Однажды в Хогвартсе

Я бы долго стоял, мялся и переживал, если бы в один миг на меня не налетели два вихря – торнадо и цунами в одном флаконе. Фред или Джордж (кто их разберёт?) в руках крутил колдокамеру, а второй из близнецов вертелся угрём вокруг меня, выкрикивая нечто на манер мальчишек – продавцов газет: – Торопитесь прикоснуться! Гарри Поттер! Теперь он не только Избранный! Герой! Но и самый завидный жених! Позвольте, милейший! Колдографию на память! Не откажите в малости! Вам с вашей славой надо иметь несколько, чтобы дарить поклонникам! Чтобы сиять! Чтобы ослеплять светом своей неземной красоты! Я крутился вокруг своей оси, пытаясь вычленить из этого бреда причину, по которой меня дёргали и пытались заставить принять какие-то позы, и не мог. Кого-кого, а близнецов стоило поостеречься: никто не знает, что за идея посетит их «пламенные» головы. Мне хватило с лихвой изобретённой ими конфеты, которую вот так же весело и непринуждённо сунули мне в руку. А потом, глядя, как меня полощет, они рекламировали свой Блевальный Батончик, ещё и заявляя, что по моей просьбе он и был создан, – прогуливать зельеварение. Я отстранился от прижимающегося ко мне наверное-всё-же-Джорджа, и тут вспышка камеры сработала как-то уж совсем ярко. Я застыл на месте, часто моргая, потому что перед глазами плавали цветные пятна. – Колдографии будут позже! О-о-о, свет моих оче-е-ей! И пока я пытался одолеть эти пятна, два обалдуя куда-то исчезли. Первым делом я осмотрел пергамент – уже несколько раз у меня возникала идея обвинить близнецов во всей этой катавасии. И подменить побасенку на какую-то шутку – вроде письма, которое нельзя написать, потому что чернила на нём исчезают – было вполне в их власти. Нет, ни пергамент, ни текст не поменялись. Я потёр глаза и поплёлся «сдаваться» Снейпу. Наверное, я никогда не забуду того выражения полного шока, которое появилось на лице профессора, стоило ему меня увидеть. – Поттер? Мерлин сладчайший, что с вами? Я принялся ощупывать собственную голову, начиная с макушки, справедливо полагая, что мне прилепили рога или нахлобучили дурацкую шляпу, а я и не заметил. – Не там ищете… – прокомментировал Снейп и наколдовал зеркало. Мама моя дорогая, кто это? Нет, в чертах моего лица ничего не поменялось: ни цвет глаз, ни форма носа, ни шрам на лбу. Однако я уверен, что ещё утром на нём не красовались усы. Да, роскошные, густые усы какого-то прокуренного рыжевато-соломенного цвета, с лихо подкрученными концами. Которые делали меня похожим на какого-то давно почившего эрцгерцога после радикального омоложения. – Вынужден сказать, Поттер, что усы вас совершенно не красят. – Чем это говорить, лучше помогли бы мне от них избавиться! – И в сердцах, прежде чем Снейп мне что-то ответил, я отсёк один ус обычным Диффиндо. – Я так понимаю, что это проделки Уизли? – Мы оба наблюдали, как пушистый, но всё же короткий ус на глазах вытягивался в пику и становился чёрным. Кажется, что-то подобное магглы рисовали Дон Кихоту. – Тогда уже и второй режьте – пусть они хоть одинаковыми будут. О пергаменте никто и не вспомнил – мы по очереди пробовали на моих усах всевозможные заклинания, но под гнётом фактов признали: нам не обойти колдовства близнецов. Снейп явно боялся усугубить ситуацию и поэтому был предельно осторожен, а я, исчерпав и так скудные познания в Чарах, приуныл. – Я, что же, в таком виде на уроки ходить буду? – воскликнул я в отчаянии. Наши эксперименты с магией привели к тому, что в пару к усам – уже напоминающим моржовые бивни – у меня начала пробиваться борода. – Меня теперь только в цирке уродов показывать – усы до пола, щетина… – Не паникуйте, Поттер. Не можем мы – есть другие, кто сможет. Он силком усадил меня на диван, пристально разглядывая, словно пытался запечатлеть в памяти неземную красоту. – Кто? Кто сможет? – Я шмыгнул носом и едва не утёрся причиной моего прихода к Снейпу – пергаментом, но вовремя осекся и протянул измятый лист профессору. – Это вам… Он машинально забрал его и бросил на стол, а сам, погружённый в свои мысли, бросил горсть летучего пороха в камин: – Филиус? Вы не слишком заняты? Флитвик не вышел, а скорее выкатился из камина, лучась улыбкой. – Полюбуйтесь, Северус, мне это удалось… – И он гордо продемонстрировал нам какой-то прибор, который вертелся вокруг своей оси и тренькал. А дальше глаза Флитвика распахнулись, а рот очертаниями стал напоминать букву «О». – Гарри, эксперименты со стилем в твоём возрасте, конечно, дело обычное, но не усы же… Я ещё не успел ничего сказать, только шмыгнул носом и дёрнул ус, как Снейп ответил вместо меня: – Боюсь, Филиус, мистеру Поттеру помогли выбрать… – Кто? – закудахтал Флитвик. – Можешь не говорить, Северус. Это Фред и Джордж Уизли! Изобретательные молодцы! Одно болото посреди коридора чего стоит. Эх, даже моих подопечных обогнали в проказах. Полюбопытствуем… так-с… Профессор Чар долго водил у меня перед лицом палочкой, одобрительно кивая и что-то бормоча. – Великолепное знание основ! – восхитился он и всплеснул руками в непритворном изумлении. – А попробуем вот так… Ах, изобретатели… Так обойти простое «Фините». Великолепно! С третьей попытки моё лицо лишилось неприглядных украшений. Снейп картинно приподнял бровь, а Флитвик прочувствованно вытер глаза выуженным из рукава платком. – Великолепная задумка! С фантазией. Эх, обидно, что такие способные парни, а СОВ сдали кое-как. На месте их родителей я бы всыпал им по первое число. За вопиющее пренебрежение к собственной жизни при таких-то способностях. Я выпучил глаза – последние фразы Флитвика изумили меня до немоты. – Я так рад, что вы восхищаетесь этими обормотами… – И вот тут моё мнение о преподавателях претерпело переворот, потому что Снейп лукаво сощурился и подтолкнул Флитвика локтем. – Может, стоит и их проучить? Я же не могу спустить им такие шутки над моим женихом? Семейная честь задета, как-никак. Флитвик разразился оглушительным хохотом и, несмотря на своё телосложение, бодро впрыгнул в камин. И сразу возвратился с невообразимой шляпой в руках. – Северус, как у вас с Трансфигурацией? – Лучше, чем у мистера Поттера, – Снейп хмыкнул, покрутил шляпу и легко превратил её в яркий и пёстрый галстук-бабочку. Флитвик захлопал в ладоши и подпрыгнул на месте. Его круглое лицо со вздёрнутым носом покрылось румянцем удовольствия, а жидкая бородёнка задорно встопорщилась. И я улыбался, поглядывая на шаливших преподавателей. Галстук обзавёлся чёрным кружочком объектива в самом центре, но на пёстром фоне он был почти незаметен. – А теперь, мистер Поттер, запомните заклинание… На этом шалость не закончилась: Флитвик со Снейпом что-то намудрили с камерой и моей мантией, то и дело косо поглядывая на меня и посмеиваясь, но в конце концов – на то они и профессора – у них всё получилось. В башню я вернулся с предчувствием праздника – никак не меньшего, чем Рождество. Баламуты Уизли ждали меня в гостиной, у входа, с целым ворохом колдографий, придумав вроде бы повод для ожидания. Увидев меня без навязанного ими украшения, они задумались. Пришлось их веселить по-своему. И первый же снимок моей «бабочкой» наградил близнецов… нет, не усами – фантазия у профессоров зашла немного дальше, – великолепными львиными гривами и ветвистыми рогами, которыми братья тут же начали цепляться за шторы. Их головы, «не очень-то обременённые совестью», клонило в разные стороны, поэтому складывалось впечатление, что они сейчас начнут бодаться. Я раз за разом растягивал «крылья» своего галстука, шептал заклинания и чувствовал, как тяжелел внутренний карман моей мантии от колдографий. Их я обещал профессорам в качестве ответной любезности. Что и говорить, мне удалось полюбоваться разными снимками, собранными деканами в свои частные коллекции (да-да-да, и у МакГонагалл такой альбомчик был), и даже похихикать над собственным изображением. Я с одной жёлтой бровью выскакивал из кабинета Трансфигурации. Как этот снимок получил Флитвик, мне оставалось только удивляться: профессор, естественно, не ответил, а только напустил на себя загадочный вид. Ох, наверняка всё оказалось не так уж и этично. В гостиной стоял шум, особенно громко звучал смех сквозь усы, а у Колина Криви они были ещё и разного вида – вероятно, он пользовался тем же набором, что и я. К счастью, профессор Флитвик научил меня, как побороть версию Усоприклеивательного заклинания близнецов. Ближе к отбою я, конечно, сжалился и освободил Фреда и Джорджа от рогов, но по их хитрым физиономиям я догадался, что мне ещё аукнется и моя доброта, и наша с профессорами общая шутка. Но это не испортило мне настроения. Ночью я не видел кошмаров и наконец отоспался. Поэтому и поднялся раньше всех, устроил весёлую потасовку – недолгий бой подушками, в котором поучаствовали все. Даже Невилл, которому бабушка запрещала использовать постельные принадлежности не по назначению, забыл обо всех наставлениях и влился в общую кутерьму. И так же вместе мы ввалились на завтрак, смеясь и подшучивая друг над другом, словно и не было поводов для размолвок. И самих размолвок тоже. Снейп еле заметно кивнул мне и спокойно принялся за завтрак. Я торопился поесть, чтобы поймать профессора перед занятиями – осчастливить его эксклюзивными снимками. Себе я, конечно, скопировал самые смешные – будет чем шантажировать близнецов при случае. Миссис Уизли на проделки сыновей реагировала бурно… Снейп, допив свой утренний чай, спокойно поднялся из-за стола, неспешно раскланялся с коллегами и вышёл через боковую дверь. Я понёсся за ним, бросив недоеденный завтрак, и уже в дверях столкнулся с Драко Малфоем. Мы крепко приложились лбами (аж искры из глаз посыпались, – и почему Мерлин дал нам одинаковый рост?) и упали на пол. Я не сразу обратил внимание на мелодичный перезвон, но Хроноворот, крутившийся рядом с моей рукой на полу, сложно было не заметить. Малфой побелел от ярости и попытался скорее схватить выроненную вещь, но не успел. – Я думаю, мистер Малфой, что это принадлежит вам? – Дамблдор поднял Хроноворот левитирующим заклинанием с пола и спрятал опасную игрушку в карман собственной мантии. – В школе запрещены такие артефакты… – Но это семейный Хроноворот… – Нисколько не сомневаюсь. Поэтому или вы получите его обратно вместе с дипломом, мистер Малфой, или же я сегодня же верну его вашему отцу. Выбирайте. Малфой выбрал первое: сомнительно, чтобы Люциус Малфой погладил сына по голове за кражу семейной ценности. Дамблдор кивнул в знак согласия и пошёл дальше. Я поднялся с пола, потирая огромную шишку на лбу, и услышал сдавленное шипение Малфоя: – Ты сильно пожалеешь, что попался мне на пути, Поттер. Придурок очкастый! Я пожал плечами и побежал догонять Снейпа. Об угрозах Малфоя я собирался подумать позже. Или, что вернее, никогда! Снейпа, с моей точки зрения, очень и очень позабавили колдографии близнецов в роли каких-то тотемных полуживотных-полулюдей. Он хмыкнул, разглядывая несколько верхних снимков, довольно сощурился, забрал всю пачку и спрятал её во внутренний карман учительской мантии. Я же торопился – опаздывать на Гербологию было чревато неприятностями, а Снейп вдруг присмотрелся к шишке, которая уже успела появиться после столкновения с Малфоем, и даже приподнял чёлку, чтобы осторожно, самыми кончиками пальцев, обвести по контуру припухлость. – На перемене зайдёте к мадам Помфри – я передам ей мазь, – он покачал головой и добавил: – Совершенно разбойничий вид. Бегите, мистер Поттер, начало урока не за горами. И я помчался – успеть бы добежать до теплиц и сложить сумку на зачарованную полку, чтобы никакая магическая зараза не добралась до конспектов и учебников. Стебль специально накладывала на полку Отвращающие Чары одновременно с сигналом гонга, чтобы отучить нас от опозданий. Надо сказать, её метод действовал. В теплицу я ввалился, когда все остальные уже приготовились слушать лекцию, но, к моему счастью, сигнала к началу урока ещё не было. – Попало тебе за Малфоя? – прошептал Дин, помогая мне распутать ремень сумки, который, подобно репью, крепко держался за меня. К борьбе с ремнём присоединился Рон, и наконец мы с чистой душой отправили сумку на нужную полку. – Нет, а должно было? Дин отвёл взгляд. Вроде бы и равнодушно, а было видно, что его так и подмывало поделиться чем-то особенным. Дин у нас слыл любителем экзотики. Гермиона проводила всё свободное время в библиотеке за книгами, а Дин искал в подшивках газет сенсационные появления невероятных чудес. Как он сам говорил, это вдохновляло его учиться. Что ж, каждому своё. – Обычно Снейп за Малфоя гриффиндорцев пачками вешает. Или на отработки отсылает. А всё потому, что Малфой… – Дин пододвинулся ближе и прошептал мне в самое ухо: – Вейла! Прошептал-то он мне в ухо, а услышали это все, кто находился рядом. – И откуда ты это взял? – Глаза у Рона стали размером с галлеон. – Так это все знают. Поэтому старшего Малфоя никак не могут посадить в Азкабан надолго – ему дементоры серенады петь начинают. – Чушь! – фыркнул я, подавляя неуместный смех. – Ерунда! – вторил мне Рон, расплываясь в широкой улыбке. – Антинаучная дребедень! – сказала подошедшая Гермиона. В отличие от нас её это ни капельки не рассмешило. – Дементоры петь не умеют! – А вот и правда! – Дин покраснел, но продолжал настаивать на своём: – Поэтому Малфои и такие красивые: вейлы они. Очаровывать умеют! – Что-то по Хорьку этого не видно, – Рон не то чтобы верил, но эта версия слишком хорошо объясняла сверхъестественную способность Люциуса Малфоя выкручиваться из любой ситуации. Но к младшему Малфою она была не применима никаким боком – Хорь облезлый он, а не существо, символизирующее вечную любовь. – У Хорька ещё гона не было. А после него он даже забеременеть может, поэтому Малфоям запрещены отношения с кем-либо в школе! – тоном знатока пояснил Дин. – Это уже ни в какие ворота не лезет! – возмутилась Гермиона, звонко хлопая себя по лбу ладонью. – Это не просто ненаучно, но ещё и нелогично! – Да? А что ты скажешь на это? – Дин вытянул из учебника по Гербологии кусок пергамента. – Пришлось скопировать, а копированные снимки не движутся. На пергаменте было колдофото. Люди на нём дурачились и корчили рожи, но из-за специфики чар не двигались. Команда Слизерина по квиддичу в полном составе. Неясный отпечаток текста хранил и год съёмки: 1971. В центре группы, поддерживая круглый живот одной рукой, стоял Люциус Малфой – ещё совсем молодой, да и волосы у него были покороче, чем сейчас, – делая второй «рожки» самому мелкому из всей команды. Наверное, ловцу. – Видели? – Дин был горд своей находкой. – Так что это он выносил Драко… – Это какая-то несусветная чушь… – приступила к сеансу разоблачения Гермиона, но именно в этот момент раздался звук гонга, и Стебль начала свой рассказ о магических растениях. А я так и не смог решить: верю я в такое невероятное чудо, как мужская беременность, или нет.