Темные аллеи

Перед экзаменом в ГИБДД появилось немного времени на новую главу. ******** — Вечно ты нарываешься! Надо было зайти, улыбнуться, скромно потупить глазки, ну, слезу пустить на крайняк, и все — дело в шляпе, материал подписан, — Ленка всплеснула руками. — Мужик — он и в Африке мужик, против ихнего брата приемы не меняются уже миллион лет! — Угу, — буркнула Алиса, — может, еще надо было на колени бухнуться и подползти к его величеству, с бумагами в зубах? — Ну не так прямо, но что-то в этом роде, — подруга сделала глоток огненного кофе, жмурясь от удовольствия. — Ну, уж нет! Я не буду унижаться!! — Ну, тогда удачи. Попутного ветра в горбатую спину. Будешь ходить к нему по сто раз. Каждую запятую по десять раз исправишь. — Я не поняла, ты меня поддерживаешь, или уже приняла сторону мужика в синей форме? — Алиса начинала обижаться. — Холостого мужика, прошу заметить, — Андреева довольно потерла ладони. — Тьфу, — сплюнула девушка, — у тебя отвратительный вкус. — Я же шучу, — Ленка придвинула стул ближе, и улыбнулась. — Конечно, я на твой стороне, просто волнуюсь, что влипнешь в неприятности. — Не влипну. И по сто раз ходить не буду. Подсуну дела Ильинскому, он-то победит. — Все равно будь осторожна. И следи за языком. — Лучшая подруга покачала головой, понимая, что дельные советы пролетят мимо ушей, как всегда. Остаток дня Алиса пробегала по городу, собирая очередной материал. По почте пришло письмо с просьбой найти человека. Некая тетенька вспомнила, что примерно лет тридцать назад в Озерном жил ее дядька, снимал комнату на улице с цветочным названием и трудился сторожем в детском саду, название которого не помнит. Особые приметы разыскиваемого неизвестны, как и другая информация; есть только его фото в возрасте пятнадцати лет. Отлично, Карл! Надо найти восьмидесятилетнего деда по детской карточке! Улица с цветочным названием в городе отсутствовала; путем научного тыка определила, что речь идет про Абрикосовый переулок. Излазив его вдоль и поперек, нашла старушку, вспомнившую своего соседа, алкоголика и дебошира, которого видела в последний раз в начале девяностых в кампании бездомных. Кроме крупицы нужной информации оперуполномоченный Иванова выпила чайник чая, выслушала историю жизни бабы Шуры, рассмотрела два альбома с фотками розовощеких внучат. На этом расследование застопорилось — больше опрашивать некого, клошары столько не живут. Ужасное русское слово «бомж» ей не нравилось, девушка предпочитала на французский манер, — так ей казалось менее оскорбительно. Заходя на вечернюю планерку, размышляла о судьбе старика. Скорее всего, его давно нет в живых, разум подсказывал развитие событий: алкоголизм, потеря документов, гибель от холода или некачественного пойла, безымянный холмик на погосте. Олег Семенович раскачивался на стуле, насупленно рассматривал своих подчиненных. Выражение лица начальника розыска ничего хорошего не сулило. — Опять получил лещей на селекторе, — шепнул Серж напарнице. — Не из-за нас с тобой, мы свои показатели держим. Скорее всего, убойный отличился, у них минусы в таблице, я смотрела. Наконец, Рогов постучал ручкой по столу, требуя внимания. — Ну, признавайтесь, ироды, — угрожающе прошипел майор, — кто уже успел отличиться? Был у нового прокурорского. Воронов сказал, что в моем подразделении работают сплошь малограмотные хамовитые недоросли, он этого не потерпит и лично исправит. Отчитал меня, как мальчишку! Кто! Я спрашиваю, кто ему хвост прищемил в первый же день?! Алиса закусила губу, и покраснела. Упс. Утренний инцидент не прошел незамеченным, из-за меня пострадал шеф. Ужасно стыдно. Что делать? Признаться, что подставила весь отдел? — Молчите? — майор начинал выходить из себя. — Хорошо. Начнем так. Поднимите руки, кто сегодня был у нового зама. Алиса бросила быстрый взгляд на коллег, и с облегчением вздохнула. Помимо нее руки подняли почти все, за исключением ее напарников. Рогов оглядел подчиненных, и довольно ухмыльнулся. — ПоздРавляю, пРеступление Раскрыто, — голосом Бородача-Галустяна сказал мужчина. — Сивокобыленко, встань. — А чо сразу я? — взвился Федя, долговязый парень, неряшливо одетый, с давно немытыми волосами и руками. — Ты был у Воронова? — Олег Семенович проигнорировал поток возмущения. — Ну, был, — равнодушно пожал плечами опер. — Он подписал тебе материал? — Не подписал, — пробурчал Федор, глядя себе под ноги. — А ты взял, и промолчал, да? Так я тебе и поверил! Говори немедленно, иначе будешь дежурить весь месяц! — Да ничего я ему такого не сказал!! Так, намекнул про свои связи. Семеныч, я может, доброе дело сделал, припугнул супостата! — Какие у тебя связи? — Рогов, казалось, перестал дышать. — Дык бабаня в деревне, она у меня знахарка, может сделать наговор, чтобы у мужика его хозяйство отвалилось. Ну, или больше не встало, вроде и есть — висит, болтается, а толку ноль, — Федор был очень доволен собой, глядя, как вытягивается лицо начальника розыска. — Ты… сказал прокурорскому, что у него член отвалится? — майор закрыл лицо руками, — скажите мне, что я сплю… — Ну, я не прям так сказал, я намекнул, что погонять лысого на девок не получиться… Все в зале хохотали, и Алиса тоже. Да уж, ее слова не идут ни в какое сравнение с Фединым потоком сознания. — Сивый, беги, — Армен покрутил пальцем у виска. Не дожидаясь второго предупреждения, Федя вывалился за дверь, спотыкнулся о ступеньку, растянувшись на полу. Как раз вовремя, над бедовой головой опера пролетела тяжелая папка, запущенная в сердцах начальником розыска. — До работы в органах у меня не было ничего. А сейчас у меня — ничего и дергающийся глаз, — Олег Семенович уронил голову на сложенные на столе руки. — За какие грехи мне послан Сивокобыленко?! Что я скажу Воронову? Дескать, извините, беседу провел, ваш член в безопасности?! — Я думаю, лучше вовсе не упоминать эту тему, — Армен встал из-за стола. — На сегодня все свободны. ****** В повседневных хлопотах неделя пролетела быстро. Новый прокурорский быстро влился в работу, посетил пункты участковых, застав полицейских врасплох. Он самолично удалил из компьютеров все игры, выгреб из сейфов конфеты и алкоголь, поговорил с местными старушками, в чьих глазах стал героем номер один. Не прошел мимо подразделения по делам несовершеннолетних. В женских сейфах капаться не стал, но тонко намекнул, что если увидит кого в рабочее время через прозрачные окна маникюрных салонов, с работой придется распрощаться. Ну и вообще запорол рекордное количество материалов, демонстрируя доскональные знания всех кодексов и законов. К вечеру пятницы вся система правоохранительных органов Озерного гудела как встревоженный улей. Виновник беспокойства получил прозвище Евгений Горынович и репутацию «беспринципного типа, от которого порядочному менту лучше держаться подальше». Не поддался всеобщей истерии только Ильинский. Викторович оставался абсолютно безмятежным, улыбался в усы и уверял всех, что Евгений на самом деле отличный парень. Человек, всерьез увлекающийся Платоном и Аристотелем, плохим быть не может! «Да-да, он парнишка не плохой, только ссытся и глухой», — думала Алиса утром в субботу, стоя перед шкафом. Вместо привычных джинсов рука потянулась к юбкам. — Стоп, мать, никак принарядиться хочешь? Случайно, не из-за визита к одному длинноносому типчику? — с иронией сказала сама себе, вспомнив холодные синие глаза. — Может, еще лодочки на шпильке и красная помада? Про рейд по свалке не забыла? Каждую неделю нужно посещать клошаров, делать отметки — куда делись старые и откуда появились новые, откатывать пальцы, фотографировать, проводить беседы о вреде суррогатного алкоголя. Девушка вздохнула, тряхнула короткими светлыми волосами, и облачилась в брюки и тонкий свитер. Стоя перед зеркалом в ванной, потратила на макияж целых пятнадцать минут вместо двух-трех, разозлившись на себя. — Вот дурочка, могла бы кофе выпить, а вместо этого подводила глаза! И для кого! — Не для кого. Для себя, — спорил внутренний голос. — Плевать нам на всяких суперменов, мы и сами с усами. Подмигнула своему изображению и вышла из квартиры. После планерки начался рейд. На свалке ее отлично знали, принимали добродушно, с удовольствием участвуя в протокольных мероприятиях, воспринимая их с неким трепетом «власть нами интересуется, во как!». Клошары-мужчины появлялись в пиджаках и замусоленных галстуках, некоторые даже причесывались, делали комплементы, шутили. Женщины с синюшными пропитыми лицами — Пугачева и Училка, — разделились на два враждующих лагеря. Пугачева, «дама замужняя», делившая палатку с «ах каким мужчиной» Боксером — бывшим спортсменом, спившимся после травмы, рассуждала о прелестях семейной жизни: это тебе и налаженный быт, и подарочки, и интим, и стаканчик после утренней трясучки поднесут! В общем, «Алиса Александровна, замуж тебе пора!». Училка, бывшая учительница начальных классов, из-за хитрых мужа и любовницы оказалась на улице, гордо называла себя «свободной женщиной», ни с кем не сожительствовала, в сторону мужского пола плевала. «Александровна, не слушай глупой бабы! Только такие пустоголовые дуры, как Пугачиха, находят счастье всей жизни в мужиках. Ты молодая, здоровая, красивая, реализовывайся сама, обходи стороной самцов, и помни как аксиому — чем красивее мужик, тем дальше от него ты. Растопчет ведь. Душу вытрясет, сердце вынет, и поминай как звали». Алиса слушала женщин с улыбкой, понимая, что ее личная жизнь — предмет жарких споров, в этот раз как никогда соглашаясь с критичным мнением. Действительно, Училка права. Есть на свете мужчины, с орлиными носами, и чем красивее нос — тем гаже его обладатель. Печалька. Взглянув на дисплей телефона, капитан поморщилась: полчаса до полудня. Экзамен у заместителя. В своих знаниях я уверена, а вот в том, что удастся сдержаться на очередное хамство, — совсем нет. Несмотря на выходной день, в прокуратуре царило оживление. — Вера Пална, добрый день, — Алиса присела в канцелярии, — вы в это время обычно домой собираетесь. — И не говори, — кисло улыбнулась начальница, — прошло то золотое время. Воронов развил бурную деятельность, вменил помощникам принимать граждан еще и по субботам, кошмар, — как будто нам по будням мало дурдома! — Кстати, о нем. Я на экзамен… — Евгений Иванович на совещании у мэра. — Может, он забыл? — надежда затеплилась в душе капитана. — Исключено. Видела его ежедневник? Как том «Войны и мира», все записывает, уникальный человек, — вздохнула женщина. — Жаль… — Алиса попрощалась с собеседницей и нехотя пошла по коридору в сторону неприятного кабинета. Под дверью томилась толпа — Федя, Паша Чесноков бубнил под нос содержимое кодекса, несколько участковых, гаишник, пднщицы, бэповцы. И так хмурое настроение ушло в ноль — сколько времени придется потратить?! Бухнувшись на стул, уткнулась в дисплей телефона. В 11.59 по коридору раздались шаги. Толпа вмиг затихла, синхронно выдохнув «Здравия желаем товарищ подполковник». Иванова проигнорировала приветствие, скользнув взглядом по полу, заметила, как мимо прошли красивые начищенные ботинки. — Заходите, кто на экзамен, — произнес баритон, от которого сердце забилось быстрее. Федя шмыгнул носом и зашел в «логово Змея Горыновича». Алиса читала новости на Яндексе, когда в нос ударил аромат Шанель № 5 и длинные ноги в ультрамодных лабутенах процокали по ламинату. — Алла Николаевна, — не нужно даже смотреть, чтобы знать, как расплылись в улыбках лица всех мужчин. — Добрый день, ой, какая очередь к Евгению Ивановичу, я только на минутку зайду, — пропел нежный голосок. Капитан в раздражении захлопнула чехол смартфона, поджав губы. Коллеги пднщицы переглянулись с ней, закатив глаза, выражая солидарность по поводу Скворцовой. Местная знаменитость. Единственная дочь крупнейшего промышленника всего края, «трудилась» в прокуратуре. Алла сидела в кабинете с шикарным ремонтом и эксклюзивной мебелью, гоняла по узким улочкам города в огромном БМВ последней модели, гаишники могли только умиляться. Красавица — блондинка с идеальной накачанной попой. Чем конкретно она занималась в органах, никому не известно. Периодически, правда, участвовала в судебных заседаниях — тех, где надо было в конце произнести одну фразу «Ваша Честь, прокурор возражений не имеет». Да, черт возьми! Тряхнув сияющими волосами, взмахнув километровыми ресницами, пухлый ротик произносил пять слов, вызывая реакцию оцепенения всех, начиная от судьи, заканчивая обвиняемым. Ленка, читающая все журналы без разбора, приходила в восторг от очередной сумочки или туфелек прокурорши, горячо шепча Алисе в ухо «Упасть не встать, это же Валентино, их пять на весь мир!» или «Лабутены! Так вот они какие!». Иванова морщилась, доказывая преимущество своей дерматиновой сумки и обычных кожаных ботинок. Из-за двери слышался мелодичный смех. Аллочка грациозно открыла тяжелую дверь, обернувшись на пороге. — Евгений Иванович, вы совершенно правы, мы обсудим это позже, — дива ослепительно улыбнулась, и удалилась подиумным шагом. — Чую, пролетел сын мэра. Новая жертва поинтереснее будет, — одна из сотрудниц по делам несовершеннолетних озвучила всеобщую мысль. — Можно спорить на деньгу, как скоро Горыныч падет к ногам наследницы миллиарда, — хохотнул гаишник. — Ставлю пятеру, что через две недели переедет в ее квартиру на Кленовой, — Саша из БЭПа потряс пятитысячной купюрой. — А я так не думаю, — раздался голос Чеснокова. Все удивленно обернулись на участкового, уверенные, что он зубрит кодекс, не слушая ехидные замечания коллег. — Воронов — по-настоящему умный человек. Скворцова не его уровень, ни по уму, ни по душе, — с чувством высказался Павел. — Ты идеалист. Когда на кону горы баксов, о душе не думают, — Саша покачал головой. Хлопнула дверь, в коридоре оказался Федя. — Ну что? Валит? — накинулись на него с расспросами. — Валит, гад, — согласился Федя, — но я сдал! Через полтора часа Алиса, изнемогая от скуки, сидела в коридоре одна. Наконец последний гаишник с бледным лицом покинул злополучный кабинет, капитан собралась, глубоко вздохнула, коротко постучалась, и вошла. Он сидел в кресле, скрестив руки. Если двухчасовая беседа с полицейскими и утомила его, то налицо признаков не имелось, только одна прядь черных зачесанных назад волос выбилась на белоснежный лоб. Сжатые губы не шелохнулись, и если не блеск синих глаз, его можно было бы принять за статую. Воронов посмотрел в ежедневник. — Алиса Александровна, присаживайтесь. — Стальной голос абсолютно спокоен. Капитан села, повесив куртку на спинку ступа, стараясь принять как можно более расслабленную позу, дав себе клятву ничем не выдать волнение. Сильная рука с длинными пальцами потянулась к кнопке прямой связи с канцелярией, Алиса демонстративно отвела взгляд на картину на стене. — Вера Павловна, пожалуйста, два кофе, — четко проговорил он в дисплей, затем усмехнулся, с иронией обращаясь к девушке. — Сегодня вы всем довольны? Под моим кабинетом никому плохо не стало? Иванова приняла вызов, умильно заулыбавшись. — Я довольна. Вы делаете успехи на поприще культурного и вежливого обращения. — Когда много трудишься, успех неизбежен, — злодей на секунду улыбнулся, сверкнув идеальными зубами. — Мы с вами в прошлый раз беседовали по поводу триста сорок пятой. Давайте вернемся к этой теме. Расскажите про сроки заведения дел и выставления статистических карточек. — Десять дней и месяц, карточки в течение трех дней в главк. — Назовите карточки. — Сторожевой листок, Форма один, Форма два, уведомление УФМС. — Так, хорошо. Теперь про несовершеннолетних. — Про детей есть только одно слово — немедленно. Федеральный розыск и следственный комитет в течение первых нескольких часов. — По какой статье вы отказываете в возбуждении уголовного дела? — Части первая и вторая статьи сто сорок пятой уголовного кодекса. — Я вижу, вы хорошо знаете свою нормативную базу, — Евгений потер кончик носа, — так почему же игнорируете некоторые требования триста сорок пятой? Капитан подняла глаза, без тени смущения готовясь отстаивать свою позицию. — Потому что это волокита и бюрократия, с которой борется страна, не жалея сил и миллиардов бюджетных средств, — холодно заявила она. — Это исполнение буквы закона, прежде всего, а если вы этого не понимаете, вам не место в правоохранительных органах. — За этими сто лет никому не нужными бумажками стоят живые люди, попавшие в беду. Матери исчезнувших детей, вне себя от горя. Дети пропавших стариков. Если вы этого не понимаете — вам не место в прокуратуре. Услышав это, прокурор, казалось, на секунду потерял самообладание, схватившись за край стола так, что побелели костяшки пальцев. Алиса тяжело дышала от переполнявшего гнева. Мне не место в органах. Мне, кто из кожи вон лезет сутками, чтобы помочь людям! Да кто он такой?! Просидел всю жизнь в кабинете, попивая кофеек и наводя страх на теток из канцелярии. Ледяные сапфировые глаза встретились с пылающими карими. Капитан поймала себя на мысли, что в моменты злости в нем проявляется нечто демоническое, нечеловеческая сила воли чувствовалась в это мужчине. Пот градом стекал по спине девушки, сжатые зубы чуть не прикусили язык, но взгляд ни на секунду не оторвался от противника. — Вы можете идти, — услышала она как сквозь вату, борясь с желанием выбежать их кабинета. Нарочито медленно взяла куртку и вышла, не прощаясь. — Алиса, что с твоим лицом? — Вера Павловна с кофейными чашками на подносе проходила мимо. — Все хорошо, — выдавила из себя улыбку капитан. — Общение с нашим замом не идет тебе на пользу, ведь так? Он тяжелый человек, у нас все это поняли. Иди, передохни, подготовься, я видела запись в его ежедневнике — на послезавтра заслушивание дел, твоя фамилия есть в списке. — Час от часу не легче, — сквозь зубы пробурчала девушка, направляясь к ближайшему кафе. Надо перевести дух, за руль в таком состоянии садиться нельзя. — Отвратительный, гадкий человек!! — крутилась в голове одна и та же мысль.