ОБРЕЧЕННЫЕ ЖЕЛАНИЯМИ

Мы втроем стояли на крыльце и наблюдали, как в повозку лезут мальчишки. Глаза их были круглыми от страха, как у мышат. Их отец уже сидел внутри. «Мой суженый» пробубнил что-то невнятное через повязку, что с одинаковым успехом могло означать и «до свидания», и «катитесь в Седьмое Пекло», неловко залез в повозку, и она тронулась в сторону ворот. Всадники направились вслед, и очень скоро маленькая кавалькада скрылась из виду. Брат мельком посмотрел на меня сверху вниз и заметил. - У тебя кровь на платье. Еще бы. Я же помогала мейстеру перевязывать его соперника. - Тебе не следовало бить его в лицо, он же был без шлема… – сказала я с упреком. - Это ему следовало помнить, что он без шлема, и лучше защищать голову – брат криво усмехнулся и добавил: - и помнить, что он - рыцарь и вышел сражаться, а не ковыряться в носу. - Но ломать нос было совершенно не обязательно – в довольном голосе отца не было и тени сожаления или гнева, поэтому на выволочку разговор совершенно не походил. - Промахнулся… - это тоже не выглядело раскаянием. Я разозлилась. - А потом еще пару раз промахнулся, уже по зубам? Отец усмехнулся. - Если ты будешь так встречать всех женихов своей сестры, она вообще останется в старых девах. Моих сил уже не было смотреть на это представление для одного зрителя, которое разыгрывали два бездарных лицедея. Я так устала и испереживалась за последние несколько дней. - Пойду к себе, переоденусь. С вашего позволения… - я развернулась на каблуках и пошла в замок. - А мы пошли пирог есть – услышала я за спиной голос брата. Я уже успела переодеться, отдать служанке прежнее платье застирать пятна крови, причесаться, когда в мою комнату проскользнул малыш. -Они тебя ждут, иди быстрее, а то пирог совсем кончится. Он такой вкусный, я съел три куска. Хорошо, что они уехали, правда? – он подошел ко мне и неловко обнял: –Ты ведь совсем-совсем не расстроилась? Он – не настоящий рыцарь, дерется плохо и похож на кролика. Ты теперь остаешься с нами навсегда, правда? Правда, милый. Я поцеловала малыша в темную макушку и велела идти спать. - Только умойся хорошенько – сказала я ему: - ты весь липкий от меда. Малыш кивнул и зевнул. Глаза его осоловело хлопали. День был долгий, и впечатлений было в излишестве. Я же вздохнула и пошла в зал за объяснениями. Меня встретило молчание за столом и одинокий кусок пирога на блюде. Кроме него, штофа вина и трех чаш всю посуду уже унесли слуги. Из освещения на столе был оставлен один лишь канделябр с двумя почти истаявшими свечами, поэтому зал тонул в сумраке. Отец и брат сидели на своих местах, я налила себе немного вина и села на место своего неудавшегося жениха, напротив брата. Тени делали черты его лица резче, он выглядел старше и стал очень похожим на отца. Я встретилась с ним взглядом, и он нарушил молчание. - Ты - что, расстроилась, можно подумать? Я поймала себя на мысли, что брат где-то прав. Мне было жаль молодого рыцаря, но я испытывала странное облегчение, что гости уехали. Но признаваться в этом я не собиралась. - А что, не должна? Он хотел взять меня в жены, приехал познакомиться, а ты его покалечил. На лице брата мелькнула довольная кривая усмешка. -Он хоте-ел? – в голосе брата звучала откровенная издевка: - Только сильный может взять то, что хочет. А он был слабак. А слабакам можно рассчитывать только на то, что им позволят взять. Или утереться. Пусть привыкает к тому, что брать будут у него. Я смотрела на брата с изумлением. - Ты что же, не хочешь, чтобы я уезжала? Лицо брата приняло угрюмое упертое выражение, которое я хорошо знала. Усмешка сошла с его лица. Отец сохранял молчание, но было понятно, что он внимательно слушает нашу беседу. -Зачем тебе вообще выходить замуж? Уезжать в чужой дом, терпеть унижения, ублажать какого-то мужика, раздвигать для него ноги… -Эй, полегче, – подал голос отец. Но брат не думал останавливаться. -…рожать сопливых и вечно орущих детей и молиться, чтобы его отца прибрал Неведомый, а твой муж стал лордом взамен него. А о его смерти уже будут молиться его младшие братья. А судя по тому, как он дерется, до своего лордства ему не дожить. И что ты будешь делать в чужом доме? Быть служанкой, нянькой или постельной забавой кого-то из его братьев? Я пыталась собраться с мыслями. Это было очень неожиданное откровение. Брат продолжал. -Это твой дом. Ты – леди этого замка, вместо матери. А я скоро уеду на Утес Кастерли и буду служить лорду Тайвину. Я осторожно попыталась возразить. - Наш отец еще молод и силен, да продлят Семеро его дни. Но… ты же вырастешь, захочешь сам жениться, завести детей, привести сюда свою женщину, твой сын когда-нибудь станет здесь хозяином… Брат пренебрежительно фыркнул. - Я никогда не женюсь. Ненавижу баб и сопливых младенцев. Я буду великим рыцарем, а мое имя будут знать весь Вестерос. Сильный мужчина может взять любую женщину, которую пожелает, а женитьба – для слабаков, которым нужна помощь септона, чтобы получить хоть какое-то право, взамен права сильнейшего. Отец вмешался. -Но в жизни не всегда можно получить, что хочешь. Есть законы, власть…, смерть, наконец. Брат снисходительно посмотрел на него. - Подчиняться – это удел слабых. Если ты слаб – то нужно смириться и утереться. Сильный сам устанавливает правила и законы по своему желанию. Нужно просто понять, отец, кем ты хочешь быть - сильным или слабым, приказывать или подчиняться, брать или смиряться с утратой. Я даже не знала, что сказать. Отец тоже молчал. Брат оглядел нас по очереди и усмехнулся. - Видели бы вы сейчас свои лица… Он хлопнул ладонями по столу. -Хватит на сегодня речей, - объявил он, вставая. - Я пошел спать. Устал, как собака от этих гостей. Он ловко подцепил последний кусок пирога и запихнул его в рот целиком. -Спокойной ночи, – невнятно сказал он сквозь пирог и вышел. Воцарилось молчание, и, через некоторое время я тоже встала, чтобы велеть убрать со стола, но отец остановил меня жестом. - Подожди…, он отодвинул стул и похлопал себя по колену: - сядь. Я подошла и присела вполоборота к нему, но он развернул меня спиной, и положил руки на стол так, что я оказалась в живом кресле. Одна из оставшихся свечей зашипела, замигала и погасла. Отец левой рукой взял со стола чашу, отхлебнул вина и поставил ее обратно со стуком, громко прозвучавшим в тишине. Потом провел по моим волосам и пропустил пряди между пальцами, до самых кончиков. - Может, он прав? – сказал он глухо: - И сильный, действительно, может брать, что захочет и плевать на то, что положено? Я не ответила. Я не могла видеть его лицо, но понимала, что этот вопрос адресован не мне. И это вообще не вопрос. - Я долго думал…– продолжил он тише: - И понял, что не смогу…отпустить тебя... Я почувствовала, как он уткнулся мне в волосы и глубоко втянул воздух. - Я должен, но… не смогу. Только не это…, – он наклонился, и его губы коснулись моего уха. Он перешел на хриплый шепот, и я чувствовала его неровное дыхание и запах вина:- только не снова… потерять... Я давно знала это. Еще с той ночи на турнире. Боялась думать, но знала. Мама просила меня позаботиться о них, и я старалась, как могла. Как так получилось, что ни один из них не в силах расстаться со мной? Шепот щекотал мне ухо. -Я слаб, поскольку, не могу бороться с этой тьмой. Или, наоборот, силен, чтобы делать так, как хочу? – шепот стал еле слышен, и огромные ладони стиснули мои плечи: - Я падаю в пропасть без дна, голубка… и тащу тебя за собой. Простишь ли ты когда-нибудь меня за это? Я помолчала немного, кивнула и сказала. - Да. - уж я-то точно не была сильной: - Пусть все будет так, как вам угодно. Последняя свеча зашипела и погасла. *** Наша жизнь потекла своим чередом. Я ловила на себе внимательные взгляды нашего мейстера. Однажды, встретив как-то меня в коридоре, он придержал меня за локоть и негромко поинтересовался, не нужна ли мне помощь или совет, не хочу ли я что-то сказать или спросить. А что было спрашивать? Все было уже решено. Я тогда наивно полагала, что все устроилось, и наша жизнь будет идти мирно и благополучно, так же, как это было при маме. Как захотел он. Септа, пришедшая в ужас от моего неудачного сватовства, через несколько дней за обедом как-то неудачно выразилась о девушках, которых никто не берет замуж. После чего разразился страшный скандал, и она была в тот же вечер отправлена обратно в Ланниспорт. Я удивительно тепло с ней простилась. Мы обнялись, поплакали на прощание, она назвала меня «милое несчастное дитя» и обещала молится за меня Матери. Слуга, который сопровождал повозку в город, обратно привез ошеломляющие новости. Отец моего неудачного жениха оказался прав: Сумеречный Дол поднял восстание. Король Эйрис находился в плену у лорда Дарклина, а лорд Тайвин собирал войска в Королевской Гавани. Мой брат должен был срочно уезжать на Утес Кастерли. Я надеялась, что его не возьмут сразу в столицу и на войну, брат же мечтал о противоположном. Он был уже ростом с отца и каждый день тренировался с мечом во дворе. Одноногий мастер-над оружием как-то признался, что сильно подумал бы прежде, чем выйти против него в реальном бою.