Пламя

Дело стремительно близилось к августу, летние дни быстро сменяли один другой. С каждым из них на улице становилось всё жарче, лето выдалось знойным. Двор перебрался в Сен-Жермен – небольшое поселение близ Парижа. Переговоры с протестантами успешно завершились и они должны были сюда вскоре приехать для утверждения мира. Также со дня на день ожидался герцог Анжуйский, который по дороге в Сен-Жермен задержался в Анжу, своём герцогстве, в которое заезжал по делам. О том, куда же делся Гиз, ходили разные слухи. Одни говорили, что он погиб, другие утверждали, что он жив и скоро приедет. Истину никто не знал, история эта обросла таинственностью. Генрике Анжуйский в своих письмах не упоминал о Гизе. Лишь однажды на поставленный королём вопрос он написал что-то не совсем внятное, будто ему самому не до конца известно. Принц не хотел рассказывать о совершённом им бесчестном поступке. Он знал, что, возможно, гугеноты взяли Гиза, как заложника, но, скорее всего, они просто убили его, так как к людям из этого рода они испытывали особенную ненависть. Как бы то ни было, герцог был уверен, что случай этот не будет разглашён, и его никто ни в чём не обвинит. Даже граф де Бланше, верный соратник Гиза, мало того, что не был тогда свидетелем этой сцены, так и сам через несколько дней пропал из лагеря. Приезд Анжу в Сен-Жермен был триумфален и великолепен. Люди были рады перемирию даже больше, чем если бы он принёс победу. Большинство кавалеров, в том числе Франсуа Алансонский, да и сам король, втайне кусали локти от зависти к принцу, который поучавствовал в такой осаде, да ещё и стал вестником долгожданного мира. Одна Марго не находила себе места, гадая куда же исчез её возлюбленный. Она ходила печальная, бледная, ничего не ела и постоянно посещала часовню, где часами могла стоять на коленях, моля Господа о помощи Генриху. Поначалу принцесса не верила слухам, но когда прибыл её брат, ей стало страшно. Она поняла, что происходит что-то не то. Девушка была проницательным человеком и сразу, увидев Анжу, которого знала всю жизнь, догадалась о том, что он что-то скрывает. Анриетта пыталась всячески привести подругу в чувства, вселить надежду, но сама ровным счётом ничего не знала и так же переживала. Франсуа тоже заметил, что сестра ведёт себя странно. Он пытался понять причину её печали, но у него не получалось. Больше никто внимания на состояние Маргариты не обращал, всем было не до неё: готовились к прибытию протестантов. 7 августа они явились в Сен-Жермен, а на следующий день, 8 августа 1570 года, был заключён мирный договор. В нём содержалось очень много выгоды для гугенотов, которым позволили исповедовать свою религию по всей стране, кроме Парижа, а также отдали три крепости, среди которых была Ла-Рошель. Карл согласился на эти условия, придя к выводу, что всё равно мир этот заключается не слишком надолго. Это была лишь передышка. Всем было ясно, что противостояние на этом не кончится, Колиньи так просто не отступится, а Валуа ни за что не перестанут удерживать трон в своих руках. После совета, на котором было заключено перемирие, началось торжество. Крепость Сен-Жермен для этого была не лучшим местом, но отметить событие как-то было нужно. *** Марго стояла перед зеркалом и безучасным взглядом взирала на своё отражение. Красное тяжёлое бархатное платье, богато отделанное золотыми нитями и драгоценными камнями, оттеняло бледность кожи, под глазами от проведённых бессонных ночей появились синяки, которые служанки старательно пытались скрыть при помощи пудры. Волосы принцессы были убраны в элегантную причёску и украшены рубинами, но ничто не могло вселить радость в её печальные васильковые глаза. Завершив сборы, она направилась в пиршественный зал. Здесь было шумно, слышался смех и разговоры, которые разлетались под холодными каменными сводами, с которых свисали цветные знамёна различных родов Франции. Среди гербов семей католических виднелись и гербы семей протестантских. Раскланявшись с кем требовали приличия, Маргарита прошествовала к своему месту и опустилась на него. Весь вечер она просидела за столом. Танцевать совсем не хотелось, к еде принцесса тоже не притронулась, лишь пригубила вина из кубка. Все смеялись веселились, а она была будто бы и не здесь. Король беседовал с адмиралом Колиньи, Екатерина что-то рассказывала гостям, которые собрались около неё, Франсуа ходил по всему залу и время от времени с кем-нибудь разговаривал, а герцог Анжуйский, который был в прекрасном расположении духа, любезничал с дамами. Все были при делах. И вдруг на фоне всеобщего веселья послышался звук труб. Повисла тишина. Находящиеся в зале пришли в недоумение, ведь так обычно возвещали о прибытии важных людей, принцев крови, но ведь все они были здесь. Разве что... – Его Высочество, герцог де Гиз! – объявил паж. В зал вошёл Генрих, живой и невредимый. Он, как всегда, держался гордо, улыбался, на нём прекрасно сидел колет, сшитый по последней моде, волосы сверкали в свете свечей, а в глазах светилась величавая невозмутимость. Выглядел он так, будто вышел всего пять минут назад, а сейчас возвращается. Вокруг послышались перешёптывания, ведь ни один из присутствующих не ожидал его возвращения. Половина и вовсе уверилась в его гибели. Молодой человек стремительным шагом приблизился к королю. – Герцог? – изумлённо посмотрел на него Карл. – Боже мой! Откуда же вы? Где вы пропадали, не подавая нам вестей? – Валуа был в смятении и, не выдержав, сразу засыпал прибывшего вопросами. Королева-мать смутно догадывалась о произошедшем, но король ровным счётом ничего не знал, и для него столь неожиданное появление стало удивительным. – Простите, Ваше Величество, – спокойно ответил Гиз, – возникли некоторые трудности. Но я справился с ними и прибыл сюда, дабы служить Вашему Величеству и отечеству. – Что ж... – поражённо промолвил Карл. – Добро пожаловать, герцог. Генрих ещё раз ему поклонился и обернулся к стоящему рядом Анжу. Тот был бледен, глаза его округлились. Молодой человек отвесил ему учтивый поклон. – Позвольте приветствовать вас, монсеньор, – проговорил он вполне любезно, но было в его голосе и улыбке что-то такое, что вызвало мурашки у принца. – Мы рады вашему возвращению, герцог, – выжал он из себя, отводя взгляд. Всё это время Маргарита сидела, потрясённо смотря на Гиза. Увидев его, она готова была вскочить, броситься навстречу и разрыдаться, но правила приличия позволяли ей лишь глядеть издалека. Марго еле сдерживала рвущиеся наружу эмоции. Дрожащие руки она скрыла под столом, но лихорадочно засветившиеся глаза было не спрятать. Благо, никто ничего не заметил, хотя бы по той причине, что всё внимание было приковано к новоприбывшему. Он же, в свою очередь, приметил одиноко сидящую Марго, как только вошёл. На миг весь его мир сконцентрировался на ней, ведь он так давно её не видел, но уже через секунду Генрих взял себя в руки. Тем не менее, после того, как он раскланялся с Анжу, отчаянно захотелось приблизиться к любимой, хотя бы постоять рядом. Гиз медленно двинулся в её сторону. Сердце принцессы отбивало бешеный ритм. "Что же этот безумец делает?" – проскользнуло в воспалённом сознании. Приблизившись, Генрих произнёс обычные слова приветствия, но взгляд его говорил гораздо больше. Они могли понимать друг друга без слов. "Я ждала тебя... Я скучала..." – говорили глаза Маргариты. "А я всё это думал о тебе, шептал твоё имя, бросаясь в битву" – отвечал он, также взглядом. "Не покидай меня больше так надолго! Я этого просто не выдержу..." "Не буду. Я буду рядом". Герцог коснулся губами руки принцессы, это было, как электрический заряд. А спустя какое-то время им удалось незамеченными выскользнуть из зала. Оказавшись на улице, молодые люди тотчас бросились в объятия друг друга. Он поднял её на руки, закружил в воздухе под её радостный смех, а потом бережно опустил на землю. Генрих прижимал к себе Марго так, будто это было в первый и в последний раз, а она, прикрыв глаза, наслаждалась тем, что он рядом, зарывалась пальцами в светлые волосы, распуская хвост, в который они были убраны. Он, найдя её губы, прижался к ним, стараясь будто бы восполнить то время, что они не виделись. Вдоволь насладившись встречей, они, наконец-то, смогли поговорить. – Боже мой! – прошептала девушка. – Скажи мне, где ты был? Отчего не отправлял вестей? – Прости. Я не мог. Возникли проблемы, – ответил Гиз. Он посчитал, что рассказывать ей всю правду не стоит, но она была упорна. Взяв его лицо в свои ладони, Маргарита развернула его к себе, внимательно глядя в родные серые глаза. – Что случилось? Скажи мне? Я ведь чуть не умерла, от переживаний! – Но ведь всё уже позади. Я здесь, с тобой. Поверь, некоторых вещей тебе лучше не знать... – Нет! – вскричала она. – Не молчи, умоляю! Я не могу быть в неведении. Ты ведь доверяешь мне... Тогда расскажи! Девушка просила его так убеждённо и искренне, что просто выше его сил было умолчать. Она всё равно бы узнала правду, к тому же в истинной любви недомолвок не должно быть. Генрих рассказал ей всё. Узнав ужасную правду, принцесса в отчаянии заломила руки. – Мой брат... Как он мог так поступить?! Но как же ты выбрался? – Меня спас Эжен, – ответил герцог. – Он ночью с отрядом пришёл к крепости и вытащил нас оттуда. Бежать удалось не многим, кому-то из моих людей пришлось остаться, но я всё-таки явился сюда. Многие уже сочли меня мёртвым, поэтому все были столь шокированы моим появлением. Ничего не говоря, Маргарита обняла возлюбленного, утыкаясь носом ему в шею. Главное, что он остался жив. А злодейства её родных подождут. Весь мир подождёт. *** Как только представилась возможность, герцог Анжуйский поспешно покинул зал, решив отправиться в свои покои. С момента появления Гиза, он находился в полном смятении. В голове одни мысли сменяли другие, перед глазами всё плыло. Когда молодой человек шёл по тёмному неприветливому коридору старинного замка, сзади послышались быстрые шаги. Видимо, кто-то хотел догнать его. Пытаться убежать было бы глупо, поэтому Генрике остановился и обернулся. Глазам его представилась приближающаяся к нему Екатерина. Он облегчённо вздохнул. – Постой, сын мой, – промолвила она, – мне еле удалось нагнать тебя. – Зачем же вы это делали? – спросил Анжу, подавая ей локоть, за который она охотно взялась. Они двинулись вперёд. – Я хотела поговорить с тобой, – ответила королева. В голосе её слышалось беспокойство, но в то же время присущая этой женщине твёрдость. – О чём, же матушка? – спросил герцог, хотя, на самом деле, смутно догадывался. Повисло молчание. Флорентийка внимательно разглядывала сына. Наконец она произнесла: – Гиз. – Гиз? – изобразил недоумение Анжу. – Это ведь по твоей вине он пропал? Ты оставил его протестантам? – вкрадчиво поинтересовалась она. Генрике невольно вздрогнул. Откуда ей могло быть известно? Неужели как-то эта информация просочилась? – С чего вы взяли? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, спросил он. – Сын мой, – мрачно улыбнулась она, – тебе нет нужды так волноваться. Просто я слишком хорошо тебя знаю, поэтому и догадалась. Принц даже не стал отпираться. Екатерина действительно слишком хорошо его знает. – Допустим, – вздохнул он, – да, я был вынужден оставить его. Я не мог рисковать людьми и миром. – А также не упустил возможности избавиться от конкурента. – О, не говорите так! – вскричал молодой человек. – Видит Бог, я не хотел! В душе моей не было ненависти к Гизу и я уже много раз раскаивался в своём поступке! Но прошлого не воротишь. – Именно, – кивнула королева. – Ты можешь чувствовать и говорить всё, что угодно, но это уже ничего не изменит. Отныне для тебя главное уяснить основную истину. – О чём вы? – Гиз не простит тебе. Он так просто этого не оставит. – Увы, – согласился герцог Анжуйский, – у меня даже нет оправданий. Вы правы, отныне он будет ненавидеть меня. – Вы враги. Теперь. Это уже не остановить. Тебе нужно обезопасить себя, ведь он не успокоится. – Вы правы. Тысячу раз правы, и от этого мне становится ещё печальнее. Мы только закончили открытую войну с гугенотами, а я должен тотчас вступать в скрытую борьбу с Гизом. – Ничего не поделаешь. Остаётся лишь принять всё таким, какое оно есть.