На той стороне света.

У мрачноватого Вала Намо, по слухам, было не очень много слабостей, но кое-какие все-таки были, имелись. Одной из них являлась его тайная любовь к игре в кости. Кто бы мог подумать, глядя на его почти бесстрастное лицо, что в душе он азартный игрок, однако, это было так. Конечно, властитель Черной твердыни старался не злоупотреблять этой страстью, ясно понимая, что тот же Манвэ это его развлечение явно не одобрит в случае каких-то разбирательств. Но при удобном случае охотно был готов сыграть с кем угодно, были бы значимые ставки со стороны его партнеров. Сама игра была довольно простая, если, конечно, не думать о том, на что и с кем ты в нее садишься играть. Само собой разумеется, что Намо просто так никогда не играл, небезосновательно считая это делом скучным и пустым по большей части, он всегда играл на что-то. Обычно в качестве ставки ему окончательно и безвозвратно проигрывали какую-то часть своих сил, что даровал Эру, кто-то умение ходить меж звезд, кто-то саму возможность видеть эти звезды… У кого что было за душой, как говорится, кто чем располагал. Если проигрывал Вала, а случалось и такое временами, правда, не столь уж часто, то обычно он бывал обязан ответить на какой-нибудь вопрос. Тевильдо уже давно мечтал попробовать сыграть с ним хоть разок, хотя, конечно же, отчаянно боялся при своем возможном проигрыше невосполнимо лишиться чего-нибудь такого, о чем он после будет горько сожалеть. Но сама возможность знания того, что только еще будет, делала из него, как и из многих остальных, какое-то отчаянное существо, готовое рискнуть всем, чем угодно, в тот момент. Любое знание будущего было вещью несказанно страшной и волнующей одновременно… Сам Намо знал прекрасно, каким владеет капиталом. И звался он Владыкой Судеб Арды неспроста. Когда он глядел в глаза, называя то, чем ему заплатят в случае проигрыша, он в полной мере оправдывал этот титул. Само по себе знание будущего искушало многих и никого оно не оставляло равнодушным и некоторые готовы были рискнуть очень-очень многим, чтобы получить от него ответ на волнующий их вопрос. Кот уже давно коллекционировал вопросы, которые ему обычно задавали, и между тем все напряженно думал о своем. Тут надо было бы не промахнуться, глупо тыкнув пальцем в небо и не распыляться, разменявшись на какую-нибудь общемировую ерунду, вроде конца времен или какой-то там последней битвы всех со всеми не пойми вообще за что. Все это Коту казалось материей туманной и от него весьма далекой, если быть точней, конкретной выгоды лично ему не приносящей, а значит, вещью совершенно бесполезной. Задаваемые Вала вопросы были самые разные, иногда очень неожиданные и для самого Намо, это все же как-то считывалось по нему, когда ему и самому бывало любопытно, но, на взгляд Тевильдо, так же было много откровенно идиотских. Например, когда придут предсказанные дети Эру, первые, или вторые, или когда вообще закончится Арда. Они почему-то неизменно продолжали входить в десятку самых популярных. Намо играл всегда честно и сам он первый жульничества не терпел, но тут снова стоило признать, что это мрачное создание Илуватара, несмотря на всю свою мрачноту, все же было наделено чувством юмора, как и все нормальные твари, но, правда, весьма специфическим на взгляд многих, что проигравших ему, что выигравших. Вот к примеру, на заданный вопрос о детях Эру этот великий прорицатель некоторое время проникновенно смотрел вопросившему его о том в глаза и затем ронял короткое «скоро», но с необыкновенным убеждением, надо сказать. После чего, естественно, воцарялась некоторая пауза, во время которой Намо безмятежно глядел на своего партнера по игре, а тот, в свою очередь, очень внимательно на него, видимо, в ожидании какого-то продолжения, расшифровывающего этот довольно пространный ответ высшей силы. Допустим, как скоро, скоро относительно чего, или когда вообще наступит это его «скоро». Однако время постепенно шло, а продолжения все никак не следовало, как и иных каких-то пояснений… - Это что, все? – наконец смутно начиная самостоятельно прозревать некоторые вещи, недоверчиво и малость ошарашенно охал выигравший у него счастливец. В ответ Намо молча, чинно, торжественно и даже как-то ритуально кивал, согласно прикрывая глаза и поудобней складывая кисти рук на животе и глядел на своего собеседника максимально благожелательно. Тевильдо мог бы поклясться, что про себя он от души веселится в этот момент над незадачливым простофилей. Впрочем, внешне это все почти никак не выражалось. Было понятно, что задавать ему подобные вопросы просто бесполезно. И ведь чуть что, так и не подкопаешься, не придерешься, вроде бы ответ он честно дал. Собственно, каков вопрос, таков ответ… "Ну и дурни", - думал про себя Тевильдо. Намо, судя по его глазам, думал примерно точно так же. Когда сам Тевильдо пытался сформулировать и грамотно составить интересующий его вопрос, учитывая все, что только можно было бы учесть, чтоб получить в ответ очень конкретный результат, то почему-то выходил целый трактат, к концу которого он напрочь забывал его начало. Кот дико раздражался, ужасно нервничал, вплоть до того, что у него болела голова, он был чудовищно расстроен, невероятно зол сам на себя, на эту силу, провести которую его ресурсов не хватало, равно как и попользоваться ею в своих шкурных интересах, и ему хотелось одного на тот момент - тихого отдохновения в каком-нибудь углу, куда он после забирался, собираясь там от накатившего уныния просто немножечко вздремнуть, чтоб вовсе перестать об этом думать. Но уснуть ему не удавалось и потом он еще долго лежал в темноте, зябко обняв плечи и все думал об этом снова… Заодно привычно просчитывая процентную вероятность выпадающих комбинаций костей. Что бы ни говорили ему много позже, в уже совсем другие времена, считать он все-таки умел. Так вот, вероятность эта говорила о том, что шансы на успех все-таки есть. Кот в свое время был пристроен на службу к Намо вроде бы временно за кое-какие свои досадно не ускользнувшие от власть предержащих мелкие делишки, которые он там крутил. Во всяком случае, сам он их таковыми полагал. И еще он полагал, что его как-то очень строго наказали и расплата, что он нес тут, совсем не соответствует его проступкам. – Да что я там наделал-то, подумаешь, - причмокивал он. "Несправедливо, - с горькой досадой думал он. - Ха, знать бы раньше, что упекут меня сюда под подобный малоприятный присмотр"… Кот в бытность свою у Намо слезно сожалел о двух вещах, и вовсе не о том, что он там вытворял, а о том, что он попался. И что вдобавок - глупо мелочился, когда вертел свои дела, уж если он попал сюда, так надо было развернуться и гулять, а то теперь обидно даже. Кража на какую-то копейку, а расплата в миллион. А еще вернее, если все называть своими именами - его просто-напросто сослали в это мрачное царство, хорошенько пристроили, в общем, на какой-то очень неопределенный мутный срок. Обширная вотчина Намо пока что нравилась ему только одним, вовсе не ее таинственным Владыкой, а своим вечным сумраком сих мест. Яркий свет Тевильдо слишком уж тревожил, невольно заставляя думать о вещах высоких и в связи с этим чувствовать себя ужасно неуверенно и неуютно, а он к такому не привык… Коту вовсе не хотелось лезть на самую последнюю ступеньку пирамиды, в этот безжалостный слепящий свет, чтобы узнать там судьбы Арды или выведать приход обещанных детей. Ему все это было ни к чему, подобная ответственность его вообще ужасным образом пугала. Ему бы где-то в месте поспокойней, угол потемней, где спроса с него сильно меньше… Где кус полакомей и спится поудобней, а голова, глядишь, целее. Но это точно было не у Намо… Однако окончание его ссылки, которого он никак не мог дождаться, каждый раз все откладывалось на какую-то туманную для него перспективу, несмотря на все его многочисленные слезные челобитные в высочайшую канцелярию, которыми он ту уже порядком завалил. Все его писульки, что он отправлял, рано или поздно возвращались в его руки с одной-единственной припиской: "Подателю сего отказано в его прошении". Потом он долго держал свои письма в руках, тупо пялясь на эту строку и все не верил… Из такого нехорошего положения своих дел Кот сделал неутешительный вывод, что по глупости своей, возможно, он случайно перешел дорогу кому-то из Великих и теперь его тут, вероятно, просто тихо похоронят. Что ж, место было очень подходящим… Тевильдо уже был очень близок к тому, чтобы пасть духом, потому что надежда выйти отсюда таяла и ускользала от него с каждым днем все сильнее. Кот чувствовал тоску и обреченность… Так что Намо он был вынужден служить, куда было теперь деваться, но лично расположен к нему вовсе не был. Намо… Очень странные, на вкус Кота, наряды и один сплошной пугающий туман вокруг его фигуры… Он плохо понимал природу его силы, совсем не знал, что стоит ожидать от этого создания и поэтому его отчаянно боялся. Он прекрасно знал, что всякое весомое решение самого Владыки Сулимо редко когда обходится без участия этого мрачноватого типа. Он имел страшную власть, которая сама могла при случае легко стереть. Его оружие и в самом деле было страшным, а ну как подойдет и скажет невзначай, что жить тебе осталось только три денька на этом свете. Все, эта мысль в вас будет вбита, словно ржавый гвоздь, вколочена в ваше сознание, попробуй после отсеки ее, преодолей, с презрением усмехнись ему в лицо… Кроме того, сам по себе он был таков, что у Тевильдо от него при встрече всякий раз невольно шли холодные мурашки по загривку вплоть до пяток… Одним из любимых украшений у него почему-то являлись неопрятные и словно бы не очень чистые какие-то кисейные бинты, которыми он каждый раз любил обматывать себе лицо то так, то этак. Всегда скрывая под ними большую его часть, из-за чего Тевильдо все никак не мог понять и разобрать, красив он там под ними или напротив - невозможно безобразен. Иногда ему казалось, что под этими как будто ветхими бинтами он видит пятна разложения и порчи, или вообще пустой провал на месте носа. Но в следующий раз, когда повязка на его лице менялась, там уже была абсолютно гладкая алебастровая кожа без малейших признаков изъяна. Тевильдо все хотелось поначалу, чтобы он наконец-то размотал их, снял полностью с себя хотя бы раз, хотелось целиком узреть этот сокрытый лик, но после он стал думать отчего-то, что не нужно, что пусть заматывает лучше, не надобно в лицо его открытое глядеть. Намо явно любил черный цвет или какой-то темно-сизый, часто облачаясь в просторные балахоны с глубоким капюшоном, снова сильно укрывающим его лицо почти до подбородка. Волос его Тевильдо никогда еще не видел и подумывал о том, что, может, их и вовсе нет. Но под и поверх капюшона он неизменно надевал какие-то богатые головные уборы - диадемы или сложного плетения бусы. То из необработанного черного турмалина, опала или граната, то из мориона, оникса, обсидиана, гематита или железной слюды, не брезговал и черным перламутром. В отличие от его сомнительных бинтов эти украшения, что он носил, Тевильдо очень даже приглянулись, Кот сразу взял себе их на заметку. И вообще в мечтах порой подумывал сыграть на кой-какое его ожерелье. Но особенно Кота пугали его руки, еще вернее, кисти его рук, резко белеющие на общем темном фоне многослойных рукавов. Они были до того худы, что казалось, будто это одни лишь только суставы и кости, напрочь лишенные лишней плоти, просто туго обтянутые белой, местами даже какой-то полупрозрачной кожей, через которую они порой отчетливо видны. Чересчур длинные при этом пальцы завершались бледными, слегка лиловыми у основания ногтями. Цвет их так же был довольно неприятен, не то как будто бы он их себе отбил, не то, возможно, отморозил. Тевильдо в самом деле пробирал озноб до дрожи, когда он представлял себе невольно их самое малейшее прикосновение. Кто его знает почему, ему все время мнилось в нехороших снах, как эта самая костлявая рука, чуть-чуть подрагивая, упорно и настырно тянется к его, Тевильдо, горлу, неестественно растягиваясь при этом, словно резиновая, чтоб непременно дотянуться, а потом схватить его и насмерть сжать, по капле выдавив все соки жизни. Так что при встрече он вообще старался лишний раз на них не смотреть. Намо ему казался слишком непонятным, мрачным и холодным, как и все его владение. Кроме прочих неудобств своего положения Кот ужасно страдал от холода на этой тягостной службе, почти физически страдал. Свернувшись в плотный клубок в том узком, длинном помещении, что ему с первого дня отвели под жилье, больше похожем на камеру узника, а не стража, он вечно трясся и стучал зубами от мороза на какой-то тоненькой, почти протертой шкуре козы, которая служила ему жалкой прослойкой между его тварной плотью и ледяным холодным камнем. И в подобные минуты он мечтал лишь об одном, хотя бы на день оказаться в тепле, которого был тут мучительно лишен. Честное слово, спал бы прямо на углях, наверно. Вечная, никогда не проходящая, до костей пробиравшая сырость и беспрерывные изнуряющие сквозняки каждодневно донимали его тело хуже всяческих пыток. Тем более что изначально он, по сути, сильно тяготел к стихиям огня. Так что к Намо он теплых чувств не испытывал, искренне не понимая, как в этом месте можно вообще существовать. Дай ему волю, все бы моментально переделал в этом его стылом царстве, это была очередная идиотская мечта, которой он порою развлекался. Однажды он, однако, набравшись храбрости, все же осмелился спросить у Намо о том, что он такое. - Скажи, Высокий, ты и есть судьба? – внутренне замирая, спросил он у Вала. В ответ Намо поглядел на него с неким снисходительным любопытством. Кот сглотнул в этот момент, уже вовсю подумывая о том, что зря он тут вылез и что вообще высовываться надо бы поменьше пред ним. А Вала отрицательно качнул головой. – Нет. Я всего лишь возвещаю ее. - Судьбы всех в Арде ведомы тебе, Владыка? – продолжил Кот свое любопытство, раз уж рискнул ввязаться в этот разговор. - Мне ведомо лишь только то, что открывает Илуватар, - был ему достойный и степенный ответ. - Неужели же и ты желаешь спросить меня о приходе Его детей? – добавил Намо, вскинув бровь. - Нет, - скривился Тевильдо. - Кого это вообще волнует, придут, куда им деться, – фыркнул он. Намо напротив сложил руки на груди и усмехнулся, услышав этот ответ. - А мою судьбу ты знаешь? – очень тихо выговорил Кот, почти что шепотом спросил. - Твою, юный майа? - Намо сильно прищурил одно свое око, в темной, по обыкновению щедро обведенной черным глазнице, словно даже как-то лениво и небрежно снимал с него какую-то невидимую мерку. Тевильдо совершенно замер, как окаменел, затаив дыхание в этот момент. Намо, окончив свой осмотр, только лишь молча сдержанно улыбнулся под своим низко надвинутым капюшоном. "Знает!" - с одновременным диким ужасом, ледяным ознобом и восторгом решил Тевильдо. – Не скажешь мне, Высокий? - он сам поразился этой своей дерзкой и наглой попытке. Но попытка ведь не пытка, как об этом говорится. - Ты же знаешь, что, когда я волен, я просто так не говорю, - ответил Вала, - мне это скучно. Сыграй со мной, как все тут до тебя, может статься, что-то и узнаешь… - На что же я могу с тобой играть…, - вновь похолодел Тевильдо, судорожно облизнувшись. Владыка Мандоса смотрел с прищуром и не с небрежным, как минутой раньше, а с таким уже - довольно цепким. - Проиграешь мне, останешься служить здесь навсегда, - коротко озвучил он, – без права выхода отсюда. У Кота, услыхавшего эту ошеломляющую для него цену, невольно подогнулись ноги и тем не менее он поспешно ответил: - Если выиграю я, ты откроешь мне мое ближайшее будущее. Он больше уже не мог выносить полную неизвестность и готов был биться головой о стену от нее. Сполна доведенный схваткой с судьбой в этих мрачных чертогах, он готов был ставить все, лишь бы только что-то в его жизни изменилось, хоть что-то ему там блеснуло, хоть какая-нибудь перспектива. - По рукам, - Намо мигом протянул ему свою бледную кисть, вытянув ее из-под длинного, широкого рукава своего балахона. Кот, взглянув на нее, снова сглотнул, а затем, собрав все мыслимые силы, протянул ему навстречу пальцы, заставляя себя коснуться его, все равно с досадой замечая, что они немного дрожат, выдавая его. Мраморные губы усмехнулись. Пожатие этой страшной, так пугающей его руки и в самом деле было леденяще-холодным и таким при этом крепким, что Кот едва не потерялся. - Ближайшее открою, - не без насмешки присовокупил хозяин Мандоса, совсем не сразу отнимая свою руку, сжавшую ладонь Кота, словно железом на морозе. Коту казалось, что когда он ту отнимет наконец, то на его ладони навек останутся следы подобного рукопожатия, что эту его метку не сотрешь уже ничем и никогда. "Кретин кучерявый", - Тевильдо готов был хлопнуть себя по лбу прямо тут же перед ним, с его, Тевильдо, стороны это было совершенно лишнее и совсем ненужное уточнение, за которое тот мигом уцепился. Намо молча глядел на него и Коту в очередной раз казалось, что про себя он смеется над ним точно так же, как и над всеми остальными, над которыми и сам он смеялся, считая себя сильно умней. Как обычно, все немедленно сбежались поглядеть, сползлись-слетелись, возбужденно гомоня между собой. – На что играет наш Тевильдо? - шепоточком спрашивали любопытные друг друга. Кот краем навостренного уха тут же уловил какой-то совершенно дикий и абсурдный диалог, ведущийся где-то у него за спиной, на который он немного отвлекся. - Да говорят, вот на вечную службу в этих краях…. - Дешево отделался еще… - Ты в самом деле так считаешь? - Ну а что? Прошлый игрок, если ты помнишь, возможность перевоплощаться потерял! Напомнить тебе, кем он был на тот момент? - А, это ты о Хисэлиндо… Ой, да не надо, ужас, я на него тут чуть не наступил впотьмах случайно. Он сам-то отскочил, конечно, но между нами, совершенно неизящно и с трудом, вместе с этим обругав меня последними словами, как будто бы я лично виноват во всех его несчастьях. Не понимаю, зачем вообще нужно было делаться какой-то земноводной тварью… Когда Владыка Манвэ нас давно уже призвал принять облик перворожденных, чтоб утвердиться в нем к приходу их. Какая-то безумная затея с этим перевоплощением в лягушку… - Ну, может быть, эксперименты с тварным телом, запрета все же не было на это. А может, это из любви к Яванне…. Ну чтобы ее немного поддержать в ее делах по сотворению всего такого, - охотно поразмыслили в ответ. - А то ведь говорят, что Мелькор все ее труды сейчас же портит… Негодяй! Хотя я думаю, что это он во всем и виноват! Вот это точно! И как я раньше этого не понял? - Ха-ха-ха, причем тут Мелькор, удивляюсь, что ни случись, везде и всюду все постоянно валят на него! Яванна замышляла лилии, а он перекроил их в жаб! - Ха, ты, может, еще станешь утверждать, что она сама придумала шесть глаз, подряд натыканных на этой глупой морде! - А может, прежде чем играть в такие игры с Намо, своей головушкой не худо было бы подумать, на что подписываешься между делом, а не на Мелькора тут все валить… - Ну, очевидно, что подобный умысел принадлежит ему! Этому брату Манвэ, он уже давно прославился подобными делами. Вот кто его вообще наслал на нашу шестиглазую лягушку! Вот кто его подбил на это дело! Нашептал ему на ухо! Сам бы он ни в жизни не допер до этих лютых извращений, простота. И вот, пожалуйста, чем завершилось это дело, теперь он земляная жаба до конца времен… Да еще и с этими его шестью очами, моргал тут мне попеременно ими, просто жуть… Как вспомню – вздрогну всякий раз! - А вот не до конца! - горячо возразили на это. - Намо все же, видно сжалившись, предрек, что он освободится, когда какой-нибудь перворожденный его возьмет в свои ладони ну и в добавок - жарко поцелует… И тогда он раз, опять, как и положено ему - прекрасный майа! Ликом своим бел, как снег Таникветиль и благороден, руки-ноги ну и остальное все на месте... - Что, нужно чтобы прямо сразу с языком облобызали? - живо уточнили со смешком. - Естественно, куда же без него! Взасос! - Ну, значит, это крышка, значит, это - навсегда! Ты эти его бррр… бородавки видел, хорошенько рассмотрел, помимо его жутких пучеглазых зенок? - Видел, - уже довольно удрученно вздохнули в ответ. – И впрямь, похоже, - безнадежный вариант. Несчастный Хисэлиндо. Эх, столько даже мне не выпить, чтоб осмелиться на это чудное спасение бедняги от тех тенет, в которые он угодил тут… - Мда-а… Вот тут боюсь, ты все же прав… Вряд ли такой герой вообще в веках найдется… – Да, как ни крути, все зло от Мелькора, конечно! И умысел, и лишние глаза, и бородавки, - в итоге согласились оба, повздыхав на разные лады. На чем этот нелепый разговор и завершился. Услыхавшему его Тевильдо он, тем не менее, бодрости духа никак не добавил. Этот самый Мелькор, обсуждаемый на все лады, которого он видел лишь однажды на заре своей юности в виде сверхъяркой болезненной вспышки, однако и на него наводил слепой, почти суеверный ужас тем, что о нем говорили. "Храни нас Эру от него, если он такие мысли навевает", - он на всякий случай трижды сплюнул через левое плечо. Впрочем, не до него сейчас тут было… Намо, как-то очень резко оживившись, выпал из своей сумрачной созерцательности, в которой он обычно пребывал. Вихрем откинув полы своих длинных темных одежд в разные стороны, он живо уселся на табурете и как-то нетерпеливо царапнул стол перед собой своими страшными руками, дважды азартно щелкнув по столешнице ногтями. У Кота внутри все снова сжалось в ком от одной лишь только мысли, что эти руки могут сейчас легко прибрать его к себе навечно. "Ну и игры у него, - с дрожью подумал он в который уже раз за время своей службы, - смотри, башку свою оставишь"… Отступать, однако, было явно уже слишком поздно. Игральный стол был старый, потрескавшийся, в подпалинах к тому же и сплошь в каких-то вырезанных на нем надписях и рисунках. Сам Тевильдо в начале своей службы, толком еще не разобравшись, что к чему тут, больше со скуки и забавы ради вырезал на нем своим ножичком, как мог, кота, ну чтоб отметиться, как все тут до него. Высокохудожественно использовав для этого след от какого-то сучка, который просто напрашивался для этой цели всей своей формой. Зверь этот, правда, вышел все же малость кругловат и толстоват, на его придирчивый взгляд, и он сразу попытался было исправить это, но на следующий день, к своему немому удивлению, нашел свое изображение прежним. У Намо было много странного добра в его хозяйстве, что трогать было вообще небезопасно никому… - Ну все, таким и будешь, - меланхолично сообщил он, склонив голову набок и некоторое время с любопытством разглядывая его творение. - Что?!!! - недоверчиво ахнул Тевильдо. Намо в ответ на это аханье лишь натянул свой капюшон еще пониже, так что из-под него остались видны одни его пепельно-мраморные безупречной формы губы, но Кот снова мог бы поклясться, что они улыбались. – Не-е-ет, - протянул Тевильдо, помотав головой и даже погрозив при этом пальцем, не Вала, конечно, а так, в общем и целом. В скором времени вновь потихоньку прокравшись к столу, он с необыкновенным тщанием начисто соскреб свой злокозненный и эстетически не самый удачный рисунок. "Так-то", - удовлетворенно ухмыльнулся он, постучав костяшками пальцев по тщательно выскобленной столешнице и победоносно щелкнув по ней под конец. Но на следующий день, к его ужасу, рисунок снова был на том же самом месте, что и раньше. Явившийся Намо мимоходом погладил по кругу вырезанный шедевр Кота своим указательным пальцем. - Арда помнит все, - вроде бы назидательно изрек он. "Да он ржет над всеми нами, как Нахар Оромэ", - уже совершенно точно понял Тевильдо и закрыл лицо себе руками. – Можно мне чуть-чуть подправить? – наконец крайне просительно выдавил он. - Нет, - лаконично ответил тот и удалился. Кот уселся за стол, еще раз мрачно поглядел на эту толстую округлую зверюгу и уронил свою главу на руки. - И что, сбывается? – настойчиво допытывался он потом у остальных. - Намо говорит, судьбу не изменить… Коту тогда понятие судьбы не понравилось очень сильно. И чем больше он над этим понятием думал, тем оно не нравилось ему все только больше. Оно вызывало отвратительное чувство полной обреченности и, как следствие того, не сильное желание жить. Коту это казалось чем-то противоестественным даже, потому что жить он хотел и жить желательно неплохо. - Играем мы с тобой только вдвоем сегодня, подойдет, я полагаю, что-нибудь простое, - донесся до него голос Намо, возвращая Тевидьдо к действительности. Вала предложил играть в «свинью», правила которой действительно были вовсе незамысловаты и понятны любому. Кто из участников быстрей наберет сотню очков, того и победа. Кот согласился. Дальше полагалось бросать кости для того, чтобы определить, чей ход будет первым. Первым, по заведенным правилам, начинал тот, у кого выпало наименьшее количество очков за один бросок. Вала милостиво кивнул Тевильдо на высокий и узкий серебряный кубок, и желтоватые, до того уже отполированные кости, что грани их слегка истерлись. Кот истово потер ладони друг о друга, словно собирался вызвать этим электрический разряд, активно поплевал вокруг себя, приложился жарким поцелуем к кубку, а потом еще лизнул его вдобавок, зверски подул на сами кости у себя в ладони, а потом, загнав их в кубок, долго тряс на разные лады, вслушиваясь в звук. Намо сидел напротив, чуть отклонившись, сложив руки на груди и снисходительно поглядывал краем ока из-под своего традиционно низко надвинутого капюшона на все ужимки и прыжки Кота, которые тот без стеснения вытворял. Толпа вокруг игрального стола, конечно же, вставляла едкие остроты относительно разнообразных суеверий, хотя сама всегда усиленно страдала ими. - Бросай уже, - наконец негромко велел их хозяин, когда потрясывание кубка грозило перейти у игрока уже в какой-то просто непотребный танец. Тевильдо, приподнявшись с места, бросил, кости пролетели через весь стол к Намо и замерли послушно прямо перед ним. Все присутствующие быстро сосчитали. А после уже Вала вроде бы лениво взял в свои бледные костистые руки серебряный черненый кубок. Ничего подобного Тевильдо он, конечно же, не делал, никуда не дул и не плевал, и уж тем более что ничего там не лизал. Просто он всего одним движением мощно встряхнул в нем кости и резко выбросил их назад к Коту, словно послал в него убийственный снаряд, которым желал его поразить. Выпавшие костяные кубики, будто отлитые из тяжелого металла, накалившись за одну секунду, пролетели, выбивая рыжую и синюю искру, через весь длинный стол назад к Тевильдо, оставляя за собой подпалины, казалось, целясь прямо в него. И с каждым их ударом о столешницу, с каждым касанием ее Тевильдо чудилось, что где-то над ним гремит и грохочет низкий раскатистый гром, а может, гулко бьет гигантский молот. Вспыхнувшее число было меньшим, чем у него, это означало, что игру начинал Намо. Такая неудача еще только в самом начале, конечно, тягостно повлияла на Кота, но он всеми силами решил не унывать до срока, надеясь на то, что все еще сто раз сумеет измениться. Главную опасность представляла единица, как только она выпадала, сумма всех набранных очков у игрока немедленно сгорала. Тевильдо внимательно следил за своим противником, пытаясь проанализировать средний процент ее выпадения. Но очевидно, что Намо следил вовсе не меньше. И как только Кот стал думать, что, возможно, она выйдет где-то через ход-другой, Намо скупо улыбнулся и передал кости ему. Он опять каждый раз дул и плевал, как только возможно, и за серию своих бросков набрал неожиданно приличное количество очков. Нужно было передавать кости обратно, потому что вновь грозила появиться единица. "Последний раз, - подумал он, - последний, наберу чуть-чуть побольше и потом уже отдам"…. Но его плевки на этот раз не помогли, выпало то самое число. За спиной раздался общий слитный шумный вздох. Тевильдо, не сдержавшись, подскочил на своем месте и треснул по столу ладонью. Все его очки, что он успел набрать - сгорели. - Ну что же, жадность многих погубила, - прокомментировал все это Намо, вновь деловито пригребая кости к себе. – Иные говорят, что это не порок, но сам я с этим не вполне согласен. "Ну что за невезение такое, - в это время простенал Тевильдо про себя, чуть ли не рыдая. - Где же моя удача… Где?!!! Ну что же делать…. Может, ему вообще велели здесь меня сгноить… Вот он и занялся теперь, просто я об этом ничего не знаю…", - мысли у него в этот момент были самые что ни на есть отчаянные, черные. Вдруг на соседней колченогой табуретке, стоящей от него неподалеку, он заприметил того самого неудачно проигравшего майа, который прихотью судьбы надолго превратился в жабу. Он, конечно, тоже очень активно следил за игрой, то и дело потихонечку заинтересованно приподнимаясь на задних лапах и высовываясь из-под стола, хотя его теперешний размер порядком ему мешал. Как там его… Хисэлиндэ. В голове Тевильдо тотчас явился этот дикий разговор, что он недавно слышал, потом к чему-то всплыло слово брат, а затем и имя следом прилепилось - Мелькор…. "Мелькор, Мелькор, - раздраженно подумал Тевильдо, нервы которого, как он ни пытался все сдержать их, разыгрались уже до предела за этим столом. – Ну, давай!!! - вдруг неожиданно страстно, зло и отчаянно прибавил он. - Если ты такой на самом деле, как о тебе все говорят, так помогай… А я при случае верну, что должен…" "Эй", - мысленно позвал он того самого майа. "Чего тебе?" - отозвался он, скосившись на него одновременно всеми своими многочисленными глазами. Зрелище и в самом деле было еще то… "Плюнешь мне на кости? На удачу!" "Я? На удачу? - дико изумился он и заморгал. – Ты ополоумел, что ли! Глаза поди, разуй, голубчик! По мне не видно, что ли? Где я вообще, и где та самая удача…." "Вот и поглядим, проверим", - не отвязался от него Тевильдо. "Что проверим?" "Да так, безумную теорию одну, - ответил Кот, - раз я ополоумел. А что ты жмешься, морду набок всю скривил, разок лизнуть и плюнуть, что ли, жалко! - опять не выдержал он. - Как будто я прошу это проделать не с костями… Ты вообще кому сочувствуешь, как пострадавший, мне или ему?" Сосед, однако, делал вид, что он вообще не слышит. "Ладно, буду должен!" - в сердцах рявкнул Кот. "Тебе, конечно же, - не стал тот отрицать, услышав про должок. – Я сам только совсем недавно тут сидел на этом самом месте…." "Ну, давай тогда на стол! – Кот приглашающе похлопал по столешнице ладонью. - Или боишься? Хотя правил, воспрещающих плевать на кости точно нет, ну не придумает же он их на ходу… Во всяком случае, надеюсь…", - буркнул он. "А была не была! - махнул рукой его собеседник, вернее, лапой. – Я уж пропал", - с этими словами он грузно вспрыгнул на стол рядом с Тевильдо. - А, третий игрок нарисовался, - заметил Намо, даже не глядя на него, попутно потрясая кубок. – Нищих и банкротов не беру, - коротко добавил он. – Вон со стола… - А я могу сыграть на глаз! - мигом необыкновенно оживился вновь прибывший, едва он лишь коснулся лапами игрального стола. - Не интересно, - срезал Намо, вовсю рассматривая кубок, словно видел он его впервые. - На три могу. Даже на пять! - даже подпрыгнул Хисэлиндэ. - На шесть, - опять отрезал Намо. – Самое малое на шесть. - Но это все, что есть у этой простофили! - вздохнул Тевильдо. - В этом весь смысл, - пожал плечами Вала. "Куда ты снова лезешь, ненормальный! Мало, что ли, получил!" - вознегодовал Тевильдо, между тем быстро хватая его в руки и, несмотря на некоторое сопротивление, живо отрывая от игрального стола. Получилось это у него с трудом, стол словно не пускал его уже, тянул обратно, как магнитом. - Он только плюнет и лизнет, - подал голос он, держа его над столом на вытянутых руках, хотя трогать эту его оболочку было не очень-то приятно, но он себя преодолел. - Верни, верни меня обратно! Я отыграюсь!!! - в это время отчаянно дрыгал лапами тот, неистово трясясь у него в ладонях и дрожа от возбуждения, к тому же сильно раздуваясь, словно кожаный мяч. Тевильдо быстренько зажал ему ладонью рот, пресекая эту внезапно вспыхнувшую не к месту истерику этого игромана и притиснув его к груди. - А почему именно он? - с подозрением уточнил Владыка Мандоса, выбрасывая кости. Ему снова повезло, число было большим. – Что за внезапные и нежные объятия? - А у меня, Владыка, горло что-то сильно пересохло… А у него вон все в порядке со слюной. - Со слизью, - въедливо уточнил его практически партнер из-под руки. Тевильдо сморщился, взглянув на него. - Ну, плюйте своей слизью, поглядим, что выйдет, - бросил Намо, пододвигая им кубок и кости. – Даже любопытно… А потом игральные кости были облизаны и обплеваны, как только можно. - Вы только там не подавитесь, - сухо заметил хозяин Черной твердыни, терпеливо наблюдая все эти их волшебные маневры. - Ну! – наконец Тевильдо снова бросил кости и, весь уже дрожа, следил за их полетом через стол. - А тебе и впрямь поперло, парень, - вскоре совершенно обомлел его шестиглазый бородавчатый не то партнер, не то талисман. Тевильдо сам это уже увидел и тоже все никак не мог поверить собственным глазам, он судорожно облизывал в конец пересохшие губы и все кидал и кидал, как заведенный, а единица все не выходила, когда у Намо за это время она вышла уже трижды. Вокруг стола что-то орали, топали за спиной так, что полы под ним дрожали, сотрясаясь. Кажется, скакали даже, беспрерывно били его что есть силы по плечу и больно тыкали в него, очевидно, бурно выражая этим свой восторг. Что-то оглушительно вопили ему в ухо, потом опять трясли его за плечи, словно грушу. Тевильдо понимал, что вот он, последний и решающий бросок в этой игре, либо сейчас он наберет им сотню счета, либо получит единицу. Вот она, судьба. Вокруг все резко стихло, как по мановению невидимой руки, все затаили дыхание, навалясь, напирая на плечи соседей, стараясь быть ближе к столу, чтобы уж точно ничего не упустить из этого финала. Намо, сидя напротив, на противоположном конце стола, глядел ему прямо в глаза, глядел неотрывно. "Я свою судьбу изменю", - решительно произнес про себя Тевильдо, глядя ему в глаза точно так же и даже ни разу не посмотрев на кости, в этот последний, решающий раз, а затем вышвырнул их куда-то в его сторону, послав по раскаленному уже столу. За спиной все снова дико заревели кто чего. А Намо тоже все смотрел ему в глаза, а не на кости. – Что там? - ровным голосом спросил Владыка судеб Арды. - Вы, ваша милость, проиграли, - пискнул кто-то не то с глубоким ужасом, не то с восторгом, Кот не разобрал. - Ну что ж, это бывает, - выдохнул брат Ирмо, тем не менее поджимая свои губы. "Я что же, выиграл у него?" - между тем Тевильдо все никак не мог поверить в это, осознать. По местным меркам это была скорее редкость. А Намо вдруг решительно поднялся, отпихнул ногой свой табурет и вдруг ловко вспрыгнул прямо на этот стол, да и пошел по нему к Тевильдо. Кот от неожиданности замер, с полуоткрытым ртом изумленно глядя на него и совсем не зная, как себя вести при этом. С каждым его шагом от его длинных, темных, почему-то сильно рваных по краю одежд, исходя, курился сизый, сладковатый благовонный дым, стелясь ему под ноги, будто он нес кадильницу в своих руках. Дойдя до противоположного конца стола, он уже неторопливо присел на корточки перед Тевильдо. – Страшно? - спросил он, глядя на него сверху вниз. Тевильдо согласно кивнул. – Очень, - хрипло выдохнул он, не в силах строить из себя героя перед ним. - Понимаю…. Это страшно всем… Бросив это, Намо замер перед ним, прикрыв свои глаза и замолчал, почти укутанный этой дымной пеленой, которая еще сильней сгустилась вокруг его неподвижно застывшей фигуры. - Так что же ты видишь обо мне, Судия? - не выдержал напряжения Кот. Владыка Мандоса резко вскинул свою костлявую руку, давая ему этим понять, чтобы он сейчас немного помолчал и не мешал ему своей излишней болтовней. После чего вновь сосредоточенно погрузился в свое состояние. Тевильдо нервно заерзал на своем табурете, уже не зная, куда деться, время шло, а он все молчал. А ну как он сейчас тут зарыдает! Все знали, это самое плохое. Если из глаз его катились слезы, то это означало абсолютно полный, беспросветный… В общем-то, конец. Кот более точного и емкого слова попросту еще не знал на тот момент. Когда он снова дернулся, то та самая костлявая ладонь вдруг перехватила за запястье, глаза у Вала распахнулись, они были черны и беспросветны. Ни зрачка в них, ни белка, все равно заливала одинаковая чернота. - Скоро все изменится в твоей судьбе, - ровным голосом промолвил он. - А в какую сторону? – опять не выдержал Кот, сразу до ужаса напуганный его речами. Усмешка растянула белые, молочные губы напротив. – Вопрос сторон, это слишком сложный вопрос, - неспешно выдали они. – А, - начал было вновь Тевильдо, но его опять прервали. – Встреча, всю твою судьбу изменит встреча. Уже скоро…. Жди… Тевильдо сам уже вцепился в его руку, невольно подавшись к нему, и надеясь успеть выцепить из него что-то еще, но она вдруг жестко оттолкнула его в грудь, и он опять упал на табуретку, которая под ним едва не разлетелась. - Более не вижу о тебе сейчас, - бросил Намо, отстраняясь еще больше, затем поднялся, выпрямляясь во весь рост, щедро обдавая его дымом и запахом горящих смол и трав, развернулся и пошел обратно. Густая серовато-белая пелена очень быстро заслонила его фигуру и Тевильдо уже не видел конец стола, как и его самого…. И казалось, что не было ни зала, в котором они сидели, ни самого стола, ни приближенной шумной свиты, ничего из того, а только одна лишь узкая дорога, ведущая куда-то вперед, постепенно теряющаяся в наползающем на нее отовсюду тумане. Один только он легко ступает и ходит этой дорогой… Для всех иных она сокрыта большей своей частью… Очнулся он от того, что на колени ему кто-то прыгнул, буквально плюхнувшись на них, он рассеянно опустил свой взор и увидел там здоровенную темно-коричневую земляную жабу. Это снова был Хисэлиндо. - Ну, повезло тебе, дружище! - подал голос проигравший майа. - Честно, я уже не знаю, - проронил он, снова глядя впереди себя. В ответ его тут же довольно чувствительно треснули маленькой жабьей лапой. - Эй, кучерявый, погляди-ка на мои шесть глаз! Погляди, я сказал, а не лапай! Что за кошачьи манеры!!! Тевильдо снова взял его в руки и стал того внимательно рассматривать со всех сторон. - Эй, в чем дело?! Лапы прочь! – снова громко, недовольно возмутился тот. – Ты явно не перворожденный! Так что давай, не домогайся! - Эру, если это ты обещан Намо, то судьба воистину страшная штука, - с чувством буркнул Кот, со вздохом вновь аккуратно опуская его на соседнюю табуретку. - Ты мне должен, я лизал!!! – живо напомнили ему оттуда. - Что он там ему лизал??? - тут же переспросили где-то за спиной уже ранее знакомые ему голоса, которые, как оказалось, никуда еще не делись оттуда. - Предполагаешь, между ними связь? А может, это тайный сговор? Как-то, видать, обляпали на пару этот выигрыш… но как же это ловко у них вышло… Надо все же разобраться, что, кому и кто лизал… Это, видимо, совсем немаловажно в этом деле…. - Грамотно лизать тут нужно только одному… - Да тише ты!!! Не дай нам Эру, сам еще услышит ненароком…. - Это была метафора вообще-то. - За эти вот твои веселые метафоры в хозяйский адрес нас живо упекут с тобой на пару в какие-нибудь казематы!!!! Без права выхода оттуда! Ты на самых нижних уровнях хоть раз вообще бывал? Черный обсидиановый колодец с клеткой видел? Как думаешь, что, неужели просто так, такой когда-то был построен… После этого голоса у него за спиной быстро перешли на еле-еле слышный шепот. Кот, причмокнув и закатив глаза, бессильно покачал своей кудрявой головой, а после снова уронил ее на руки. – Ну как тут жить… Но саму метафору отлично запомнил. "Лучше вообще ему поменьше попадаться на глаза, - мрачно подумал он, – так оно надежней будет. Подальше нужно от него держаться, такой сожрет и глазом не моргнув. Что еще за какой-то черный колодец вдобавок… Да уж, наверное, не для воды…"