Пламя

Екатерина имела в своём запасе огромное количество красноречивых взглядов на любой случай. Когда наступала определённая минута, один взгляд из этого рациона вспыхивал в её глазах и насквозь простреливал того, на кого она его нацеливала. Если бы глазами можно было убивать, наверняка, добрая треть Франции врагов правительницы сейчас лежала бы в сырой земле. Но, к счастью Анри, на которого сейчас был направлен один из тех самых взглядов, губить людей подобным способом было невозможно, поэтому он продолжал спокойно прогуливаться по аллее в саду подле короля и даже не замечал, что является объектом пристального наблюдения. Медичи же мысленно вела диалог сама в собой, расценивая создавшееся положение, и раз за разом приходила к выводу, что вместе с Жанной Д'Альбре стоило отравить и её сына, поскольку сейчас от него проблем было ничуть не меньше. То, что происходило в данный момент, раньше не присутствовало даже среди худших опасений королевы-матери: над Францией нависла угроза смены династии! Пока что не напрямую, конечно, но стоило не только опасаться, но и бить тревогу. Сейчас, в начале апреля, уже вовсю велись разговоры о том, что герцог Алансонский может заполучить корону Наварры. И в первые же дни, как пошли слухи, Екатерина заметила, что Анри подозрительно спокойно на них реагирует. У неё в душе сразу зародились подозрения. Карл болен. Генрике в Польше. Если Франсуа уедет а Наварру – Анри останется ближайшим наследником престола. И, учитывая, как Карл к нему благоволит, Франция может быть оставлена проклятому Бурбону, в случае смерти короля. Королева сразу разгадала, на что рассчитывал Анри. И видела, что ни Франсуа, ни Карл этого не понимают. Король не прочь отослать брата и сделать наследником наваррца, Алансон, как всегда, ни во что не вдумывается, его поманили короной – он пошёл. Екатерина со слабыми стоном откинулась на спинку кресла, вынесенного в сад специально для неё. Заметив подобное выражение усталости, к ней тотчас подбежала фрейлина, начав допытываться, как она себя чувствует. Новая старшая фрейлина безумно раздражала. Она была и верной, и обладала необходимыми умениями, но как же была навязчива! Уже в который раз флорентийка пожалела о нелепой смерти Шарлотты. Не то чтобы она была сентиментальна, чтобы печалиться о гибели своей придворной дамы, но Сов прекрасно справлялась со своими обязанностями и не докучала. И что в итоге? Екатерина решилась принести её в жертву, чтобы избавиться от Наваррского, а потеряла только Шарлотту, совсем напрасно. "Оставьте меня", – отрывисто приказала Екатерина. Она понимала, что как бы безволен и покорен её воле ни был несамостоятельный король – сейчас всё зависит от его решения. Поговорить с Франсуа – не вариант. Он не поймёт опасности, решит, что ему не хотят отдавать корону. Алансон иногда вёл себя, как обидчивый подросток. И что тогда? Пытаться убедить Карла? Но он не слушает! – Ваше Величество, – раздался над ухом знакомый голос. Королева подняла взгляд и увидела присевшую в реверансе подле её кресла герцогиню Немурскую. – Анна, дорогая, – женщина рассеянно кивнула. Только этой интриганки ещё здесь не хватало! Медичи помнила, сколько д'Эсте приносила проблем при жизни её покойного первого мужа, Франсуа, когда тот был близок к власти. Супруга втайне настраивала его против Екатерины, хоть и делала вид, что является ей подругой. – Вам это не нравится, – хмыкнула Анны, прослеживая взгляд королевы-матери. Последняя лишь повела плечом. Нет смысла ей это опровергать. В конце концов, Анна – опытная придворная и неглупая женщина, поэтому было бы странно, если бы она не догадалась о мыслях Екатерины в данный момент. – Наваррец явно ни к чему хорошему вас не приведёт, – продолжала д'Эсте, – а Его Высочеству, герцогу Алансонскому, следовало бы понять в какое нелепое предприятие он хочет ввязаться. – Кто бы ему это объяснил, – вздохнула флорентийка. – А кого он слушает? Екатерина мрачно рассмеялась. – Никого. Анна присела на соседнее кресло. Взглянув на неё краем глаза, королева обнаружила задумчивость на её лице. – А Её Величество, королева Наваррская, разве не близка с братом? – через какое-то время, наконец, вымолвила герцогиня. Екатерина удивлённо подняла брови. А ведь мысль, действительно, дельная! Вот только кого послушает сама Марго? – Это верно, – кивнула Медичи. – Но кто-то должен донести эти мысли до неё же самой. – Ваше Величество, – улыбнулась Анна, – подумайте сами, это же проще простого! Вам понадобится помощь ваших покорных слуг – меня и моего сына. Екатерина посмотрела на торжествующую Немурскую. Соглашение с Гизами? Какое безумие! Но почему бы пока не объединиться с ними против общего врага – наваррца? *** Гиз стремительно вошёл в слабо освещённую приёмную своего дворца, где сейчас были задёрнуты портьеры, а свечи зажжены лишь в нескольких канделябрах. Причиной к этому являлось то, что Генрих поначалу полагал, что проведёт этот вечер один и заранее не отдал слугам приказ приготовиться к приёму кого-либо. Но сложившиеся обстоятельства вынудили его, ещё будучи в Лувре, передать через пажа записку королеве Наваррской, где он умолял её этим вечером прийти в отель Субиз, поскольку ему нужно безотлагательно обсудить с ней крайне важный вопрос. И впрямь, медлить было нельзя. Сейчас остаётся последняя возможность попытаться подействовать на Франсуа, потому что дальше, приближаясь к власти, он точно слушать никого не захочет. Власть отравляет и подчиняет к себе, заражая в душе человека непомерное желание и подчиняя себе все его мысли. И вот, герцогу доложили о том, что во дворец прибыла дама. Он поспешил спуститься вниз, даже не удосужившись накинуть колет поверх белой рубашки, расшнурованной на груди. Когда Гиз оказался в приёмной, Марго уже стояла посреди помещения, скинув с головы чёрный капюшон плаща. Румянец на постоянно бледных щеках выдавал её волнение и то, что она спешила. Чисто подсознательно Генрих ощутил укол удовлетворённого самолюбия, вызванный тем, что она ради него торопилась. – Здравствуй, Генрих. Ты просто прийти. Что-то случилось? – завидев его, взволнованно спросила она. Голос её разнёсся под расписанными сводами полупустого особняка. Молодой человек подошёл к ней, собственноручно помогая снять плащ, под которым оказалось платье из переливающейся золотисто-рыжеватой парчи, наряд истинной французской принцессы, и богатый, и кокетливый. – Добрый вечер, милая, _ он не удержался и поспешно оставил поцелуй на её шейке. – В некотором плане, и так. Не то чтобы случилось, но постепенно происходит. Давай мы пойдём в гостиную, а потом я тебе всё расскажу? Марго согласилась, и они двинулись к выходу в анфиладу западных комнат первого этажа. Гостиная была третьей из них: достаточно просторная, роскошно отделанная комната, достойная громкой фамилии Гизов. Тёмно-зелёные стены, мебель из красного дерева – всё это прекрасно сочеталось. Генрих галантно пригласил Маргариту присесть на диванчик у небольшого столика, куда она незамедлительно опустилась, вопросительно смотря на него. Он приказал подать вина, а потом заговорил: – Ты, конечно, слышала о том, что герцог Алансонский подумывает о короне Наварры? – Да, – кивнула она. – Ты об этом хотел поговорить? Надеюсь, это не опасно для него? – В том-то и дело, что опасно! Мать пару часов назад рассказала ему всё о ситуации при дворе, которую он и сам прекрасно видел. Ему было известно о том, какое влияние Марго может оказывать на своего брата Франсуа. А он сам, Генрих, может оказывать влияние на Марго. Разумеется, есть риск, заключающийся в том, что она сама не глупа. Значит, ей ясно, что, если Алансон уедет в Наварру, возможным наследником станет Анри. А она сама, как его жена, получит возможность однажды стать королевой Франции. Маргарита, несмотря на все её достоинства, как и прочие, обладает тщеславием. Конечно, она не прочь примерить французскую корону. Поэтому Гизу и придётся соврать ей, утверждать, что здесь есть риск для Франсуа. Она не станет подвергать опасности брата. Никто не тронет герцога Алансонского, потому что он один из Валуа, но Марго можно убедить в обратном. Она должна испугаться. Генрих чувствовал угрызения совести, ведь сейчас он использовал её. Раньше герцог себе такого не позволил бы. Но время движется вперёд, ставки поднимаются. Если сейчас он уберёт наваррца из очереди на престол – сам станет на шаг ближе. Если окажет услугу королеве-матери – ещё больше привяжет её к себе, обезвредит самого себя. Если, в конце концов, для него всё сложится удачно – он сам наденет сверкающую корону на голову Маргариты. Ради этого сейчас можно пойти на обман. – Я счёл своим долгом предупредить тебя, – он взял её руку в свою, – ведь мне известно, как ты дорожишь братом. – Признаться честно, меня уже посещали мысли о том, что в планах Франсуа, может заключаться риск. Для матушки это невыгодно, поскольку, если Франсуа уедет, здесь останется Анри, которому они ни за что никогда не пожелает отдать корону Франции. Так тебе известно что-то? Ты слышал об её мыслях на этот счёт? Я боюсь, как бы она не начала плести какие-нибудь заговоры и против Франсуа, и против Анри... Всё это так сложно! Я, право же, ничего не понимаю! Маргарите было сложно собрать всё в голове воедино. – Просто послушай меня и попытайся убедить герцога Алансонского в том, что ему не стоит претендовать на корону Наварры, поскольку для него это опасно. Тебя он может послушать. – Конечно. Спасибо тебе за такую заботу, – Маргарита посмотрела на него с нежностью и признательностью. – В конце концов, твой брат, в качестве наследника престола, будет куда лучше твоего мужа, – усмехнулся Генрих. – Но я могла бы стать королевой, в случае, если Франсуа будет в Наварре, Генрике – в Польше, а с Карлом, не приведи Господи, что-нибудь случится. – Ты не станешь королевой при таком раскладе, – покачал головой Гиз. – Твоему мужу ни за что не позволят занять престол, ты же понимаешь. Против него настроены все – твоя семья, католическая Франция, почти всё дворянство. Его попросту убьют. И тебя могут не пожалеть. Она испуганно вскрикнула. – Как же всё это страшно! Генрих встал, подошёл к ней и опустился на колени у её ног, по очереди целуя её руки. – Слушай меня, и всё будет в порядке. Я тебе обещаю, моя королева, – проговорил он. Марго наклонилась и мягко его поцеловала, а в глазах её светилась лишь бесконечная преданность и доверие. – Я сделаю всё, что ты скажешь, – прошептала она ему в губы. *** Анри нервно ходил из угла в угол по своей спальни. Состояние его было нервным до предела, поскольку столь замечательный план провалился. Непонятно, что произошло, но Франсуа вдруг передумал ехать в Наварру. Должно быть, кто-нибудь из недоброжелателей Анри смог убедить принца. А, между тем, статус наследника мог бы принадлежать беарнцу, если бы последний уехал! Анри долго ждал, прежде чем начать действовать. При дворе он играл роль безобидного дурачка, но стоило ему решиться воспользоваться своим немеренным умом и вступить в игру – сразу отреагировали его противники. Но он так просто не сдастся! В данный момент в Анри вдруг проснулась жажда власти и тщеславие, что он даже позабыл о том, что Франсуа является, ко всему прочему, его другом. Ему подумалось, что всего лишь стоит настроить против него Карла, тогда король сам отошлёт брата, не учитывая его желаний. Нынешний король Наваррский не переживал из-за того, что он теряет родную страну. В конце концов, Франция этого стоит! Бурбон он или нет? Здесь все вступают в борьбу, он не будет исключением. К тому же, Анри думал и о том, что должен сполна отомстить Франсуа за всех тех близких ему людей, которых они погубили. Он решился выйти из тьмы на свет. И теперь в борьбе будет ещё одна сторона. "В конце концов, в Наварре Франсуа будет куда лучше!" – успокоил он себя напоследок, перед тем как опуститься за стол и начать судорожно обдумывать свои дальнейшие действия.