Пламя

Темнота сгущалась над замком. Наступал вечер. Сумерки мягко опускались на поля и луга, в округе Плесси, лёгкий туман стелился над землёй. В поселениях постепенно гасили огни. Несмотря на то, что дело близилось к лету, простые люди, крестьяне и ремесленники, отходили ко сну достаточно рано, так как день их был заполнен трудами. К замку подходила широкая дорога, на которой не так давно Марго впервые увидела Гиза. Сейчас на этой дороге почти никого не было, кроме одного всадника, приближающегося издалека. Так как вокруг была тишина, стук его копыт был хорошо слышен. Человек ехал быстро, несмотря на то, что конь его явно устал. Костюм всадника был весь в дорожной пыли. Трудно было определить, к какому сословию принадлежит человек: на нём был простой чёрный плащ, высокие военные ботфорты, а широкополая шляпа наполовину скрывала лицо. Миновав остаток дороги, незнакомец остановился у ворот замка, спрыгнул с коня и громко постучал. – Открывай! – приказал он тем тоном, который сразу выдавал в нём дворянина. Тотчас из небольшого окошка высунулся привратник. – Сударь! Отчего вы так громко кричите? Не нарушайте покой хозяев, езжайте своей дорогой! – Но мне нужно вовнутрь! Пустите меня! – Не велено. Замок на военном положении. По человеку не было видно, какие чувства он испытал, поскольку лица его не было видно, но нетрудно предположить, что он рассердился. – Да как ты смеешь?! – не понижая голоса воскликнул он. – Ты хоть знаешь кто я? – Никак нет, сударь, – ответил привратник. Тогда незнакомец наклонился к его уху и шепнул несколько слов. Глаза старика округлились, он отскочил и тотчас бросился открывать ворота. Человек усмехнулся под шляпой. Въехав во внутренний двор замка, он отдал свою лошадь подбежавшему слуге и стремительным шагом направился ко входу. *** Гиз сидел за столом и перебирал бумаги. Как только он призвал армию, тотчас военначальники начали засыпать его письмами, ведь войска нужно было скоординировать. "Вот болваны!" – проворчал герцог, читая очередное письмо. Неровный свет свечи отбрасывал на бумагу тени. То и дело Генрих человек поджимал губы. Он недоумевал, почему нельзя разобраться самим, почему обязательно нужно беспокоить своего господина. Как известно, в большинстве своём простые военные – люди не самые умные и сейчас можно было в очередной раз в этом убедиться. В письме говорилось о том, что один из отрядов перетерпел неприятный инцидент. Где-то на дороге, примерно на окраине региона Бордо, они разбили лагерь, где остановились на ночь. А там орудовала шайка разбойников, которые ограбили их. Отряд был не слишком большой, да и среди ночи он оказался не подготовлен к нападению. Украли много запасов еды и оружия. Другой также немногочисленный отряд, на границе с Гасконью столкнулся с горсткой протестантов, которые тем не менее превзошли их в численности. Прочитав эту новость, Гиз устало вздохнул и уронил голову на руки. И тут, раздался стук в дверь. Он встрепенулся. – Войдите! – крикнул Генрих вставая и подходя к двери. Она открылась и на пороге возник уже знакомый нам человек в чёрном. Быстрым движением он снял с головы шляпу, под которой обнаружились коротко остриженные тёмные волосы, высокий лоб и серые глаза, похожие на глаза Генриха. Он был достаточно молод, но взгляд его разительно отличался от всего облика. В глазах плескалась какая-то усталость и даже немного затаённой злобы. В отличие от стоящего рядом блондина, брюнет совершенно не производил впечатления сильного крепкого человека. Ростом он был не слишком высок, сильную худобу не скрывал даже камзол. – Брат мой! – воскликнул Гиз, хватая человека за плечи. – Карл! Ты здесь! Неужели? – Да, – достаточно сдержанно кивнул он, – я здесь. – Но как же так? Я был уверен, что ты в Лионе... Ты говорил, что пробудешь там ещё около недели. – Верно. Но, в итоге, я оказался здесь раньше, чем рассчитывал. – Присядь же, отдохни с дороги. Молча молодой человек опустился в кресло. Пока он устраивался, Генрих успел наполнить вином два кубка и один из них протянул брату. Тот немного пригубил напитка, тогда как герцог залпом осушил половину. – Ну, рассказывай! – проговорил Гиз. – Что рассказывать? – Ты меня поражаешь, – рассмеялся он. – Мы не виделись полгода и тебе нечего мне рассказать? Что в Лионе? И давно ли ты был в Лотарингии? – В Лионе ничего. В Лотарингии последний раз был с тобой, – односложно ответил Карл. – Что ж... Ты, как всегда, красноречив, – усмехнулся Гиз. Брат лишь повёл плечом. Повисло молчание. – До меня дошли вести о твоём союзе с герцогом Анжуйским, – наконец, задумчиво произнёс Карл. – И что же? – поинтересовался Генрих. – Хм... В принципе, я одобряю. Идея хорошая, это отличный шанс уничтожить проклятых еретиков. Но тебе нужно быть осторожнее. – Я знаю. Ты не первый мне это говоришь. – Я хочу отправиться с тобой. – Это исключено, – безапелляционно заявил он. – Чем тебя это не устраивает? Здесь нет ничего дурного. Я поеду. – Нет. Этого не будет, – твёрдо возразил герцог. – Но я хочу этого! – повысил голос Карл, поднимая взгляд на брата. – Нет смысла спорить со мной, – с улыбкой промолвил Гиз, – хотя бы потому что, я могу приказать тебе на правах старшего. Разумеется, как всегда, не пробыли они вместе и десяти минут, а уже вступили в конфликт. Собеседник поджал губы. Очень сложно было поверить в это, но Генрих был старше Карла. Выглядел же младший герцог Лотарингский явно старше. Тем не менее, Генриху было двадцать, а Карлу восемнадцать. Последнего всегда уязвляло, когда ему напоминали о старшинстве брата. Как и все Гизы, Карл был амбициозен и всегда стремился к независимости. Генрих же всегда не позволял ему, поступать иначе, чем дозволено. Поэтому между ними всегда было некоторое противостояние. – Давай сменим тему, – предложил Генрих. Они снова замолчали. Карл задумчиво смотрел на огонь, горящий в камине, а брат размышлял о том, что творится у того в голове. По жизни Карл был человеком мрачным. По сравнению, с энергичным и харизматичным Генрихом он всегда казался слишком нелюдимым и серым. Никогда невозможно было разгадать, что у него за душой. Он был не глуп, но образ мысли всегда являлся немного странным. Также стоит сказать, что иногда этот человек был несколько жесток. Рассматривая сидящего напротив, Генрих скользил взглядом по длинному крючковатому носу, сильно выступающему подбородку, высоким скулам. Даже лицо выдавало в Карле твердость и мрачность. На ум старшему лотарингцу пришло воспоминание, как ещё давно, когда Карлу было около четырнадцати, Генрих приехал домой с войны на некоторое время. За все те месяцы, что они не виделись, брат тогда сильно повзрослел. И вот однажды вечером, прогуливаясь в саду, Гиз услышал какой-то шум на конюшне. Он направился в ту сторону и, войдя туда, увидел страшную картину: Карл собственноручно плетью избивал какую-то служанку. Конечно же, Генрих тотчас оттащил его. Как потом выяснилось, юноша регулярно избивал слуг, причём, практически без повода. Этот случай Генрих запомнил надолго. Сейчас он поспешил тряхнуть головой и отбросить некстати возникшие воспоминания. К чему ворошить прошлое? – Кстати, – промолвил Гиз, – завтра должен приехать испанский посол. – Вот как? – поднял взгляд Карл. – Зачем? – Королева-мать вела переговоры с Филиппом Испанским о новом подкреплении из его войск. – Ах да! Совсем забыл. Послушай, – он нахмурился, – я считаю, что нам нужно не допустить согласия испанцев на это. – Боишься как бы мы не перестали быть нужными королевской армии? – догадался Генрих. – Верно. – Об этом можешь не беспокоиться. Много человек Филипп не пришлёт. Зачем ему жертвовать своими воинами? А от малого количества проку всё равно не слишком много. Здесь нам ничто не угрожает. – Пожалуй, ты прав, – согласился Карл. В конце любого спора ему обычно приходилось признать правоту Генриха. Так случилось и сейчас.