Однажды в Хогвартсе

Снейп действительно не задержался. Он вылетел из-за угла, но, заметив меня у своих дверей, приостановился, вопросительно глядя. Я отрицательно мотнул головой – нет, у меня ничего не болело, и Приворотное больше не мутило разум. Меня приглашали наведываться в гости и дальше – вот я и воспользовался приглашением. – Входите же, – раздражённо скомандовал Снейп. По его виду было заметно, что денёк выдался не из лёгких. – Я не понимаю, почему вы игнорируете общие приёмы пищи, которые положены школьным уставом, – напустился он. – Морить себя голодом я вам не позволю! На все мои протесты он рассерженно выдохнул: ему наверняка досталось и от министра, и от его охраны, – и злить его сверх этой меры было попросту глупо. Профессор расценил моё молчание как согласие, и через несколько минут эльф уже расставлял на столике тарелки с сандвичами и разливал чай. – Ешьте, – приказал Снейп, так и не расцепляя рук, сложенных на груди. Судя по хмурому настроению и отсутствующему виду, мыслями он был далеко, где кого-то карал – такая глубокая и угрожающая морщина залегла между его бровей. Да и глаза сверкали, словно там, в коварной темноте, притаились разящие молнии. – А ты? – спросил я, нерешительно протянув руку за сандвичем. Ой-ой, молнии, слившиеся с его же сарказмом в убийственный коктейль, грозили испепелить меня на месте, но, укрощённые стальной выдержкой Снейпа, так и остались лишь в пульсирующих зрачках. – Сегодняшние события отбили у меня желание обедать, – Снейп потёр переносицу и откинулся на спинку дивана. – Никогда не думал, что отстаивать справедливость и заставлять чтить правила – это такой бесполезный и тяжкий труд. Особенно когда сам директор не горит желанием придерживаться правил. – Он, как обычно, даёт второй шанс… – попробовал я защитить Дамблдора. – Второй шанс, Гарри, был на третий день первого года обучения этих шалопаев, когда я поймал их на воровстве ингредиентов для Раздувающего зелья, которое они, естественно, хотели подлить за обедом слизеринцам и повеселиться, глядя, как те будут летать между зажжёнными свечами в Большом зале. Так что это уже сто второй шанс, если не двухсот второй. Я понимаю, что многие, если не все, гриффиндорцы желают мне смерти – да пострашнее, но должна же быть разница между мелким воровством и нападением на преподавателя? Хотя о чём я говорю? Вам тоже сошла с рук подобная выходка… – Неправда! – Я положил надкусанный бутерброд обратно на тарелку и машинально вытер ладонь о полу своей школьной мантии. – Мы всего лишь хотели дать шанс Сириусу выговориться. Снейп засмеялся, и от этого смешка стало неуютно. – То есть Экспеллиармус, который я получил от вас троих, был непреднамеренным? Или каким-то особенно нежным? Он передёрнул плечами, словно сбрасывал с них печать того заклинания. – Мы не хотели причинить вреда, – я пересел поближе к Снейпу и попытался поймать его разгневанный взгляд своим – может быть, я бы смог донести до него ту крохотную разницу, которая всё же была между нашим поступком и поступком близнецов. – Спасибо, мне от этого полегчало, – едко ответил профессор. – А шрам на затылке – воплощение ваших оправданий. – Прости, – я упёрся лбом ему в плечо. – Тогда мне казалось, что ты заслужил Экспеллиармус, потому что полез туда, куда тебя не звали. Я не давал себе труда задуматься над этим – сложно было ненавидеть кого-то сильнее… – Только не надо говорить, что сейчас что-то изменилось… – Снейп отстранился. Я вскинул на него взгляд: – Да, изменилось… – Не смей даже произносить этого! – вдруг рявкнул он. – Не смей! – Почему? Если я понял, что ты достоин не ненависти… – Я дотронулся ладонью до его напряжённой руки под плотной бронёй из мантии и сюртука. Северус отшатнулся и побледнел. – Я не хочу знать, в какие игры вы играете, мистер Поттер! Да, я повёл себя недопустимо… мне не следовало и пальцем касаться вас… но путать светлое, огромное, как мир, чувство с удовольствием в постели – даже для вас чересчур! – Нет никаких игр, Северус, – я силился не покраснеть. – Есть ты и я. Это и есть наш мир. На двоих. – Вон! – просипел он, вцепляясь пальцами в воротничок мантии. – Убирайся, Поттер! Вон! Это ошибка!.. Снейп схватил со стола чернильницу, полную чернил, и запустил в мою сторону. Я в мгновение ока оказался за дверью и долго стоял в неприметной нише коридора, чтобы никто не увидел, как градом катятся слёзы по моим щекам. Ошибка! Вот как называется то волшебство, которое происходило между нами. Ошибка… Доверие? И это была ошибка. Забота? То же самое. Нет, я, конечно, подозревал, что был для Снейпа обузой, но всё же надеялся, что что-то между нами изменилось. Да, профессор, теперь я ошибся. Лелеять чувства нужно было мне, а вам по вкусу лишь ширмы и репутации – не людские чувства. Зачем тогда мне все эти приглашения и чаепития? Чтобы Малфой позавидовал, а вместе с ним те, кто спит и видит себя рядом с вами? Нет, мне этого не надо. Я не хочу проживать весь отпущенный мне обрывок жизни, притворяясь и разыгрывая из себя непонятно кого. Мы не существуем как пара? Значит, пусть будет так. Я и под угрозой смерти не подойду к вам и вашим проклятым комнатам. Дом… Мой дом – это чулан под лестницей в коттедже Дурслей. Там моя старая раскладушка и ожидание чуда. Всё остальное я получил взаймы, и мне рано или поздно придётся это вернуть. Уж лучше рано: не придётся отвыкать. Вытерев щёки и решив для себя, что отныне Северус – это профессор Снейп и не иначе, я побрёл сначала в туалет, чтобы умыться, а затем на уроки. Больше я не проронил ни слезинки. Внутри всё тянуло и болело, но я переживу. От мук неразделённой любви ещё никто не умирал. *** Слабо помню, как я дожил до субботы, по ощущениям – пребывая в дурном сне. К Снейпу я, будучи верен своей обиде, больше не приходил: здоровался кивком издалека, получал от него точно такие же равнодушные кивки и, склонив низко голову, старался унять зачастившее сердце. Рон и Гермиона всячески меня тормошили, обещая, что в субботу, в Хогсмиде, обязательно затащат меня в «Сладкое Королевство» и накормят желатиновыми червяками до икоты. Конечно, это были обычные дружеские угрозы, которые я не собирался принимать на веру. Никаких червяков никто из них мне не даст купить – Гермиона первая постарается утащить меня подальше от бочки и расскажет о каждой новой сладости много соблазнительного, лишь бы я только не подходил к ним. Но идея пойти в «Сладкое Королевство» показалась мне заманчивой. Ненадолго вырваться из стен школы, разорвать череду совершенно одинаковых будней. Хотя самое страшное не будни, а вечера, которые некуда было деть: уроков, словно преподаватели сговорились со Снейпом, задавали мало, и до самой ночи я был обречён прокручивать наш с ним разговор, иногда совершенно не понимая, за что он на меня разозлился, а иногда негодуя, что он и не попытался мне этого объяснить. На единственном уроке зельеварения, который проходил у нас до субботы, профессор был собран и, по своему обыкновению, резок, но меня его нападки обошли стороной. И от этого я всё больше свирепел. Если бы он и хотел доказать, что я ничего для него не значу, то не смог бы продемонстрировать это лучше. *** Суббота, словно стремясь возместить мне тяжёлую неделю, началась с ясной и тёплой погоды. Ветер с мелким дождём, который со вторника не давал возможности гулять вокруг замка, наконец утих. Мы вчетвером – к нам присоединился Невилл, – позавтракав пораньше, гурьбой выбежали во двор, на ходу проверяя, не забыл ли кто из нас взять деньги. Я как раз нащупал два галлеона за подкладкой своей мантии, когда чья-то тень преградила мне путь. Я вовремя успел затормозить, едва не врезавшись в застывшего на пороге подобно жене Лота профессора Снейпа – глаза б мои его не видели. – Доброе утро, профессор, – кивнул я, опуская голову, чтобы не встречаться с ним взглядом, и намереваясь обойти его по широкой дуге. – Мистер Поттер, сожалею, но сегодня вы остаётесь в замке, – он произнёс это так равнодушно, что меня захлестнула волна практически неконтролируемой ярости. – Почему, сэр? – неожиданно презрительно выдавил я. – Как и всем ученикам Хогвартса, мне положены прогулки в Хогсмид. – Мистер Поттер, не надо пререкаться – это не предложение. Вы не покидаете замок! И вот наши пылающие негодованием взоры скрестились, как клинки в первом выпаде кровопролитного поединка. – Да, сэр, – ответил я, стараясь обуздать гнев. Снейп не уходил, вопросительно приподняв брови и ожидая, что же я предпочту предпринять. Я спустился к друзьям и протянул Гермионе выуженные два галлеона, но взглядом показал Рону на ворота. Он еле заметно кивнул, громко спросил: «Тебе же лягушек, Гарри?» – и покраснел, получив от Снейпа раздражённый взгляд. А дальше я побрёл, как на казнь, обратно в замок. Снейп, удостоверившись, что мой путь лежит по направлению к Гриффиндорской башне, свернул в первый же коридор и, словно злой дух, исчез, не сказав мне ни слова. Я пару минут подождал – не захочет ли он понаблюдать за мной, а потом, убедившись, что он ушёл, сорвался с места и стремглав понёсся в спальню факультета. «Где же она, где?» – бормотал я, переворачивая все свои вещи в сундуке и холодея от мысли, что кто-то – или Дамблдор, или, не приведи Мерлин, Снейп – мог позаимствовать мою мантию-невидимку для каких-то своих целей. Но нет, на третьем заходе я всё-таки нашёл её, придавленную грудой учебников и библиотечных книг, – на самом дне; напялил, не забыв полюбоваться в зеркале на пустоту вместо отражения, и побежал обратно, к выходу из школы. И, конечно же, вернулся снова за деньгами: двух галлеонов хватит на сладости, но на подарки – вряд ли. Снейп, должно быть, уже позабыл, что я не самый дисциплинированный ученик и мог попросту не послушаться его приказа без пояснений. Но именно потому, что я, не желая того, усыпил его бдительность, путь был свободен. К тому же моей непокорности нашлось и другое объяснение: если бы не удалось попасть в Хогсмид в субботу, то Северус и друзья остались бы без рождественских подарков. Рон, Гермиона и опасливо озиравшийся Невилл сидели в тени одного из вепрей и негромко переговаривались. – Мы можем идти, – жизнерадостно заявил я, а они вскочили на ноги, не ожидая услышать голос из пустоты. Гермиона ахнула: – Гарри, а может, тебе лучше остаться? Не зря же профессор Снейп… – она замолчала, и всем стало понятно почему: мимо нас шли близнецы Уизли, выбрав в качестве компании Кормака Маклаггена, и над чем-то оглушительно хохотали. Почему-то от осознания того, что виновники моего положения – а я был почти уверен, что именно из-за них меня не хотели пускать в Хогсмид – свободно гуляли, а я должен сидеть в замке, как восточная женщина в гареме, хотелось наплевать на все доводы разума и наделать глупостей. Поэтому на вопрос Гермионы я тихо прошипел: – Ни за что! – и первым направился в сторону Хогсмида, не отрывая злого взгляда от спин веселящихся близнецов. – Правильно, дружище, – поддержал моё решение догнавший меня Рон. – Нашли узника хогвартских подземелий! – Это что ещё за фольклор? – немного запыхавшись, спросила Гермиона, которая, по нашему мнению, была просто очарована Хогвартсом и старательно изучала всё, что было о нём написано за всю его более чем тысячелетнюю историю. Невилл торопился за ней и пыхтел, как Хогвартс-экспресс в миниатюре. – Как?! – слаженно завопили друзья. – Ты не знаешь эту историю? Гермиона покраснела, словно её поймали на чём-то постыдном. А Рон с Невиллом, перебивая друг друга, рассказали какую-то совершенно фантастическую эпопею, от которой за милю несло низкосортным бульварным романом. Но зато благодаря ей поход к деревне оказался приятным во всех отношениях. Непросохшая влага делала крыши Хогсмида ещё ярче и красочнее, чары на балконных цветах не давали им вянуть, и, если бы не довольно холодный ветер, никто бы не поверил, что на дворе середина декабря. Ярко светило солнце, ветер раскачивал смешные вывески, отчего они надсадно скрипели, в лужах копошились весёлые воробьи, а ученики Хогвартса, мгновенно рассредоточившись по сонной деревеньке, добавляли ей жизни. В конце концов, до Рождества осталось всего ничего. Мы обошли стороной тёмный паб, возле которого сидел садовый гном в костюме Батюшки Рождества и белела надпись: «Угадай, будет ли Рождество снежным?», удержали Рона, который верил, что в такие лотереи можно выиграть, и углубились дальше – в поисках настоящих сокровищ. Мне сложно покупать подарки. Я так мало получал их, что было тяжело придумать что-то полезное и оригинальное даже для Рона и Гермионы, а уж о других и говорить не нужно. Но когда друзья рядом, задача намного упростилась: Гермиона с жалобным вздохом поставила на полку книгу об известных отравителях, а Рон не мог отвести глаз от подписанного плаката своего кумира, ловца «Пушек Педдл», выставленного в витрине магазина «Всё для квиддича». Конечно, я купил и то и другое, но проблема с выбором подарка для Северуса не оставляла меня ни на секунду. Да, размолвка размолвкой, может быть, он даже не вспомнит обо мне, если я исчезну, но оставить его без подарка на Рождество я никак не мог. К тому же мы с ним семья, временная или постоянная, настоящая или нет, а семья. И уже это не давало мне права лишить его капельки моего внимания. Что же приобрести для Снейпа? С моими знаниями дарить что-то из зельеварческого оборудования – это верный способ попасть впросак, а всё его свободное время занято мной и войной. Дарить свою фотографию или обмундирование Пожирателя Смерти – это уже чересчур! Что говорить, я даже в выпивке не разбирался, поэтому не мог выбрать ему виски или коньяк. Гермиона, словно почувствовав мои трудности, потянула меня к одной из трёх аптек Хогсмида. Надо сказать, что обычно мы покупали ингредиенты, минуя эту: цены в ней были на треть выше, чем в остальных. И даже вывеска, что тут есть всё, не спасала положение. – Гермиона, зачем ты нас сюда притащила? – попытался вывернуться я, но она так толкнула меня в спину, что я оказался перед самым прилавком. Магазинчик был похож на все аптеки в округе: заспиртованные уродцы в банках и мешанина запахов, большинство из которых было сложно назвать приятными; но всё же было в нём что-то своё – под потолком колыхался на сквозняке высушенный целиком крокодил, а в огромном аквариуме лениво глотал разноцветных мух лиловый хамелеон. Старик за кассовым аппаратом будто бы сошёл со стариной фотографии: прилизанные, но густые волосы плотно облепляли его голову, усики торчали вверх, как стрелки часов, а под одной бровью плотно угнездился монокль, поблескивавший серебряной оправой. Одежду его тоже стоило отнести не к современности: поверх белой рубашки пестрел вышитыми бутончиками шёлковый жилет, а рукава были стянуты резинками нарукавников, чтобы, вероятно, не портить их. – Я могу чем-то помочь знаменитому Гарри Поттеру? – вкрадчиво поинтересовался он. В его улыбке было больше чёрных дыр, чем зубов, но взгляд казался прямым и, похоже, честным. – Видите ли, мистер… – Волобью, – подсказал мне продавец. – Мистер Волобью, мне нужен какой-нибудь ингредиент. Полезный и редкий. На такую формулировку Снейп бы не преминул высказаться резко – так мог сформулировать своё пожелание лишь полный профан в зельеварении. Но я и не строил из себя великого зельевара. – Ах да, Рождество, – ещё шире заулыбался старичок. – Конечно-конечно, я сейчас подберу вам, мистер Поттер, такое… Ваш жених будет доволен! Он исчез в подсобке, даже не подумав запереть на ключ кассовый аппарат. Мои щёки могли соперничать с королевским пурпуром богатством оттенка – уж горели они, словно были раскалены. Но, в конце концов, я пришёл в этот магазин за подарком и возвращаться без него не намерен. Гермиона отошла подальше от меня, и они вдвоём с Роном топтались у входа, непонятно что рассматривая. Невилл даже не вошёл, он взирал на нас сквозь стекло с неким ужасом, который ему внушал Снейп, то и дело удостоверяясь, внутри ли мы или уже испарились самым загадочным образом. Продавец долго чем-то шуршал и спустя четверть часа вынес мне две бутылочки тёмного стекла, внушительного размера пакет и второй пакетик, который казался пустым. – Итак, что у нас есть… – Мистер Волобью откупорил один флакон и показал мне. – Слёзы Феникса. Редкая вещица… Да, редкая, но не в замке, где живёт один из них, поэтому я отрицательно замотал головой. – Нет? – Старичка, по-видимому, это не огорчило. Он выдернул вторую пробку, и за ней в воздух взлетели золотистые пылинки. – Пыльца папоротника. Применяется для омолаживающих средств. Я заколебался: с одной стороны – дарить пыльцу лучше, чем чью-то печень или копыта, но вдруг Северус решит, что я намекаю ему на возраст. Вот тут я подумал, что необходимо посоветоваться с Гермионой, но сразу же осёкся: она ясно дала понять, что подарок для Снейпа я должен придумать сам. Плохой тон позволить постороннему человеку выбирать подарок для жениха – в магическом мире это всё равно что предложить Северусу любовника или любовницу. Старик, видя мои сомнения, раскрыл пакет. Внутри лежало где-то с полфунта отвратительной на вид комковатой массы. Конечно, это может быть совершенно уникальный ингредиент, но как такое дарить? Я замахал руками – это я точно брать не буду. Волобью усмехнулся, но послушно убрал пакет под прилавок. В последнем пакетике оказалось что-то лёгкое и воздушное, чем-то похожее или на паутину, или на очень светлые волосы. – Это волосы вейлы, мистер Поттер, – он подхватил изломанным артритом пальцем одну волосинку и показал, как она мерцает. – Нет, не думайте, что старый Волобью хочет втюхать вам лишь бы что. Это волосы чистокровной вейлы, которая нашла своё семейное счастье. Незаменимы для приворотных зелий и… – он потянулся ко мне через прилавок и прошептал, – особенно для Амортенции. Приворотных зелий с меня достаточно, поэтому я всё же остановил свой выбор на пыльце. Волобью запаковал флакончик в коробочку, изрисованную рождественской карамелью, и, как только я расплатился, пообещал отправить подарок совой, чтобы я не успел испортить редкий ингредиент. Да, судя по цене, он был не просто дорогим – я отвалил за него больше, чем за подарки всем остальным. Наконец, разобравшись с самой тяжёлой частью нашего путешествия, мы, немного запыхавшиеся, но весёлые, ввалились в «Сладкое Королевство» и мгновенно разошлись по торговому залу. Рон остался со мной рядом. Если кто-то нечаянно наткнётся на меня, всегда можно сказать, что задели его, а невидимки в магазине обязательно вызовут у хозяев ненужные мысли – не вор ли это. – Откуда ты, говоришь, вычитал ту занятную историю, что вы наперебой рассказывали Гермионе? – прошептал я, зная патологическую нелюбовь Рона ко всякой литературе, кроме журналов о квиддиче. Рон улыбнулся, с предвкушением глядя на большие шары из мусса и черничного варенья, и так же тихо ответил: – Нигде. Мы придумали её, чтобы Гермиона тебя не доставала. Я задавил неуместный смешок, но в благодарность незаметно пожал руку другу. Конечно, я подозревал, но как-то не замечал такой слаженности у Рона и Невилла, если они шалят. Как мне казалось, ничто не способно испортить этот прекрасный день: накупив сладостей (я отдал Рону шар из мусса – для меня якобы он сладкий до приторности, хотя покупал специально для него), мы без спешки шли к «Зонко», сокращая путь через главную площадь Хогсмида, где находилось здание муниципалитета. Собственно, мы его никогда не замечали: ну есть и есть – может, в самый первый раз постояли и поглазели на причудливый флюгер в виде гнома с кайлом и мешком добытого. Но сейчас мы даже не поняли, что происходит возле него. Сначала нас оглушили крики нескольких сотен глоток, мы обернулись… Не знаю, как остальные, а первым, кого увидел я, оглянувшись, был несущийся на нас единорог. Я еле успел выдернуть из-под самых копыт Невилла, а уже нас двоих вытащил Рон. Шар из «Сладкого Королевства», слегка подъеденный им, упал на брусчатку. Всё это произошло в считанные доли секунд, но почему-то я запомнил, как единорог скользил, наступив на уроненное лакомство, а ему в круп врезался луч неизвестного мне заклинания, от которого и так ошалевшее животное взбрыкнуло, и на мостовую, в месиво из варенья, пыли и мусса, упала старуха, до этого потрясавшая клюкой и выкрикивавшая что-то бессвязное. Вот только никто не остановился. Я бросился вперёд, чтобы поднять её, протянул руку, с которой соскользнула мантия, но какая-то сила отшвырнула меня из толпы прочь. Кем-то брошенный камень попал мне в лоб, отчего перед глазами взорвались звёздочки в унисон с болью. По лицу потекло что-то тёплое, я провёл по нему рукой и тупо смотрел на окровавленные кончики пальцев. А потом… Сила, вытянувшая нас из гущи непонятной свалки, оказалась не кем иным, как нашим профессором Снейпом. Я ждал от него взрыва эмоций и долгой прочувствованной лекции на тему: «Как вы безответственны, Поттер», – но никак не быстрых излечивающих чар каждому и молчаливого ухода. Чары, конечно, были нелишними: мой пострадавший лоб; Невилл, как обычно, умудрившийся сломать запястье, хотя мне казалось, что я его вытащил вовремя; Гермиона, которую чуть не задушили воротом платья; Рон, исцарапанный так, словно побывал в терновнике. В общем, суббота уже удалась. Да, Снейп не задержался, но я заметил, что из нас всех он выглядел самым потрёпанным, а его знаменитая мантия – будто изодранной стаей голодных волков. Стоит ли говорить, что мы были ошеломлены таким развитием событий. Для нас это оказалось чем-то новым: массовые беспорядки в тихом провинциальном городке – это уж точно не самое рядовое происшествие. Немного придя в сознание и переведя дух, мы все вместе решили вернуться в Хогвартс – настроение было испорчено, а раны, пусть и залеченные, всё равно требовали отдыха. По улицам мы шли осторожно, не выпуская из рук палочек, которые, слава всему сущему, не выпали и не потерялись. Возле книжной лавки была какая-то потасовка: облачённые в алые мантии фигуры авроров мелькали среди разноцветных – простых горожан. То и дело летели заклинания, пыль и камни, но ошалевшего единорога мы больше не видели. Конечно же, мы свернули подальше от всего происходившего и практически без приключений добрались до замка. Мои друзья остались в башне дожидаться новостей от других, а я, отговорившись нелепыми причинами, спустился к Снейпу. Да, я обещал забыть о нём и придерживаться отношений «учитель-ученик», но я же человек, а не бесчувственный чурбан – я переживал: одна случайная Авада Кедавра в толпе, и всё – отвоевался Северус. Усевшись на диван, я твёрдо намеревался дождаться его. Прошло два часа. От неподвижного сидения сводило спину и клонило в сон. Спину я размял, а вот подремать нельзя. Вряд ли Северус догадался бы, что я сплю у него на диване, потому что переживаю за его жизнь и здоровье. Как же не уснуть? Я знал несколько способов: петь, танцевать и жевать. Жевать было нечего, так что этот способ я отмёл сразу. Петь? Не приведи Моргана, кто-то будет проходить мимо комнат, потом точно скажет, что Снейп таскает к себе магглов и нагло пытает их в стенах школы. Танцевать? Сколько я протанцую? Две четверти часа – не больше, а профессор мог вернуться и под утро. Что ж, единственный доступный мне способ – это чтение. Не мудрствуя, я нашёл у Северуса в шкафу самую безобидную (и тонкую) на вид книжонку и принялся её листать. На удивление, я так погрузился в описанный в ней мир, что только уставший голос профессора вернул меня в реальность. – Действительно, куда ещё можно прийти почитать, кроме как не сюда… – Снейп, порядком пропыленный и прокопченный, сел неподалёку от меня на диван и облокотился на боковину, фактически повисая на ней. – Прости, я ждал тебя и зачитался. – Тебе придётся просить прощения у Альбуса и у отряда авроров, которые решили, что ты остался в Хогсмиде, и срочно отправились тебя выручать, – с нервным смешком отозвался Снейп. – Так Рон и Гермиона знают, что я в замке… – промямлил я. – Да, но никто из них не смог ответить, в какой его части. А зная тебя, Альбус вполне резонно предположил, что ты уже в Хогсмиде, – спасаешь друзей-гриффиндорцев из лап протестующих. – А что, надо кого-то спасать? – тут же оживился я. – Подумай сам: сидел бы я и спокойно с тобой разговаривал, если бы кому-то из учеников грозила опасность? – Снейп прикрыл глаза, и речь его стала немного невнятной. По-видимому, он намеревался вздремнуть. – Нет, – пробурчал я. – А против чего они протестуют? Никогда за все годы обучения не видел такого… Профессор встряхнулся, с усилием разлепил смыкавшиеся сами собой веки и сел прямо. – Скажу тебе больше: за все годы моей учёбы и работы я никогда такого не видел! А это что-то да значит. Они протестуют против учителя-педофила и, как выразилась Рита Скитер в очередном своём творении, против школы, плавно превращающейся в бордель. Я подполз ближе к нему, поднырнул под руку и прижался к боку. Его мантия практически невыносимо воняла дымом и почему-то навозом. – Северус, ты не думаешь, что пришло время завершить ритуал помолвки? Я не хочу тебя принуждать, но так, мне кажется, было бы проще всем нам… – тихо озвучил я внезапно пришедшую в голову мысль. В конце концов, мы уже выяснили, что вполне уживаемся на одной территории, а кое-кто ещё и умудрился влюбиться – так что трудностей не предвиделось. Снейп перебирал мои волосы – мне даже казалось, что он медитирует с ними вместо чёток, и после длинной паузы он наконец ответил: – Альбус почти полностью уверен, что это безопасно, но ты так сопротивлялся помолвке, что мне не хотелось бы тебя принуждать… – Сейчас я предлагаю сам, – я поднял голову и, чтобы подчеркнуть, что осознал своё предложение в полной мере, неловко припал к его губам. Полноценного поцелуя не вышло – мне пришлось бы свернуть себе шею, чтобы углубить его, но и этого целомудренного варианта вполне хватило, чтобы Снейп болезненно поморщился: – Гарри, ты зря ждёшь от меня чего-то хорошего. Я чаще воевал, чем любил. Настолько, что уже забыл, каково это – быть с кем-то и нуждаться в нём. – Давай учиться вместе, – прошептал я. – Так уж случилось, что я полный профан, когда дело касается чувств, – любовью в моей приёмной семье и не пахло. – Пока у тебя выходит вполне убедительно, – он точно так же невинно поцеловал меня в ответ. – А теперь прости, я хочу в душ. Во время этой дурацкой потасовки мне в спину угодило несколько навозных бомб. Их, наверное, заколдовали близнецы Уизли, потому что обычные Чистящие Чары так и не смогли убрать запах до конца. Когда я понял, что Северус не против моего предложения, у меня словно выросли крылья и открылось второе дыхание. Я оставил профессора отмокать в ванной, а сам полетел сначала на кухню, чтобы отдать эльфам приказ принести ему обед в комнату, потом – к Дамблдору. Нужно же его обрадовать, что мы с женихом договорились и нашли выход из создавшейся ситуации. Мне повезло: я наткнулся на директора в коридоре у горгулий и успел поделиться новостями. От моего сбивчивого монолога он помолодел на глазах, силился напоить меня чаем, но я не мог усидеть на месте и, узнав, где искать Флитвика, который и должен завершить ритуал помолвки, побежал уже к нему. Профессор Флитвик, услышав, в чём дело, закудахтал, как гигантская курица, быстро нашёл всё необходимое и, ошарашив меня заявлением, что всё нужно делать сразу, потому что кто-то из нас может передумать, вместе со мной спустился к Снейпу. Если Северус и хотел бы принять решение на свежую голову, то никто ему такой возможности не дал. Какое там обдумать – никто не позволил ему даже переодеться, и пришлось Снейпу участвовать в ритуале, одетым в весьма засаленный (наверное, любимый) халат. Собственный вид был мне безразличен: я опьянел от всего происходившего, счастья и глотка вина, который полагался по ритуалу. А после поцелуя я рассмотрел на пальце появившееся кольцо и сказал: «Хочу, чтобы так было всегда…».