***
— Но Тинни, мы же сварили им какао… Куинни сидела на высоком стуле и озадаченно смотрела на снующую туда-сюда сестру. Простодушная девушка искренне не понимала, куда посреди ночи могли запропаститься их таинственные гости. — Да что им с твоего какао, Куинни! — Тина, натягивающая пальто, сердито выдохнула. — Если только ты не научила свои напитки пригвождать людей к месту. Видимо, не научила, что-то я не замечаю в спальне наших новых знакомых! — Мало ли что я туда подмешиваю… — Что?! — Ладно, не сердись, сестрёнка, — Куинни вскинула ладони в примиряющем жесте. — Меня окружают преступники! Тина запахнула пальто, схватила с вешалки шарф и выскочила было за дверь, но тут же вернулась, чертыхнувшись. — Я скоро вернусь, — быстро проговорила она улыбающейся Куинни. — Оставайся дома, умоляю, не нужно меня искать. Я найду Ньюта и мистера Ковальски и пойду прямиком на работу, обещаю. — Хорошо, сестрёнка. — Куинни, ты улыбаешься слишком искренне. — Да, сестрёнка. Тина обречённо выдохнула и шмыгнула за дверь. — Сидеть дома? Да как же. Куинни фыркнула, быстро собралась и направилась прямиком к своей новой знакомой. Она намеревалась сообщить Тее, что с её милым дядюшкой всё в порядке (насколько она могла судить на данный момент). Попутно вспоминая адрес Ковальски, Куинни быстро шла к безлюдному месту, собираясь аппарировать. Пасмурный вечер не располагал к долгим прогулкам.***
Удар. Брызги кирпичной крошки разнеслись над мостовой, пугая случайных прохожих, вынуждая проводить взглядом странное чёрное облако, уносящееся прочь от центра Нью-Йорка с бешеной скоростью. Криденс плохо помнил, куда он направлялся, плохо различал путь в вихре беснующейся тёмной дымки с электрическими проблесками. Лишь постоянно сыпались удары от стен, распаляющие его злость ещё больше, и в голове набатом гудели мысли, заставляющие всё внутри кипеть, будто в глотку залили раскалённого масла и держат рот, не давая отплеваться. Криденс не понимал, к какой стороне его сущности обращён укор, но знал, что темнота, в данный момент несущая его непонятно куда, вряд ли испытывает муки совести. А значит, страдать Бэрбоуну за двоих. Очередной удар - и Криденс, будто со стороны, услышал звон разбитого стекла. Он не успел затормозить, со всей силы врезался в стену и ничком упал на пол, резко выдыхая. Прошли минуты полной тишины, показавшиеся ему вечностью. Он лежал, загнанно дыша, боясь открыть глаза, пошевелиться. Прислушивался, силясь понять, куда его занесло проклятое облако и что ещё он успел натворить, кому навредить. Но вот сбоку скрипнула половица, и он вскинулся в сторону звука, как раненый зверь. В углу, вусмерть перепуганная, обхватив колени, сидела девушка. Криденс, пару раз моргнув, наконец сфокусировал на ней взгляд. — Тея?! Тея, обнаруженная, всхлипнула. Словно тоже не дышала всё это время. Окинула его взглядом, задерживаясь на лице, вглядываясь, убеждая саму себя в чём-то, и наконец расцепила руки, робко подползая ближе. — Что случилось, Криденс? Что опять произошло? Голос девушки дрожал. Дрожал и сам Бэрбоун, вновь ощущая внутри ядовитый клубок эмоций, не дающий говорить, дышать, существовать. — Я… я… — только и смог выдавить он, прежде чем закашлялся, подавившись чёрным дымом и адским жжением в глотке. Глаза вновь затопила белая пелена, и темнота опять попыталась унести его прочь, но Криденс на остатках самоконтроля выдавил: — Помоги мне… И тут же обессиленно выдохнул, ощущая, как напряжение покидает его тело всего лишь из-за робкого касания Теи к его щеке. Тея почти невесомо провела кончиками пальцев вниз, робко очерчивая скулу, вздрагивая от реакции Криденса, будто заново учащегося правильно дышать. Он не пытался объяснить, что от прикосновений девушки разъедающий жар в груди понемногу уходил, прогоняемый спасительной прохладой. Что пелена перед глазами почти не плескалась, и он почти в состоянии разглядеть её встревоженный взгляд, дорожки слёз на щеках и хмуро сведённые брови. Лишь прикрыл глаза и прижался к руке, силясь продлить касание, дарящее хоть ненадолго такую иллюзию покоя внутри. — Криденс, — уже двумя руками Тея обхватила его лицо, заглядывая прямо в глаза, — как тебе помочь? Она неосознанно продолжала водить большими пальцами по скулам Криденса, вслушиваясь в выравнивающееся дыхание парня, ожидая ответа, стараясь дышать ровнее вместе с ним. И вздрогнула от ответного, смазанного прикосновения к своей щеке, резко повернувшись к ладони, пытающейся стереть оставшиеся слёзы с её лица. — Криденс, правда, я буду очень благодарна, если мне кто-то наконец всё объяснит, — Тея перехватила руку Бэрбоуна, которую он хотел было убрать, и вновь прижала к себе, продолжая выговариваться: — Мой дядя неизвестно где и не собирается, похоже, объявляться, эти ваши волшебники не сочли нужным объяснить мне, что с ним будут делать, дважды за день нашу квартиру громят… Да мы с дядей за время ремонта такого погрома не устраивали, Криденс! Тея сбивается, ощущая, что он наконец нашёл силы глубоко вдохнуть и приподняться, цепляясь за девушку, утыкаясь ей в плечо. Руки Криденса, теперь лежащие ладонями вверх у неё на коленях, мелко подрагивают, и она крепко сжимает их, потирая, пытаясь согреть. Но что-то подсказывает ей, что, хоть его руки дико холодные, дрожит Криденс отнюдь не поэтому. — Спасибо, — шёпотом прервал Криденс её размышления, вдруг осторожно потираясь носом о шею девушки, — прости меня. Прости, что напугал. Я не знаю, почему попал именно сюда. Не могу сказать, что со мной происходит, это практически вылетает из памяти. Какая ирония, правда? — Криденс горько усмехнулся, обдавая шею Теи горячим дыханием, отчего она поёжилась, но лишь теснее придвинулась к нему, сжимая крепче его ладони. — Матушка налево и направо твердила об опасности ведьм и волшебников. Мы думали, что опасны те, которые носят палочки. Никогда не представлял, что существуют чудовища вроде меня, да и кому об этом рассказать? От матушки такого не добьёшься, а от волшебников, о которых и узнал-то недавно, — лишь обрывки фраз. Разве по ним составишь портрет? Да и надо ли оно мне… — Криденс, знаешь, — Тея задумчиво посмотрела на него, снова касаясь его щеки, — я абсолютно не разбираюсь в вопросах магии, ваших этих званиях-должностях, в классификации магических существ... господи, да я даже змею от ящерицы с первого раза не отличу! Если, конечно, она не будет исполинских размеров и с клювом, — Тея усмехнулась, обещая себе обязательно потом рассказать Бэрбоуну эту историю. — Так вот, Криденс, я совершенно точно не вижу перед собой чудовище. Юношу, перепуганного, не понимающего, что с ним, ищущего ответы — да, но не чудовище, совершенно точно. Просто, с поправкой на ваш мир, что-то очень мешает тебе жи… Криденс сам не понял, как это произошло, но он, затаив дыхание, слушал Тею, и в груди разрасталась такая благодарность, что он почти перестал ощущать черноту, совершенно забыв об обжигающем нутро кипятке. Пелена с глаз спала, и Криденс вдруг совершенно отчётливо увидел перед собой веснушчатое сероглазое чудо, которое вовсю пыталось храбриться, которое уже перебралось к нему на колени, которое делало две вещи, совершенно невозможные одновременно: грело снаружи и дарило такую необходимую прохладу внутри. От свалившегося внезапного облегчения Криденса совсем повело. — Спасибо, спасибо тебе, спасибо за всё, — вновь шептал он, как заведённый, вперемешку с лёгкими поцелуями, рассыпая их по всему лицу Теи, куда девушка давала дотянуться. Тея, опешившая было сначала, потихоньку расслабилась, подставляя лицо и шею под новые поцелуи. Она смущённо улыбалась и жмурилась, вплетая пальцы в нелепую стрижку Криденса, легонько поглаживая, пытаясь успокоить. — Эй, — осторожно потянув за волосы, она отстранила его от себя и снова заглянула в глаза, ставшие почти чёрными. Её успокаивала их яркость. — Не благодари за очевидное. И уже сама поцеловала его, вложив в поцелуй столько нежности, что Криденс явственно ощутил в глотке своё трепещущее сердце, стремящееся вырваться к этой невероятной девушке от своего нерадивого хозяина, а в голове — внезапную оглушающую пустоту. — Кхм, — покашливание со стороны двери заставило их отпрыгнуть друг от друга чуть ли не на метр. — Надеюсь, я не сильно помешала?