Однажды в Хогвартсе

Если таким будет каждое пробуждение, то я побоюсь и засыпать. Нет, меня никто не тормошил, не орал в ухо дурным голосом, не требовал срочно подняться и идти готовить какому-нибудь жиртресту завтрак. Тишина. Вокруг царила благостная тишина. Но стоило мне открыть глаза, как их захотелось тут же закрыть. Прямо перед собой я увидел лицо спящего Снейпа! Отличное начало дня, Гарри! Не правда ли? Он лежал так близко, что мне не нужны были очки, чтобы его разглядеть. Какого дементора он делает в одной постели со мной? Нет, правда, так никаких нервов не напасёшься. Я постарался понемногу отстраниться и заледенел, потому что фактически лежал на его левой руке, а прямо под моей щекой чернела Метка. Великолепно! Просто замечательно! От моего копошения Снейп открыл глаза и поморщился – наверное, я отлежал ему руку. – Доброе утро, сэр, – на одном дыхании выпалил я и задом, как рак, сполз с постели, чтобы нырнуть обратно, но куда бодрее, – никто из этих якобы взрослых не додумался надеть на меня хотя бы пижамные штаны. Снейп усмехнулся моей прыти и поднялся первым. Его движения казались вялыми, будто он и не спал вовсе, а только прилёг пару минут назад. – Не думаю, Поттер, что утро после такой ночки можно назвать добрым. – Вы могли отправить меня в башню или в Больничное Крыло, – парировал я. В конце концов, я к нему в женихи не набивался. И моей вины в произошедшем ровно столько же, сколько и его. – Не ершитесь, это не обвинение. Это просто констатация факта. Задали вы мне хлопот. Почему у вас, Поттер, всё не так, как у остальных? – Не знаю... – А почему я во всём виноват? Может, это они втроём с ритуалом напортачили? – Тогда не смотрите на меня так, будто я вас в чём-то обвиняю... – Снейп достал из шкафа полотенце и явно намеревался идти умываться. – Я понял, сэр, это констатация факта, – не удержался я от «шпильки». – Правильно понимаете. Потрудитесь дождаться меня, а не удирать как заяц. Всё равно – я уверен – ваше отсутствие уже замечено, и сейчас весь Гриффиндор обсуждает новые сплетни по поводу места вашей ночёвки. – Спасибо, сэр, вы умеете поддержать, – прошептал я, представляя, что мне устроят Рон и Дин в парном исполнении. Мысли не радовали. Пока Снейп плескался в ванной, в спальне появился домовик, деловито уложил на стул стопку чистых вещей и мою сумку и никак не прореагировал на меня, сидевшего на разворошенной постели преподавателя закутанным в одеяло. Хотя с чего бы ему удивляться – директор наверняка знал, где я провёл эту ночь. Среди вещей было всё – начиная от трусов и заканчивая мантией. Мне, конечно, тоже хотелось бы принять душ, но просить Снейпа о таком я бы не осмелился. Впрочем, я успел натянуть лишь нижнее бельё, когда профессор в полном облачении зашёл в комнату. Знаменитая мантия, которая в разговорах учеников занимала третье место после сальных волос и большого носа, облегала его плечи, мягко спадая к самым подошвам туфель. Не знаю, кому как, а мне больше нравилось, когда на нём был сюртук, – тогда в глаза бросалась уже не причёска или нос, а его королевская осанка. Мантия самым подлым образом её скрадывала. Я слишком долго таращился на Снейпа, и его, несомненно, это нервировало. Он сузил глаза и отрывисто выдохнул: – Идите, ванная свободна. Зубная щётка... Думаю, вы найдёте свою. Я поспешно натянул брюки, набросил рубашку и, склонив голову, прошмыгнул мимо профессора. Щётка в яркой бирюзовой упаковке лежала рядом со стаканчиком, где сиротливо прикорнула её уже использованная товарка. Зная Снейпа, можно было ожидать, что и зубная щётка у него чёрная или белая, но нет – она оказалась оранжевой с красной полосой на рукояти. Я улыбнулся мокрой щётке как старой знакомой, быстро умылся, постаравшись не занимать надолго ванную комнату и не раздражать сверх меры профессора, и поплёлся в гостиную. Снейп был там. Он фактически дремал над своей чашкой чая, а рядом с ним, как причудливое пресс-папье, примостился Думосбор. Я прокашлялся. Снейп вскинул на меня мутноватый взгляд и сразу же выпрямился, вмиг превращаясь из невыспавшегося человека в сурового преподавателя, которому чужды слабости. Он отвёл прядь волос, падающую на глаза, сделал глоток и заговорил так, словно стоял за кафедрой: – Я бы с удовольствием не сообщал вам ничего. Но, знаете, Поттер, я немного дольше вас живу на свете и чуть больше разбираюсь в людях. Не воспринимайте как оскорбление, но вы относитесь к тому сорту людей, кому нужно не договаривать. Тогда вы измените траекторию движения нашей планеты, лишь бы узнать, что вам не досказали. Однако я ещё помню, какие разрушения несёт такой метод в вашем случае. Поэтому я посоветовался с директором, и мы решили ввести вас в курс дела. Будет лучше, если вы всё узнаете из компетентных источников, чем по крупицам отыщете несоответствия брачному обряду и надумаете всяких глупостей. В чём, несомненно, вам ещё помогут ваши так называемые друзья. Рассказывать вам что-то – это в один прекрасный день обнаружить, что вы благополучно всё проспали и не услышали. Поэтому я решил вам показать. Но, предупреждая ваши вопросы, говорю заранее – никто из нас, включая профессора Дамблдора, не знает, почему так случилось и что с этим делать. Поэтому временно, до выяснения, все остальные брачные ритуалы мы проводить не будем. – То есть даже если автора клеветы найдут, я всё равно буду связан с вами? – И вот здесь мне бы огорчиться, но в предвкушении новой тайны не получилось. Да и, если честно, пока меня мало трогали брачные обеты и семейные узы – как минимум до окончания школы я и не думал жениться. Снейп кивнул, коротко и как бы раздумывая, нуждается ли настолько очевидное в подтверждении. – Вы иногда проявляете неожиданную сообразительность, Поттер. Но времени у нас не так уж и много. Господин директор освободил и вас, и меня от первого урока, но и этого может не хватить, если мы всё потратим на пустые разговоры. Приступайте, а я пока позабочусь о завтраке. Снейп поднялся и сделал несколько шагов к камину. – Профессор? – Я еле успел ухватить его за запястье. – Может, вы со мной? Ну, туда, в Думосбор… – Наш храбрец боится? – Снейп не отнял руки, но было видно, что ему польстила моя просьба. – Ладно, Мордред с вами – наверное, кое-что пояснять по ходу дела всё-таки придётся. Бросив взор на неспокойное море мыслей, он наклонился и, затаив дыхание, погрузил лицо в Думосбор. Со стороны наблюдать за процессом было странно и удивительно. Я пользовался Думосбором уже дважды, но почему-то мне не приходило в голову, что в чьи-то воспоминания можно чихнуть; в конце концов, мысли бывают не только приятными, а значит, и заплакать. Не испортятся они от такого обращения? И почему мысли не заливаются в уши или нос? С моим уровнем знаний о Думосборах это, безусловно, вопрос риторический. Я нырнул следом за Снейпом, зажмурившись и набрав в лёгкие побольше воздуха, чтобы не захлебнуться. Однако выдохнул сразу, как только оказался в воспоминаниях минувшего дня. Снейп стоял за спинами Дамблдора и Флитвика – ровно такой же, как его копия, оставшаяся у Думосбора. Интересно, а он сам себе загадывает проекцию или это я его так вижу? Я уже открыл рот, чтобы задать вопрос об этом, но он нетерпеливо отбросил назад волосы и спросил, явно намереваясь задеть: – Что вас так задержало? Покусились на мой чай? Я дёрнул плечом и, чтобы не поддаться на провокацию, преувеличенно внимательно принялся разглядывать происходящее. В тот день мне было не до этого, а в момент, когда участвовать уже ни в чём не надо, любопытство разгорелось не на шутку. Ритуал приближался к своему апогею: Флитвик блеял диким козлом, водя указательным пальцем по строчкам пергамента, а Дамблдор размахивал над нашими головами свечой, словно победным вымпелом. Снейп невозмутимо шагнул сквозь ритуальщиков и поманил меня пальцем к себе. Я же постарался протиснуться мимо людей, неловко наступил на ногу Флитвику и по привычке принялся извиняться. – Поттер, мы в воспоминаниях! – зарычал Снейп, а я невольно хихикнул. Ритуал шёл своим чередом. Флитвик, естественно, не обратил внимания на мою неуклюжесть. Я кое-как проскользнул между ним и стеной под раздражённым взглядом Снейпа и обмер. Снейп-из-реальности стоял, прислонившись спиной к стене, и неотрывно смотрел на нас вчерашних. Но мне, конечно, казалось, что на меня – из-воспоминаний – больше. Было заметно, что он всё это видел раньше и его мало что сможет удивить. Вода уже кипела, а я-из-прошлого вцепился в своего Снейпа. Мы оба были бледны, как кафель на окружающих нас стенах, но если Снейп замер и напоминал скалу, причудливо вырезанную природой, то я был испуган до чёртиков. Распахнутые глаза, раскрытый в немом вопле рот, судорожные взбрыкивания. Очевидна и дрожь, которая колотила моего двойника. Его, в отличие от меня, уже не волновало, что вода ничего не скрывает, – ни рёбер, ни костлявых коленей, ни даже интимных подробностей. – А вот теперь смотрите внимательно, Поттер! – предупредил меня Снейп-из-реальности и заметно напрягся. Лёгкая розовая дымка, которая начала окутывать нас, напоминала большой мыльный пузырь необычной формы. Она чуть заметно светилась, становясь краснее возле груди Снейпа и фиолетовее – возле моей. – Не понимаю... – Фиолетовая окраска говорит о смертельной болезни, но… Спокойнее, спокойнее, Поттер! После ритуала профессор Дамблдор диагностировал вас – вы здоровы. Смотрите дальше... От такой «приятной новости» у меня подогнулись колени. Снейп подхватил меня, опасаясь, что я и в его воспоминаниях найду, чем себя покалечить, и прижал спиной к своей груди. – Смотрите дальше! Я с трудом сосредоточился на наших фигурах: смертельная болезнь как-то не вписывалась в мои представления о спокойствии и гармонии. Дымка вокруг нас поменяла цвет – она вдруг позеленела, приобретая насыщенный оттенок малахита. Вначале цвет был равномерным, но потом на нём снова появились вкрапления. На этот раз почти чёрные. Я невольно вздрогнул, и хватка Снейпа стала жёстче – тёмные кляксы растеклись возле левой руки Снейпа-из-прошлого и напротив моего горла. Рука профессора вдруг легла на мой лоб, приподнимая чёлку. А следом к виску прижалась его гладко выбритая щека. – С моей рукой понятно, но ваше горло... Директор выдвинул теорию, что я, как носитель Метки, мог навредить вам во время уроков Окклюменции… – Но ведь он сам не захотел меня учить?! – воскликнул я. Снейп указал на нас-из-воспоминаний. Кляксы росли, тянулись друг к другу, и в тот момент, когда их очертания слились полностью, я-воспоминание вскрикнул и погрузился под воду с головой. Свеча в руках Дамблдора вспыхнула и заполыхала факелом, разбрасывая вокруг себя снопы искр. Флитвик уронил пергамент на мокрый пол и схватился за предплечье руки, которой его держал – кисть изуродовала рваная рана. Снейп-из-воспоминаний подскочил и выволок меня из ванны – последний всплеск магии окатил его с головой мутной водой. Судя по тому, что профессор пытался сделать мне искусственное дыхание рот в рот, вчерашний-я не дышал. Я в немом ужасе таращился на своё мокрое и голое тело на каменном полу, на Снейпа, на его прилипшую к спине рубашку, на его босые ноги и V-образный шрамик на своде стопы и не мог поверить, что всё это было со мной вчера, ведь я помнил лишь покой и умиротворение. В конце концов я-из-прошлого слабо закашлялся и свернулся клубочком прямо на ледяном полу. Изо рта тонкой струйкой вытекала вода. Снейп всё так же стоял надо мной на коленях. Его кулак опирался на край ванны, а лоб – на кулак. Он тяжело дышал, и из его знаменитого носа на пол капала кровь. – Пойдём, больше ничего интересного не будет, – сказал мне профессор-из-реальности, вытягивая из воспоминаний. Но перед самым возвращением я услышал, как Флитвик простонал, перетягивая раненое запястье невесть откуда взявшимся лоскутом: – Неправильно роли распределили, Альбус, при такой мощи не Северусу быть старшим… Я выпал из Думосбора обескураженным и испуганным. Профессор подтолкнул меня к стулу, деловито прошёл к камину, с кем-то заговорил, а я сидел, вперившись взглядом в окно. В голове крутилась последняя реплика Флитвика. Снейп вернулся уже с подносом, поставил его на стол и подошёл ближе. Его ладонь привычно легла на моё плечо: – Вы зря переживаете: всё это может значить многое, а может не значить ровным счётом ничего. Директор, конечно, не всемогущ, но мне кажется, что у него уже есть рабочие версии. – Вы меня успокаиваете, а сами? – Он не выглядел удивлённым – видимо, знал, что так будет. Я чувствовал его растерянность, боль, тоску и жалость. – Я успокаиваю нас обоих. Мы молча позавтракали. Я прятал за суетой трясущиеся руки, он – неуверенный взгляд. Но из-за стола мы вышли так, словно ничего не произошло. Спокойно распрощались и пообещали друг другу встретиться вечером. Он исчез за поворотом, торопясь на урок. Я пошёл на Трансфигурацию, как на казнь, потому что ждал всего самого плохого: оскорблений, насмешек и криков. Даже предложения забыть о нашей дружбе. И всего этого вместе, громко и с огоньком. Но ничего такого не произошло. Гермиона подхватила меня под руку и зашептала, сдерживая слёзы: – С тобой всё в порядке? – Конечно, – я улыбнулся от облегчения, что хотя бы она меня не осудила. – Дамблдор нас напугал – сообщил, что с тобой несчастье приключилось… – пробормотал Рон, подходя с другой стороны. Его глаза были большими и испуганными. – А какое – не уточнял. Расскажешь? Я не успел придумать ответ – за меня ответил гонг глухим звоном. Урок начался.