Экономка для лорда Грома

Секунды превращались в минуты, те — в часы. По крайней мере, по ощущению двоих это был так. Рен и Эстерхен всё продолжали лежать и сверлить друг друга взглядами. Парень всё уже давно переосмыслил и понял, что он в своём обычном облике, оставался только вопрос: как он вернулся в него? А вот по поводу Фир нельзя было сказать, что она приняла действительность. Шестерёнки с трудом крутились в её голове. Рен Тао. Перед ней был сам Рен Тао. Потерянный наследник, будущий лорд Грома. Он со скучающим видом смотрел ей в глаза, по-прежнему обнимал её и, кажется, даже прижал сильнее в момент, когда она растерялась. А ещё он был абсолютно голым. Вот же блин! — А-а! — вдруг завизжала Эстерхен и, оттолкнувшись от парня, с визгом полетела на пол. От грохота Рен зажмурил глаза, а после придвинулся к краю и вытянул шею, опираясь на локоть, чтобы посмотреть на это горе луковое, а девушка лежала, раскинув ноги и руки в стороны, и болезненно стонала. Распахнув свои небесные глаза, Эстерхен резко подорвалась от вновь стукнувшей мысли, что перед ней будущий лорд Грома. Только вот, как потом оказалось, так не надо было так подрываться — спину пронзила боль, повезло, что не так сильно, как могло быть. — А-а-а… Т-ты… Вы! — Фир не знала, что говорить. Мысли путались в её светлой голове, слова застряли где-то в горле и не желали произноситься нормально, получалась бессвязная речь, из-за которой на щеках появился пунцовый румянец. Было очень стыдно. Было неожиданно, когда Тао уселся на краю кровати и, как показалось девушке, хотел встать. — Стоять! — звонко крикнула она, выставив руку вперёд, чем смогла напугать парня и замереть в полусидячем-полулежачем положении. — Господи, да успокойся ты уже! — рыкнул он вдруг, дёрнув на себя одеяло, чтобы прикрыть самую главную часть тела. В ушах так и звенело от этих криков. Парень вообще был недоволен ситуацией, особенно как-то задевало самолюбие. Обычно девушки хотели попасть к нему в постель, а тут — интересный случай! — девушка стрелою выметается из кровати и смотрит на него с таким ужасом, словно он какой-то монстр. Бабайка. — «Успокойся»? — один глаз нервно дёрнулся, послышалось нервное хихиканье. — Нет, серьёзно. Вы… К чёрту! — Эстерхен вскочила на ноги и грозно уставилась на милорда. На данный момент было по-барабану, что по статусу он выше её, что обращаться исключительно на «Вы». Хотелось задать ему такую трёпку, чтоб жизнь сладкой не казалась! — Ты мне говоришь: «Успокойся»?! Кретин! А вот от такого янтарные глаза широко распахнулись. Были, конечно, девушки, которые недолюбливали его, но чтобы так агрессивно вести себя по отношению к нему? Шок сменился негодованием. — А я смотрю, ты забываешь, с кем говоришь?! — выступил парень в свою очередь, грозно насупившись, и с одной стороны Фир понимала, надо остановиться, только вот дьяволёнок так и шептал сладко на ухо: давай! Устрой ему! А что ей, сложно что ли разнос устроить? Пф! Нет, конечно. Поставив руки на бока, девушка наклонилась корпусом чуть вперёд. Брови сошлись в переносице. — А как мне ещё себя вести, — злобно цедила она сквозь зубы, — когда я засыпаю с милым маленьким ребёнком, а просыпаюсь, чёрт тебя дери, с парнем! Что этой ночью случилось? Ты и был тем ребёнком? Какого хрена, Рен Тао?! И почему ты голый? — последний вопрос прозвучал на высоких нотах, отчего уши парня чуть не свернулись в трубочку. Сам же Тао считал, что свернулись. — Во-первых, прекрати кричать, — Рен мизинцем прочистил ухо, словно оно было забито. Голова трещала, словно по швам. Что сказать? Утро Рена Тао было не таким радужным, как прежде в Тонитрус, где прислуга приносила ему в постель зелёный чай или молоко, ухаживала за ним, дарила свою нежность. Это утро кардинально отличалось от всех его предыдущих пробуждений. Парень искренне считал некоторые из них самыми худшими, например, когда заявился Хоро-хоро с какого-то дурацкого путешествия. Мало было Рену громких воплей: «Вставай, ленивая задница!», а затем броска со всей силы по его лицу подушкой, которой потом ещё и придушить пытались от негодования, что «единорог, такой нехороший человек» спит в четыре утра, когда приехал его друг. Тогда Рен целый день проклинал будущего лорда Дождя и пускал в него молнии. Но это… Немного поразмыслив, парень решил, что стоит внести это утро в одно из худших. Он — заколдован, не пойми как оказался в своём прежнем облике. На миг в голову стукнула мысль, что это дело рук Эстерхен, но, вспомнив виновника этих чар и взглянув на девушку, понял — дурацкая мысль. Эта бывшая кандидатка на роль экономки точно не сделала б такого, даже в роль соучастника не пошла. Вон как от шока и злости трясёт, ещё и кулаки сжимает от желания врезать. А Эстерхен под пристальным янтарным взором глубоко дышала в попытках успокоиться. Эмоции захлестнули с головой, напрочь лишая рассудка — это было нехорошо, владеть ситуацией надо уметь в любых случаях. Кое-как успокоившись, девушка всё ж не удержалась и громко хмыкнула, сложив руки на груди — этим она показывала, что ждёт объяснений по поводу всего. Бедная воздухом поперхнулась, когда парень спокойно повёл плечами и ответил: — Понятия не имею. Глаз нервно дёрнулся. Эстрехен жалела, что рядом не было чего тяжёлого, чтобы запустить в этого парня. Хотя нет, был стул. В голове уже красочно рисовалась картина, как этот стул приземляется на голову несчастного Тао. — А по-почему… — после успокоения Фир поняла, что озвученный вопрос однажды теперь даётся нелегко. Девушка вовсе язык проглотила, когда ощутила, как краснеют щёки. Даже икнула. Рен же раздражённо выдохнул: что опять в голове этой девицы? Девушек вообще сложно понять, а этот экземпляр и вовсе хуже любой головоломки. Взгляд опустился вниз. Губы исказились в ухмылке, а янтарные глаза хитро сощурились. Причина багровых щёк стала очевидна. — Мне было ночью жарко. А ещё рубашка стала душить меня, дышать было почти нечем, поэтому снял, — парень, как ни в чём не бывало, вновь повёл плечами, с удовольствием отмечая, как Эстерхен в открытую на него пялится. А ведь она впервые видела парня обнажённым, тем более такого красавца с таким шикарным телом. Девушка и не заметила, как её взгляд задерживается на его широких мускулистых плечах, на мощной груди, которой так хотелось коснуться. Судорожно выдохнув, Фир облизнула резко пересохшие губы и отвела глаза в сторону. Тело горело от неведомого жара. Этот парень был чертовски хорош. — Ясно, — наконец изрекла она, запнувшись в конце слова. — И что теперь делать? Как бабушке сказать, что ты за тип? Ох… — прислонив руку ко лбу, Эстерхен посмотрела на лорда. — Прощу прощения за всё. Эмоции… — Хм! — Тао выпрямил спину, отчего его тело стало выглядеть ещё притягательней. Девушка увидела кубики пресса. — В любой другой момент я бы не оставил человека без наказания за такую фамильярность, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, разрешаю перейти на «ты». — О-о-о… — протянула в удивлении и задумчивости Фир. Всё-таки не укладывалась в голове вся эта ситуация. Хотелось о многом спросить. — Странно, где же Эстерхен? — послышался голос бабушки за дверью, и девушку окутал холодный липкий испуг: что делать-то? Глаза смотрели то в сторону насторожившегося Рена, то на дверь, то вновь на Рена, вновь на дверь. Ничего лучшего в голову Эстерхен не пришло, кроме как подлететь к парню, опрокинуть его на кровать и всего укутать в одеяло. В этот момент приоткрылась дверь и девушка прижала к себе свёрнутого, как гусеницу в кокон, Тао. — Доброе утро, бабуль! — бодро крикнула она, удивив старшую Фир. — Доброе, — кивнула та, — а что ты здесь делаешь? — Ребёнка бужу, — на полном серьёзе заявила девушка, услышав краем уха смешок из-под одеяла. «Ну да, — думал Рен, — ребёнка. Конечно. Только этому ребёнку двадцать три…» — Уже который час? — Одиннадцать почти, — Нелли облокотилась о дверной проём и поправила на своих плечах пуховой серый платок, ей в голову прийти не могло, что её внучка что-то скрывает. А точнее кого-то очень высокого в чём мать родила. — Ну, знаешь, ребёнку могла дать и выспаться… — Вот ещё, — фыркнула Эстерхен, не позволив бабушке договорить, — так всю жизнь проспать можно! Ещё немного поворчав и высказавшись по поводу долгого сна, девушка проводила смеющуюся бабушку взглядом, которая напоследок крикнула не душить ребёнка и спускаться на завтрак через полчаса. После она ушла, прикрыв за собой дверь. Эстерхен шумно выдохнула, как вдруг ощутила какое-то уменьшение в одеяле, а затем трепыхание. Раскопав, а по-другому не скажешь, Рена, Фир чуть ли не грохнулась с кровати, обнаружив недовольного… Ребёнка. — Вопрос с тем, как меня показывать твоей бабушке, полагаю, отпал, — только и произнёс он, сложив руки на груди, и в ответ получил лёгкий кивок. — Если ты обратишься в свой нормальный облик, я ещё раз укутаю тебя в одеяло, — говорила Эстерхен задумчиво, серьёзно, и отчего-то Тао казалось, что эта девушка махнёт на всё рукой и действительно так сделает. Если силёнок хватит. Чему-то усмехнувшись, Рен посмотрел на одежду, аккуратно сложенную у кровати на стуле, что вчера ему предоставили, и потянулся к ней. Фир в это время покинула комнату Рена и вернулась к себе. Хоть и было уже намного спокойнее, но мысль, кто находится за стенкой, по-прежнему не покидала светлой головы. Вопросов тоже было, как и различных предположений, и ни в чём Эстерхен не была уверенна. Он боялась, что наследника Тонитрус специально подкинули ей, желая нанести ещё больший вред, обвинить в том, что она похитительница, ведьма, и почему-то именно эта глупая мысль упрямо навязывалась чаще остальных. Девушка даже верить стала своей выдумке. А ещё она думала над перевоплощением Рена в обычный облик и в ребёнка, пока заваривала чай на кухне. Виновник её взбудораженных мыслей как раз спустился и внимательно наблюдал за спокойными движениями рук. — Рин, угощайся, — с этими словами Нелли отвлекла мальчика от его раздумий и поставила перед ним тарелку с оладьями. Тот склонил голову набок и вопросительно посмотрел на блюдо. Так и хотелось спросить: «И это весь завтрак?» Но следом на столе появилась стеклянная, круглой формы, салатница с ярким салатом. Особую яркость давали помидоры и какие-то мелко нарезанные другие овощи. Пока Рен косо поглядывал на это всё, старшая Фир наложила ему немного салата к оладьям и потрепала по голове. В ответ мальчик фыркнул. — Кому какой чай? — сонно поинтересовалась Эстерхен. — Есть чёрный, — указательный палец показал на заварной белый чайник квадратной формы с округлыми гранями, рисунок был выполнен в виде незамысловатого тонкого красного узора, — есть зелёный, — теперь палец указывал на небольшой и круглый чайник белого цвета. — Зелёный, пожалуйста, — отчего-то Рен тяжело вздохнул и янтарный взор вновь с подозрением был устремлён на странный завтрак. Девушка кивнула в знак согласия и стала разливать чай в фарфоровые белые чашки с блюдцем себе и Рену. Нелли отказалась от чая, сославшись на то, что уже пила его не так давно и завтракала, после чего покинула кухню, предупредив внучку об уходе на рынок. Усевшись напротив Тао, Эстерхен взяла в руку оладий и только собралась откусить, как вдруг мимо кухни прошла бабушка. — Очки забыла, дура старая, — прокомментировала она, на что Рен широко распахнул в удивлении глаза, а девушка тихонько прыснула со смеху от его физиономии. Ей-то было не впервые слышать подобные фразочки от своей любимой бабушки, а вот гость, похоже, никогда от своих старших не слышал, но оно и понятно, этот парень ведь не из какой-нибудь простой семьи. Его отец — стихийный лорд, лорд Грома, а это тебе не хухры-мухры. И вообще, вся семья на высоком уровне. Такому парню и невеста нужна подходящего титула. — Теперь точно ушла, — Нелли махнула рукой завтракающим и покинула дом. С её уходом воцарилась тишина. Что Рен, что Эстерхен были погружены в свои мысли по поводу сегодняшнего утра. Лишь только после завтрака парень первый подал голос, сказав, что блюда для него очень непривычные своим странным вкусом, но в целом он доволен. Фир на это усмехнулась. — Рада, что Вашу светлость всё устроило. Рен вопросительно изогнул брови и хмыкнул: эта девица ещё и потешаться над ним вздумала? Неплохо бы преподать ей урок. В голове начал зреть коварный план, но Эстерхен, как назло, сбила самую яркую и прекрасную мысль нежданным вопросом: — Что теперь делать? От такого Тао удивлённо захлопал ресницами и в недоумении покосился на девушку. Та тяжко выдохнула. — Я имею в виду всё это, — подперев руку под подбородок, она отвела взгляд в сторону окна, а затем вновь посмотрела на на будущего лорда. — И вообще, я честно ничего не понимаю, как ты оказался в том саду? И почему ты заколдован? У меня столько вопросов!.. — Эстерхен всплеснула руками и откинулась на спинку стула. — И ни одного ответа, — руки тяжело упали на колени, а светлые небесные глаза внимательно и грустно смотрели на юного собеседника, за которым скрывался взрослый парень. Он нахмурился, размышляя, стоит ли рассказывать всё этой бывшей кандидате на роль экономки, и, взвесив все «за» и «против», фыркнул: придётся. Сколько ему ещё быть заколдованным неизвестно, как и то, когда вернётся домой, как найти средство от этого заклятья. У него у самого была куча вопросов, а ответов — ноль. А так, хотя бы эта девушка будет введена в курс дел, может и помочь сумеет, что маловероятно, и две головы в любом случае лучше, чем его одна, готовая лопнуть от мыслей за всё это время. — Ладно, — кивнул Рен, откинувшись на спинку стула подобно Эстерхен. — Может, пройдёт к камину? — предложила она, словив на себе сощуренный строгий взор. — Поговорим там, заодно согреемся. Лично я слегка прозябла. Что на счёт тебя? — склонив голову набок, девушка заинтересованно взглянула на Тао. Того же дважды спрашивать не пришлось. Парень легко кивнул и первым слез со стула, покидая кухню, Фир сразу же последовала за ним. А после, когда парень уселся в кресло-качалку, а Эстерхен подкинула ещё дров в камин и уселась на мягкий и тёплый матрац, поверх которого была постелена простынь и мягкое покрывало, началась история Рена. Причём началась интересно. Фир аж прыснула со смеху. — Брат моего лучшего друга изучал новые заклинания и, не подумав своей головой, в отместку за мой отказ присоединиться к его охоте за тенями применил заклинание, о котором толком даже не читал и не думал использовать в ближайшее время, не узнав о нём больше. Эй! Я ничего смешного не рассказываю! — фыркнув, Тао сложил руки на груди и строго посмотрел на улыбающуюся девушку. — Прости-прости, — замахала она руками перед собой, — сама от себя не ожидала такой реакции. И что дальше? — Что-что… — буркнул Рен, вспоминая одного противного шатена. Безусловно, парень тот умный, прекрасно обращается со своими силами и также достойный быть лордом Земли, как его младший брат, но после этого дурацкого случая вся жизнь Тао пошла под откос, а в голову закралась мысль, что недоумок этот шатен, на деле — блондин. Крашеный просто. — Сперва ничего не было. Мы спокойно разошлись каждый в свою сторону, пока я не почувствовал, как ухудшается моё состояние. Сошёл с коня, прошёлся в горы сам, а тут в глазах потемнело, ощутил напоследок, как падаю куда-то и всё. Очнулся в каком-то ущелье, было темно. Стал выбираться оттуда, а дотянуться до выступа не могу, не сразу-то и понял, что немного в росте уменьшился, — парень решил умолчать о том, как он плёлся в никуда, ничего не видя перед собой, как кружилась голова, как подкашивались ноги — не хватало ещё, чтоб эта особа жалеть его начала. Раздражало. Он рассказывал только то, что считал нужным. Не хотелось выглядеть беспомощным в её глазах из-за рассказа, а ведь он таким и был, ничем не отличался от маленького котёнка, рано оставшегося без мамы. Не говорил, как тяжело было взбираться на высоту, как он звал ищущих его людей, но никто не слышал. Рассказал только, что сумел найти проход в этом ущелье, попал в какую-то воронку, а та затянула его, и очнулся он ранним утром уже в другом ущелье и где? Внизу! Среди людей! Вот это неожиданность была. Ещё хуже было, когда его подобрали какие-то мужики, привели в свою деревушку, и Рен увидел себя случайно в зеркало жены одного из этих мужиков. От крика ужаса и затем ругани в сторону братца его друга на дыбах стояла вся деревня вместе с жителями. — Я долго пробыл у них, — выдохнул Тао, решив, что всё-таки то утро самое отвратительное в его жизни, — а после решил, что пора бы как-то домой возвращаться, тем более, зная Джун, представлял, какой кипишь творится во дворце Тонитрус. Ну и как-то ночью покинул деревню, оставив записку. — Слушай, — Фир притянула к себе колени и положила на них голову, Рен внимательно посмотрел на свою слушательницу, — извини, что перебиваю… — парень мотнул головой, мол, всё в порядке, задавай вопрос. — А связан ли как-то тот зимний гром с тобой? Рен сперва вопросительно изогнул брови, а в янтарных глазах было непонимание, как вдруг его озарило, о чём говорит девушка, и утвердительно кивнул, усмехнувшись. — Да, это дурацкое детское тело! — рыкнул он сердито, хлопнув ладонью по, казалось бы, хрупкой груди. — А причём тут это тело? — искренне не понимала Фир. — А при всём, — важно отвечал Рен. — Я тогда пытался хоть как-то подать знак Джун, где нахожусь, при помощи своей силы. Моя сила — гром, если что. Надеюсь, и так понятно? — Эстерхен слегка кивнула, улыбнувшись: было бы странно не понять, учитывая, наследник чего этот важный павлин. — Прекрасно. Так вот. О чём это я? — брови на детском лице сошлись хмуро к переносице, потом Рен произнёс «а» и продолжил. — Хотел подать знак о своём нахождении, но из-за этого маленького тела я не могу нормально управлять своей силой! А сила моя, между прочим, могущественна, — сказано это было с важностью, чтобы простая смертная проявляла должное уважение к нему, но девушка, прикрыв нижнюю часть лица ладонью, прыснула со смеху. — Ре-ен! — протянула она, успокаивая свой звонкий смех. Пришлось приблизиться к насупившемуся парню в облике ребёнка. Если бы он находился в своём обычном виде взрослого, то Эстерхен не стала бы вольничать с ним, но перед собой она видела ребёнка, так что её особо не смутило, что её ладони легли на его руки, и сама перед ним на коленях слишком близко. — Прости! Просто… Просто это правда прозвучало забавно. Этот твой пафос… — не контролируя себя, Эстерхен уткнулась хохоча в колени Рена, последний был обескуражен такой ситуацией, даже обида со злостью улетучились. Он просто смотрел на эту светлую макушку, на эти вздрагивающие от смеха плечи. А, может, утро не такое уж и кошмарное было? — Бесишь, — беззлобно пробурчал Тао и положил свою маленькую ладонь на голову девушки, основательно взъерошив её распущенные волосы. Послышались возмущения. — Эй! И чем это я раздражаю тебя? — её щёки тут же забавно надулись от небольшой обиды за такое слово. Она же не виновата, что не может спокойно реагировать на это пафос, который ей кажется таким смешным, особенно сказанное ребёнком. — Тебе скажи, — усмехнулся Рен, прекрасно осознавая, что девичьи ладони всё ещё касаются его. И вроде бы хочется сказать какую-то колкость, заставить эту девушку краснеть, злиться, стыдиться своих действий, но что-то такое было, что останавливало его. Её руки были такими тёплыми. А ещё зацепила она его чем-то с их первой встречи. Нет, она не первая, кто так цепляет, Эстерхен Фир никакая не особая девушка, были и другие девушки, но всё же… Было спокойно. — Ладно, — Эстерхен с шумом выдохнула и, как ни в чём не бывало, поудобнее уселась возле Рена. — Проехали. Но это не значит, что я не обижаюсь, ясно? Буду ждать твоих извинений. А теперь возвращаемся к дурацкому маленькому телу и твоим попыткам подать сигнал о бедствии домой, — небесные глаза лукаво смотрели исподтишка, заставив слегка напрячься парня. На доли секунд задержалось дыхание. — Сил во мне, как во взрослом теле, — спокойно продолжил Тао, ненадолго отведя взгляд к танцующим языками пламени в камине, — а теперь тело маленькое, силами луче вообще не пользоваться, так как они не контролируемы. Они могут как появиться, так и нет. Вот и тогда, в ту ночь, я примерно определил, куда лучше всего подать знак о своём нахождении, но сил не было. Появились только на эмоциях от досады, что ни черта не получается, и эмоции были настолько мощными, что силы появились, но я не сумел взять вовремя контроль. Вот и видели люди гром почти по всему миру. — Ого! А моя бабушка говорила, что это к войне, гром зимой! — Это из старых забытых событий осталось такое, — вновь объяснял Рен, следя за задумчивым выражением лица девушки. — Прежде войн было много. А владыки Грома поражали своих врагов чем? Правильно, громом. Ну, и в те времена, когда молния озаряла небеса, следом шли раскаты грома, действительно шли войны. Сейчас же всё тихо-мирно. Даже слишком. — А это разве плохо? Жить в мире и спокойствии, — Фир устремила ясный взор на обладателя янтарных глаз, и в ответ получила неопределённое пожимание плечами. — Не знаю. — Так, ладно, а как ты в саду оказался? — А я когда контроль над силами потерял, создал воронку, в которую меня засосало, ну… — продолжать дальше смысла не было, Эстерхен и так поняла, что воронка открылась недалеко от их деревни, куда и выбросило бедного парня. А дальше уже они встретились. — Что ж, — послышалось, как открывается входная дверь, и девушка улыбнулась: вернулась бабушка, — на главные вопросы, что мучили меня с утра, ответы я получила, жить стало намного легче. Ладно. Шучу. Немного. Уф… Придумаем что-нибудь, — похлопав Рена по коленям, Эстерхен встала с места, чувствуя, как затекли ноги и ноют её коленки, — а пока… Пока мой дом — твой дом. Обворожительно улыбнувшись напоследок, Фир встретила бабушку и с горой сумок ушла с ней на кухню разбирать продукты. А Рен смотрел на пламя, слушал приятный треск. — Да… Придумаем что-нибудь…