Penser l'impossible

Его подростковый отчаянный максимализм не раз причинял вред и боль другим людям, а сейчас еще больше усугубил ситуацию. Он пытался жить моментом, не думая о последствиях, но после того вчера настало завтра, а вместе с ним и отголоски вчерашних поступков, и первым из них была сильная головная боль от похмелья. Первым движением Брайана было тотчас опрокинуть в себя стакан воды, позволяя холодной жидкости стекать по его сухому горлу и освежить тяжелую голову, казалось, что на нее надели чугун и сдавливают виски тисками. Затем он, вспомнив, что вчера произошло, устало упал обратно на кровать, чувствуя тоску. Вчерашний энтузиазм пропал, а осталось лишь горькое сожаление о содеянном, которое уже никак нельзя было поменять и оставалось принять случившиеся и понести ответственность… Но вот только он не умел. Ему совершенно не хотелось выбираться из-под одеяла и сталкиваться с тем, что произошло, но иного варианта не было, вечно просидеть он не мог, накрывшись с головой простыней и боясь высунуться. Солнце печально, словно разделяя его боль, лениво закрадывалось комнату ломкими лучами сквозь пасмурную дымку серого рассвета. Сегодня Брайану придется отвечать за свои слова и поступки. А что он скажет? Прости, отец, мне плевать на твои усилия, вложенные тобой, хочу просто сбежать в театр и жить как простой житель, который не связан по рукам и ногам крупными суммами наследства и фамильным делом? Он не может бросить всего и просто уйти, ему не повезло, как тем актерам. Он не может делать, то, что могут они, но он хочет оттуда выбраться. Тоже лечь на дно и встать? На самое дно, на самую грязь из шелковых простыней и хрустальных бокалов. Если объяснять, то придется раскрыть родителям свою душу, а он не хочет, лучше скрываться как раньше… Но время подошло. С противоречивыми чувствами Брайан покинул комнату, наскоро приведя себя в порядок. В верхних комнатах было подозрительно тихо, и прислуга сказала ему, что отец у себя в кабинете ждет его. Несколько раз выдохнув и вдохнув, он еще раз поправил волосы так, чтобы пряди падали на лицо, и вошел в кабинет без стука. - Ты звал меня? – тихо спросил он отца, который сидел за своим рабочим столом, обложившись бумагами. - Да, - коротко отозвался отец. Он был холоден, и по опыту юноша знал, что он уже вчера отбушевал, и его ждет методичный и воспитательный медленный разговор в целях его исправления. – Сядь. - Можно я постою? Отец многозначительно вскинул брови, и Брайан, без возражений, сразу опустился на стул, сжимая ладони, чтобы чувствовать себя увереннее. - Хорошо, - кивнул он. - Где твои часы? - Часы? – изумился Брайан. – Я вчера не надевал их. - Надевал. Твоя подруга сказала, что ты расплатился ими в каком-то забытом Богом пабе за алкоголь! Ты совсем потерял совесть или что с тобой случилось? Если ты хотел привлечь к себе внимание… То ты уже взрослый, тебе пора думать о серьезном деле, а не вести себя как ребенок… Вчера твоя речь при моих самых важных партнерах – о чем ты вообще думал? - Отец! – перебил запальчиво Брайан, - я не хочу заниматься этим! Почему вы никогда не слушаете, чего я хочу? - Хорошо, а чего ты хочешь? - Не того, чего хотите вы, - выдохнул юноша, снова устало падая обратно. - Чего же мы хотим? Чтобы наш труд не пропал даром, чтобы ты стал наследником крупных сумм, нашел себе невесту… - Отец, - перебил Брайан, - зачем вы мне говорите об этих традиционных семейных ценностях, которые передаются впустую из рода в род? Вы хоть раз думали о том, что вас просто обманывают и внушают это, отбирая свободу? Большинство браков заключается из-за денег или случайных детей, которые их потом связывают и потом ссоры, несчастные дети, несчастные супруги, поломанные семьи и браки… А все потому, что родители им говорят, что вступать в половую связь – это плохо, с пяти лет говоря о детях и свадьбах, им плевать какие ценности у этих детей, чего они хотят добиться в жизни… - Брайан выпалил все на одном дыхании, чувствуя, как сердце бьется практически в голове, а лицо охватывает жар. Впервые в жизни он говорит на такие темы с отцом и совсем не знает, чего ждать, но его вольный дух уже вырывался на свободу. И юноша, как всегда, не думая, высказал все. - Насколько я понимаю, - немного помолчав, проговорил отец. Брайан знал, что его аристократическая выдержка не позволит ему сорваться, но заметил, как он побледнел, и скрытая злость, тщательно подавляемая им, сверкнула в глазах. – Ты против традиций? - Да, - пожал плечами Брайан. – Да. - Ты хотел сказать, что тебе мое дело не важно, но решил сделать это в нетрезвом виде и опозориться? К чему этот цирк? Почему мы не могли поговорить как взрослые люди? Ты ведешь себя как человек, страдающий инфантилизмом. Как я могу воспринимать тебя всерьез? - Но, - только он собрался оспорить это, как вошел слуга и сказал отцу, что к нему кто-то пришел по какому-то контракту. - Извини, Брайан, - сухо отчеканил отец, - у меня нет времени. Договорим после. Это серьезное дело. - Никогда, никогда у тебя нет на меня времени, - юноша резко вскочил с кресла и покинул кабинет, чувствуя себя оскорбленным. Отец проводил его взглядом и устало вздохнул, потерев лоб. Перевел взгляд на часы, поправил костюм и неспешно направился вниз к пришедшему гостю. Брайан, ощущая, что его отвернули и снова втоптали в грязь, кода он решился на откровенность, выкинув из жизни как ненужную вещь, поспешил закрыться в своей комнате, даже не зная, куда ему идти и что вообще делать. Мать, наверное, была в храме, и у юноши не было никакого желания с ней видеться, хотя он знал, что должен попросить у нее прощения за то, что вчера так поздно вернулся и устроил такую сцену. Внизу хлопнула парадная дверь, послышался женский голос. Да, утренняя служба, скорей всего закончилась… Но неожиданно вслед за женским голосом раздался мужской, столь знакомый и ненавистный… Пастор? Голоса приближались, внезапно дверь в спальню Брайана распахнулась, и на пороге появились пастор и мать. Она была решительно настроена. - Брайан, поблагодари пастора за то, что он нашел время, чтобы посетить тебя, - тоном, не терпящим возражения, начала она, - Он хочет поговорить с тобой. Я оставлю вас наедине, - с этими словами она хлопнула дверью и вышла, даже не взглянув на сына. Пастор приблизился к застывшему в потрясении Брайану. - Доброе утро, сын мой, - произнес пастор, протягивая ошеломленному и негодующему юношу руку. – Мне рассказали, что ты плохо себя вел и прибегнул не к молитве, не к Богу со своей бедой, а к началу всех несчастий – к губительному алкоголю. - То есть мне нужно было помолиться? – пробормотал Брайан. - Сын мой, Бог всегда готов услышать тебя и поддержать, в любой ситуации он готов протянуть тебе руку… Вспомни апостола Петра, который стал тонуть от своего неверия на водах, и он протянул ему помощь… - А вам, - перебил задумчиво Брайан, - вам он когда-нибудь помогал? Ваш Бог? - Он всегда помогает мне. - А мне нет, вы всего лишь обманываете себя. Бутылку алкоголя я могу ощутить, а Бога нет. - Зачем ты склоняешься к таким богохульным мыслям, Брайан? Почему бы тебе не обратиться сейчас к своему небесному Отцу… - Если меня не замечает земной отец, почему должен заметить небесный? Наверное, он тоже занят какими-то подсчетами… Прегрешений, например, - усмехнулся горько Брайан. - Напрасно ты считаешь, что твоему отцу нет дела до тебя, Брайан. Просто он хочет тебе лучшего, как я сам хочу своему единственному племяннику. - У вас есть племянник? – удивленно спросил юноша. - Он как раз твой ровесник, недавно стал играть на пианино в церковном хоре на клиросе. Его зовут Стефан… Он уверен, что станет музыкантом, в то время как я хочу, чтоб он стал пастором, как я, постиг священное писание и встал на истинный путь… - Откуда вы уверены, что ваш путь истинный? У каждого своя дорога. И каждый из нас вправе выбирать ее сам. И я уверен, что ваш сын лучше знает, кем ему хочется быть, - немедленно возразил Брайан. - Брайан, ты заблуждаешься и говоришь так по юности, ты не можешь понять того, что видим мы… Но запомни, что Бог был готов простить даже Иуду, каково его милосердие, его любовь к нам, ничтожным людям… - Почему у вас такая заниженная самооценка? – перебил юноша. – Разве мы созданы не подобию Бога, а потому не должны уважать себя? - Почему ты споришь, Брайан? В тебе говорит нечистая сила, которая заставляет противоречить себе, - поняв, что не одолеет в споре юношу, пастор прибег к необъясним «нечистым силам». - А вами святой дух, - со смешком ответил Брайан. - Родители очень запустили тебя, Брайан, и твое духовное воспитание. Я надеюсь, что ты еще встанешь на истинный путь и вернешься к молитвам, - с этими словами пастор направился к выходу из спальни, чтобы о чем-то поговорить с матерью Брайана. Как только он вышел, юноша дрожащими руками схватился за сигарету, чувствуя, что нервы и наделанное спокойствие в спорах сдают. Он чувствовал себя таким одиноким… Никто не понимал его, и каждый старался передать свою истину, не заботясь о его чувствах, о том какое сосущее чувство тоски гложет его и душит. Ему не давали выразить его мнение, его запирали, каждый по-своему пытался наставить на свой путь к своему мнению, не замечая его особенностей. Нервно затягиваясь, он ощущал, что дрожь проходит, и на сердце становится легче, накатившее отчаяние отступает. Откинул окурок в сторону, придавил ботинком и аккуратно подошел к двери, намереваясь покинуть стеснявшие его стены дома. Неужели во всем мире никто не поймет его, не разделит его взглядов? От этого он чувствовал себя еще сильнее заброшенным, а тщательно сдерживаемая обида и пассивная агрессия лезли наружу, разрывая на мелкие части. *** Церковное пение раздирало душу, проникая своим грустным и одновременно торжественным мотивом воспевания псалмов, когда Брайана привели в церковь. Единственная вещь, которая ему нравилась в молитвах – чувственная, искренняя музыка, которая из него вынимала сердце, заставляя задыхаться и терять голову, особенно когда юные девушки в белых платьях тянули подолгу ноты… И когда он, по неволе, подпевал, не вникая в смысл слов, то мама и пастор радостно переглядывались, думая, что юноша встал на истинный путь… Но он давно бросил вызов Христу и его философии, решив глубоко в себе, что будет тоже изгой, тоже с новыми идеями и тоже знаменит… Что он его переборет, исправит его, как ему казалось, слабые идеи. Что лишь немногие люди примут и пронесут на руках с его собственной религией, которой он покорит мир… Самоуверенный и амбициозный взгляд на распятие и юношеская пламенная клятва самому себе. Но в этот раз Брайан искал глазами другое… Того племянника, о котором ему говорил пастор. Подойдя ближе к клиросу, он увидел, что там, за пианино сидит высокий стройный юноша и сосредоточенно играет на клавишах… Он вскинул глаза, когда Брайан подошел очень близко и вздрогнул, поймав его взгляд… Он был такой грустный, замкнутый… И потерянный. Как у него самого. Это невольно само породило в юноше к нему симпатию, и Брайан лишь выдавил слабую улыбку, когда Стефан продолжил играть. Его будто всего обожгло изнутри, когда он посмотрел на него… Тяжело и неровно дыша, Брайан вернулся на место, внимательно вслушиваясь в жалобную игру клавиш пианино. Они словно дрожали под руками искусного пианиста, вытягивая прекрасные и чистые звуки, которые заставляли Брайана чувствовать то, что ощущал и играющий... Казалось, он не вдумывался в смысл псалма, он думал лишь о музыке. Брайан был очарован этой игрой, этой неуловимой атмосферой мелодии, что окутывала его невероятными ощущениями, они пробуждались в нем с каждым звуком, рождающимся под руками играющего. Пастор заметил, что между юношами что-то проскользнуло, и решил познакомить их, свято веря, что они друг друга приведут к спасению. Как только скучная и долгая молитва окончилась, пастор остановил Брайана и его мать, пребывающую в блаженном, восхищенном состоянии, как и всегда после молитвы. - Постойте, я бы хотел представить вашему сыну моего племянника – Стефана Олсдала, познакомьтесь… Стефан, это Брайан Молко… Стефан неуверенно протянул руку Брайану, покрасневшему до корней волос. - Очень приятно, - выдавил он. Когда пастор и мать отошли от них, то они смогли расслабиться и неуверенно завязать разговор. - Ты хочешь стать музыкантом, мне рассказал твой дядя? – это волновало Брайана больше всего. – А твои родители не против? - Да, я хочу стать музыкантом. У меня нет родителей, меня усыновил мой дядя, он же мой опекун, - ответил Стефан. – А мне он рассказывал, что ты против его религии. Тогда зачем ты приходишь? - Мать заставляет, - недовольно пробормотал Брайан. - Понятно, - сочувствующе кивнул Стефан. - Ты красиво играешь на пианино… Очень. - Ты первый, кто это сказал. Но играть псалмы – не весело. Я хочу создавать собственную музыку как Бетховен или Моцарт и другие великие композиторы… - Так создавай, что тебе мешает? – решительно проговорил Брайан. – Нужно делать то, что хочешь сейчас. Потом другого шанса не будет. Просто нельзя сдаваться… - Я не думаю, что у меня что-то получится… - Стефан немного удивленно посмотрел на этого юношу. Он так решительно и вызывающе сказал ему то, что он мечтал всю жизнь услышать… Будто знает его много лет… - Вопрос в том, чего хочешь ты? Пока ты сам не ответишь на него, не поймешь, к чему лежит твое сердце - все попытки будут бесполезны.. А если найдешь - этот призыв, то там уже будет по велению сердца, по твоему чувству.. - Брайан сам содрогнулся, говоря это. Убеждая этого юношу, он вдруг нашел ответ для себя самого. Вскинул голову и поймал в глазах Стефана изумление, доверие и… Восхищение его словами. - Ты прав, Брайан, - протянул он. – Ты чертовски прав. - Ругаться в храме – грех… - Ты думаешь, я верующий? Вскоре юноши разговорились как старые добрые друзья. Обоих не покидало чувство, что они знают друг друга уже тысячу лет. Их мнение сходилось во взглядах на жизнь, на традиционные ценности и даже в религии... Их увлекательная беседа была внезапно прервана матерью, которая сказала, что им пора уходить. Впервые в жизни Брайан не хотел покидать церковь, впервые в жизни встретил человека, думающего, как он… Впервые в жизни на минуту почувствовал себя не одиноким. Он словно вырвался из темницы… И нашел свое спасение в этом юноше. Их столько связывало… На прощание Стефан дал ему прочесть книгу о свободе, выражающейся в звуках музыки, где рассказывалось об искусстве выражать свои ощущения с помощью нот. Он попросил вернуть после прочтения. Брайан давно не испытывал такого хорошего настроения. Ему казалось, что нашелся человек, который разделяет его мировоззрение. Что он не один… И он готов биться дальше за свою свободу… Если ты отрицаешь это, Тогда это твой промах. У этого Бога кризис, Его время истекло...