На той стороне света.

- Госуда-а-арь… Государь мой, - довольно вкрадчиво раздалось у Эльвэ где-то под ухом. Вдобавок к этому негромкому мурканью кто-то легонько, но довольно настойчиво дерзнул тянуть за богато расшитый широкий рукав вождя всех синдар Белерианда. Это был никто иной, как Даэрон, кажется, усиленно желавший ему что-то сообщить, а еще вернее -донести. Поэт на службе у Владыки не только лишь одни любовные баллады сочинял, были у него и более весомые дела и служба. И хоть Владыка синдар симпатизировал ему традиционно, чего обычно совершенно не скрывал, однако поначалу он отверг все приставания Поэта, небрежно отмахнувшись от него, сильно занятый в этот момент каким-то общим разговором, в который, как казалось, был всецело вовлечен в этот момент. До этого он полный вечер праздно шатался по всему дворцу, явно не зная, чем бы ему себя занять и поэтому с большим любопытством приставал почти что ко всем встречным-поперечным, попадавшимся ему по дороге. В конце концов уже надолго задержавшись в одной из галерей в очередном узком кружке своих придворных. Общество, которое он осчастливил собственной персоной, между тем немного выпивало и заодно вместе с этим горячо и даже бурно обсуждало гномов. К тому моменту Эльвэ и сам уже успел изрядно приложиться к горячительным напиткам, все только оттого, что сильно мерз. Тема наугрим была для государя синдар очень актуальна. Что-то не то понаделали ему с отоплением его дворца эти хваленые на все лады господа из Синих гор, причем за очень немалые деньги с его стороны, что он, между прочим, в срок и честно им заплатил. Когда его великолепный, как ему казалось, дворец был окончательно уже достроен и к тому же заселен едва ли не битком, то постепенно выяснилось, что зимой в подземном Менегроте, мягко говоря, прохладно. Если зима была относительно теплой, то было еще сносно, но как только заворачивали хоть мало-мальские морозы, лично у Эльвэ зуб на зуб не попадал в этом чуде архитектурно-инженерной мысли гномов. Он уже вовсю планировал выставить бородатым хороший счет за лишнее употребление спиртного всем его двором почти без исключений, от души костеря их распоследним знаемым им словом. И вместе с этим, конечно, досадуя на себя и на собственную мягкость в этом деле, что оставляло и вовсе дурной и плохо им переживаемый осадок. – Хочешь сделать хорошо, как всем давно известно - сделай сам, - раздраженно бубнил он, зябко кутаясь в очередную свою богатую шубу. Но если серьезно, то он давно уже планировал выдвинуть им вполне обоснованные претензии по поводу их хваленой работы, естественно, вкупе с требованием исправить этот бардак уже за их счет, конечно. Впрочем, одна только мысль о том, что он вновь будет вовлечен в это дело, вызывала в нем полнейший ужас, мрак, тоску и даже безысходность, так что он все по малодушию пока тянул с решением вопроса. Стройка таких немаленьких масштабов оказалась делом крайне нервным, хлопотным, затратным и требующим большого напряжения всех сил, а от него, как от ее руководителя - вдвойне. Надо сказать, что под конец ее он откровенно подустал и позволил себе некоторую слабость лично не вникать во все тонкости процесса, как это было поначалу и не контролировать там каждодневно каждый чих и вбитый гвоздь этих хитрющих коротышек. В итоге результат был налицо - мудреная система отопления давала очевидный сбой. Так что теперь нужно было брать себя в руки, исправлять свои ошибки и, несомненно, что-то уже с этим делать. С чем, собственно, согласны были все обитатели-страдальцы его роскошных погребов, как за глаза все величали Менегрот. За ними нужен глаз да глаз, а чуть ослабишь свои вожжи, дашь слабину, хоть как-нибудь положишься на них, оставишь без контроля, так эти бородатые тебя сейчас же лихо нае…., да еще посмеиваться после станут над тобой – эльфийской дурачиной, последнее особенно бесило. Надо заметить, что в этом месте трепетным эльфийским народом без всякого зазрения совести живо вставлялось одно смачнейшее, конечно, орочье словцо, как нельзя более лаконично, четко и емко характеризующее данную ситуацию, в которую они тут поневоле встряли. Жулье и откровенные хапуги эти детишки Ауле, Эльвэ бесконечно радовало то, что все собрание в зимних шубах и тулупах, разного рода валенках и даже шапках на ушах всецело разделяет его мнение о них. Он, наконец, напал в своих скитаниях по дворцу на благодатную для себя почву, и тут же весь расцвел на ней, так что теперь ему хотелось это все как следует посмаковать в теплом кругу сочувствующих лиц. - Звезда моя, - вновь протянули рядом с ним. Услыхав это неприлично-провокационное и фамильярное обращение, адресованное явно ему, Эльвэ уже поневоле вынужден был среагировать на него. Довольный этим Поэт немедленно подлез к нему с другого бока и вновь легонечко подергал за рукав. – Отойдем, Владыка, на минутку, - предложил он, еще более понизив голос и вдобавок к этому скорчил соответствующую физиономию, поиграв глазами и бровями. - Не комкай безобразно платье, ты не видишь, что я занят, позже, - снова отбрыкнулся тот, решительно выдергивая свой рукав назад из рук Даэрона. Эльвэ совсем не хотелось не вовремя бросать так живо занимавшую его беседу и отвлекаться в это время на Поэта. - Так позже, может, уже поздно будет, - с каким-то намеком пропел Даэрон ему на ухо, обойдя его кругом и по обыкновению вызывающе тренькнув своей лютней, дабы еще верней привлечь его внимание к своей особе. - Ну что еще? - Эльвэ треньканья не выносил, а потому кратко, но бурно вздохнув, показательно закатил свои темно-синие глаза куда-то себе под лоб, а после все же отошел с ним малость в сторонку, как тот и просил. Там он немедленно сложил руки на груди и оперся о какую-то колонну, заодно нетерпеливо постукивая узким носком своего щедро расшитого мехового сапожка. – Ну? - он поднял бровь. - Чего хотел? Зачем позвал? Надеюсь, ты не песню петь сейчас задумал? – заранее предупредил он своего шпиона, прекрасно зная весь богатый арсенал его актерских выходок, которыми тот мог блистать. Даэрон танцующим шагом бродил туда–сюда пред ним, а еще вернее - вертелся. – Если для дела нужно, я могу, - он ухмыльнулся, вновь с готовностью тренькнув своей лютней у него перед носом. В ответ Владыка поглядел недобро, вышеупомянутые гномы его явно не на шутку завели. Впрочем, дальше искушать Поэт его не стал, увидев это. - Не кажется ли вам, Владыка, что в последнее время у нас прямо какое-то нашествие айнур на Белерианд? - вопросил он Эльвэ, наконец остановившись перед ним, но опять же, очень ненадолго. В ответ государь синдар поглядел уже малость озадаченно и даже будто бы недоуменно. – Это ты сейчас к чему? – не понял он, заодно соображая вместе с этим, куда это он клонит в этот вечер подобным странным заявлением вообще. Государственная мысль его в это время все еще была почти всецело занята беспутными детьми Ауле. - Во-о-т говорят, - протянул Даэрон таинственным и одновременно пугающим голосом бродячего сказителя, - что Ульмо плавает туда-сюда по Сириону в виде обычного лосося, - он снова принялся вертеться перед ним, лихо наигрывая что-то. После этой дельной реплики Поэта Эльвэ сощурился сильней и остро посмотрел на менестреля. - Скажи, ты беспросветно пьян? А ну, признайся мне, успел уже как следует набраться, как я вижу? - коротко бросил он в итоге, поджимая свои губы. - Пффф, - Поэт издал какое-то презрительное и вместе с тем пренебрежительное фырканье в ответ. – Это отношения к делу никакого не имеет, государь! Это мне вообще нисколько не мешает, – слегка нетвердо всплеснул он рукой. – Тем более, что я тут не один, - присовокупил он с дерзким намеком, в упор поглядев на него. Эльвэ снова со вниманием поглядел на него в ответ. Не так уж пьян его придворный менестрель, как он усердно тут изображает, не больше, чем он сам. Ну что ж, посмотрим, что он скажет в этот раз, он обычно просто так без дела редко пристает. Это вообще у них было негласной игрой, своеобразной традицией даже, Даэрон частенько прикидывался, что как следует залил за воротник, только с одной-единственной целью - беззастенчиво мести под это дело своим острым языком без костей все, что душе его угодно. Дескать, что с пьяных глаз вообще возьмешь? Маневр этот был отнюдь не нов сам по себе, но главное, что до сих пор работал. - Вот, значит, плавает туда-сюда, - между тем продолжил он, изобразив какой-то пасс руками наподобие волны. – Говорят, если его поймать, да и держать вниз головой за хвост, либо наоборот – крепко прихватить за жабры, хмм, тут как бы версии разнятся, - он поднял кверху палец. - То он исполнит три любых твоих желания, которые ты загадаешь, чтобы его скорее отпустили… - Ну и кто это говорит? – скептично вопросил государь, вскидывая бровь. – Ты меня для этого отвлек? Выслушивать подобный откровенный бред остаток ночи? Хотел бы твой Владыка слушать эти сказки, так бы, наверно, сразу и сказал! - Нет, не для этого, - заявил Даэрон, совершенно не смутившись. - Что до того, что кто это говорит, так это добрые квенди повсеместно говорят. Свидетелей тому - полно! Так что не сказки! - с вызовом закончил он, точно так же складывая руки на груди. Государь все-таки поневоле вовлекся с ним в очередную занимательную беседу, коих за этот вечер и без того уже немало набралось. – Сказки и есть! Что-то я уже подобное слыхал, дай Эру памяти, про Саурона, что он, мерзавец, рыщет по всему Белерианду в волчьем виде, - высказался Эльвэ. - Правда, желаний, вроде бы, не исполняет, - тут он немного усмехнулся. - Так это потому, что не ловили, - тут же охотно пояснил ему Поэт. - Да, должно быть, - снова усмехнулся государь. – Я бы если изловил, так мигом загадал, чтоб он немедленно развоплотился! Вот пусть и исполнял бы… В ответ Поэт немедленно хихикнул. - А я бы шубу сразу попросил, до пола! Чтоб по земле за мною волочилась, словно хвост! Во! - тут он прошелся пред ним, видно, изображая эту шубу. – Царственный образ, я считаю! Роскошной шубы лишь недостает! - Что? Какую еще шубу? Ты что несешь? Зачем тебе, пьянчуге, шуба Саурона!!! Да у тебя и без него барахла навалом, больше, чем у дочки в сундуках!!! Я тебе в том месяце последнюю дарил со своего плеча, а оно получше будет! Куда ты ее дел! - вместе с этим возмущением Эльвэ попытался его треснуть по ушам. Кончилось тем, что только лишь оторвал его дурацкий бант и тут же кинул им назад в Поэта. - Да понимаю, приземленные и непатриотичные мечты… Шучу, Владыка! - Даэрон ловко отпрыгнул от него, на лету словив свое нелепое украшение и старательно пристраивая его обратно. - Как обычно, совершенно идиотски, - рыкнул Эльвэ. - Не нужно так смотреть недружелюбно, я патриот Белерианда! – без запинки тут же выдал тот. - Шубу бы эту сразу отдал вам! Для сохранения последней. - Эру, да какие еще вражьи шубы!!! – совершенно негодуя, рявкнул синеокий синда. - Волчьи! – пояснил Поэт, осклабясь, и расхохотался. - Накинул, бах и сразу превратился, ну, сами понимаете в кого… А после тоже рыщешь, затесавшись и внедрившись в их ряды, прекрасный план, если подумать. План «Оборотень», вот как бы я его назвал… А можно - операция «Вервольф», чтобы вообще никто не догадался, - тут он еще заливисто завыл, видно, изображая этим волка, так что все на них немедленно и выразительно скосились. Эльвэ скривился, словно уксусу хлебнул. - Ну хватит уже эту чушь нести и ахинею…. Вон пальцем у виска уже все крутят, не особенно скрываясь, - кивнул он крепким подбородком на компанию неподалеку. - Очередная твоя сказка, язык, как помело, ну вот, пошло-поехало, не остановишь тебя прямо… - Стало быть, «Вервольфа» вы отвергли, жаль, жаль, прекрасно подходило, я считаю. Делов осталось - шубу раздобыть!!! - продолжал паясничать Поэт. - Но ключевое слово здесь отнюдь не "шуба", а - "внедриться"…, - очень тихо добавил он в заключение, он вроде все еще смеялся, но в глазах было совсем иное. - Один такой уже как раз внедрился тут не так давно, - коротко заметил Эльвэ, пристально глянув исподлобья уже без всякой снисходительной улыбки, - а я лишь коротко замечу, что он куда как поспособней тебя был. Слыхал уже, наверно, о его удаче? - - Слыхал, - с досадой неохотно подтвердил Поэт, состроив мелкую гримасу. - Ну то-то, - коротко заметил государь. – Не по тебе пока такие шубки. Так что служи старательно там, где поставлен…, не забывая то, что рассудили так не зря… - Это как знать, - не согласился Даэрон упрямо, - а может, и по мне.. - Не надо со мной спорить, - сухо уронил Эльвэ, давая понять своим тоном, что самое время успокоиться с этой темой. - Впрочем, о господине Коменданте сейчас другое больше говорят, - Поэт, прекрасно все поняв с «Вервольфом», дальше нажимать пока не стал. - Да про него что только ведь не врут все время, - досадливо заметил Эльвэ. Саурон его традиционно раздражал похуже всяких гномов вместе взятых, сколько их ни есть на белом свете. – Можно подумать, он один единственный во всем Белерианде достойный стольких разговоров… Ведь что ни обсуди, в гостиной или в спальне, а все каким-то диким и непостижимым образом в конце концов опять сведется именно к нему. Я удивляюсь, кто вообще все это сочиняет, это же гнилая пропаганда в чистом и незамутненном виде…. А может, это ты? Может, он тебе приплачивает между делом, ты, может, втайне шубами его берешь? – вместе с этим он, прищурившись, уставился на Даэрона. - Нет, он вовсе не один, - между делом вставил тот. – Что до остального, не беру! – оскорбленно отрезал он и сразу весь обиженно надулся. - Ну ладно, ладно, что ты сейчас же весь надулся, как мышь какая на крупу, - примирительно заметил его суверен, - я, может, тоже пошутил. Поэт на это тут же фыркнул. – Нет, а впечатление такое, что один, - затем, не выдержав, заметил государь сам первый, возвращаясь к этой теме, сразу раздражаясь еще больше. Любое обсуждение этой широко известной всем персоны мгновенно выводило Эльвэ из себя. - Чрезвычайно популярный персонаж, особенно у нашей молодежи, - с откровенным осуждением высказался он. - Юные девицы втихаря о нем мечтают, чтобы он их, кхм, как бы сказать-то это поприличней без орочьего диалекта – осчастливил. А такие же незрелые зеленые юнцы в тайне жаждут подражать его славным воинским подвигам, о которых повсеместно слагают самые нелепые и дикие легенды. - Ну что поделать, приходится признать, харизматичная местами личность, - высказался Даэрон. – Нет, не надо так глядеть, я не слагал, я непричастен!!! Максимум - частушки. Хотите, я могу немедленно исполнить? Но предупреждаю, там отнюдь не все прилично! - Нет уж! Не хочу! - отрезал Эльвэ. - Можно подумать, что он мне чем-то интересен даже в этой примитивной форме! Да провались он пропадом, нечистый! - Ну, ладненько, как пожелаете, Владыка. А кстати, говорят, что он взял себе манеру биться совершенно обнаженным, - тут же поведал он без всякой паузы. - Зачем это еще? – поморщился Владыка, малость опешив и немного округлив свои глаза. Поэт минуточку подумал, почесав себе затылок. - Ну, полагаю, из презрения к врагам. По многочисленным передающимся изустным преданиям, которыми оброс Белерианд и без меня, сам совершенно нагим скачет на спине громадного черного волколака с разбойным гиканьем и свистом впереди своей орды… Глаза горят ужасным блеском, дыбом шерсть, пар из ушей вовсю валит! - У кого конкретно? - не понял Эльвэ, явно запутанный всем предыдущим его текстом. – Шерсть эта самая и пар валит? - Все-таки, наверное, у волколака, хотя тут я все же не уверен… Прозвища его все эти - Князь волков и все такое… - Нет, я в подобное не верю, - вновь перекривился Эльвэ. - Ни в пар, ни в шерсть, ты уж прости… - Нет, отчего же, я думаю, он это может. - Позер презренный - этот волчий князь! – громко перебил его хозяин Менегрота. - Это он майа потому что, - опять не выдержал он. – Ну да, что ему наши клинки, я понимаю, действительно, зачем ему еще доспехи? Вот я бы на него охотно поглядел, стань его тело уязвимым, подобно нашему, допустим…. Я больше чем уверен, он бы спал тогда в броне и днем и ночью и мочился, не снимая… Дешевка он, рассчитанная исключительно на впечатлительных и юных идиотов! - скривился он. – Вот Этот для чего его содержит, тут я и без тебя все знаю! - совсем разгорячился он. - И вообще, зачем ты вновь меня вовлек в этот пустой и глупый разговор об этом отвратительном и гнусном типе! – еще больше вознегодовал он под конец. – Что за манера у тебя такая, постоянно раздражать! Сначала гномы эти, час их целый обсуждал, после вдобавок этот мерзкий майа… Да что за вечер, в самом деле, будто не о чем вообще поговорить… - Вообще-то я хотел сказать тут между делом, что он с Мелькором живет, - совершенно не оставил тему Коменданта Даэрон. - Вот об этом вам известно? - - Тоже мне какая новость, а то, конечно же, никто не знает! – иронично хмыкнул Эльвэ. - Слава Эру, он пока не отселился и второй Ангбанд тут не завел на радость нам… Или… или ты хочешь сообщить сейчас об этом?! – после некоторой паузы ахнул он. - Они замыслили еще поставить крепость?!!! - он совершенно обомлел. - Вторую??? Это ты хотел сказать на самом деле!!!! О, боги Запада, где вы…, - он схватился за сердце, стремительно бледнея прямо на глазах и уже бессильно припадая к своей стенке. - Хм, Владыка, успокойтесь, не бледнейте вашим светлым ликом, я не в территориальном смысле вам сейчас сказал. - Поэт при том как-то паскудно ухмылялся. - А в каком? – не с ходу понял Эльвэ, недоуменно хмуря свои брови. - Ну-у в ином, Владыка, - выразительно понизил голос Даэрон. - В каком ином? - опять не понял тот. – Да что ты голову мне этим всем морочишь уже битый час! – совершенно раздосадовался он. – Сначала шубы эти, после - волки…. Говори давай уже яснее! Без этих всех твоих метафор и загадок, я и без того уже измучен в своем собственном дворце! Тебя мне еще только не хватало с твоим хваленым интеллектом! Кирт придумал – хорошо, но надо бы уже остановиться с шифрованием. - Да вот в этом, - Даэрон сложил кулак с ладонью и тут же ловко изобразил вполне определенно трактуемый жест, которым опять же обычно пользовались орки. Яснее ясного изобразил. – Ну, это если без метафор. - Что?!!! - вновь еще сильней опешил Эльвэ, до предела распахнув свои темно-синие глаза, спустя мгновение изумленно хлопнув ресницами подряд целых два раза. – Хочешь сказать, они..., - он сглотнул и пораженно смолк на некоторое время, очевидно, осознавая то, что услыхал и увидал, а по мере осознания на высоких скулах Владыки синдар сам собой мгновенно заиграл, вспыхнув, яркий румянец. - Состоят друг с другом в противоестественной связи?! – наконец кое-как выдавив, охнул он, явно с трудом подбирая слова. – Ты это мне хотел сказать? - вождь синдар откровенно был смущен, услыхав такую новость про врагов. – Не-е-ет, - недоверчиво выдохнул он снова. - Это как про лосося, я уверен, все - откровенное вранье… - И лосось имеет место быть, - утвердительно покивал ему Даэрон со смешком. – И я обыкновенно вам не вру, нет у меня такой привычки. Ну а что, в конце концов, такого? Отцы-основатели искажения, чего тут можно ожидать, чему тут удивляться, не пойму. Да, Владыка, состоят… Причем, как говорят, активно. - Вот подробностей не надо на ночь глядя! Как именно они там состоят! - Эльвэ мигом властно вскинул руку, заставляя его смолкнуть. – Уверен, что и они тебе известны, - пробухтел он себе под нос, закатив глаза и отвернувшись вбок со вздохом. Потом он, тем не менее, некоторое время продолжал и так и эдак недоверчиво пялиться на него. В ответ на это Даэрон хоть и молча, но еще паскудней ухмылялся. – Звезды светлой Элберет, - в результате его откровенных ухмылок на всевозможные лады Эльвэ прикрыл переносицу рукой, вероятно, для того, чтоб только спрятать накатившее смущение от подобных сообщений развеселого Поэта. - Зачем ты мне вообще сказал об этом? - укоризненно добавил он, качая головой. – Честное слово, лучше твои сказки про волшебного лосося, шубы и волков…. Эру, теперь я поневоле стану это представлять… Что ты мне в голову сейчас вложил! Прямо яду ты туда мне щедро налил в этот вечер! Отравитель! Светлое небо, что за истинное непотребство нынче в Арде происходит… - он даже всплеснул руками раза два, будто кот, который брезгливо отряхивал со своих лап малоприятные для него капли воды, в которые по случаю вступил, желая как можно скорее избавиться от любого соприкосновения с ними. - Серьезно? Да не верю я чтобы вы о том не знали? - так же недоверчиво сморщил нос его любимый шпион. В ответ государь бурно и отрицательно затряс головой на всевозможные лады. – Это сейчас же нужно все немедленно запить, - наконец выдавил он. – Поверить просто не могу, - он спрятал покрасневшее лицо в пушистый соболий ворот. - Вот это в точку, про запить, - мигом согласился Даэрон. – Держите поскорее, а то на вас и впрямь лица чего-то нет, - с этими словами он услужливо протянул ему свою серебряную фляжку. Эльвэ молча принял ее и так же молча сделал оттуда щедрый и добрый глоток, лицо его при этом мигом покраснело еще больше, словно в него плеснули кипятком. - Это что еще такое? - наконец сипло выдавил он, слегка отдышавшись. - Ха, лучший продукт наших широт! - бодро отрапортовал Даэрон. – Кедровые шишки! Настаивал сам! - По поводу чего? – не очень четко уточнил государь, прислонясь к холодной стене уже как-то гораздо свободнее, чем это было до того. – В смысле, я совсем не то хотел сейчас сказать, - повел рукой он. - Градусов, наверно, шестьдесят… вот эти твои шишки… - Обижаете, Владыка, стал бы я светлой звезде Дориата, - тут он отвесил перед ним изящный поклон, - предлагать унылые шестьдесят, шестьдесят - это, Владыка, только гномов запивать, а тут берите выше - здесь все восемьдесят есть! Эльвэ поглядел в его сторонку уже куда как благосклоннее и снова с чувством приложился к фляжке. А потом как-то сыто крякнул и шумно, со смаком долго занюхивал своим щедро расшитым рукавом. – Не могу, аж слезу прошибает, - признался он под конец и даже малость всхлипнул, все-таки не удержавшись. - Ну что же вы расстроились так из-за них, Владыка, - укорил его Даэрон. - Не нужно все так близко к сердцу принимать. - Из-за кого? - не понял Эльвэ, оставив свой рукав в покое. - Ну, из-за этих, - Даэрон махнул рукой на Север, как самому ему казалось, - искаженцев… - А-а-а… Да. Они. Хорошо, что ты напомнил. Хоть бы там Мелькор за девицу! Хоть бы, хоть бы… Я бы точно поглядел! Нет, лучше этот драный волколак!!! Вот и прозвище как раз усиленно подходит! - Подходит, - вновь кратко, но емко заметил Поэт увлекшемуся государю, заодно пытаясь изъять обратно свою фляжку, к которой тот весьма охотно приложился с новой силой. Эльвэ эту фляжку сразу ловко заиграл куда-то внутрь своих пышных облачений. – А я как раз и не закончил свой доклад, - процедил Поэт, пытаясь заодно понять, куда он там ее пристроил у себя, чтобы позже потихонечку попробовать стащить ее обратно. - Что-то еще? – уже с великим подозрением и опаской осведомился Эльвэ после прозвучавших откровений. – Да говори ты толком, наконец. Не только это же бесстыдство ты хотел мне рассказать, как я надеюсь… Валар, ну этой одинокой фляжкой тут совсем никак не обойтись. Так, ладно, хватит заговаривать мне уши в своей излюбленной манере, выкладывай, давай, не мнись… Пока я не увлекся еще этим…. - Искажением, - услужливо подсказал Даэрон. - Что!!! - Шутка! Ну, это между делом, к слову получилось, это все, Владыка, присказка была, пока еще совсем не сказка. А сама сказка такова, что у Королевы нашей несравненной в это время двое, - очень-очень тихо сообщил ему Поэт, как и ожидалось, голосом уже довольно трезвым. – Сидят теперь в ее покоях… А еще вернее - заперлись там…. - Что-о? – Эльвэ, сверкнув сапфирными очами, мигом сцапал его руку, тепло дыхнув в лицо Поэту хвоей кедров. И без того резко очерченный его профиль в миг посуровел еще больше. – Вот ты бы с этого и начал, - он крепко, даже больно сжал его запястье. – А то голову мне задурил зачем-то этим тошным Сауроном, искренне рад, что он хотя бы снизу в этом их, - он махнул рукой, снова явно подбирая слово поприличней, - искаженческом раскладе. Вот про это надо песню! Считай, что это государственный заказ, можно даже бодрый марш для наших пехотинцев. Кто такие, видел их? – тихо спросил он с нажимом. - Мельком видал, одним глазком…. - Ну и что глазок твой ушлый углядел? - Владыка, руку отпустите, я уже слышу хруст своих суставов в пальцах. А музыканту, я замечу между делом, пальцы все-таки нужны, я–то, к сожалению, не какой-то беглый майа… Эльвэ слегка ослабил свою хватку, впрочем, ненадолго. – Ну… - Углядеть-то углядел, но, к сожалению, в этот раз совсем немного. Оба такие…, - протянул Поэт, неоднократно пощелкав пальцами свободной руки, как бы тщясь поточнее передать свое ощущение от увиденного. - Ну, какие? – совершенно не выдержал Эльвэ, еще больше наседая на него. - Да такие, что я бы лучше не встречался, - заключил он в результате. – А если бы и встретился, так сразу предпочел бы разойтись. Один темноволосый, нос еще такой, - он изобразил руками нос размером с клюв и вдобавок бурно помахал как крыльями руками. - Понятно, да, все объясняю? - Понятно, - мрачно буркнул Элвэ, - личность известная давно в наших широтах. А второй? - А вот второго раньше не видал, - задумчиво сощурился Поэт, - такого бы наверняка запомнил… Высокий и до ужаса надменный. Такой весь, как бы снежно-белый… - Поэтикой своей не вовремя не увлекайся, - мигом пресек его Владыка. – Давай, по делу говори. - Волосы белые, таких даже у чистокровных синдар не бывает отродясь, глаз тоже светлый, голубой, - уже четко описал Поэт. – Взгляд цепкий, властный и довольно неприятный. Сразу ясно, что командовать привык почаще, чем дышать. Роста высокого, а на боку таскает сабли в золотых ножнах, роскошные прямо такие, у нас подобных им пока в Белерианде не сыскать даже у наугрим. До этого нигде не видел, но думаю, что тоже, несомненно, айну, и, видимо, совсем не из простых, как и тот - второй, темноволосый, нам немножечко известный… - Та-а-а-к,- напряженно протянул после этого Эльвэ голосом, не предвещающим в дальнейшем ничего хорошего, причем никому. – Опять, значит, мутит какие-то свои зловещие интриги за моей спиной… Неприятностями эта нынешняя сходка, как обычно, явно отдает, - вновь буркнул он. – Другого и не жди, Владыка… Да-а, ты, безусловно, прав, мой дорогой лютнист, нашествие какое-то в Белерианд, прямо повальное паломничество в Эннорат, вот только пришлых из-за моря айнур мне еще здесь не хватало. Вроде их и так уже довольно!!! Как пить дать, мигом эти господа во что-нибудь такое втянут…. Давно они там заседают? Даэрон пожал плечами. - Для переговоров слишком мало, а для остального в самый раз. - Дождешься ты, что я язык тебе отрежу! – с угрозой вспыхнул Эльвэ. - Боюсь, замену с ходу трудно будет подыскать, - нахально пробубнил Поэт, что-то сосредоточенно и увлеченно откусывая в это время от своего мизинца. - Если б не твои порой бесценные услуги, - с некоторым явным сожалением хмыкнул государь. - Что они там делают втроем? – пробормотал он озабоченно вполголоса себе под нос, вновь извлекая стащенную фляжку и снова делая внушительный глоток. - Ну, ничего, что бы ни делали, я живо разгоню это приватное и тайное собрание! – сурово рыкнул он, сжав ее в кулаке, и решительно крутанулся на своих подкованных каблуках. - А я бы не спешил, хм, разгонять, я лучше бы послушал для начала, - посоветовал Поэт, вновь легонько придерживая его за рукав. - Послушал что? – немедленно вскипел Эльвэ. - Ты сам мне только что на что тут намекал, паршивец окаянный! - Я ни на что не намекал касательно светлейшей Королевы! – Поэт опасливо дал задний ход, слегка прикрывшись своей лютней. – Да как я мог… Кто я такой… Разговор бы их послушал, вот я о чем, ни больше и ни меньше! - Ладно, это как уж выйдет! - Эльвэ живо сгреб его в охапку и стремительно повлек, как на буксире, за собой. - Я не согласен, не пойду, я их боюсь, - поначалу усиленно сопротивлялся тот. - Я совершенно лишний в этом деле. Лишний свидетель, а они, как всем известно, после долго не живут!!! А я еще так дивно молод! - он жутко выдирался, явно норовя куда-нибудь сбежать. - Смолкни, лютня! Ты вообще не то сейчас поешь! – Эльвэ, схватив его железной хваткой, решительно тащил любимого шпиона к личным покоям своей Королевы. - Зря я вообще об этом вам сказал! - выл тот. - Они нам голову откусят… - Ну, там не эти двое извращенцев, как я понял из твоего пространного доноса, значит, с ходу не откусят, - оптимистично обнадежил его суверен. - А я бы не был так уверен…. У них там сабли! А может даже, что похуже…. Можно, я куда-нибудь пойду-у-у в сторонку… - Это у нас тут что похуже…., - Эльвэ воинственно потряс крепко сжатым кулаком сплошь в массивных перстнях. - Ты что вострепетал вдруг перед очередными заморскими недотепами, Даэрон! Стыдись!!! – укорил он его, воодушевленно глядя впереди себя горящим, хищным и до ужаса азартным взором. - Вот мы их сейчас поймаем и заодно посмотрим, как они желания исполняют… Не ты ли мне твердил об этом, вот и твоя возможность очередную шубу загадать, смотри, как тебе нынче подвезло…. Все само плывет нам прямо в руки, это ли не волшебство! А ты мне говоришь - лосось, - бормотал скороговоркой он. - Я расхотел! Я вообще могу, как Саурон и летом и зимой!!! Легко! Давайте не пойдем, Владыка! Ну что же вы решительный такой не в меру! Сначала надо все как следует обдумать, план хоть какой-нибудь составить, может даже лучше – три. Путь отступления продумать, понадежней… Там, может быть, не детские дела сейчас за дверью происходят…. Эру, я уже не в этом смысле говорю! - безостановочно частил по дороге менестрель с плохо удержимыми смешками. Очевидно, этим двум воякам в этот вечер после совместного распития кедровых шишек любое море было по колено. – Мы разберемся! – кровожадно бормотал эльфийский государь. - С этими айнур! И с этими, и с остальными!!! - Да-а, - Поэт уже активно закатывал по локоть рукава своей рубахи и вовсю размахивал вишневой лютней у себя над головой, словно какой-то булавой на поле брани. – Мы им как следует сейчас отвесим!!! И тем, и этим! - согласно вторил он в итоге, уже вполне самостоятельно скача вдогонку за своим вождем. – Нечего нам портить жизнь!!! Мы сами тут себе хозяева! В личных покоях Королевы находились двое. Обоих своих визитеров она знала достаточно давно и хорошо. Только вот один из них по многим причинам для майэ Мелиан желанным вовсе не был. Более того, его внезапное явление в Белерианде было для нее событием весьма неожиданным, даже, можно сказать, заставшим ее врасплох, поэтому оно сразу вызывало в ней раздражение и даже досаду, а больше всего чувство глубокого внутреннего беспокойства, которое теперь ее никак не покидало. Да и сам лично явившийся к ней в этот вечер гость из-за моря особенно не вызывал в ней теплых чувств, так уж изначально между ними повелось. А теперь тем более не вызывал… Он свалился ей на голову буквально словно снег, так что она едва успела приготовиться к встрече, к тому же не до конца уложенные волосы добавляли свою весомую толику в копилку ее нехорошего настроения. Ей бы хотелось, чтобы ее внешний вид был безукоризненным перед подобными гостями, но как ей подспудно казалось, она вполне намеренно была лишена подобной возможности. Этот тягучий, долгий зимний вечер, в который незаметно перетек очередной уныло-серый невеселый зимний день, она как раз планировала провести одна, немного отдохнув от лишней суеты. Она остро чувствовала какую-то накопившуюся к этому моменту внутреннюю усталость. Ей упорно казалось, что абсолютно все задуманные ею дела выходят у нее крайне плохо и результат их довольно печален. Это полное несоответствие ее внутренним ожиданиям временами повергало ее во вполне понятное уныние. Эльвэ был отослан накануне с большими просьбами пока не беспокоить, он теперь от скуки, очевидно, шлялся где-то по дворцу в поисках приятельской компании на вечер, так что она его особенно не ожидала. Уходить он явно не желал. - А ты что будешь делать? - тут же начал выяснять он. - Ну что ты словно первые сто лет, Владыка, - Мелиан закатила глаза. - Нет, говори мне! - синие глаза немедленно сверкнули. - Иначе никуда я не уйду! Назло тебе тут сиднем сяду! – Ну, ты нахал, - фыркнула Королева. - Что-что, - затем недовольно пробурчала она, - не наряжаться, есть что есть сил конфеты и начесывать кота вместо себя… Мне можно хоть разок расслабиться немного? - Все это делать можно и со мной, - возразил ей Эльвэ. Судя по всему, он сам бы был не против занять местечко вышеупомянутого ею кота. - Ступай уже, Владыка, - низким голосом ответила она. И он, помаявшись вокруг нее еще немного и поприставав и так и сяк, в конце концов, ушел гулять куда-то, замотавшись в шубу. Теперь в отсутствии Владыки Дориата Мелиан расслабленно валялась на постели в своем слабо зашнурованном мягком домашнем платье и толстых вязанных чулках, из грубоватой, но ужасно теплой шерсти, которые ему уж точно демонстрировать не стоит, даже несмотря на их уже довольно долгий брак. И вдобавок к этому с совершенно нечесанной, растрепанной и спутанной гривой своих темных волос. В ее покоях снова было прохладно, даже несмотря на вроде бы только еще недавно прогоревший камин. Однако заниматься темой отопления дворца ни сил, ни желания у Королевы совершенно не было, это пусть, в конце концов, Владыка разберется, а у нее и без подобной ерунды хлопот довольно. Рядом с ней лежала тарелочка с орехами в меду, опустошенная уже на половину, надоевшая ей толстая скучливая книжка, а также кот, который сладко спал все это время на самой лучшей меховой подушке, похоже, оккупировав ее уже бесповоротно в этот вечер. Как и ему, вставать ей было откровенно лень, просто хотелось поваляться в сладкой полудреме, блуждая между сном и явью, перестав все время напряженно думать о делах, количество которых все никак не уменьшалось год от года. Казалось бы, конфеты и уютное присутствие кота должны были помочь ей в этом деле, заметно скрасив этот зимний вечер, но мысли Королевы все равно то и дело привычно сворачивали на обычную для ее размышлений дорожку. Все это время Мелиан рассеянно-задумчиво крутила одно из колец, украшавших ее тонкие длинные пальцы, это был довольно крупный перстень с иолитом. Камень в виде кабошона сильно нравился ей своим цветом. Это вошло уже в привычку, которая ужасно раздражала Эльвэ, как и само это кольцо, которое ей кто-то подарил. Кольцо это теперь всегда было при ней, и было совершенно очевидно, что она им очень сильно дорожит. И хоть сам перстень был красив невероятно и судя по искуснейшей работе над серебряной оправой, огранкой и шлифовкой камня - безусловно очень дорог, Эльвэ гораздо больше волновало, кто его ей преподнес, но Мелиан пока не говорила, несмотря на все его изощренные заходы это вызнать как-нибудь. Дерзкий подарок, что тут скажешь… А, прислали в свое время из Ангбанда и сделал его лично самый знаменитый мастер, что там был. Конечно, Мелиан взяла игрушку, ну как тут было устоять, разумеется, на то и был его расчет направлен. Семь дней они потом боролись насмерть - кто кого. Она бесконечно падала, целую тысячу лет, раскинув руки, в ужасающие огненные бездны, где ее лизало жадно и глодало его пламя, а он до рвоты слышал трели соловьев… В итоге победили соловьи и он, густо харкая черной кровью и поджав свой подбитый хвост - отступил. Кольцо осталось за ней, чего, конечно, он, исполненный непрошибаемой гордыни, видимо, не очень ожидал. Он споро и поспешно все отрезал, все пути, дороги, тропы, нити, прямо ведущие к нему, сжег все мосты, что раньше перекинул ей навстречу, обезопасился, как только мог. Но иолит, почти осколок палантира, словно навек впитав те грозные силы, что успели побороться за него - зажил уже своей какой-то тайной жизнью. И иногда до Мелиан доносились смутные обрывки его тягучих волчьих песен… Смутные обрывки его тайных дум… А однажды она увидала там свою искомую потерю. – Больше меня такого не жди, - тихо и горько произнес он и отвернулся, перестав о ней думать… Потому что прочий мир навеки заслонили золотистые янтарные глаза, которые в нем выжгли все, что было раньше… После этого она долго сидела молча, тяжело уронив поникшую голову на руки. На душе было стыло и пусто. В этот раз проиграть им было почему-то особенно больно…. Так что перстеньком она и в правду дорожила и носила не снимая, хоть иногда побаивалась этой милой безделушки, не утратит ли она над ней контроль, не отыграет ли его обратно эта волчья лапа.… А вот он, даритель, все как будто выжидал, опять крутился то и дело в приграничье, оживленно, но пока неуловимо рыская вокруг Завесы. Облазил, очевидно, все, что мог, вынюхивая и выведывая все, что только было можно. Его деловитость и чрезмерная активность Королеву просто совершенно выводила из себя, будто у него не хвост там сзади, а огненная кочерга дымится, вечно ему нужно больше всех, вечно ему не сидится. Можно подумать, что в Ангбанде он скучает, или вовсе хочет побыстрей сбежать оттуда, в итоге носится туда-сюда по Эндорэ и рыщет, словно оголтелый, хоть бы год какой пожил, что ли, уже спокойно в ихней лютой крепостишке… И так всего себе нагреб. Одна лапа там, а проглядишь, другая уже здесь, встала на грудь тебе и жестко попирает. "Не дождетесь, - упрямо думала Королева. - Синдар вам не получить, нас - вам не получить…" Действительно, его военные рейды в леса центрального Белерианда заметно участились в последнее время. Конным отрядам, в отличие от степей Ард Гален явно было тут не место в их дремучих дебрях и оттого, должно быть, развелось довольно много варгов по лесам, говорили, что и волколаков даже и прочих всяческих волков, ему подвластных, поди их разбери еще по чину, кто есть кто в его делах. Синдар теперь отстреливали всю эту братию на всякий случай, не особенно вникая, вражий ли лазутчик это или зверь, им непричастный, мимо пробегал. Потому как, где варг какой рыщет, там и орк уже свищет… Сложенная об этом поговорка была довольно верной. Не пожелавшие в свое время примкнуть к ним племенные вожди рассеянных в лесах авари, наивно мечтавшие сохранить свою независимость и суверенитет от обоих весомых политических сил Белерианда, опрометчиво полагавшиеся на собственную малозначимость для мощи Ангбанда и затерянность в лесах, теперь регулярно платят Северу непосильную дань. Видно, Око Мелькора, очередная кличка Коменданта, все быстро подсчитало и как следует учло. - Иди от нас, - говорили они, - не желаем тебя. Ты, говорят, женат на жуткой ведьме. - Знаю я, кто это говорит, - цедил на это Эльвэ. - Не желаем мы ни тех, что с Севера, ни тебя. От века жили мы свободно и дани никому отродясь не платили. Ни им, ни тебе ничего давать мы не станем. Кто поставил вас над нами? - возмущались они. - Не будете платить десятину нам, так будете потом платить им, - жестко заявил им Эльвэ, уже давно мечтавший объединить все эти земли под своим началом, но в этот момент устав сулить им посулы и устав убеждать пойти под его руку, - вот только знайте, что они не так, как мы, с вас возьмут. - Укроемся от них в лесах, как и доселе укрывались наши деды, - говорили они. – А они в них пропадут, да вовсе сгинут, заплутав. - Вы хоть и лесные люди большей своей частью, а все-таки не птицы Манвэ на деревьях, что по зернышку клюют, - вновь возражал им Эльвэ, - не надейтесь на это. Черная длань Севера вскоре доберется до вас, прочешет она страшным орочьим гребнем ваши леса, да и вычешет вас всех и сочтет. Будете под ними тащить тяжелое ярмо, рабами станете Ангбанду, если не желаете быть братьями мне. - С братьев дани не берут, Серый Плащ, - упрямо замечали ему. - Еще не раз попомните вы потом мое слово, когда сравните, - предупредил он их напоследок, - самостоятельно не отсидитесь… Ну вот, они теперь и тащат на себе их Крепость. Она отлично знает, как они собирают дань, и каких усилий им стоит каждый раз откупиться от повальной резни. Ежегодно присылаемые Севером сборщики выгребают просто все, вплоть до того, что их женщины с бескровными лицами молча снимают с себя последние родовые украшения и так же молча бросают их в одну общую кучу. - У которого денег нет, у того дитя возьмет, у кого дитяти нет, жену в плен увезет, у кого жены нет — того самого навек в плен увезет, - тихо и горько напела она еле слышно, покручивая свое кольцо. Загребущая лапа Севера методично выжимает все ресурсы из нижних земель, как они их зовут. В Ангбанд отправляется тоннами строительный отборный лес, лучшая пушнина, кожа, рыба, мед, пенька, воск, соль, все, что можно добыть привычным для них промыслом, включая многочисленные съестные припасы. Только туда уже не десятина идет, как в свое время просил с них Эльвэ, а две трети со всего, что они имеют. Им же оставляют лишь самую малость, только чтобы вовсе не подохли к следующему сбору… Если и сеяли они раньше немного овес в их широтах, так теперь вообще перестали, потому что все равно потом отберут. Раз в семь лет Гортхауэр лично ездит собирать с них дань, на всем пути вселяя в сердце любого неподдельный страх и ужас своими карательными отрядами. А заодно вместе с этим ведя перепись населения, и проверяя своих сборщиков, не воруют ли они сверх меры из будущей казны Ангбанда, бывало, что и их развешивая на березах заодно. Мелиан знала, что делает он этот выезд неохотно, несмотря на всю свою активность, что для него это излишняя морока и очередное бремя. И они бы в целом предпочли, чтобы этим занимался Тингол, сам контролировал эти поборы с податного населения и самолично доставлял их после в Крепость. В какой-то момент они прислали с этим посольство. Крайне неприятного вида нагловатый орк на весь тронный зал зычно и звучно зачитывал им возмутительное послание Владыки Севера, звучавшее так, словно Мелькор давным-давно уже победил и сам вопрос этот уже, естественно, решенный. Прекрасно сознавая свою силу, он требовал полной покорности. «Силой Илуватара все земли, начиная от тех, где восходит Анар и кончая теми, где он заходит - пожалованы нам. Ты сам во главе королей, все вместе, без исключения, придите предложить нам службу и покорность…» - значилось там. Кончилось это громкое чтение, тем не менее, очень быстро, Эльвэ мягко подозвал к себе поближе посла, очень убедительно сделав вид, что собирается принять с большой охотой это проклятое письмо из его лап. - Вот мой ответ вам, кровопийцам! – затем свирепо рявкнул он с жутко перекошенным от вскипевшего гнева лицом, и лихо срубленная голова ангбандского посланца, в одну секунду слетев с его плеч, гулко покатилась вниз с подножия их древесного престола. Мелиан сама едва не поперхнулась, заслышав текст про Илуватара, однако, поглядев на голову, только молча покачала собственной и сразу вышла прочь, не задержавшись. - Верх дипломатии, Владыка, - довольно хмуро высказалась она, когда они остались с ним потом наедине, - немедленно башку рубить послам, пусть даже и ангбандским. - Ты еще будешь осуждать меня за это! - взвился Эльвэ, у которого от пока никак не проходящего бешенства все еще дрожали руки. - В таких делах не будь поспешен, государь, это не на пользу… Справься ты с собой, возьми ты небольшую паузу, можно было бы придумать что-то похитрей, - укоризненно и вместе с тем рассеянно ответила она. – Впрочем, может, из твоей горячности и выйдет нам еще какое-то добро… Несомненным добром было то, что в ответ на этот вызов мог явиться лично сам Гортхауэр, с него такое станется вполне. - Эту голову назад ему отправьте, - велела она. - Интересно как, - ответил Эльвэ, - я уже приказ отдал, чтоб все это проклятое посольство мигом порешили, вслед за их чтецом кудлатым… Мелиан опять вздохнула, поджимая губы. - Ну хорошо, сама все сделаю, раз так уж вышло… - Вот интересно, как ты будешь это делать? - поинтересовался государь. - А мне помогут, - коротко ответила она, не сильно углубляясь в объяснения, - вернут им их посла… Скинут эту их прекрасную головушку обратно… - Сам теперь к нам приходи, - после шептала она, - пожалуй… Я тебя знаю, ты же захочешь, ты же локти кусать себе станешь от нетерпения и желания поскорее отомстить… Приходи… А я как раз приготовлюсь… Ну же, явись… Заветной мечтой было поймать самого Саурона. Это было бы воистину удачей из удач, почти победой в их войне. Сам он мнит себя так высоко, он так в себе уверен в этих землях и так всех остальных тут откровенно презирает, что может запросто явиться, легко наплевав на любую угрозу и опасность с их стороны, чтоб только показать, кто тут действительный хозяин. Расчет был именно на это… Будь он один, то, несомненно, так бы это все и вышло… Мелиан подозревала не без оснований, что попадись он, Вала молча сделает все что угодно, только для того, чтобы вернуть его себе обратно. Но к ее досаде и разочарованию змей этот златоокий так тогда и не явился, хотя та голова, по донесениям, ему слетела прямо в руки, но видно, Мелькор, все-таки почуяв что-то, категорично ему это воспретил. Было очень-очень жаль, что этот план не удался, к тому моменту она ясно представляла его висящего на цепях в их самых глубоких подвалах и все дальнейшие богатые возможности торговли с его господином. Как он бережет его, однако… Ну что ж, будем честны, она такого тоже бы как следует приберегла. Иногда Мелиан ловила себя на том, что она откровенно завидует Мелькору в том, что на его стороне обретаются подобные силы. Этот бывший ученик Ауле был то, что надо и был на очень многое способен со всем своим потенциалом. А теперь его мощные жаркие кузницы день и ночь куют лучшее оружие во всем Белерианде, чего не могут они сами… А ей совсем не соловьями нужно было заниматься в свое время, пока он познавал все многочисленные тайны мастерства у Кузнеца, а, как минимум, основами металлургии. - Скажи мне, Королева, что бы ты хотела знать прежде всего? - однажды за привычной шахматной партией вроде бы между делом небрежно спросил ее Зимородок. - Не смей об этом даже думать! - сейчас же пресекла она его сердито. - Голову свою там мигом сложишь, только и всего… Так что проку в результате будет мало… Но он, понятно, не унялся с этим разговором. – Технологии, конечно, - пожала она плечами, в итоге все же отвечая на его вопрос, - Саурон владеет ими целиком, в отличие от нас. А у нас один Эол пока под боком, но он скорей талантливый кустарь, пока явно не способный справиться с большим и нужным нам производством. Поэтому мы очень сильно зависим от детей Ауле в этом плане, чего бы тоже сильно не хотелось. До сих пор она не понимала, почему они тогда призвали именно ее… - - Наш выбор пал на тебя, - как-то тяжело и глухо сообщил Высокий Владыка Таниквэтиль ей свое решение. Ясное чело его при этом было на редкость хмуро и на нем прорезались глубокие морщины. Так же как и на лице Намо, сидящего в соседнем кресле и выражавшего глубокое раздумье. В тот раз они были одни, не допустили присутствовать даже ее покровителя Ирмо, который очень сильно рвался и настаивал на этом. Густой сизый дым от медных напольных курильниц закручивался вокруг подола одежд и черного посоха Намо, на который тот тяжело опирался, а до этого будто что-то вычерчивал им на светлых мраморных плитах пола. Рисунок этот с письменами быстро вспыхнул и погас бесследно, едва лишь Мелиан вошла. - На меня! - сглотнула она, испытав при этом большое внутреннее потрясение. - Если ты не готова, скажи нам об этом сразу, - добавил Владыка и твердо посмотрел ей прямо в глаза. – Потому что нам нужен борец, тот, кто пройдет огонь, воду и медные трубы… Тот, кто сумеет пожертвовать многим, если не всем, - веско прибавил он. - Что там меня ждет? - пытливо спросила она, невольно сильно нахмурясь от этих слов. Она давно уже знала, что они ищут того, кто, хорошенько закатав рукава, возьмется за кое- какое очень нелегкое дело на прежде оставленных землях. - Ничего хорошего, - мрачно проронил, подняв голову, Намо, наконец выпав из своего угрюмого молчания и вступая в эту беседу. - Так ведь не может быть все однозначно? - она даже не посмотрела на него, она испытующе глядела в одни лишь чистые, голубые, как небо бесконечного теплого лета, очи Владыки. - Нет, не может, - в конце концов после очень долгой паузы откликнулся он. А Намо рядом тут же громко фыркнул, как-то даже передернув плечами, и тоже поглядел в ее сторонку. – Ты все-таки как следует подумай, - тем не менее предложил он. – Эта служба будет тяжела и преисполнена скорбей…. А Манвэ все смотрел своим небесным дивным взором, словно бы его не слышал… Теперь ей часто казалось, что этот, в самом деле, тяжкий груз совсем не по ее худым плечам. Казалось, что справляется она с ним крайне плохо. Что если и выходит что-то у нее, так оно выходит криво, косо и вообще, наверное, случайно. Начать хоть с тех же самых авари, что им тогда так и не удалось уговорить. И вот теперь они платят. Но это унижение в виде постоянной дани от доходов еще можно пережить, но ведь нельзя пережить того, что они берут их детей в качестве своих рабов. Потому что в их Крепости все время должен кто-то работать, к тому же им постоянно нужны новые войны. Или никто не знает в Белерианде, откуда до сих пор берутся некоторые орки… Вала и их мечтал бы обирать по полной, но она костьми тут ляжет, но не позволит этой алчной мрази из сыновей народа синдар делать себе на потребу орков. Чтобы они по злой его иронии вернулись потом в собственный дом лишь только для того, чтобы еще больше разорять его и грабить. Он днем и ночью хочет захватить Белерианд - весь целиком, он спит и видит на своих перинах, как бы половчее ему это дело сделать. – Все вокруг мое, - снисходительно смеется он все время. – Вся Арда мне ковром под ноги… - и блаженно улыбается во сне при этой мысли самой нежной, трепетной своей улыбкой, от которой потом у всего живого текут из глаз кровавые слезы. В той битве, что позже красиво назвали первой битвой за Белерианд, она тогда неузнанно стояла со всеми плечом к плечу, в общем, лицевом строю пехотинцев, надвинув легкий шлем как можно глубже. Эльвэ, разумеется, не знал об этом, иначе он бы ужаснулся и, конечно, не позволил ей такое, живо закатав в какой-нибудь ковер. Мелиан время от времени внимательно следила за ним самим, прекрасно осознавая собственную уязвимость именно через него. И если она нет–нет, да тайком и мечтала заполучить Саурона в свои глубокие подвалы, то уж враги и подавно мечтали выхватить Эльвэ из ее крепких рук. А ведь она сама отдаст за него абсолютно все, что возможно… Тема заложников была страшной для всех. Сам Эльвэ понимал это прекрасно и потому об этом между ними уже как-то состоялся разговор. - Если со мной что-то случится, - помнится, проронил он тогда голосом глухим и напряженным. - Что же? - Ты понимаешь, о чем я тебе говорю, - перебил он ее. – Если меня возьмут, ты должна пообещать мне одну вещь, - потребовал он. - Какую, Владыка? - спросила она в ответ, наверное, только затем, чтобы что-то спросить, хотя она уже догадывалась о том, что он скажет ей дальше. - Если меня возьмут, если я окажусь в их руках, с этого дня ты наденешь вдовье черное платье, достойно оплачешь меня по нашим законам и будешь считать, что я мертв. - Нет! - отпрянула Мелиан, прекрасно понимая, что он хочет этим сказать. - Да, - он схватил ее за руку, с силой ее сжав. – Никакой торговли с ними за меня, ты не отдашь им ничего! Ни волоса, ни пяди, ни монеты… - Нет, я не могу, и ты об этом знаешь… Жестоко требовать тебе с меня подобной клятвы… - Ты не отдашь им ничего, ты слышишь!!!! - он так неистово потряс ее за плечи, прихватив, что у нее беспомощно мотнулась голова и тут же совершенно растрепались косы, из которых брызнул жемчуг. - Даже если тебе после станут привозить поочередно мои пальцы, руки или ноги! Поклянись мне! Ну же, поклянись, что тебя не прижмут и не сломят через меня, иначе они выжмут все! Что в случае чего ты станешь мать народу моему, как я ему сейчас отец!!! - Эльвэ, я не могу, это слишком… то, что ты хочешь… я не смогу без тебя… Некоторое время он напряженно молчал, вглядываясь ей в лицо. - Ты не любишь мой народ, - наконец бросил он, сразу на шаг отступая, - значит, не любишь меня… Вот, что я вижу…., - с этим он, отняв свои руки, отвернулся и пошел прочь от нее. Мелиан сейчас же бросилась за ним вдогонку, но он тогда так и не пожелал с ней больше говорить. Так что она не могла быть где-то в стороне, не могла наблюдать отстраненно, уже не могла поделить это общее «мы» на «я» и «они». Было - либо мы все победим, либо мы все тут умрем…. Так было всегда, так будет и дальше… В тот день, когда она стояла между ними, она не пользовалась своей силой, все, что она могла сделать как майэ, она сделала уже на тот момент. Это «мы» предполагало только крепкие нервы и руки, только волю к сопротивлению и веру в их правду, которая обязательно победит. То, главное оружие, что было у тех, кто стоял с ней рядом.