Экономка для лорда Грома

Рен целовал жадно, с жаром, получая просто неземное удовольствие от этого. Он так давно желал коснуться этих манящих, чувственных губ, и желание воплотилось в реальность. В своих руках парень сжимал женское тело, такое желанное, хрупкое, и Эстер млела от этих сильных рук, растворяясь в таких привычно-непривычных ощущениях близости мужского тела. Девушка ощутила, как в груди родился трепет, какая-то взволнованность из-за утробного рыка, раздавшегося со стороны Рена, который в этот момент повалил её на кровать, резко навалившись сверху. У Эстерхен аж дыхание спёрло — всё же парень не был пушинкой, его вес прекрасно ощущался. Фир только выдохнула и вдруг забыла, как дышать, когда лорд припал губами к шее, проведя языком влажную дорожку до ключиц. В какой-то миг страсть Рена стала набирать обороты, сводя девушку с уму, заставляя забыть о приличиях, так что она совсем не была против когда пуговицы льняной рубашки оказались расстёгнутыми. Нежную кожу обдало прохладой, от которой Эстер поёжилась, когда рубашка и вовсе оказалась стянута с неё. Она ощущала, как тёплые руки исследуют её тело, скользя по холодным плечам, рукам, по плоскому животику. Всё было прекрасно. Так сладко. Эстерхен просто таяла в этих сильных руках, тонула в этих чувствах. Возможно, это всё так и продолжалось бы, но вдруг решило пробудиться осознание в девушке, вопя во всё горло о последствиях, если сейчас эту сцену не остановить. Фир аж прошибло холодным потом. Судорожно вдохнув, она со смущением упрёлась своими маленькими ладошками в плечи парня и сделала попытку отодвинуть его от себя, на что Рен не обратил внимания и продолжал осыпать юное тело поцелуями. Тогда Эстер приложила побольше усилий, на что наследник Грома лишь прорычал и крепче прижал её тело к своему так, что на мгновение у девушки спёрло дыхание — настолько сильными были эти объятья. Не выдержав, девушка положила свою ладонь ему на губы, тем самым остановив этот поток сладких поцелуев, сводящих её с ума. Тао недовольно изогнул брови в вопросе, не понимая, что могло пойти не так. Ей же так нравится это всё! Так зачем же останавливать? — Я так не могу, — прошептала девушка, а Рену показалось, словно прозвучал выстрел, который выбил его из колеи. Поинтересоваться, что она не может и почему — он не успел, Эстерхен сама стала всё объяснять, попутно высвобождаясь из стальных объятий и натягивая на себя одеяло. — Это всё, конечно, здорово, ты чудесен, — Фир решила быть откровенной, но эта откровенность давалась ей не так-то уж и легко, ещё и красное от смущения лицо выдавало её, — и твои поцелуи… Я… Я бы и рада не останавливать тебя, но, знаешь, не могу… — Что не так? — решил всё же спросить Тао, потирая переносицу и устало глядя на юную особу. Про себя думал, как тяжело с этими девушками. Можно было ведь не заморачиваться и отдаться во власти ему, его страсти, но нет же, наверняка, как это обычно бывает, накрутила себя в чём-то, навыдумывала всякого и теперь непонятно чего ждать. — Всё, — только и выпалила Эстерхен, нервно кусая губы, добивая одним словом своего любимого человека. — Рен, я ведь не такая уж и легкомысленная девица, с честью и достоинством у меня всё в порядке. Ну, или почти… Не суть, — замотала она головой. — Скажи, что ты ко мне чувствуешь? Для парня это было сродни подставы. Странные ощущения появились сразу же. Рен уже не помнил, когда в последний раз испытывал такое сильное волнение, от которого желудок сводило, почти как от тошноты. Хотелось взять и руками оттянуть живот или как-то сжать его, но чтобы успокоить в себе это чувство. А вместе с тем, дрожь окутала его тело. Он честно не понимал, почему такое с ним происходит из-за какого-то глупого вопроса. Или вопрос не был таким глупым, как он хотел считать? От таких мыслей стало ещё хуже. Эстерхен же, понимая, что парень не знает ответа на вопрос и, по всей видимости, даже никогда не задумывался, горько улыбнулась, понурив голову, отчего длинные волосы скрыли это от янтарного взора. Эстерхен была подавлена, но Рена винить на не собиралась. Этот парень просто привык всегда получать всё легко и просто, поэтому по умолчанию решил, что она — его. Но девушка на такое не была согласна. Ей нужно было его тепло, его сильные руки, его лёгкая улыбка и… Любовь. Любовь была нужнее всего. Но разве будущий лорд это понимал? Конечно нет. Он и в себе запутался, стоит ли говорить о какой-то любви? Он был выше неё. Или считал так во всяком случае. Покачав головой, Эстерхен подняла взор на Рена, тот выглядел не лучшим образом. Куда-то исчезла уверенность, обаяние, которым он очаровал её несколько минут назад, читалась растерянность на его серьёзном лице. Было даже заметно, как его одолело волнение, что пугало парня — это читалось в таких родных глазах. Фир выдохнула. — Я не могу отдаться страсти. Эти слова подействовали как-то отрезвляюще, и Тао взглянул на девушку. Только теперь он заметил, что она и сама не рада заданному ему вопросу. — Рен, я люблю тебя. Янтарные глаза широко распахнулись в изумлении. Чувствуя, как будто задыхается, парень приложил ладонь к груди, где учащённо билось сердце, хотя ему казалось, что это иллюзия, и оно не бьётся. В голове как набатом звучали эти заветные слова, о них даже мечтать не смел. Рену казалось, что всё, что сейчас с ним происходит просто сон. Причём сон какой-то сумасшедший. Но нет. Не сон. Вот она, девушка, которая так тронула его сердце, которая заставила его испытывать странные чувства, ранее неведомых ему. Вот она, Эстерхен Фир, застенчиво (или скорее нервно?) кусает губы, отчаянно краснея. Такая кроткая, такая красивая. Необычная. — Любишь? — наконец произнёс парень, получая в ответ лёгкий кивок головой. — Люблю, — вновь повторила она, пожимая плечами. — Очень. Тао ощущал, как кругом идёт голова, словно он пьян. — Почему? — вопрос сорвался с языка неосознанно. Вообще, было такое впечатление, что кто-то другой говорит за Рена, пока он сам пытается переварить всё, сказанное девушкой. Фир на этот вопрос задумчиво покосилась в сторону, думая, как лучше ответить. — Не знаю, — ответила она совсем скоро, хотя обоим показалось, что прошло достаточно много времени, пока в комнате царила тишина. — Но… — сглотнув, парень запустил пятерню в волосы, окончательно запутавшись. — Ты говоришь… «Люблю»… — признавался вроде бы не он, но как сложно давалось ему это простое слово. — А ведь любят за что-то. Или нет? — такого отчаяния в янтарных глазах девушка ещё ни разу не наблюдала, чему очень была удивлена. — Богатство, титул, красота… Договорить список, за который могут любить человека, Тао не удалось, поскольку послышалось недовольное фырканье. В растерянности он поднял голову и захлопал ресницами в недоумении на сердитую мордашку девушки. Ей явно не нравился список, который он перечислял, и Рен в очередной раз не понимал, что не так. Парень не знал, стоит ли ему злиться. Да его, чёрт возьми, ни одна девушка так не доводила! А тут!.. — Да будь ты хоть сыном рыбака — любила бы! — уверенно заявила Эстерхен, поправив одеяло на груди. — Хотя, знаешь, будь ты сыном рыбака — характер был бы другой. Но не об этом. Рен, ты действительно думаешь, что любят за богатства и титул? Пф-ф! Красота. Красота — только обёртка. Ты всегда вёлся только на обёртку, заманивая девушек в свою постель, соблазнитель чёртов. — Тогда объясни мне, — всё это щекотало нервы несчастного парня, — за что ты меня любишь? — правый глаз нервно дёрнулся. — Сама не знаю, — с какой-то затаённой обидой ответила Фир, отвернув голову в сторону. — Вообще, бесил ты меня сперва. Не нравился. Пока работала у вас в замке, все мысли были о том, как тебя, выскочку, поставить на место, как бы утереть тебе нос, а потом… Потом просто… Просто в глаза твои посмотрела. И… Многое было с тобой забавным. У тебя замечательная улыбка, Рен. «Что-то явно пошло не так», — только и подумалось Тао, обычно парень делал такие комплименты девушкам, а Эстерхен продолжала. Говорила, как ей нравилось, когда он раскрывался ей, когда узнавали друг друга ближе, когда вместе над чем-то смеялись, читали книги. Даже по нраву было, когда он, будучи в маленьком теле, нагло ложился головой на её колени — нужно же повозмущаться для приличия. И Рен слушал, слушал, краснея до кончиков ушей. — Просто так люблю, — девушка и сама смущалась до жути, но находила в себе волшебные силы говорить всё ему. За всем этим оба не заметили, как стало светать за окном. Лунный свет сменился солнечным. Как только солнца луч коснулся парня, того окутал мягкий привычный свет магии, и вот, перед Эстер уже не взрослый парень, который этой ночью сводил с ума своей страстью, желанием, а растерянный ребёнок. Вздохнув, уже мальчик, понурил голову, многое не понимая до конца. — Уже почти утро. — Да. И снова вздох. — Я пойду. — Конечно. Соскочив с кровати, Рен спешно прошёл до двери, открыл её и остановился на пороге. Губы раскрылись и беззвучно закрылись, а янтарные глаза в последний раз взглянули на обнажённую спину красавицы. Молча наследник Грома покинул девичью спальню, направляясь к себе. Вся ситуация этой ночью так его умотала, что он не заметил, как улёгся на кровать и в скором времени уснул, а проснулся, когда Нелли, бабушка девушки, осторожно будила его, ласково говоря о том, что время обеда уже. Рен только вяло кивнул, многое не осознавая до конца. Он даже посчитал, что всё было сном, а усталость, ощущаемая сейчас, просто осадок от сна, но стоило ему столкнуться с Эстерхен, только по её одному взгляду понял — не приснилось. Всё было явью. Эта девушка призналась ему в своих чувствах, открыла ему своё сердце и свою душу. А он… Что он? Рен цокнул языком. Аппетита не было совсем, чай только выпил и то, когда тот уже остыл. От внимания Эстерхен это не ускользнуло. Девушка только покачала головой и поднялась наверх, надеясь за прядением привести свои мысли в порядок. Фир думала о своём признании: не так ей хотелось рассказать о своих чувствах. В её планах было влюбить в себя Рена, дать ему осознать свои чувства, чтобы помучился, а в итоге всё пошло наперекосяк. Хотя, может, и к лучшему?