Экономка для лорда Грома

Рен не понимал какого чёрта происходит. Не понимал переменчивого отношения Эстрехен к себе, её нежных касаний, лукавых улыбок. Он знал одно: после той ночи что-то стало не так. Вообще, выглядело так, словно она узнала какую-то тайну и теперь дразнилась, желая, чтобы парень отгадал её. А что Рен? Он голову ломал от всяких разных мыслей, временами чувствуя, как та начинает раскалываться и болеть. Он злился. Злился, что ему не под силу узнать эту тайну; злился на Эстерхен, что так умело крутила им, как было угодно её душеньке; злился на дурацкое действие заклинания, из-за которого он был ребёнком, отчего ощущение беспомощности было ещё более сильным. Паршивое чувство. Паршивое настроение. Наследник Грома внимательно смотрел на то, как Нелли шустро вяжет белый свитер. Спицы то и дело клацали, соприкасаясь друг с другом, большой шерстяной клубок ниток разматывался, когда не хватало длины на вязку. Трещал камин. И, было странно, этот треск одновременно успокаивал и до жути раздражал, что временами хотелось просто одним взглядом потушить огонь. Всё шло наперекосяк, как-то по-дурацки. Это бесило. Бесило присутствие Эстерхен. Злило её отсутствие, как сейчас. Ещё ранним утром она куда-то спешно ушла, ничего толком никому не сказав, и Тао думал, что наконец-то он обретёт временно душевный покой, разберётся в себе, расставит всё по полочкам, но — чёрт! — эта гадкая девчонка продолжала лезть в мысли! Рен даже, забыв, что не один в комнате, а с её бабушкой, сердито прорычал и взлохматил свои волосы. Нелли сказал, что просто заел в голове стишок из одной книги, даже прочитал одно по памяти. Оно было таким глупым, и парень, продолжая наблюдать за работой старой женщины, ругался про себя: лучше бы действительно заел этот стих, чем этот мелкий чертёнок в лице Эстерхен. Последняя, кстати, решила наконец заявиться домой. И то ли Рену казалось, то ли действительно было так, но девушка словно притворялась такой лёгкой, мечтательной, будто… Рен не знал, на кого это похоже, одно понимал — это чувство ему и чуждо, и знакомо. Так хотелось крикнуть: «Да что за чёрт?!» и вырвать клочок волос с головы от неизвестности, которая так злила, доводила чуть ли не до крайности, заставляла медленно, но верно сходить с ума. — С возвращением, Эстер, — ласково произнесла Нелли, прервав своё занятие. В отличие от неё, Тао прекрасно видел, что в её внучке где-то подвох. — Привет, бабуль, — девушка подскочила к бабушке, обняв за плечи и поцеловав в щёку, весело улыбаясь. — Привет, Рин, — парень в облике мальчика не ожидал, что она подойдёт к нему и чмокнет в лоб, даже не ворчал за то, что взлохматила его волосы, наведя полнейший хаос. — Привет, — только и буркнул он в ответ, стараясь скрыть своё удивление и такое глупое, ненужное смущение, что предательски выдавало лёгким румянцем на щеках. Младшая Фир тихонько хихикнула, прикрыв рот ладошкой. В небесных глазах так и плясали искорки-смешинки. — Где ты была? — наследник Грома сам не понял, как в спокойном вопросе под конец прозвучали нотки ревности, словно эта девушка его и только его, и она, плохая такая, не предупредила своего парня, что куда-то ушла. Но она же не его. «Не моя», — в сердце отчего-то больно кольнуло, и парень с головой ушёл в эти чужие для него ощущения, совершенно не слушая, о чём говорит Эстерхен, как Нелли сказала, что пойдёт поставит чайник, даже не заметил её ухода. До Рена даже не дошло, что Фир присела рядом с ним, заметив, что тот витает где-то в своём мире. Ей было в удивление, что до него никак не достучаться. Он даже не заметил её лёгкого тормошения! — Рен. Ренни… Эстер не думала, что это может вывести Тао из его глубоких размышлений, но он откликнулся на своё настоящее имя, вздрогнув и обернувшись в её сторону. Вот тут-то и произошла маленькая такая неожиданность, от которой обалдели оба. Девушка была к нему близко, а резкий поворот со стороны парня сделал их ещё ближе, из-за чего они соприкоснулись губами в мягком поцелуе, после чего Рена окутал мягкий свет, и он предстал в своём обычном виде. Несколько секунд понадобилась, чтобы понять, что произошло, чтобы после отпрянуть друг от друга в испуге, хлопая ресницами. Эстерхен, отчаянно краснея от смущения, прикрыла горящие от лёгкого поцелуя губы тыльной стороной ладони, опираясь на одну свободную руку, Рен же сидел на пятой точке с широко разведёнными ногами, так же опираясь одной рукой о пол, а другой прикрывая лицо. Сквозь раскрытые пальцы он смотрел на пунцовую девушку и чувствовал, как сам краснеет. Злость внутри уже привычно поднималась, грозя вырваться наружу как минимум нецензурными словами и шипением, но с другой стороны было что-то ещё, что-то, что волновало душу и сердце, не позволяя негативу выплеснуться. — Эстерхен, Рин! — Рен цокнул языком: как вовремя! И это, когда он хотел сказать хоть что-нибудь, чтобы снять напряжённую атмосферу между ними. — Идёмте пить чай! Младшая Фир, осознав, в каком виде бабушка может увидеть Рена, резко выпрямилась. Слышались шаги с кухни. Паника начинала овладевать девушкой, что заметил Тао, и её панику он разделял, понимая, что к чему. Наверняка Нелли не поймёт, куда делся милый ребёнок, а вместо него рядом с внучкой — какой-то незнакомец. Не теряя времени, парень оттолкнулся рукой от пола, сменив положение так, что теперь он стоял на коленях перед Эстер, и, наклонившись к ней, крепко схватил за плечи, прижав к себе. В глазах её мелькнул мимолётный испуг, а после широко распахнулись, когда на своих губах она вновь ощутила вкус его губ. Поцелуй был коротким, и Эстерхен осознавала, что ей было мало, пока Рен, вскочив на ноги, убежал и спрятался за приоткрытой дверью в кладовую. — А где Рин? Голос бабушки вывел девушку из прострации. Встряхнув волосами, она улыбнулась и пожала плечами. Старшая Фир стояла, вопросительно глядя на внучку, сложив руки на боках. — Мы в прятки играем. Рин спрятался, — нашла она отговорку. Нелли прищурилась, а затем её взгляд зацепился за дверь, что вела в кладовую. Женщина шла уверенно, быстро, но тихо. В этот миг Эстерхен испугалась, что Рен мог не превратиться, и она хотела позвать бабушку, но, как назло, слова застряли комом в горле. Зажмурив глаза, девушка ещё и прикрыла их ладонями, боясь взглянуть и знать, что будет дальше, только вот к её удивлению послышался смех бабушки, а затем детское возмущение: — Нет, ну так нечестно! Меня должна искать Эстерхен! Только тогда Фир позволила себе посмотреть, что происходит. Невольно с губ сорвался облегчённый вздох, и на лице засияла улыбка при виде смеющейся бабушки и маленького Рена, который подходил к ней и продолжал что-то бурчать о несправедливости, сложив руки на груди. — Нашёлся, да? — вопрос получился сам собой, на что Тао, остановившись возле неё и хмыкнув, кивнул. — Меня должна была искать ты, а не бабушка, — в очередной раз заладил он, про себя думая о том, как хорошо, что превращение сработало. В последнее время с этим были некоторые проблемы, и почему так происходило — ответа не было. Да и некогда было искать его, куда важнее казались те чувства, взявшиеся в нём из глубин души. Рен отчаянно хотел разобраться в них, но путался всё больше. Неожиданно для него Эстерхен встала на колени и притянула к себе, крепко и нежно обнимая. — В другой раз я найду тебя. Обещаю. Её голос был очень ласков, в объятьях — тепло, уютно, что сердце, так резво бившееся в груди, вдруг успокоилось, гулко отдавая. Рен поймал себя на мысли, что не прочь побыть так ещё, и эта мысль не столько пугала, сколько казалась привлекательной. Улыбнувшись такой милой картине, Нелли бросила, что чай скоро остынет, и оставила их двоих, поторапливая на кухню. Эстерхен медленно отслонилась от Рена, сказав что-то вроде «идём», и, поднявшись на ноги, первой ушла на кухню.

***

За окном уже давно царила ясная ночь. Ярко светили звёзды, луна с каждым наступлением ночи становилась всё полнее, а сегодня она была необычно бледна, отчего свет в комнате казался серебристым. Эстерхен сидела в кровати и читала книгу при свете ночника. Это был роман одного из заграничных писателей о простой девушке, внимания которой добивался один принц. Она была придворной прислугой в его замке, девушкой из обычной семьи. Сейчас Эстер читала про то, как героиня желала попасть на бал-маскарад, что устраивался в замке, и случайно наткнулась на волшебный браслет, казавшийся таким неброским, но исполняющий любые желания своего хозяина. С шумом выдохнув, Фир захлопнула книгу и отложила её на тумбочку. Выпрямив руки, девушка потянулась и сладко зевнула, чувствуя усталость. Пора было ложиться спать, но фантазия была взбудоражена мыслями о бале-маскараде, который рисовался так ярко и красочно, ко всему прочему представлялся замок страны Тонитрус, откуда был Рен. Эстерхен живо представляла, как в большом зале леди Джун принимала гостей, как рядом стоит её дорогой брат, которым восхищается если не вся, то большая часть прекрасных дам. Даже представляла, какой стоит визг, стоило Рену взглянуть хоть на какую-то девицу, а потом с кем-то танцует. Причём в роли партнёрши девушка видела себя, что казалось таким смущающим. Невольно представлялось, как лорд Грома властно обнимает её за талию — это он умел, Эстер знала точно, а затем кружит в вальсе. Его взгляд обращён лишь только к ней, мягкая, едва заметная улыбка — для неё и головокружительный поцелуй после танца в её алые губы… Девушка всё настолько живо вообразила, что придя в себя от бурных фантазий, перевернулась на спину, накрыла лицо подушкой, прижав плотнее, и завизжала, болтая ногами туда-сюда. На щеках красовался яркий розовый румянец, глаза сияли как в лихорадке. — Хрена с два я усну. Это был весь итог сегодняшней ночи, после чего Эстерхен резво вскочила на ноги с кровати и прикрыла глаза. Фантазия заработала с новой силой, унося девушку в грёзы, где она вновь была в том белом замке с серой черепицей, в широком зале с высокими потолками среди всего этого богатства, великолепной архитектуры. Она была такой нежной, воздушной, в золотом пышном платье, руки были облачены в длинные перчатки, а на голове — аккуратная причёска, украшенная белыми лилиями или жёлтыми розами. Ей даже казалось, что звучит музыка. Живая музыка. Играет целый оркестр! Вокруг множество красивых девушек, кавалеров, но… Зачем какие-то кавалеры, когда к ней идёт Рен. Эстерхен улыбалась, представляя его в чёрном костюме, белой рубашке с жабо. А ещё она ярко видела его руки, так же облачённые в белые перчатки. А потом он приглашает её на танец и начинает кружить. И все взоры обращены лишь на них, они — центр всеобщего внимания, ими восхищаются, говорят, какая они прекрасная пара, как смотрятся вместе, и завидуют. А пусть завидуют, им всё равно. Эстерхен с глупой и счастливой улыбкой кружилась в своей комнате, а в девичьих фантазиях Рен увлёк её из зала балкон, где они наслаждались обществом друг друга. И вот. Настал момент. В воздухе витает романтичная атмосфера. Вдруг Рен нежно прижимает её к себе, склоняется к её ушку, обжигая своим дыханием, и говорит шёпотом, так бархатно… — Кхм-кхм! Резко распахнув свои глаза и вернувшись в реальность, Фир споткнулась о собственные ноги, когда в дверях увидела маленького озадаченного Рена, и с визгом полетела на пол. Такого стыда она ещё никогда не чувствовала. Дурацкий Тао Рен! Рен же был озадачен как никогда. Парень вообще думал, что у Эстерхен что-то случилось из-за странных громыханий и визгов, решил проверить. Ну вот откуда ему было знать, что открыв дверь, он увидит, как она кружится по комнате с такой счастливой и широкой улыбкой, что-то напевая себе под нос? Вот и прирос чутка от неожиданности к полу, а потом и сам не понял, как закашлялся. Эстерхен вообще умела удивлять, но опять же! Куда уж было ещё-то? Но девушка нашла. Испугалась его, запуталась в своих ногах и полетела на пол с таким знатным грохотом и визгом, что Рен больше забеспокоился, не проснулась ли Нелли? Но, судя по тому, что никаких шагов со стороны лестницы слышно не было, та спала. «Видимо, не впервые такое», — посчитал Рен, осторожно закрывая за собой дверь и шагая в сторону подозрительно затихшей девушки. Парень в осадок выпал, завидев, как та продолжает лежать на полу, прикрывая лицо руками. Даже решил, что всё, связь с Фир потеряна надолго. Но нет. Девушка встрепенулась и резко перевернулась на живот, испуганно и обиженно глядя внезапного гостя в её комнате. — Что ты тут забыл? — процедила она сквозь зубы, и Рен думал, что она злится, но то было отчасти. Больше всего Эстрехен желала, чтобы это всё было сном, ибо смотреть в глаза юному лорду было ой как стыдно. — Я услышал шум, какие-то визги, — оправдывался Тао, — думал, что-то случилось… — Как много ты видел? — прервала его Эстер, догадываясь, что даже подушка не смогла заглушить её криков счастья от того, что нафантазировала. Тао, немного подумав, присел на корточки перед девушкой, почесав затылок. — Не знаю, — пожал он плечами, — я открыл дверь, а тут ты кружишься по комнате подозрительно радостная. А даже обалдел, — добавил лорд Грома честно, выдохнув. — Ну, откашлялся. Знаешь что? У тебя удивительная способность поражать окружающих. Сначала ты кружишься по комнате, а потом пугаешься меня и падаешь, споткнувшись о свои же ноги! Как это возможно? И что это было? — Где? — сорвалось с языка Эстер, наигранно изображающей из себя дурочку, что не утаилось от Рена. Он прищурил свои янтарные глаза и задумчиво протянул «м». — Ты прекрасно знаешь, о чём я. Девушка сильно замотала головой, зажмурив глаза. Наступила тишина. Рен так же продолжал сверлить Фир своими гипнотизирующими глазами, в которые последняя никак не хотела смотреть, но, увы, этот взгляд она продолжала на себе ощущать всё равно. Фыркнув, Эстерхен распахнула свои небесные глаза и раздражённо, вновь краснея, выдала: — Хорошо. Да. Я знаю, о чём ты говоришь, что имеешь в виду, но не надейся! Я не скажу! Ни за что! Вскочив на ноги, девушка поспешила к окну и открыла форточку, надеясь, что прохлада ночи остудит её. А ещё она была рада, что цвет её лица парень не видит. Рен же, откровенно не понимая, какого чёрта творится, вдруг вспомнил Пирику, сестру Хоро-Хоро, которую он столько раз заставал за тем, как та кружит в зале и нет-нет, а скажет, что представляет, как танцуем с ним, Тао. Да что там, она пыталась заставить его танцевать, всячески кружа около него, но каждый раз попытки не увенчались успехом. Смешок слетел с губ сам собой, что привлекло внимание Фир. Парень внимательно смотрел в её лицо, и его осенило: красная! Она же смущена! «Ну точно танцевала, воображая себе что-то», — вообще-то он не понимал, что в этом такого забавного, почему девушки такие счастливые становятся, но лишь потому, что это касалось Эстерхен, его заинтересовало, показалось немного смешным. — Что? — не выдержала девушка, фыркнув, она сложила руки на груди и обидой посмотрела на Рена, последний же замотал головой и выпрямился во весь свой, увы, маленький рост, жалея, что сейчас он не в своём облике. Эстер, наивно полагая, что румянец с щёк спал, прошла к своей кровати и села на неё, поджав ноги к груди и обняв их. Тао решил присоединиться к девушке, усевшись рядом с ней на кровати, разве что в позе лотоса. — О чём ты думала? — ему было любопытно, действительно ли всё так, как он думал, и по тому, как вздрогнула и посмотрела Фир, становилось ясно — точно. Но хотелось услышать. Только вот светловолосая не спешила делиться. Она продолжала фыркать и ворчать, твердя, что ничего не скажет. Спорила с ним, очень долго, пока, наконец, не сдалась. — Ладно, обещай, что не будешь смеяться, — «Ну конечно не будет, идиотка. Ещё как будет!» — корила Эстрехен себя, прикрывая лицо так, что только глаза были открыты. — Ну… Я… Гхм… Я представляла, что… танцую. На балу, знаешь. — Серьёзно? — Да! Господи, хочу провалиться сквозь землю! — с этими словами девушка опрокинулась на спину, отчего кровать мягко запружинила, заскрипев. Тао чуть улыбнулся, замечая, что это кажется ему милым и забавным, что вообще для него нехарактерно. Впрочем, с этой девчонкой с ним происходит многое, не присущее ему. Плевать уже. — И что ты представляла? От такого вопроса девушку передёрнуло, что она распахнула свои глаза и поднялась на локтях, смотря во все глаза ошарашенно на этого лорда. — Я уже сказала, — пробормотала она смущённо, вспоминая подробности своих фантазий. Не говорить же о таком ему, предмету её фантазий. А Рену стало уже слишком интересно, что же там такого могло быть, ну и давай доставать девушку расспросами, не понимая, что тут такого может быть. Потом понял. А ведь всего-то нужно было задать вопрос: «А кого ты представляла?», на который Эстрехен на эмоциях выдала: — Тебя, придурок! Я представляла, как танцую с тобой на балу, и ты обнимаешь меня! Ой… — в спешке хлопнув ладонями по губам, Фир широко распахнула глаза от ужаса сказанного. «Влипла, влипла, влипла…» Рен же, когда осознал, что сказала девушка, сам обалдел от такого и понял, что это же, чёрт возьми, было для неё личное, сокровенное, но… — Стоп. «…танцую с тобой на балу» — эхом отдалось в голове парня. Он же ей был не симпатичен, кажется, так почему она вдруг выдала такое? Он ей нравится? А почему именно он? И она была такой счастливой… Это потому что в её мыслях был он? Запутавшись в своих мыслях окончательно, Рен чувствовал, как тяжело бухает сердце в его груди. Это всё было слишком для него. Вверх брали эмоции. Такие привычно-непривычные, странно-нормальные. Выдохнув, Тао поддался в сторону девушки, не знающей, куда деться, куда сбежать, как вдруг с её губ нагло сорвали поцелуй, а затем крепкие руки взрослого парня прижали к сильному телу. В груди ненормально билось сердце, обещая, что не выдержит и остановится от таких бурных чувств, от ощущения близости его настоящего, прижимающего её к кровати. Поцелуй не прекращался, напротив, набирал обороты. И было сладко. Очень сладко.