Маги: эльфийские и тевинтерские. Хроники странной дружбы.

Если быть совсем уж честным, Дориан не особо задумывался, что несёт в себе эта метка. Она просто была и просто сияла завесным светом, а ещё — совершенно элементарно закрывала разрывы. Или так казалось. — Это больно? — бесцеремонно тычет в ладонь Лавеллан притершаяся к её боку Сэра. Она вертит руку, разглядывая её, касается подушечек пальцев, чертит линии судьбы, а смуглая ладошка в её светлых кажется ещё меньше. — Больно? — повторяет Сэра, и Лавеллан, измученная сегодня до такой степени, что даже не пытается язвить и шутить, слабо улыбается. Конечно, это больно! Она же пропускает через себя колоссальное количество энергии! — хочет ответить Дориан, но встревать в разговор он не смеет. И да, ещё ему любопытно, что именно ответит долийка. А она улыбается — крайне старательно — и, осторожно подбирая слова, пытается объяснить: — Ты когда-нибудь плевалась сухим горохом через тростниковую трубочку? Сэра охотно кивает. Плевалась, конечно, никто в этом не сомневается, а Дориан и по сей день опасается ходить рядом с таверной, когда Сэра «доходит до кондиции». — Иногда эта тростинка, — Лавеллан кладет отмеченную завесной магией ладонь на своё колено, — трескается. — Она разжимает пальцы, сжимает их — постепенно, веером, начиная с большого пальца и заканчивая мизинцем, и обратно. — Потому что её слишком часто использовали… или горох оказался не по размеру… Сэра накрывает ладонь их маленькой Вестницы своей ладонью, переплетает пальцы, позволяя прорывающейся завесной магии колоть и её ладонь. — Где-то недалеко разрыв, — тихо говорит Лавеллан. — Почти неактивный… Я бы почувствовала, если бы из него полезли демоны. — Но тростинке хоть иногда нужно отдыхать, — хмыкает Сэра. Лавеллан медленно кивает — она настолько устала, что, кажется просто не сможет добраться до своей палатки. А раз в этом выезде с ними нет Быка, дело придётся брать в свои руки Дориану. Буквально. — А ты тяжелей, чем я думал, — ворчит маг, неся долийку в палатку. Лавеллан в ответ слабо улыбается, но даже спорить не думает. Она засыпает ещё до того, как Дориан заносит её в палатку. Сэра всё крутится рядом, умудряется укутать долийку в одеяло, то самое, медвежье, поправить подобие подушки, которое использует Лавеллан, сунуть под одеяло завёрнутые в тряпку камни из костра и сделать ещё с полсотни полезных мелочей. — Спи, тростинка, — шепчет Сэра, гладя Лавеллан по волосам. — Спи. А я пока заставлю этого усатого придумать, как тебе не треснуть… Дориан сомневается, что Сэра может заставить его делать хоть что-то… и знает, что он сам постарается что-то узнать о метке. Надо бы Соласа расспросить, но он пока занят — готовит магов к закрытию Завесы. Готовит отдать Вестнице магию, что у них есть… плюнуть большой горошиной через узкую тростинку. Создатель, если ты там всё же есть, ты урод. И надо бы придумать, как обезопасить ритуал. Дориан трет переносицу и берётся за бумагу и чернила — вороны у них есть, значит, можно написать Соласу. А пока их тростинка спала, положив под голову искрящую зеленью ладонь.