Пламя

Анри в Венсенском замке. Марго бежала по коридорам так быстро, что, казалось, воздуха в лёгких уже не осталось. Тяжёлые юбки вздымались при каждом движении, напоминая паруса стремительно несущегося по волнам корабля. Идиот Анри в этом проклятом Венсенском замке! Разумеется, подобного следовало ожидать. Когда-нибудь должен был найтись повод его арестовать. Но кто просил его устраивать заговор, втягивать туда Франсуа и делать всё это без её ведома?! Марго плохо понимала, что произошло. После того, как ей удалось убедить Франсуа не брать корону Наварры, всё начало развиваться слишком быстро. Она слышала лишь обрывочные сплетни, но никто не мог ей толком ничего объяснить. Как же она устала и запуталась! Но вот итог: Анри в Венсенском замке. И это очень плохо. Она узнала новость только что и сразу кинулась туда, где должен был находиться король. Уж он -то обязан будет всё ей растолковать! Когда Маргарита ворвалась в большой зал, где столпилось множество придворных, взбудораженных последними новостями, все взгляды резко обратились к ней. Мгновенно повисла тишина. Растрёпанная и тяжело дышащая девушка стояла на пороге, а десятки глаз смотрели на неё, не то сочувствующе, не то презрительно. Кто она теперь? Жена предателя короны, бывшего гугенота! При дворе её, конечно, всегда любили. Но это было, пока она являлась сестрой короля Франции, в первую очередь. Однако сейчас она оказалась женой короля Наварры. – Бедняжка! – шепнул кто-то в тишине. – А вдруг она с ним заодно? – послышался чей-то писклявый голос. – Ах, какой скандал! Голоса начали сливаться в общий гул. Марго казалось, что она в кошмаре, у неё начинала кружиться голова. Со своего места на возвышении поднялся Карл и сделал несколько шагов по направлению к ней, протягивая руки. На его лице была растерянность и безысходность. Конечно, его заставили арестовать Анри! Франсуа тоже поднялся. Вид у него был какой-то напуганный, загнанный. Он испытывал не то страх, не то чувство вины. Маргарита заметила и мрачную торжествующую улыбку на лице матери, и выражение удовлетворённости в глазах находящейся неподалёку от неё герцогини Немурской. Но самым большим для неё открытием был взгляд Генриха, твёрдо стоящего подле матери недалеко от королевского трона. Он так и говорил:"чего же ты ждёшь?" Неужели Гиз не просто так убеждал её в том, что Франсуа нужно отказаться от Наварры? Не причастен ли он к заключению Анри? Она беспомощно оглянулась. Никто не произносил ни слова. Все выжидающе смотрели на неё. Казалось, даже воздух замер в помещении. И Марго поняла: она опять должна сделать выбор. Либо она сейчас со своей семьёй и с Генрихом, либо с Анри. Пройдёт и встанет рядом с ними, как ни в чём ни бывало, – двор примет её, как и раньше, с обожанием, в качестве сестры короля. Нет – станет для всех женой Наваррского. Она хотела было двинуться вперёд, но тут её поразила мысль: Анри остался один. Что если ему никто не поможет? Гугеноты легко предложили его корону другому, католики продолжают презирать, королеве-матери он лишь мешает. А вдруг его решат казнить? Она не может остаться в стороне! – Что с моим мужем? – недолго думая, громко выпалила Марго. Её звонкий голос прорезал тишину. – Он в Венсенском замке, – со вздохом ответил Карл. – На каких основаниях вы его туда посадили?! – Он составил заговор против Его Величества, твоего брата, – холодно ответила Екатерина. – Пытался бежать. – Это неправда! Для чего ему это?! Я немедленно требую его выпустить! – Это никак невозможно, любезная сестрица, – покачал головой Карл. Маргарита порывисто бросилась к нему. Ей было всё равно, что придворные на них смотрят, а об этикете она и вовсе позабыла. – Я прошу тебя, не делай этого! Ты же знаешь, что он не пошёл бы против тебя! По его грустному взгляду было ясно, что ему жаль, что он прекрасно понимает невиновность Анри. Уж явно, если тот что-то и планировал – то не против самого короля. Единственное, он мог бы хотеть сбежать, но, в конце концов, это не то преступление из-за которого запирают в тюрьме, да ещё и угрожают казнью! – Невозможно, – ответил Карл. – Вы опять за своё? – воскликнула Марго, смотря на родственников. – Не удалось погубить его в Варфоломеевскую ночь, так вы решили теперь возвести его на эшафот?! – Держи себя в руках! – Екатерина тоже вскочила с места, держась за подлокотники и глядя на неё пылающим гневом взглядом. – Марго, мы... – начал Алансон. – Молчи! – резко оборвала его королева. Он тотчас умолк. Маргарита уже хотела было разразиться очередным потоком обвинительных речей, как неожиданно рядом материализовался Генрих. – Ваше Величество, вам нехорошо, давайте я провожу вас на улицу, чтобы вы вдохнули свежего воздуха, – абсолютно владея собой, предложил он. – Да-да, – кивнула Екатерина, – моей дочери дурно. Выведите её, герцог, будьте так добры. Сейчас было не до приличий, а Гиз – единственное спасение от разъярённой Марго. Придворные продолжали тихо перешёптываться, наблюдая за тем, как королева Наваррская покидает зал, влекомая своим любовником и не сумевшая толком заступиться за мужа. Она позволила себя увести. В конце концов, если Генрих решил выйти с ней – значит это нужно. Быть может, он ей всё растолкует? Вскоре они оказались в саду. Гиз тотчас взял Маргариту за плечи, мягко, но цепко, в упор глядя на неё. – Ты не должна устраивать таких прилюдных сцен, – строго произнёс он. – Твоей семье это не помогает. – Но они арестовали Анри! Боже мой, скажи мне, что случилось?! Я ничего не понимаю, мне страшно! Она была в смятении, губы у неё дрожали, а на Генриха она смотрела, как на последний выступ скалы, за который можно ухватиться, срываясь в бездну. – Король Наваррский пытался вывезти оставшихся в Париже гугенотов и сбежать, – немного помедлив, ответил он. – Зачем ему это делать?! – Ясное дело, чтобы освободиться, добраться до Наварры и стать во главе гугенотских войск для новой войны. – Какие глупости! Марго была уверена, что Анри ничего подобного делать не станет. Он же прекрасно понимает, что в этом нет никакого проку! – Не глупости, а измена, – убеждённо произнёс Гиз. – Более того, он требовал помощи и у герцога Алансонского, которые не смог ему отказать по причине их дружбы. Твой драгоценный муженёк пытался переманить на свою сторону предателей ещё и твоего брата! Благо, заговор раскрыли и успели предотвратить. Я со своими и королевскими людьми лично видел, как наваррец пытается покинуть Лувр со своими дворянами, мы их задержали. И тебе нет нужды пытаться его защитить. Он виновен и понесёт наказание. Это звучало ужасно. Маргарита перестала понимать, где друзья, а где враги. Её возлюбленный выступил против её мужа, который пошёл против её брата... Какое-то сумасшествие! Девушка схватилась руками за голову, зажмурилась, исступлённо повторяя:"Господи, дай мне сил пережить всё это!" Она была между тремя сторонами, на каждой из которых были дорогие ей люди, и понятия не имела, как выбраться из этого ада. Вот бы сейчас происходящее оказалось дурным сном, после которого она проснётся, и всё снова будет просто и ясно. Генрих обнял её, успокаивающе поглаживая по голове. Должно быть, она вот так всегда будет прятаться в его объятиях и едва ли сможет кому-нибудь в чём-нибудь помочь. Но, в конце концов, у неё просто нет сил. *** Венсенский замок был построен на месте охотничьего домика Людовика VII в четырнадцатом веке, во время правления Филиппа VI. Представлял он собой средневековую крепость, отличительной чертой которой была огромная башня из белого камня. Замок располагался на окраинах Парижа и был окружён Венсенским лесом, местом пустынным, поросшим зелёными зарослями и имеющим не самую лучшую репутацию, поскольку в народе о нём ходило множество пугающих слухов, начиная от рассказов про убийц и грабителей, заканчивая ледянящими душу историями о заблудших призраках заключённых и висельниках. Сейчас, во время правления Карла IX, здесь располагалась тюрьма, в которую и заключили Анри. Камера его представляла из себя комнату с решёткой на окне, где были все удобства. Днём ему даже позволено было ходить по замкнутому двору замка, в том числе, и посещать часовню – огромную готическую постройку с искусно выполненными витражами, через которые, как и во многих других соборах Европы, причудливо просачивался свет, создавая ощущение мистической таинственности происходящего в этих стенах. Король Наваррский своё заключение принял с достоинством. У тех, кто сопровождал его в тюрьму, даже сложилось ощущение, что он совершенно не переживает, вполне предполагал, что всё так сложится, и, более того, пребывает в уверенности, что заточён здесь будет недолго. Всё это было более чем странно. Однако Анри оказался в смятении, когда ему сообщили, что в замок прибыл герцог Алансонский для свидания с заключённым. На лице короля Наваррского сразу же отразилась сильнейшая задумчивость, будто он размышлял, что ему сделать или не сделать. Франсуа же, въехав во двор замка, сразу же спрыгнул с коня, оставив его на милость своих сопровождающих, и со всех ног бросился ко входу. Хорошо, что сейчас рядом не было матери, которая обязательно бы его окликнула и напомнила, что принцам не пристало бегать. Как только он оказался в здании, комендант сразу же повёл его наверх, туда, где был заперт Анри. Приказ короля впустить принца пришёл где-то полчаса назад, поэтому теперь пропустили его без разговоров. Тяжёлый замок с характерным лязгом открылся и Франсуа зашёл в комнату. Король Наваррский порывисто вскочил и сделал несколько шагов к нему. – Оставьте нас, – приказал Алансон. – Вам не давали указаний о том, что узника нельзя оставлять со мной наедине, – дополнил он после того, как комендант попытался что-то возразить. Последнему пришлось удалиться. Тогда герцог Алансонский, растеряв все остатки холодной аристократичности, кинулся к Анри и сжал его ладони в своих. – Бог мой, я боялся, что меня к тебе не пустят! – вскричал он. – Ты пришёл, – выдавил из себя улыбку беарнец. Франсуа отпустил его руки и нервно прошёлся до стены и обратно, заламывая пальцы. – Должен признаться, – наконец нарушил он повисшую тишину, – я перед тобой чертовски виноват. Анри удивлённо изогнул бровь. Принц выжидающе смотрел на него. – Если уж мы переходим на откровенности, – немного помедлив, произнёс Наваррский, – когда ты шёл сюда, я полагал, что мне следует просить у тебя прощения. Теперь пришла очередь удивляться Валуа. – Ты? Но я пытался отобрать твою корону! Мне её предлагали, я соглашался поначалу. Передумал только потом. Решил тогда помочь тебе, когда ты просил. Но теперь мне ясно, что я поступал совсем не по-дружески, когда так легко принимал то, что плыло ко мне в руки, хотя принадлежало тебе, – он выпалил всё это на одном дыхании, уставившись в каменный пол, покрываясь краской стыда. Анри невесело усмехнулся. Когда Франсуа поднял взгляд, он перехватил его и сам заговорил: – Мне всё это прекрасно известно, и, поверь, всё это сущие глупости. Я видел, что ты подумываешь о Наварре, и совершенно этому не препятствовал. А знаешь почему? Совершенно не из благородных побуждений. У меня был план: дождаться, пока ты уедешь, и занять твоё место, в конце концов, добившись того, чтобы король назначил меня своим наследником. Франсуа охнул. Он и не думал, что наваррец всё так просчитал. – А когда ты отказался от Наварры, – продолжал Анри, – я решил пойти на подлость и настроить Его Величество против тебя, чтобы он сам отослал тебя или хотя бы лишил прав на престол. Именно поэтому я и втянул тебя в этот заговор, чтобы все, в конце концов, решили, что это твоих рук дело, ты выступаешь против воли короля, а я здесь вообще не при чём. Но заговор успел раскрыться, как видишь, а ты – оправдаться. Итог один: я заточён здесь и не знаю, сможешь ли ты меня простить. Франсуа несколько минут напряжённо всматривался в его черты, неизвестно что в них разыскивая, а потом вдруг широко улыбнулся. – Как будто при французском дворе есть не подлые люди! – со смехом воскликнул он. – Теперь я вижу, ты вполне себе наш. И, более того, я тебя прекрасно понимаю. Поэтому прощаю. Было бы глупо не простить, ведь я сам такой же и легко пошёл бы на подобное. Думаю, раз мы рассказали друг другу правду, хватит нам строить козни, мы снова можем быть друзьями. Они сердечно обнялись. Обоим уже хватило лжи, молодые люди решили положить конец интригам и борьбе. – И я обязательно тебя вытащу отсюда, – пообещал Франсуа напоследок. – А когда ты вернёшься, знай, что твои подданные снова с тобой. Я говорил с ними, они обещали тебе поддержку. Если вдруг ты захочешь уехать в Наварру – я тебе помогу.