай достать… Хеледирррр!!! – взвыл он. - Не хочешь подойти ко мне поближе? Давай! Ты ж так хотел все это время, так мечтал…. Иди, иди скорей ко мне…, - рычание и беснование вдруг сменилось многообещающим и умоляющим призывом неистовой силы. Синда завороженно было отцепился от телеги…. - Э, нет, - одернул это Мелькор, - даже думать о таком не смей, он переходит под мою защиту, становиться моим. А на мое никто не смеет покушаться…. Так что не щелкай понапрасну своей волчьей пастью и поумерь свой запоздалый аппетит. С этим он, молниеносно наклонившись, сгреб эльфа за грудки в охапку и живо втащил его к себе куда-то наверх, держа его на вытянутой руке напротив перед собой. – А теперь повторяй за мной слово в слово… Да слышит вся Арда и Илуватар… Отрицаюсь тебя на веки вечные, Высокое Небо Тар Менель, да не будешь ты надо мною... Повторяй! Хеледир, глядя ему в лицо, разомкнул свои иссохшие губы и стал тяжело говорить за ним следом. Вся площадь у их ног опять притихла, все затаили дыхание, глядя на них. - Отрицаюсь твоей милосердной благодати, дарованной Эру, от последних ее покровов, отрицаюсь быть твоим верным сыном, исторгаюсь отныне из всякого света по собственной воле, по данному праву… Вырываю имя мое из всех поминаний, умираю для всех, кто был близок, снисхожу отныне сам в бездну, облекаюсь отныне во тьму…. Говори! Избираю единым своим Владыкой Мэлко, хозяина судеб Арды… Клянусь ему помыслом, кровью, кинжалом, черной душою, что дал мне навеки, славить его каждый день своей жизни и исполнить все то, что Владыка прикажет или упасть бездыханным в могилу, из которой уже не восстану…. Хеледир за ним повторил, страшно было только в самом начале, а потом почему-то стало намного легче и под конец голос его почти не дрожал. Вала прожигал всего его насквозь своим безумным взглядом. – Нарекаю тебя отныне Морэньяро… - Черный отступник, - прошептал Хеледир. - Радуйся, темный… Поприветствуйте нашего заново рожденного темного брата Морэньяро! – оглушительно прогремел он на весь Ангбанд. Ангбанд в ответ взревел железными пастями. - Слава Мэлко!!! Слава брату Морэньяро! "Неужели это все…, - в это время отстраненно думал Хеледир, с недоумением напряженно вслушиваясь в себя и изо всех сил пытаясь уловить произошедшие с ним после этих страшных слов внутренние перемены, - но ведь ничего не изменилось…. Неужели это так…" В его представлении это должно было быть как-то совсем иначе… Вот он и стал темным, а земля у него под ногами не разверзалась, не выплескивалась оттуда лава гудящим потоком, не рушились звезды с небес порванным ожерельем и Владыка Ветров не осыпал его железным градом, не сбивал ураганным торнадо с ног, не глядел укоризненно сверху… - А знаешь, ты мог тогда, пожалуй, даже спастись, - тихо сообщил ему Мелькор, - когда ты бежал. Они тебя к этому времени ждали, следили за Ард Гален, сам Торондор… - Это уже не важно, - устало ответил ему Хеледир. - И в самом деле… Что ж, а теперь скрепим наконец нашу сделку, - произнес Вала. – Взбодрись, юный синда, на моей стороне скучно не будет, - добавил он, словно прочитав его мысли. И вдруг резким рывком подтянул его к себе вплотную, крепко обнял-обхватил, обвившись своими черными и сильными руками, огладил ему спину и внезапно жадно впился ему в губы, придерживая за затылок, так, будто собирался Хеледира заглотить или как минимум его загрызть. Эльф сдавленно и растерянно охнул и едва лишь ощутив первое прикосновение этих невозможных губ к себе, отчетливо понял, что наконец-то по-настоящему умирает…. Что его действительно со всех сторон объяла собой великая тьма и неистово–страстно теперь его душит. Что она капля за каплей просачивается к нему вовнутрь не тела, нет, чего-то совсем другого, что составляет его сущность, жадно, нетерпеливо и уже по-хозяйски проталкиваясь в каждую пору его существа, овладевая им, заполняя его. Неистово захлестывает собой последний, самый отчаянный страшный его крик, его прежнего, последний слабый, еле слышный шепот и последнюю угасающую мысль. Он намертво вцепился скрюченными сведенными пальцами в Вала, серым мешком грузно оседая куда-то вниз, к его ногам, наверно, в самом деле в бездну, но тот не дал ему упасть, руки держали крепко, черный язык пропихивался глубже, не давая сделать нового вздоха… Вплоть до того самого момента, покуда все трепещущее от его прикосновений существо Хеледира вдруг не пронзила ослепительная вспышка, все взорвалось внутри него и мощно разлетелось на осколки, разбросанное по всей Арде… Которые никто уже не соберет, как раньше, в то, что было… - Ну, вот и все, свершилось, - торжественно произнес голос Вала где-то у него в голове. – А теперь дыши… И Хеледир вздохнул полной грудью, легко и глубоко дыша уже одной этой тьмой… Он распахнул свои глаза и увидел черное небо над их головами, не так, как видел его раньше, теперь он видел далеко вперед, через весь мглистый сумрак над Ангбандом, через всю завесу плотных пепельных облаков от Тангородрим, казалось, видел через всю Арду… Звезды перестали быть далекими мерцающими точками колючих игл, они придвинулись вплоть до того, что он мог видеть каждую из них подробно. Поначалу его едва не ослепил своим беспощадным алым пламенем огромный Боргиль, а затем уже гигант Хеллуин колко плеснул ему в лицо своим морозным, льдистым, голубым сиянием, так что он прикрыл на миг глаза, почувствовав его дыхание у себя на коже. Ближайшие Карнил и Эллемире почти лежали у него на раскрытой ладони. Он видел все сто пятьдесят звезд созвездия Вильварина, до самой последней его малой звезды. Три ярко мерцающих, нежных, бело-голубых звезды Менельвагора, чем-то отдаленно похожих на венец его темного господина. Видел все Семь Сестер звездной сети Реммират. Все это было вокруг него, все это стало невозможно близким, все это жило и дышало, пульсировало и переливалось разноцветными огнями… Он в ошеломлении смотрел и все никак не мог насмотреться, а Вала продолжал между тем горячо целовать, уже не так мучительно и страшно, скорее даже как-то нежно…. И вот исчезли уже седые его косы, стали они как были прежде, зажили несчастные его покалеченные ноги, затянулись все мелкие раны, не оставив никакого следа, перестала пылать нестерпимым огнем обожженная о бич рука, до этого безжизненно висящая плетью, унялась всякая боль. А истощенное, истерзанное пленом тело налилось вдруг дико рвущейся из него, выплескивающей через край бурлящей молодой силой, которая жаждала двигать горами… И стал он иным, отличным от прежнего себя самого, кем-то совершенно новым…. Но вместе с тем он помнил – все, что было с ним до этого когда-то… А затем Вала наконец от него оторвался, довольно утерся своей черной дланью, будто как следует и досыта напился, поглядел напоследок, неожиданно подмигнул и вдруг с силой толкнул его в грудь, отпихивая от себя со смешком. – С тебя довольно на сегодня, темный рыцарь…. - Так-то, поняла, властительная Королева трех белериандских елок, - угрожающе добавил он кому-то, выставив в сторону юга средний палец, - был - твой, стал - мой! И все мое тут будет рано или поздно… А Хеледир меж тем, стремительно утратив всякую опору под ногами и широко раскинув руки, стал падать куда-то навзничь прямо спиной, уже отчетливо представляя себе краем своего ошеломленного сознания, как разобьется хребтом о неровные камни брусчатки уже через каких-то пару мгновений. Но этого не случилось, чьи-то новые руки легко подхватили его подмышки, его сейчас же обволокло чем-то мягким, мазнуло по лицу душистыми волосами, перевернуло несколько раз и с силой закружило в ночном воздухе, поднимая затем куда-то ввысь. Желтые огни площади ухнули вниз, перевернулись несколько раз, поменявшись местами и остались где-то внизу. Пылающее лицо овеял прохладный ветер. - Теперь ты наш, - негромко сказал в висок знакомый голос с до ужаса волнующей грудной хрипотцой, мгновенной вибрацией, пробежавшейся по загривку. Хеледир уютно откинул голову куда-то ей на плечо, ловко подхватившая его майэ обнимала его не только руками и крыльями, но, казалось, обволакивала всем своим существом. - Зачем ты поймала меня… - Теперь моя очередь, хотела поблагодарить… Спасибо, что помог… - Он мне не нравится, этот Тевильдо… - А остальные? Хеледир завороженно глядел вниз в это время, там все тоже виделось теперь иначе, балроги взметались ввысь в ночное небо могучей вспышкой желто-голубоватых газовых протуберанцев, в самом центре площади на месте Вала виделась ему огромная, пульсирующая вязкой жидкой тьмой черная бездонная дыра. А у позорного столба металась и вскипала яростным всплеском раскаленная добела огненная лава, которую крепко держали, обвившись вокруг нее, ветвистые черные молнии, уходящие своим началом в самый центр этой темной дыры. Вокруг, среди прочих майар преобладал багрово-алый, но так же был и мертвенно-болотный, светящийся зеленоватый…. Майэ терлась сзади, словно кошка. - Дашь теперь мне своей крови… - Дам, - отозвался Хеледир, - сколько захочешь… - Когти, клыки и крылья, шипастые и скользкие хвосты, ты все еще боишься обернуться и взглянуть… Боишься это все увидеть, темный рыцарь, не бойся, посмотри, этого не будет больше для тебя… Хеледир медленно обернулся в ее объятиях и вскинул глаза, бледное женское лицо рядом с ним в буйном вихре темных кудрей было - прекрасно. О чем он ей и сказал… - Я рада, что ты с нами, - серьезно ответила вампирша, осторожно убирая светлые, серебристые пряди от его лица. – Владыка, как обычно, видит лучше всякого из нас… Вала между тем разорвал свой балахон почти напополам и обвязал его вокруг пояса, поигрывая обнаженными плечами и бичом, после чего вновь очутился на земле напротив столба с прикованным майа. - За тебя переплатили этой ночью, я считаю! - крикнул он своей правой руке, беснующейся в колодках. – Знай, что столько ты не стоишь… Считайте все! Чтобы потом не врали, что я нарушаю свои сделки и нечестен! Тридцать ударов, как и обещал! Он размахнулся… - Раз!!! - взревела хором площадь. Артано мигом обнял столб. Где-то в толпе скорбно проскулил Морэнорто, не сумев удержаться, оттого что представил, что этот страшный бич сейчас прошелся со всей силы по нему, почувствовал своей шкурой все, что чувствовал сейчас его покровитель, поскольку был с ним очень сильно связан, но этот плач волколака за страшным ревом никто уже не услышал. Хеледир слепо рванулся из крепких объятий Тхурингветиль и оба камнем сверзились с небес куда-то вниз, спикировав на какую-то крышу и снеся там пару-другую толстощеких, показывающих друг другу языки горгулий и основательно поломав водосток. Совершенно обезумевший от накатившего счастья Тевильдо неистово взвыл каким-то тонким, диким, истеричным мявом и принялся скакать туда-сюда как очумелый, то и дело воздевая руки к темному небу. А весь прочий Ангбанд уже в который раз за ночь содрогнулся. Первые десять ударов он стойко держался, насмерть сцепив свои зубы и не роняя ни звука, а потом – закричал, дико, страшно, словно зверь, да кто бы и не закричал, когда Владыка судеб Арды - бил не жалея. Можно сказать, всю свою черную душу вкладывал в каждый удар. А он не жалел, хотя ему самому было больно внутри от этого крика… Огненный бич страшно свистел у него над головой, рассыпая снопы искр, а потом не просто касался истерзанной спины, а гибко и жадно захлестывался вокруг, будто чей-то чудовищный раскаленный язык, обвивая почти что все тело. - Это тебе за твою волчью спесь! - рычал он остервенело, приговаривая с каждым новым ударом, пока все были заняты счетом. – Это тебе за твой вечный гонор и самомнение! Это тебе за то, что ты вытыкиваешься постоянно не там, где не нужно! Это тебе за твое бездарное позорное поражение на обоих фронтах! За развал и распыл моей армии! За пренебрежение к моим правилам! Это тебе за то, что ты слушаешь только себя! Это тебе за твои интересы, которые всегда стоят на первом месте! А это тебе, собака рыжая, за нолдорских принцев, верней, за одного, которым ты все еще втайне грезишь! А это тебе за твою предательскую мечту быть спасенным! Которая нет-нет, а башку твою рыжую посещает! Нет ничего, что я не знал бы о тебе, запомни! Я чувствую каждый твой вздох больше, чем свой! Ты никогда не спасешься! Ты мой!!! Ты мой со всеми потрохами! До скончания всяких времен и за ними!!! Ты мой, ты слышишь!!! И я забью тебя до смерти, но не выпущу из своих рук! С последним ударом он сломал напополам рукоять от бича, с недоумением, дико, слепо посмотрел на две получившиеся половинки и отчаянно кинул их в сердцах в безжизненно обвисшего на столбе Артано. После чего схватился за собственные волосы одной рукой с криком смертельно раненного зверя и отшатнулся на несколько шагов назад. А после закрыл себе лицо руками и стоял так, сжавшись некоторое время. – У владыки судеб Арды есть непростительная слабость, - всхлипнул он. – Одна-единственная… Но зато какая…. - всхлип вскоре перешел в кошмарный хохот. - Что вы тут застыли!!! - рявкнул он затем, будто очнувшись ото сна. - Живо все засунулись по норам! Концерт окончен на сегодня… Чтобы ровно через десять минут здесь не осталось ни одной вашей гнилостной морды! А кто рискнет и подойдет к вот этой вот рванине, - он тыкнул пальцем в сторону столба, не глядя, - чтобы не то, что отвязать, а дать ему глоток воды, собаке рыжей, тот кончит еще хуже! Все, выдохнули, разошлись… Он сам развернулся и как-то тяжело, едва ли не прихрамывая, медленно отправился обратно в сторону своей башни, из которой он явился в самом начале. За ним неотвязным хвостом тут же возник по привычке Тевильдо, робко предлагая ему свой собственный длинный плащ. Правда, был он отчего-то уже не столь бодр и весел, как накануне. Он бежал за ним едва не вприпрыжку и буквально через каждый свой шаг все нервно оглядывался обратно, туда, где виднелся страшный, дымящийся, оплавленный столб и чья-то почерневшая на нем фигура… Мелькор, молча накинув его, проницательно глянул на исцарапанную метлой какую-то непривычно поникшую физиономию Кота. – Что, уже, смотрю, не так охота вспрыгнуть на его теплое местечко, а, Тевильдо? – мрачно вопросил он, поднимая свою бровь. Кот сглотнул, судорожно облизнулся и как-то воровато и неуверенно забегал раскосыми глазами, а потом и вовсе их опустил. - А что ты хотел, - Вала пожал широкими плечами со вздохом, как-то зябко кутаясь в плащ, - кому много дано, с того много и спросится… Так что ты подумай хорошенько, надо ли оно тебе в итоге…. Кот молча мелко закивал… Он был согласен, что после такой расправы крепко подумать нужно было обо всем… Площадь действительно опустела очень быстро, все поспешно разбежались с нее кто куда, стараясь больше отпущенного не задержаться. Излившийся этой ночью над их головами какой-то просто безумный гнев Мелькора не оставил равнодушным никого, всем хотелось спрятаться подальше и хоть как-то это все переварить. Такого здесь давненько не случалось, хоть к буйному нраву своего Властелина все вроде бы давно привыкли, но чтобы из Войсководителя сделали привратника, посадив его на цепь крутить колесо, а самого Коменданта иссекли до полного бесчувствия плеткой, как последнего захудалого орка, и подавно. Но были и такие, кто на остаток этой неспокойной ночи имел совсем другие планы, правда, имея их, он рисковал смертельно. Но бывший дворник полагал, что ему сегодня уже нечего терять, особенно в свете того, что он уже утратил… Они с Тхурингветиль притаились на той самой крыше, куда по случаю упали и теперь вынашивали замысел потихоньку забрать Коменданта и уволочь его куда подальше и до поры пожалуй, что припрятать. Вернее, вынашивал Хеледир, а вампирша как ему казалось – мешала… - Я не могу бросить его там в таком положении, - сквозь зубы тихо говорил он, внимательно при этом оглядывая площадь. - Нужно выждать… - Да чего еще? И так сидим уже полночи тут в засаде, - Хеледир цепким взглядом уже в который раз обшаривал пустую площадь, на которой, чадя, догорало два-три небольших огонька, все остальные давным-давно уже к этому моменту потухли. - Говорю тебе, нам стоит подождать еще…. - Да хватит уже этих неуклюжих недомолвок, - проницательно заметил бывший начальник эльфийской разведки. Тхурингветиль вздохнула. - Он еще вернуться может… Сейчас остынет, вновь соберется с мыслью и потихонечку придет… Поглядеть на него… Нам бы обоим под горячую руку попадаться заново бы не хотелось, верно? И вообще, что мы потом говорить ему станем об этом сомнительном деле? - Спихнем все на Кота, - пожал плечами Хеледир, - ты его выманишь, он, конечно, клюнет, я ни на миг не сомневаюсь, так что получится, что он куда-то отлучался, а поскольку Кот его известный, откровенный недоброжелатель, то это он его и уволок… Вот пусть потом и докажет, что это не он. А пока там будут разбираться… Пока суть, да дело…. - Да разбирается он быстро, ты же видел все сегодня… Ты что, вообще ничего не боишься? - даже слегка опешила Тхурингветиль. - Я свое уже отбоялся, - ответил синда со смешком. Пока эти двое заговорщиков были увлечены обсуждением своего грандиозного плана, незримая для остальных, плотная темная тень медленно сгустилась у позорного столба, соткавшись в Вала. Он небрежно повел своими черными пальцами вновь плотно забинтованных кистей и все оковы и колодки мигом разомкнулись, отвалившись сами. Освободившись от них, прикованное тело грузно рухнуло на землю, упав прямо к его ногам. Вала вздохнул и неторопливо присел рядом с ним на корточки, как-то устало потирая переносицу и заглядывая ему в лицо. Удивительно, но разбитые, почерневшие губы в ответ на это разомкнулись, хоть и с большим трудом и оттуда раздалось какое-то натужное бульканье, наверно, оттого, что сильно помешала хлынувшая горлом кровь. - Что я могу сделать, мой Повелитель, чтобы исправить свой ужасный промах? - спросили они. - Который из них? - буркнул Вала, оглядывая его. Обугленное разбитое тело под ним забулькало смехом. - Военный, конечно… Насчет остальных не уверен… - Бей тебя, не бей, - с глубоким вздохом обронил Мелькор, покачав головой. – Ну, что мне с тобой таким делать…. Куда тебя девать… Смысл всякой службы, дорогой Артано, в том, чтобы ставить интересы господина над своими. Это простая вещь… как и все, что я обычно говорю. Ауле тебя не научил, да и я и не преуспел пока что, как я вижу…. Но я упорный и обычно не сдаюсь, значит так, завтра ты как угодно соберешь назад свои размолотые волчьи кости и поедешь от меня с посольством к Нельяфинвэ. И будешь усиленно предлагать там ему один из камней в обмен на то, чтобы он нас поспешно покинул и отселился куда-нибудь прочь…. Куда ему будет угодно, лишь бы подальше от наших северных границ. - Что же я там на самом деле должен буду учинить? - А ты не знаешь? - За лишний и не нужный слугам ум я только-только рассчитался… - Устал я от тебя, - тяжело произнес Вала без всякой своей обычной рисовки. – Это правда… - он, сощурясь, посмотрел куда-то мимо, над его головой, выплеснув все свои эмоции, он заговорил спокойно и едва не равнодушно. - Хорошо, озвучу, чтобы все было однозначно, только голова молодого короля нолдор может немного унять мой гнев на тебя и хоть как-то спасти твое откровенно шаткое положение, в которое ты себя вверг. Мне нужен его старший сын, живой… Так что соберись давай уже и постарайся как-то лучше… Потому что если этого не случиться, если ты снова меня подведешь, то я не побрезгую лично встретиться с Эонвэ и сдать тебя с рук на руки ему. Верну тебя, откуда взял. А я уверен, что тебя возьмут назад с большой охотой, им нужен новый, свежий символ их несомненной правоты, в который они бесконечно будут тыкать пальцем. И вот начнут они тебя усиленно спасать всей сворой, как ты хотел, правда, с тайным гадливым омерзением на чинно-благостных и светлых лицах… Мне ли не знать… - Ты сам себе противоречишь…, - булькнул майа. - Ты мне кричал взахлеб, что не отдашь…. Не помнишь? - Как ты там сказал недавно? Кто же знает, что вызревает в этой голове… Подумай о своей судьбе, я-то тебя, конечно, заберу лет через триста, но эти триста лет ты будешь помнить очень долго, потому как я похуже, чем сегодня, наказать тебя могу… - с этим он, вздохнув, поднялся, окинув его последним взглядом, покачал головой, отступая на шаг и бесследно растворился в ночи…. - Ну и где мы его прятать будем? - Нигде не будете. Оба резко обернулись, с несколько испуганным и нервным видом среагировав на этот голос. - Повелитель! – невольно ахнула вампирша. Вала неторопливо выступил из мрака, попутно мельком оглядевшись. - Что за разгром вы мне тут учинили? - строго осведомился он, с неодобрением глядя на поваленных горгулий. – Эти, между прочим - мои любимые были… Тхурингветиль в это время пыталась судорожно прилепить обратно к одной из них отвалившийся каменный язык. Вала поднял бровь и он так и остался у нее в руках, после чего она поспешно сунула его Хеледиру. - Это все он, - наябедничала она. По его виду она поняла, что гроза, низринувшаяся на Ангбанд этой ночью, наконец отбушевала и ушла и он вновь спокоен, по обыкновению саркастичен, может, чуть устал… - Не сомневаюсь, - ухмыльнулся Мелькор и поглядел на своего новообращенного приспешника. Служба начнется завтра, - коротко сообщил он, - поедешь заодно с Артано к Нельяфинвэ, в его свите, надеюсь, мне не нужно тратить время и объяснять, кто он такой и для чего он нужен, я с тобой не просчитался? - Не нужно, Повелитель. Что я там должен буду делать? - А будешь нагло врать, как полноправный представитель синдар, что Синголло давным-давно сотрудничает с нами. Совсем не сложное задание для начала. Сумеешь так же виртуозно? Синда кивнул. - Что ж, в качестве задатка за твои услуги разрешаю украсть Коменданта моей крепости до рассвета. Ты же ведь этого хотел. Сделай одолжение, забери его оттуда, он уже достаточно сегодня был унижен и с него, я думаю, довольно… - А я, что делать мне? - активно вклинилась вампирша, выражая этим всю свою готовность послужить на благо темных. - А ты-то? - Вала снова приподнял бровь. - Ты, Тхурингветиль, давай чини моих горгулий… Он забрал у Хеледира отбитый каменный язык и торжественно вручил его ей обратно. - Что, - она захлопала пушистыми ресницами в ответ с недоумением глядя на него. Вала все же не удержался от ухмылки, но продолжать в том же роде не стал. – Я был немного груб сегодня и хотел бы извиниться, - неожиданно очень мягко добавил он, вдруг склонившись и целуя ей руку. - Можно тебя на два слова? - Тхурингветиль, привстав на цыпочки, как-то робко и трепетно обняв его за шею двумя руками, что–то тихо сказала ему на ухо. - В самом деле? - голос склонившегося к ней Вала неприятно удивился, он аккуратно прихватил ее за подбородок, заглядывая ей в лицо. – Это правда, так и было? - покосился он на Хеледира. Синда подтвердил, согласно кивнув. - Он будет наказан за это, - коротко, отрывисто ответил Мелькор, после чего крутанулся резко, запахнувшись в свой темный плащ из клубящейся тьмы и так же внезапно исчез с темной крыши, как и явился. – Береги себя, Морэньярро, он сильно зол на тебя, - донеслось до них напоследок. - Безумная какая ночь, - хотела сказать вампирша Хеледиру, обернувшись. Но того, так же как и хозяина Ангбанда, уже не было рядом… - Морэнорто, где ты? Друг мой, забери меня отсюда, я не хочу валяться здесь наутро, чтобы каждый гнусный орк видел меня в таком положении…., - еле слышно простенал почти неузнаваемый голос. – Это уже слишком… Хватит… - дрожащие, окровавленные пальцы бессильно скребли холодный камень под собой, а желтые волчьи глаза, то и дело смаргивая невольно выступающие слезы, озирались. Через несколько минут по-прежнему острый слух Волка уловил звук уверенно идущих к нему мерных шагов. - Морэ…. ньярро, - закончил он на выдохе, нехорошо вперившись в подошедшего Хеледира. - Только тебя мне не хватало, синдарского упыря, - с какой-то тоской закончил он, весь сморщившись и закрывая глаза. – Зачем ты явился…. - Я пришел забрать тебя отсюда…. - Что?!!! Не смей, не смей ко мне подходить! Не смей меня трогать! Думаешь, тебе позволено теперь, после всех твоих сегодняшних ярмарочных выкрутасов перед Мэлко! - истерически забулькал он, отчаянно пытаясь от него отползти, впрочем, безрезультатно. – Морэнорто, собака, гнусный предатель, где ты, тьма тебя побери, драного волколака, когда ты так нужен, не позволяй ему…. Да что же это… Пошел, пошел отсюда прочь…. Ну что, что ты на меня так смотришь! Радуйся! Давай! Что, таковым меня видишь, настал твой звездный час, который ты так долго чаял! Судьба меня наказала! Так или иначе, а ты отомщен! Отлились гнусной кошке несчастные мышкины слезки! Возмездие свершилось, я повержен и беспомощно валяюсь здесь раздавленной гадюкой! Можешь сверху наступить прямо на горло своею свежеисцеленною пятой! Прижать еще сильней и насладиться! Я бы точно так и сделал… - Я не радуюсь, Артано, - тихо ответил он, прерывая этот горячечный монолог, впервые так легко обратившись к нему по имени. - Я тебе не должен… За то, что ты сделал… - Если ты так считаешь… - А-а-ар, Мелькор тебя побери, - яростно процедил Волк, туда-сюда мотая головой, - хитрожопого синду! Шпионскую морду! - Уже… - Думаешь, последнее слово за тобой… За твоей великой жертвой, которую ты бросил Мелькору под ноги? - Думаю, что теперь ты так же напряженно думаешь обо мне, как и я о тебе, что из того что говорилось, правда, а что нет…. - Сучонок синдарский, да я же завтра уже встану, с кем ты тягаешься все это время, - майа зарыкал, и вновь яростно и безуспешно заскреб пальцами в его сторону, тщась дотянуться. Но не дотянулся, а только лишь еще больше стал истекать темной кровью. - Да-да, конечно, встанешь, как иначе, - пробормотал эльф, сам приникая и осторожно приподнимая его за плечи с земли, аккуратно поддерживая его голову. - А-а-а-а! – взвыл тот, задыхаясь, вцепившись в него и роняя горячие обжигающие слезы куда-то ему на открытые руки. - Бери меня нежнее, тьма тебя возьми….Ты не полено с пола поднимаешь, а самого прекрасного из майар Арды! Поласковее нужно быть! - Я бесконечно нежен, - пробормотал эльф с легкой улыбкой, продолжая настойчиво собирать его в кучу и попутно с этим осторожно оборачивать предусмотрительно прихваченным плащом. - Да прекрати меня обнимать, словно невесту! - взвизгнул майа, начав опять выдираться. Хеледир, несмотря на его вопли бережно укутал его, словно ребенка, в темную мягкую ткань и слегка погладил затем по окровавленной разбитой голове. – Жаль, я не могу тебя исцелить, - тихо, с болью произнес он над ним. Майа вдруг как-то резко притих у него под плащом, а затем, с трудом высвободив оттуда свое жуткое лицо, поглядел на него одним своим желтым слезящимся глазом. - Прости меня, - вдруг тихо сказал он, - за то, что я тебе принес…. Я виноват перед тобой… Хеледир молчал очень долго, отвернувшись от него в сторону, а затем тяжело вздохнул, как-то дергано качнув головой, и криво улыбнувшись набок. – В мире есть такие вещи, которые уже ничто никогда не отменит, тебе ли, из народа майар, этого не знать… Все должно подойти к своему концу, быть исчислено, Арда должна измениться, погибнуть и родиться опять и может быть тогда, кто знает, исцелятся все нанесенные раны… Оба надолго замолчали после этих тихих слов. - Я тебя понял, - глухо обронил майа, тоже отвернувшись. Хеледир опять погладил его по голове. - Последнее слово осталось вовсе не за мной, Артано, оно осталось за тобой… Твое зло победило… Я не могу тебя простить и исцелить тем самым то, что в тебе еще болит, потому что стал как ты… Слишком поздно ты попросил… Я теперь на одной с тобой стороне… И не обращайся ко мне отныне за этим… Я не откажу тебе ни в чем ином, но этого я дать тебе уже не могу… Тебе нужен кто-то другой… – Что ж, наверное, ты прав и нам уже не быть иными, - с какой-то затаенной обреченной тоской произнес Артано, - нам не суждено. Мы те, кем мы стали, пока не кончится мир… И грядущий суд над нами за наши дела свершается уже сейчас, тем, что мы не в силах отменить и искупить содеянное нами… Ночь близка к своему завершению, вскоре наступит новый день, в котором все опять завертится по той же колее, - медленно добавил он, кивая сам себе, - в котором нам опять придется вернуться к нашим привычным, хорошо обжитым уютным ролям… И нет ничего страшнее… Не можете творить ничего нового, не можете по настоящему изменить мир, прокляты и мертвы навсегда… Нужно смириться…