Пламя

С утра Екатерина направилась в покои сына. Она была на взводе, поскольку, как только королева проснулась, ей рассказали о вчерашней драке герцога Алансонского и короля Наваррского, которую она не застала, покинув празднество раньше. Новость эта её просто взбесила. Где подобное видано?! Королева-мать была не лучшего мнения об умственных способностях младшего сына и сразу пришла к выводу, что о последствиях он не думал. Но Анри... Как он вообще посмел?! Екатерина дожидалась приезда Генрике, чтобы рассказать ему о той книге. В конце концов, он ведь теперь король, так пускай рассудит. И если наваррец действительно виновен в смерти Карла – ему точно не сдобровать. Он ответит за всё сполна. Когда Екатерина подошла к комнатам Генрике, который ещё не переместился в королевские покои, поскольку решил переделать их под свой вкус, у входа она с удивлением обнаружила стражников, которые при её появлении с почтением не расступились, что им подобало сделать. – Что это значит?! – возмутилась она. И до того взвинченная, королева разозлилась ещё больше. – Его Величество ещё не изволили встать, – отчеканил один из них. – Я его мать! – с этими словами она властно потеснила его, а стражник не посмел противиться. Таким образом, Екатерина оказалась внутри, но, миновав гостиную и распахнув двери в спальню, она пожалела о том, что не послушала негласного совета стражника не входить, поскольку видеть с утра в постели собственного сына обнажённого Дю Га явно не составляло для неё величайшего наслаждения. Генрике в это время усиленно протирал глаза, поскольку разбудил его именно шум шагов новоприбывшей. – С добрым утром, матушка, – невозмутимо поздоровался он, когда окончательно стряхнул с себя остатки сна. – Что вас привело сюда в столь ранний час? Произнесено это было таким тоном, будто происходящее совершенно обыденно. – Доброе? – королева покосилась на Дю Га, который даже не соизволил проснуться. Король перехватил её взгляд. – Ах, да! – усменулся он. – Эй! – потряс за плечо Луи. – Тебе лучше хотя бы прикрыться, поскольку здесь дамы. Дю Га сразу же вынырнул из объятий Морфея. Увидев королеву-мать, он лишь нагло улыбнулся, должно быть, невозмутимость переняв у Генрике. – Ваше Величество, какая встреча! Екатерина посмотрела на него одним из Тех взглядов. Все поняли намёк. – Думаю, тебе пора, – хмыкнул король. – Как жаль покидать вас, Ваше Величество, – Луи поцеловал его в плечо, а потом соскользнул с кровати, попутно накидывая рубашку и собирая вещи, а затем направляясь к выходу. Остановившись в дверях он насмешливо поклонился и скрылся в коридоре, даже не удосужившись полностью одеться. – Надеюсь, по дороге он не шокирует какую-нибудь особо впечатлительную барышню, – хмыкнул Генрике, набрасывая лежащий на кресле возле кровати шёлковый халат. – Неужели это правда? – вздохнула королева-мать. – Что правда? – То что говорят про тебя и этих... – она даже не знала, какими словами назвать так раздражающую её компанию сына. – Вы видели только "этого", а не "этих", – заметил он, наливая себе вина, – что уменьшает их вину в ваших глазах. – Мне кажется, ты надо моей издеваешься, – женщина устало опустилась на край софы. – А что вы хотите от меня услышать? Я провожу своё свободное время, как хочу и с кем хочу. При дворе, знаете ли, выбор не так уж велик. Остаются, разве что, ваши прекрасные дамы и мои миньоны. Ещё неизвестно, что хуже. – В Польше на тебя жаловались! Сын мой, нельзя же позволять всяческому разврату властвовать над собой! – Во-первых, напоминаю вам, что мы не в монастыре, а я не давал обет целомудрия. Во-вторых, надо мной ничто не властвует. То, что было в Польше, я делал намеренно и ожидал возмущения, но всё это там и осталось. Поверьте, я знаю меру всему. Мне ясно ваше беспокойство о том, что любые скандальные слухи в мгновение ока разлетаются по всему Лувру и по всему Парижу, но я могу вам пообещать, что всё происходящее в моей спальне не выйдет за её пределы. – Я просто волнуюсь за тебя. Скажи мне, это не серьёзно? То есть... – она подбирала слова. – Франции нужны наследники... Но если вдруг ты... Генрике вдруг расхохотался, да так громко, что стражники снаружи, должно быть, подскочили от неожиданности. Екатерина недоумённо смотрела на сына, который даже схватился за живот. – Не переживайте, – отсмеявшись, поспешил успокоить её он, – это не серьёзно. Я не из тех, кого интересуют только мужчины. И Дю Га – не любовь всей моей жизни, ради которой я объявлю войну всему миру и отрекусь от Папской церкви, как некогда сделал это в Англии Генрих VIII, чтобы жениться на Анне Болейн. Если уж вам так интересно, он просто всегда под рукой, а мне нужно хоть иногда отдыхать. – Хорошо, – кивнула Екатерина, – ты меня убедил. Но, прошу тебя, никогда не позволяй фаворитам приобретать влияние на тебя. И кстати, к слову о наследниках! Тебе следует уже начать искать себе королеву. Ты не думал об этом? – Признаться честно, пока нет. Король поджал губы. Разумеется, ему придётся жениться. Только вот на ком? Снова пришли больные мысли о Марго. С ней, пожалуй, он утратил возможность любить кого-то другого. Пытался забыться в объятиях и женщин, и мужчин, но получалось плохо. Как же он тогда сможет создать семью? – Помни, что любовь в браке – не самое главное условие, поэтому её ты можешь искать в другом месте, хоть всю жизнь, а жениться нужно скорее, чтобы как можно раньше обеспечить себя наследниками. Это укрепит твои позиции на троне. Она была права. Чертовски права. И тут, Генрике вспомнил кое о ком. Ему нужна была женщина, которая сможет быть с ним рядом, оказывать поддержку, родить ему здоровых детей и быть хорошей, великодушной королевой для Франции, которую будет уважать и знать, и народ. Пускай король даже не будет любить её, но нужно, чтобы он хоть что-то от неё получал, необходимо взаимопонимание между ними. – У меня появились мысли на этот счёт. Но я вам чуть позже скажу, мне надо обдумать. – Замечательно, – улыбнулась Екатерина. – Если нужно будет, я тебе помогу. В этот момент сообщили, что в гостиной подан завтрак. Генрике пригласил мать присоединиться к нему. Уже сидя за столом, он спросил: – Так вы за этим приходили? Поговорить о моей женитьбе? Екатерина снова нахмурились, к ней вернулось прежнее недовольство и возмущение. – Нет, я пришла по другому поводу. Я тебя умоляю, помоги мне прекратить то, что не позволял Карл! – Что же? – Происки наваррца! Мало того, что нам не удалось избавиться от него в Варфоломеевскую ночь, так он мешал нам и дальше! Пока тебя не было, тут столько всего произошло! Думаю, ты о многом слышал. Сначала этот наглец посмел устроить заговор, да ещё и втянуть туда Франсуа, на которого он приобрёл влияние, втеревшись ему в друзья. Вчера же, как мне рассказали, он устроил эту скандальную драку, что, ни то что короля, дворянина недостойно! Но самое страшное его преступление не в этом. Когда твой несчастный брат Карл умирал в страшных муках, мы обнаружили книгу о соколиной охоте, которую он читал до того, как его состояние ухудшилось. Собака Карла грызла эту книгу, отчего тотчас умерла. Это ужасно! Полагаю, страницы были пропитаны ядом. И что ты думаешь? Эту книгу Карл взял у Наваррского. Это же преступление в чистом виде! Генрике поражённо вскочил на ноги. – Вы хотите сказать, что он намеренно отравил Карла? – Это очень даже возможно. И тебе, кстати, тоже следует остерегаться. Я требую правосудия! Она тоже вскочила на ноги и бросилась к молодому человеку, хватая его за руки. – Не позволь этому деревенскому нищеброду нанести ещё больший урон династии Валуа! Генрике был поражён. Он не любил Анри, но представить себе не мог, что тот способен на убийство короля. В этот момент доложили о том, что герцог Алансонский требует, чтобы его срочно пропустили к королю. Мать и сын переглянулись. А ему-то что здесь понадобилось? Через пару секунд в комнате возник уже сам Франсуа, который выглядел крайне взбудоражено и, только войдя, тотчас принялся громко кричать: – Я требую справедливости! Генрике, который уже отошёл от первого потрясения, вызванного словами матери, подошёл к принцу, успокаивающе кладя руки ему на плечи: – Сначала перестань так шуметь, – сказал он. – Какие все требовательные, однако же! Я только второй день являюсь королём, да и то пока некоронованным, а меня уже атакуют безумные родственники со своими фантастическими жалобами! В конце концов, дорогая матушка, – он повернулся к Екатерине, – мне кажется, моего брата погубил не яд и не болезнь, а он просто предпочёл сбежать от всех вас как можно дальше, хоть и на тот свет. – Как ты можешь шутить над этим?! – возмутилась флорентийка. Генрике, не обратив внимания на её реплику, снова обратился к Франсуа, убирая ладони с его плеч и возвращаясь в своё кресло: – Так что с тобой успело произойти, дорогой братец? – Это просто возмутительно! – вновь начал кричать Алансон. – Этот наваррский королёк совсем лишился рассудка! Я, между прочим, теперь наследник французского престола, а он посмел поднять на меня руку! Но между нами не может состояться дуэль, всё это из-за нашего положения, а иначе вопрос чести не решить! Я требую разрешить дуэль, иначе я покончу с собой! – Франсуа, при всей моей любви к тебе, прости, но ты не из тех благородных храбрецов, которые кончают жизнь самоубийством, не имея возможности отстоять свою честь. Генрике во всех ситуациях, даже самых критичных, не изменял своему скептицизму и иронии. Герцог Алансонский же оскорблённо насупился. – Не кажется ли вам, – продолжал король, – что за одно утро многовато жалоб на этого наваррца? Право же, вы меня разочаровываете. Думал, герой дня и предмет всех последних обсуждений – я, а оказалось – он. И чего вы от меня хотите? – Справедливости! – хором выпалили Екатерина и Франсуа. – Единогласие в самом прямом смысле этого слова. Посмотрите, какая забавная ситуация получается: вы, матушка, видимо, хотите отправить его на эшафот. А ты, Франсуа, заколоть шпагой в бою. – Подождите! – воскликнул Алансон. – Я говорю про нанесённое оскорбление и честный бой. Но на эшафот-то его за что? – А эту остросюжетную историю может пересказать вам наша матушка, которая утверждает, что король Наваррский отравил Карла, но мой рассудок говорит мне не верить этому, поскольку очевидно, что для наваррца не было никакой выгоды в его смерти. Сами подумайте, если бы Карл был жив, вы бы сейчас не находились в этой комнате и наперебой не предлагали варианты, как отправить беднягу Анри на тот свет. – Так речь о той книге? – догадался Франсуа. – Нет, я, конечно, сейчас в ссоре с Анри и даже хочу убить его, но тут могу поручиться за него. Он сам не знал, откуда книга у него оказалось. Ясно было, что её подкинули, причём, скорее всего, покушаясь на его жизнь. А кто – этого мы никогда не узнаем. К тому же, Карлу врачи и без того прочили недолгую жизнь. Возможно, что для его кончины и никакая книга не нужна была. – Надо же, где ты научился соображать? Я поражён! – не сдержался от издёвки Генрике, которому уже порядком надоели эти разборки. – Впервые в жизни я признаю твою мысль дельной. Мне кажется, на этом можно разойтись. – А как же моя дуэль?! – Франсуа даже пропустил мимо ушей колкость. – Раз уж тебя посетила способность думать, я не позволю, чтобы в эти благословенные времена тебя случайно закололи. Поэтому никакой дуэли не будет. И только попробуй ослушаться! – уже строго добавил он. – Ты упускаешь убийцу! – возопила Екатерина. – Докажите, матушка, что он убийца. Тогда, я вам обещаю, его голова сразу же полетит с эшафота. И, право же, я вам её подарю! Королева-мать была зла. Подумать только, он в открытую насмехался! Генрике не принял её слов всерьёз. Но она ему ещё докажет то, во что он так упорно не хочет верить. А если он и дальше будет отказываться свершить правосудие – она сама об этом позаботится. – Теперь позвольте мне покончить с завтраком и одеться. Боюсь, что дальше меня ждут дела государства, которых за время, пока я ехал, накопилось немало, – заявил Генрике. В тоне, которым он это произнёс, уже не было шутовских ноток, которые звучали в разговоре до этого, а, напротив, фраза эта была произнесена с королевским достоинством. Екатерине и Франсуа оставалось лишь направиться к выходу, так и оставшись ни с чем. – Кстати, – Алансон обернулся в дверях, – по дороге сюда я встретил Дю Га не в самом пристойном виде. Следи за ним получше, а то ещё уведут! – Что касается тебя, Луи человек не настолько лишённый вкуса, чтобы с тобой связаться! – фыркнул Генрике, снова от величия возвращаясь к насмешкам. Всё-таки крайне необычной личностью он был. *** Франсуа, вернувшись в свои покои, с величайшим удивлением обнаружил там Анри, который, кажется, ждал его, опираясь на большой дубовый стол в салоне принца. – Как это понимать?! – вскричал герцог. Первым его порывом было нарушить запрет брата и здесь же броситься на противника с обнажённой шпагой, но его остановило выражение лица короля Наваррского, которое казалось абсолютно дружелюбным. – Не кипятись, – промолвил Анри. – Я пришёл просить прощения. Франсуа опешил. – Ты? Прощения? – Как это не удивительно, но да, поскольку я действительно перед тобой виноват. В конце концов, драку первым начал именно я. Принц не знал, что сказать. Он уж точно не ожидал извинений. Через нескольких минут задумчивого молчания он неловко пробормотал: – Даже же знаю, что сказать. Я тоже, наверное, должен извиниться за свои слова. И перед Шарлоттой, будь она жива, я бы тоже извинился, поскольку напрасно отзывался о ней так, ведь, насколько я понял, с тобой её связывали искренние чувства, за которые она и погибла. Так что, я тоже прошу прощения. У них всегда всё происходило легко и быстро, что ссоры, что примирения. Анри раскрыл свои объятия, в которые радостно бросился Франсуа. – Давай всё забудем, – похлопывая его по спине предложил король Наваррский. – Конечно, друг. И тут Франсуа вспомнил, что лучше его предупредить, касательно планов Екатерины. Он поспешно пересказал утреннюю беседу и убеждал быть осторожнее. Королева-мать ни перед чем не остановится. – И что, ты думаешь, мне надо делать? – не на шутку забеспокоился Анри. Франсуа вздохнул, опираясь на тот же стол. Он посмотрел вперёд, на витражное окно, через которое пробивался свет солнечного дня. Там за пределами раскинулся Париж с его кипущей жизнью, а дальше безграничные зелёные просторы Франции. Лувр для всех, так или иначе, всегда будет оставаться тюрьмой. – Боюсь, тебе нужно бежать, – наконец высказал свои мысли Алансон. – Если при Карле у тебя всегда была надёжная защита, то сейчас её нет. И никакой выгоды от нахождения здесь для тебя тоже нет. Единственное, на что ты можешь рассчитывать при дворе моего брата – эта эшафот и клинок палача, что моя мать старательно пытается организовать для тебя, а Генрике, возможно, и не хотел бы лишать тебя жизни, но для него ты тоже опасен, поэтому, если матушка найдёт даже малейший повод – тебе обеспечена быстрая смерть. В конце концов, если не законным путём, так кинжалом из-за угла или же ядом в кубке с вином. Ты и сам знаешь, тебе уже три раза лишь чудом удалось избежать смерти. Мне кажется, хватит испытывать везение. Такова была печальная действительность. Анри не мог опровергнуть ни единого слова принца. Да и сам он подумывал о побеге, поскольку каменные стены Лувра ничего кроме боли и потерь за эти несколько лет ему не принесли. Не пора ли вернуться домой, о чём он мечтал столько времени? – Я согласен с тобой, – вымолвил он. – Но как организовать побег? – Ты же знаешь, я не слишком хорошо разрабатываю стратегии, – усмехнулся Франсуа, – но мы могли бы пойти к Марго, которая, я уверен, поддержит нас и поможет. Уж втроём мы точно что-нибудь придумаем. – С Марго есть проблема. Большая такая, наглая и всеми силами старающаяся меня убрать. – О, не беспокойся. Она не проболтается Гизу. Конечно, Марго его любит, но нас не предаст, я её знаю, ей точно можно доверять. Она нам обязательно поможет. Анри улыбнулся. Раз во дворце у него есть друзья, значит, он будет жить и окажется на свободе. *** Король Наваррский, распахнув окно в спальне Марго и вскочив на подоконник, теперь с опаской смотрел вниз, на маленький двор, располагавшийся в недрах Лувра, из которого потайная калитка вела прямиком на улицу. Земля здесь была вымощена каменной плиткой, которая не слишком внушала доверие. Маргарита и Франсуа стояли рядом и смотрели туда же, а лица их были крайне напряжёнными. – Честно говоря, это самый плохой план из всех, что когда-либо при мне составляли, – наконец сообщил Алансон. – Но у нас нет других вариантов! – взвилась королева Наваррская. – Я слышала, матушка отдала приказ всем стражникам в коридоре усиленно следить и ни в коем случае не упустить Анри! Если мы ещё немного помедлим – всё погибло! – Кажется, ваша дражайшая матушка совершенно серьёзно настроилась меня уничтожить, – хмыкнул беарнец, не отводя взгляд от окна. – Неровен час, она скоро убедит Генрике в том, что ты убил Карла. В конце концов, Генрике всё равно, жив ты или нет. Он, если матушка будет настаивать, согласится сделать с тобой всё, что она пожелает. Именно поэтому тебе нужно бежать как можно скорее. И, судя по всему, это единственный путь, – вынужден был признать Франсуа, с опаской косясь на высоту, которая разделяла окно и каменную плитку двора. – Не беспокойтесь, – уверенно сказала Марго. – Я договорюсь, у меня есть надёжные люди. За калиткой тебя будет ждать конь, на котором ты умчишься из Парижа, прежде чем обнаружат твоё исчезновение. На постоялых дворах тебе будут давать сменных лошадей. Таким образом, до Наварры ты доберёшься быстро, а там уже будешь в безопасности. Когда в Лувре поймут, что ты сбежал, поднимется суматоха, и мы сможем незаметно вывести твоих дворян, которые к тебе присоединятся по дороге. Король Наваррский спрыгнул с подоконника и подошёл к своей супруге, наклоняясь, и целуя ей руку. – Марго, ты мой ангел-хранитель. Но, скажи мне одно, как ты предлагаешь попасть туда? – он махнул рукой в сторону двора. – Мне кажется, прыгая из твоего окна, я значительно облегчу задачу твоей матушке. Маргарита таинственно улыбнулась, а потом, ничего не говоря, подошла к небольшой двери, замаскированной в стене, которая вела в потайной кабинет, где она и скрылась. Молодые люди удивлённо переглянулись. А Валуа через несколько секунд вышла оттуда с торжествующим видом, неся в руках толстую длинную верёвку. – Пресвятая мадонна! – вскричал Франсуа. – Откуда у тебя это? – Вы будете смеяться, но за подобный подарок Анри нужно поблагодарить Генриха. – Де Гиза?! – поражённо переспросил наваррец. – Именно. Все трое дружно расхохотались. Это была именно та верёвка, которую герцог когда-то использовал, чтобы проникнуть в комнату Марго, когда её там заперли. – Ни за что бы не подумал, что когда-нибудь мне придётся благодарить судьбу в лице господина де Гиза, – не переставая смеяться, произнёс Анри. – Но, милочка моя, обязательно передай ему от меня нижайший поклон. – Итак, – заключил Франсуа, когда все успокоились, – ты, Марго, предлагаешь закрепить верёвку на карнизе, тогда ночью Анри спустится по ней во двор, пройдет через калитку и, вскочив на коня, который будет его дожидаться, умчится прочь из Парижа? Все подтвердили его слова. План оказался на удивление прост. – Признаться честно, я предпочёл бы лазить к тебе в окна, дорогая жёнушка, и читать любовные сонеты, чем выпрыгивать из этих самых окон, спасаясь от верной гибели, – вздохнул Анри. – Дай Бог, мы все доживём до того дня, когда тебе останется только лазить ей в окна со словами любви, – усмехнулся Франсуа. – Увы, пока все мы будем живы, такого дня не настанет. Кому-то точно придётся умереть, – неожиданно мрачно промолвила Марго. – Все здесь из враждующих партий. Даже вы двое. – Вообще-то я в этом не учавствую! –заявил Алансон. – Мне хватило одного раза, когда я чуть не оказался в Венсенском замке вместе с Анри и его дурацким заговором. Так что пускай воюют без меня. – Если что, – обратился к нему король Наваррский, – ты знаешь, что я всегда тебя жду. Франсуа тепло улыбнулся, отчего на его юном лице возникли милые ямочки. – Да, я знаю. И пока я здесь, мне будет тебя не хватать. Никто из них не знал, как дальше обернётся судьба. Жизнь часто готовит самые неожиданные сюрпризы. – А теперь нужно разойтись, чтобы не привлекать внимания. Будем ждать темноты, – промолвила Маргарита. – Попрощаемся сейчас, – обратился Анри к Франсуа, – потому что ночью я пойду один, прикинувшись, что хочу посетить спальню своей жены. – Надеюсь, мы ещё свидимся, – вымолвил Алансон, крепко обнимая друга. – А я в этом не сомневаюсь, – заверил его Анри. – Спасибо тебе за всё. *** Темнота наступила быстро. Целый день Марго провела в своих покоях, испытывая беспокойство, ведь то, что они собирались предпринять, было крайне рискованно. Она даже пыталась вышивать, чтобы успокоиться, хоть и ненавидела это занятие, но только исколола пальцы. Отбросив попытки чем-то себя отвлечь, Маргарита поддалась потоку увлекающих её мыслей. И когда на пороге появился Анри, у которого под плащом был спрятан дорожный костюм и оружие, она поразилась тому, что, кажется, прошло так мало времени. Свечей она не зажигала, чтобы все подумали, будто наваррская чета легла спать. Фрейлины были отосланы, поэтому в её апартаментах находилась только верная Жюли. В темноте Анри медленно подошёл к Марго, которая поднялась ему навстречу. – Пора? – спросила она. – Думаю, да, – ответил он с какой-то грустной улыбкой. Затем юноша подошёл к окну и проверил, крепко ли закреплена верёвка. – Ты рад, что возвращаешься домой? – Пожалуй. Париж, увы, не принёс мне ни капли счастья. Здесь погубили слишком многих, кого я любил. – Мне жаль. – Уже нет смысла сожалеть. Прошедшее в прошедшем времени и остаётся. Сейчас я уеду и начнётся будущее, только вот... – он на секунду замолчал. Слышалось тиканье часов, стоящих на каминной полке да отдалённый гул вечернего Парижа, отблески огней которого попадали в комнату. Маргарита подошла к Анри и сжала его ладонь, внимательно смотря на него. – Что только? – Честно признаться, это будущее я был бы не прочь разделить с тобой, – выдохнул он. Во мраке он видел её синее платье из лёгкого прохладного шёлка, длинные чёрные волосы, спадающие до талии и блестящие глаза. Ему думалось о том, что Марго – одно из того немногого, что ему жаль оставлять в Париже. – Прости, – покачала головой она. – Я понимаю, ты бы хотел, чтобы я поехала с тобой. Но, к сожалению, это невозможно. Моё место здесь, рядом с моей семьёй и рядом с... Ты сам всё понимаешь. – Да, конечно. Я тебя не виню. В конце концов, наша свадьба была политическим союзом и ты ничего мне не должна. Ты и так проявила ко мне ту дружбу, на которую я поначалу и не надеялся. Именно благодаря тебе я всё ещё жив, ведь ты спасала меня огромное количество раз. Я так же понимаю, что Гиз – твой выбор, совершённый ещё давно. Поэтому я тебя не держу. Просто помни всегда, что я жду тебя, если захочешь. Знаешь, та ночь... Мы ведь о ней не говорили, – Анри был настолько близко, что его дыхание щекотало ей нос. – я понял, что для тебя это ничего не значило, потому что всё это время ты любила другого. Я поначалу тоже, но Шарлотта умерла, а я не клялся хранить ей верность всю жизнь. И, мне кажется, я даже влюблён в тебя немного. Самую малость, ничего серьёзного. Она улыбнулась. Пожалуй, это признание было самым необычным в её жизни. – Я не буду мучаться из-за разбитого сердца, но всегда готов принять тебя. Если пожелаешь, как друга. Или же как жену. Но, в любом случае, как свою королеву. Твоя страна ждёт тебя. Надеюсь, что понимание этого всегда будет тебя поддерживать. – Да, – кивнула Маргарита, – спасибо. Я действительно всегда буду помнить об этом. И, кто знает, возможно, я когда-нибудь и приеду к тебе. В любом случае, я уверена, что мы прощаемся не навсегда. А теперь пора. Марго приблизилась к Анри и поцеловала его в нескольких миллиметрах от губ. После этого, крепко обняв её на прощание, король Наваррский вскочил на подоконник. Распахнув окно, он бесстрашно взглянул вниз. Было высоко, но он пребывал в уверенности, что справится. Крепко ухватившись за верёвку, Анри перемахнул через подоконник, повисая на руках. – До встречи, любезная жёнушка! – задорно воскликнул он, а потом начал спускаться вниз. Маргарита с замиранием сердца наблюдала за ним и, когда он оказался на земле, облегчённо вздохнула и помахала ему рукой. Анри шутливо послал воздушный поцелуй, а затем бегом направился к калитке. Королева видела, как уже за пределами Лувра он вскакивает на коня, накидывает на голову капюшон чёрного плаща, а затем галопом уносится прочь, растворяясь в глубине улиц Парижа. В тот же миг послышался грохот, двери спальни Марго распахнулись и в комнату вбежали королева-мать и Дю Га с несколькими стражниками. – Я говорю вам, Ваше Величество! – кричал фаворит короля. – Я видел из окна, как он спускается вниз и бежит! – Да где же? Где он?! – восклицала Екатерина, в панике подбегая к окну. Маргарита с торжествующей улыбкой смотрела на них. – Поздно, господа! – объявила она с превосходством в голосе. Королева-мать издала отчаянный стон. – Он сбежал! Наваррец сбежал! В погоню! Скорее! *** – Как ты могла?! – кричал Генрике. Таким его ещё никто не видел. Вечно невозмутимый и саркастичный, он будто обезумел, нервно метаясь по своим покоям и выкрикивая проклятия. Марго же стояла перед ним, спокойная, твёрдо знающая, что ей за побег Анри ничего не будет. Он, наконец, упал в кресло, закрывая лицо руками. Дело было даже не в том, что наваррец сбежал. В конце концов, оно и к лучшему, поскольку не придётся его ни арестовывать, ни убивать, а вреда, будучи далеко от двора, он уже не принесёт. Из себя короля вывело другое: во-первых, то, что в его дворце не могут обеспечить охрану одного-единственного человека, а, во-вторых, предательство сестры. Он уже было поверил, что она на его стороне. Глупец! Естественно, сердобольная Марго кинулась спасать этого своего недомужа и недокороля. – А вы, олухи, куда смотрели?! – обратился он к Дю Га, которому лично сказал проследить за наваррцем, и де Нансею, гвардейцы которого должны охранять дворец. Все лишь потупили глаза. – А ты, – вновь обратился он к Маргарите, – в следующий раз подумай, прежде чем предавать свою семью! В конце концов, твоё положение не позволяет делать тебе всё, что хочется. Ты теперь жена беглеца, практически наша заложница, у которой здесь нет поддержки, раз ты решила быть не с нами. – Я от вас не отступалась! – воспротивилась Марго. – Просто спасала жизнь человеку, которого, между прочим, вы сами нарекли моим мужем! А теперь вы считаете, что я должна была молча позволить вам его уничтожить? – Я не давал никому позволения его трогать и, уж тем более, уничтожать! – простонал Генрике. Направляясь во Францию, он не так представлял себе своё царствование. Ему же просто не подчинялись! – И кстати, – дополнила Маргарита, – поддержка у меня есть. И именно на этих словах в кабинет короля зашёл Гиз. Бывают же в жизни совпадения. – Ваши Величества, – поклонился он королю и королеве-матери, – вы приказали мне догнать короля Наваррского, но, боюсь, что это невозможно, нам даже не удалось напасть на его след. Мои люди ещё ищут в округе Парижа, но я не уверен, что их ждёт успех. – Куда уж вам, – отмахнулся Генрике. В этот момент Гиз смотрел на Марго и по её выражению лица понимал, кто является причиной удачной судьбы короля Наваррского. Но он не стал винить её. По крайней мере, теперь при дворе не будет её мужа, к которому он не мог не ревновать её, несмотря ни на что. А уж если наваррец ему понадобится – достать его будет не так уж и сложно. – Одним словом, мы все его упустили, – мрачно подвела итог Екатерина. Она, в отличие от всех остальных, не испытывала внутреннего облегчения, поскольку чувствовала, что Анри в их жизнях ещё сыграет далеко не последнюю роль. В этот момент, встав с кресла, Генрике подошёл к Марго и, наклонившись, прошептал так тихо, что никто не услышал:"За кого ты? Не кажется ли тебе, что играть на трёх сторонах – это слишком?" Она постаралась не показать своего испуга. Генрике же, отходя, ещё раз про себя посетовал, что так неосторожно ей доверял. При этом, доверять ей он, кажется, как бы глупо это ни было, и сейчас не перестал, хоть и старался убедить себя, что надо быть осмотрительнее. "Я ещё научу их уважать волю короля!" – подумал он, когда все по очереди покидали его кабинет. Пускай у него есть слабости, но покорную куклу из него, как из Карла, не сделают. Кажется, ему предстоит много работы, чтобы подчинить себе эту семью, этот двор и эту страну. А, между тем, Анри догнать никто так и не смог, потому что он, никем на дороге не узнанный, уже давно гнал во весь опор в сторону Наварры, которая ждала своего короля.