Однажды в Хогвартсе

Весь путь от озера и до комнат Снейпа я готовился к встрече с ним: уговаривал себя, что нужно перетерпеть его нападки (когда-нибудь ему надоест, и тогда можно будет поговорить), настраивался на позитивный лад, но всё это куда-то испарилось, стоило мне перешагнуть порог. Снейп был у себя. По тому, с какой резкостью он черкал в пергаментах, я понял, что он так и не успокоился после сцены в директорском кабинете, и мой позитивный настрой понадобится с большой вероятностью. Либо же нашлись доброхоты, разозлившие его второй раз за день. – Что, Поттер, явились?! – Снейп отложил перо и демонстративно медленно вышел из-за стола. Меня не обманул его притворно-спокойный вид – уж очень хорошо мне было известно, отчего на виске у него бьётся жилка. – Просто чудо, что мы не повстречались снова где-то в коридорах. А ответьте мне, Поттер, на один нескромный вопрос: какова настоящая причина сегодняшней потасовки? Да, вопрос-то он задал не из простых. Предположим, что Малфой хотел донести до меня всего лишь одну крохотную истину, а всё остальное – стечение обстоятельств и результат недопонимания, но как это объяснить Снейпу? Особенно ту часть, которую мне невзначай открыл Малфой, – о грелках и очереди к постели слизеринского декана. Своим друзьям о таком рассказывать немного не с руки, а уж преподавателю, новоиспечённому жениху и просто человеку старше меня по возрасту, – тем более. – А что, могут быть варианты, сэр? – Да знал я, знал, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, но как-то оказался не готов признаваться. – Представьте себе! Мистер Малфой, которому я склонен верить в подобных случаях, сообщил, что драку начали вы! Я промолчал – ещё бы Хорёк каялся в своих грехах! Даже не удивлён. – А причиной драки стал ваш приступ ревности. Так я вдруг стал принадлежать вам? Я вылупился на Снейпа как на сумасшедшего или пьяного, потому что такой бред нормальный человек даже не измыслит, а уж укорять этим... – Н-не понимаю, сэр. – Ах, не понимаете?! – Рука профессора стиснула мой локоть. Он протащил меня через всю гостиную и толкнул на диван, нависая надо мной носатым ангелом возмездия. – Не делайте такой невинный вид! Вам показалось неплохим вариантом выделиться из толпы учеников! Это вы наняли какого-то журналиста и устроили весь этот балаган! Наверняка ваш крёстный помог, и вы оба теперь посмеиваетесь над окольцованным Сопливусом! – Это неправда! – закричал я и вскочил с дивана. А ведь ещё несколько минут назад я твердил себе, что терпение – лучший способ наладить отношения с профессором. Снейп снова толкнул меня в грудь, и я опять приземлился на диван, недовольно взвизгнувший подо мной. – Что неправда?! – Снейп не прерывался и продолжал самозабвенно орать. – Что вы втянули своих друзей в разборки с мистером Малфоем, рискуя их здоровьем?! И это ради сомнительного спора, кому я, якобы, принадлежу?! – Вы бредите! – вопил я в ответ, одновременно делая вторую попытку подняться с дивана. – Я такого никогда не говорил! А Малфою – так точно! Вы мне и даром не нужны! И Сириусу – тоже! – И я должен верить вам?! – Снейп трубил, как олень в брачный период. Претензии разрастались до первого полномасштабного семейного скандала. Был муж, был «кто-то вроде жены» и был, в конце концов, повод. Меня так и подмывало отвесить профессору комплимент о его идиотизме, но пока ещё я не настолько разгорячился. Однако до момента, после которого я уже забуду, с кем ругаюсь, осталось совсем немного. – Считаете, что я не знаю, какой вы на самом деле?! Вы ни о ком не думаете, кроме своей ненаглядной персоны! Изворачиваетесь и лжёте, когда вам это удобно! – Конечно, вы верите лгуну, который имеет на вас виды, а не мне! – С языка так и рвались «слепец» и «кретин», но вместо того, чтобы высказаться, я пнул профессора носком ботинка в голень. Снейп даже ухом не повёл, а продолжил тыкать мне в плечо пальцем и орать: – Ага, Поттер, признаёте?! Если вы распущенны сверх меры, это не значит, что все такие же! Похотливый юнец! Сатир слабоумный! – Ага! Конечно! Это я в «постельные грелки» к вам набивался?! Да если бы я планировал всё это, то уже давно пришёл бы в мантии на голое тело и весь обмазанный афродизиаками! Но нет! Вы так боитесь соблазнов, что обычную драку превратили в повод для скандала! Не мужчина, а воинствующая девственница какая-то… – прошипел я последнюю фразу, отбивая устремлённый на меня палец. После его тычков плечо ныло. Когда у таких людей, как Снейп, заканчиваются аргументы и заготовленные фразы, то в ход идут действия, но чаще всего какие-то некачественные. То ли необдуманные как следует, то ли просто неадекватные. После моего ответа он ещё хватал воздух ртом – видимо, не в состоянии придумать достойную отповедь, но недолго: прошипев о развратности мечтаний таких, как я, и их исполнении, прижал к себе и смял мои губы поцелуем. Ещё в тот самый момент, когда ладони Снейпа сжали мои предплечья, а его лицо, будто в замедленной съёмке, начало приближаться и где-то в глубине души я уже подозревал, что сейчас произойдёт, меня охватил такой ужас, который я не испытывал, даже пребывая в самых кровавых кошмарах. Что говорить, Волдеморт пугал меня меньше моего учителя. Я брыкался, рвался из крепкой хватки Снейпа, пытался даже его укусить, но в результате всё равно оказался под ним – взмокший, униженный и в слезах. И, возможно, для него это нормально – ощущать во время такого достаточно личного процесса недовольство магии, но не для меня. Сдвинуть худого профессора я не мог – словно куском скалы меня пришпилило к дивану. К счастью, его помешательство закончилось быстрее, чем началось моё. Он рывком поднялся, освобождая от тяжести собственного тела, потёр лицо ладонями, а потом перевёл тяжёлый взгляд на меня. Я забился куда-то в уголок между боковиной и спинкой дивана и глядел на него наверняка дикими, полными слёз глазами, ожидая продолжения и вцепившись скрюченными пальцами в воротник форменной рубашки. И мысли схватиться за палочку и показать сукиному сыну, как меня обижать, даже не возникло. – Простите, Поттер. Это всё чёртова брачная магия. Похоже, Снейп брякнул первое, что пришло ему в голову. Магия?! Какая магия, тем более брачная, принуждает к насилию?! В ответ на этот – за неимением другого определения – поцелуй из меня просто лезли гневливые и оскорбительные слова, и только страх, что Снейп может повторить его, сдерживал их. – Давайте я принесу вам успокоительное? – Он протянул руку, но вместо этого я увидел что-то совсем уж невообразимое, всхлипнул, елозя пятками по сиденью и сильнее вжимаясь в диван спиной. – Поттер? – Я издал полузадушенный стон и уткнулся лицом в колени. Меня трясло. – Гарри? И всё-таки нельзя винить во всём произошедшем только Снейпа. Мою реакцию – чересчур бурную для достаточно взрослого, пусть и несовершеннолетнего человека – можно оправдать. Я никого не посвящал в то, что по вине нашей с Волдемортом связи наблюдал почти каждую ночь. С одной стороны, мне не приходилось терпеть жалость и неудобные вопросы друзей, но с другой – ужас и омерзение накапливались во мне и, как было заметно по ситуации, всё-таки нашли выход. Наверное, Снейп назвал бы меня истеричкой и в чём-то был бы прав – мне ничего не стоило обратиться к мадам Помфри за снотворным, но тогда пришлось бы поведать ей, зачем мне оно понадобилось. А потом мои слова дошли бы до ушей Дамблдора и дальше. Я никак не мог вернуться в нормальное состояние – в этом ещё была виновата и мантия профессора, напоминавшая мне плащи Пожирателей Смерти. Снейп что-то говорил, но гул в ушах не давал услышать ни слова, а к горлу уже подступал следующий истерический смешок. Всё вокруг превратилось в какое-то зазеркалье, в пародию на мир, который существовал. И Снейп со своей ненавистью смешил меня до чёртиков, и Малфой – с его ревностью. И даже Рон с Гермионой, которые барахтались в своём первом чувстве, задыхаясь и захлёбываясь им, мне представлялись в тот момент по-детски нелепыми и забавными. – Тихо-тихо! Это всего лишь слёзы… – рокотал над ухом голос Снейпа, и я, хохотавший и плакавший одновременно, оказался прижатым к его груди. Снова накатило чувство защищённости, и я, хихикнув в последний раз, приник к шершавой ткани мантии и затих, продолжая поливать её слезами. Снейп молчал. Он устроился удобнее на диване, притянул меня к себе ближе и успокаивающе гладил по спине, не спускаясь ладонями даже до пояса. И как бы мне ни было хорошо и спокойно, а дрожь не отпускала, да и ком в горле означал, что случись очередная претензия профессора или ещё нечто подобное, и я снова забьюсь в истерике. – Можно мне успокоительного? – спросил я куда-то в мантию, со страхом ожидая, что Снейп поднимется, разорвёт объятие и куда-то уйдёт. Всё получилось по-другому. Это для меня – человека, над которым довлел запрет на использование магии, естественно встать и куда-то пойти, а профессор просто призвал аптечку и достал оттуда флакон. Я протянул руку, чтобы его взять, но Снейп мягко перехватил её и сам прижал горлышко флакона к моим губам. – Глоток, – предупредил он каким-то особым тоном, отчего я покорно разомкнул губы и сделал один обозначенный глоток. А дальше я словно провалился в другой мир – в нём было уютно и абсолютно нормально жаться к Снейпу всем телом, закинуть руку ему поперёк живота и, не думая ни о чём, смотреть на незажжённый камин, где скособоченным шалашом белели дрова. Совсем не думать не получалось. Мысли трудно сдвигались с места, натужно шли, как переполненные возы, и так и норовили где-нибудь застрять. Мои попытки проанализировать ситуацию никуда дальше поведения Снейпа и не добрели. А спрашивать, рисковать таким редким между нами миром я не решился. Однообразная картина перед глазами, под щекой ровно вздымалась грудь профессора… Я и не заметил, когда смежил веки. Моё пробуждение стоило внести в рейтинг самых нелепых среди учеников Хогвартса. – Гарри, через четверть часа будет отбой – просыпайся… – позвали меня. – М-м-м, я в кровати, – невнятно ответил я, свято веря, что лежу в собственной постели, и продолжил спать, немного досадуя, что не задёрнул полог балдахина посильнее. – Только вопрос: в чьей?! Поттер! – вдруг гаркнули рядом так, что я подскочил, сонно хлопая ресницами и покачиваясь как былинка на ветру. Снейп схватил меня за руку и куда-то потянул, а я шёл и мечтал, как подо мной снова окажется кровать. И я как упаду в неё и как засну! И оказался совсем не готов к тому, чтобы меня наклонили над раковиной и умыли обжигающе холодной водой. Вода в Хогвартс поступала из подземных источников и даже в разгар летней жары была поистине ледяной. Я заверещал, съёжившись в руках Снейпа. Вокруг всё расплывалось. – Проснулся? – спросил Снейп, стоявший рядом и, собственно, будивший меня таким жестоким образом. Он пошарил у себя по карманам и достал мои очки. – Надевай. До башни доберёшься или тебя проводить? Вас когда-нибудь шокировали собственные мысли? До того случая меня как-то миловали высшие силы. А тут, припомнив, как заливался слезами, а потом дрых как сурок на своём преподавателе, я был не то что шокирован – меня парализовало, отняв речь. – Поттер, мне повторить умывание? Или устроить холодный душ? Лучше бы он этого мне не говорил – я, надумав себе ерунды, отшатнулся в сторону, словно рядом со мной пробежал акромантул. – Тише-тише! К сожалению, больше зелий тебе нельзя. Снейп подхватил меня под локоть – осторожно, будто ожидая, что я нападу на него и покусаю – и отвёл обратно в комнату. – Так мне проводить вас, Поттер? Или доберётесь сами? Я клятвенно пообещал, что дойду сам, потому что даже мысль о том, что Снейп будет меня провожать и это кто-то заметит (а как назло, это чуть ли не гарантировано), довела меня до нервной икоты. Я и правда добрался без приключений. По крайней мере, мне так показалось. Едва передвигая ноги, доплёлся до постели, откинул покрывало и упал ничком, не снимая ни мантии, ни ботинок, ни очков. И, конечно же, последнее, о чём я думал в такой ситуации, – что нужно задвинуть полог.