Клятва и обещания. Часть десятая.
В мире не найдется ничего ужаснее одной невыносимой, убивающей в тебе все живое вещи. Каждый день видеть человека, с которым тебе хочется быть рядом как можно дольше, с которым ты хочешь стать ближе, но не можешь, потому что он смотрит на тебя таким взглядом, каким обычно смотрят на людей, совершенно не особенных, — ты простой прохожий, и в тебе нет ничего, что заставило бы его подумать о тебе чуть глубже, посмотреть на тебя чуть внимательнее. Особенно тяжело, когда круг лучших друзей полностью перестает интересовать тебя с появлением в жизни этого человека. Не думал я, что когда-нибудь испытаю подобные чувства на собственной шкуре. Вы сами уже знаете, что когда я впервые увидел Чимина, то не смог отвести от парня взгляда. Он довольно-таки быстро приглянулся мне как человек, и я сразу подумал, какой классный парень, хотел бы я с ним подружиться. Было в нем что-то такое, что сразу привлекло мой интерес. Однако потом желание стать к Чимину ближе усилилось, когда я начал понимать, что за плечами этого человека крылось слишком большое полотно тайн. Чимин, при всем своем леденящем взгляде и характере, был похож на согревающий лучик солнца, к которому холодные руки тянутся в поисках необходимого тепла. Его нерушимое спокойствие всегда вызывало во мне восхищение. Я смотрел на этого человека и понимал, что хочу быть к нему ближе, стать его другом. Кем-то, на кого он смог бы положиться, но по классике жанра мы никогда не получаем в полной мере всего, чего желаем всем сердцем. Первое время мои чувства не были настолько сильны, чтобы я страдал и фанатично придумывал всевозможные картины, но чем чаще мы виделись, чем больше мы попадали с ним в разные конфликтные ситуации, тем сильнее я привязывался к Чимину. И теперь кажется, что ничто не сможет затмить те чувства и эмоции, которые я испытал, когда Пак пришел в магазин и просто поблагодарил меня, назвав по имени. Это было таким пустяком, но для меня являлось чем-то невероятным, чем-то таким, ради чего хотелось жить и радоваться этой тяжелой обремененительной жизнью. Закутавшись в теплую куртку и спрятав нос в шарф, а руки — в карманы, я торопливо шел по аллее в университет. Декабрь незаметно и тихо притянул в свои объятия Сеул. Появились неспешные, но частые снегопады, а мороз ласково обдувал лицо, и зима предстала во всей красе — такая тихая, завораживающая, красивая. Снега было не так много, но он не превращался в затоптанную кашу, а лежал белоснежным тонким ковром. Музыка, нежно льющаяся из наушников прямо в уши, бодрила, придавала сил и настроения, когда я все ближе и ближе оказывался к месту моей учебы. Я старался не обращать внимания на проходящих мимо меня студентов, зная, что обязательно встречу кого-нибудь из своего потока. Все свое внимание я всецело отдавал только лучшим друзьям, а на остальных же мне было плевать. Я старался избегать с ними любого контакта, из-за этого меня все и считали высокомерным, но девчонки все равно тлели, стоило мне мимо пройти. Когда я уже подошел к лестнице, ведущей к входным дверям университета, раздалось бибиканье машины, и я понял, что адресовано это было мне. Зло поморщившись, я ждал, когда прохожие студенты перестанут коситься в сторону автомобиля. Нехотя и со всем своим раздражающим видом, который я усердно пытался показать водителю, что явно внимательно смотрел на меня, надев капюшон, направился к машине. Подойдя к дверям, я еще раз огляделся по сторонам, чтобы никто не увидел меня, садящегося в довольно-таки дорогой автомобиль. — Здравствуй, Чонгук. — Какого хрена ты тут забыл? — рыкнул я, проигнорировав спокойную и, вроде бы, дружелюбную интонацию своего собеседника. — Я хотел с тобой поговорить, — все так же спокойно говорил мужчина. — А я вот что-то не очень хочу с тобой разговаривать, — так и не взглянув на него, я потянул ручку двери и хотел было покинуть салон, но меня тут же остановили, схватив за руку. — Не прикасайся ко мне! — я посмотрел ему прямо в глаза, мечтая спалить заживо этого мерзавца взглядом, если бы это было возможным. — Сынок… — Не смей меня так называть! Ты понял?! — Я буду называть тебя сыном, Чонгук, потому что я твой отец и имею на это полное право, — и снова эта его спокойная интонация, которая все больше разжигала во мне пламя ненависти. — Херовый из тебя отец вышел. — Послушай, у тебя есть все основания меня ненавидеть, но… — Надо же, хоть это ты понимаешь. Похвально, — я вновь перебил его, сказав это слишком колко и ядовито, наигранно похлопав в ладоши. Отец понуро усмехнулся, глубоко вздохнув. Он нервно постукивал пальцами по рулю и смотрел впереди себя, останавливая свой взгляд на каждом прохожем, который проходил мимо. — Чонгук, ты должен знать. Твоя мать… Сейчас она не в лучшем состоянии, — я сорвался на истерический смех, сжимая от злости кулаки. — Правда?! И кто же в этом виноват? Мне показать пальцем, а? — я театрально изогнул бровь, пронзая отца издевательским взглядом. — Нет, я не об этом. Она стала принимать слишком много антидепрессантов. Из-за этого мама иногда теряет рассудок и творит глупости, — я недоуменно косился на отца, впервые внимательно слушая его. — Раньше я пытался спокойно к этому относиться, приводя ее в чувства, но теперь это стало невыносимым. Я ухожу из дома и напиваюсь в баре в надежде, что она уснет к моему приходу, а я спокойно составлю ей в этом компанию. Но как только я возвращаюсь, то вижу ее, такую поехавшую и опьяненную дрянными таблетками. Она начинает закатывать истерики, плакать и говорить о том, что ей нужен ты. Я начинаю злиться и… да, черт возьми, бью ее, так как она попадается под горячую руку. — Что за бред ты несешь?! — непонимающе смотря на отца, гневно проговорил я. — Даже если она и употребляет их, то это только по твоей вине! — Ты не представляешь, как тяжело мне становится на утро, когда я вижу синяки на ее теле. И мне… не справиться с этим гневом, — я усмехнулся, отводя взгляд в сторону, не принимая его слов. — Думаешь, я поверю во всю эту чушь? С каких пор я должен доверять тебе? Разве ты заслужил доверия? — процедил я. — Верно… Не заслужил, — тихо ответил он. — Но ты должен понять одну вещь. Я… — отец замолчал, делая театральную паузу, проглатывая ком в горле. — Я, клянусь, что люблю тебя, люблю твою мать, и вы дороги мне. Но не знаю, как контролировать себя. Как перестать сходить с дистанции. — А ты, черт тебя дери, научись. Если не можешь, значит, ты чертов слабак, — холодно процедил я. — Я поверю во всю эту херню, сказанную тобой, лишь тогда, когда мама больше не будет плакать. Прощу тебя лишь тогда, когда на ее теле перестанут появляться новые синяки и ссадины. И я зауважаю тебя только тогда, когда мама станет по-настоящему счастлива. А пока ты всего лишь вонючий мешок дерьма, который я терпеть не могу. Которого я не хочу видеть, не хочу даже осознавать существование такого человека, как ты, при этом живущего с моей матерью. Я готов корить себя каждый божий день за то, что я обрекаю свою мать на жестокие мучения. Потому что ничего не могу сделать, не могу противостоять такому монстру и ублюдку, как ты. Ведь все решает твоя слава, власть и грязные деньги. После сказанных мною слов я покинул салон машины, стремительно направившись в университет. Встреча с отцом полностью испортила мне настроение. Злость исказила меня до неузнаваемости, отчего многие с ужасом косились в мою сторону. Конечно же я не крушил все подряд, но выражение лица говорило о многом. Зайдя в холл, я остановился перед турникетами, потупив взгляд. За мной уже выстроилась небольшая очередь, но я продолжал рыскать по карманам, пытаясь найти пропуск. За спиной я вновь услышал недовольные перешептывания, а кто-то и вовсе заявил, мол, Чонгук такой несобранный. Уж лучше бы они не злили меня… — Чон Чонгук, — раздался недовольный старческий голос охранника. — Ты уже в крайность оборзел, малец, — я бросил несколько озлобленный взгляд на старика, но постарался проявить вежливость к старшему. — Простите, я помню, как положил его в карман куртки, но не понимаю, почему его не оказалось. — Да, ты еще скажи, что тебя по пути ограбили из-за этой чертовой карточки, — злился старик. — Ты знаешь о распоряжениях вашего декана? Если я кого-то поймаю без пропуска, то тут же должен ему доложить. Либо ты, Чонгук, идешь домой за ним, либо сейчас же отправишься к господину Кану. Этого мне еще не хватало. День начался дерьмово. Мое предчувствие подсказывало, что постоянные походы к господину Кану добром не кончатся. И исход будет таким, что меня отправят вслед за Кесоном. Юнги ведь до смерти загнобит, смеясь настолько сильно, что голос сорвет. Пропустить занятие я тоже не мог, поэтому первое, что пришло мне в голову, так это перепрыгнуть через турникеты и, подобно молнии, убежать куда подальше от старика. Однако в этом случае я так же рисковал оказаться в кабинете декана. Пока я продумывал свой план, передо мной появилась рука, стремительно тянувшаяся к экранчику для прикладывания пропуска. Зеленая стрелка загорелась, дав мне разрешение пройти. Я повернулся налево и увидел рядом стоящего Чимина. Лишь тогда, когда я встретился с ним взглядом, лицо заметно смягчилось — казалось, что из головы тут же вылетела вся злость, оставив лишь пустую оболочку. Чимин вновь прислонил карточку к своему турникету и прошел дальше. Поймав на себе озлобленный взгляд охранника, я незамедлительно прошел через железную ограду и поспешил вверх по лестнице, вслед за Паком. Медленно переставляя ноги, я шел по длинному коридору, смотря в спину рыжеволосому. Думал, стоит ли мне к нему подойти и поблагодарить? Или лучше не рисковать… Но он ведь выручил меня, значит в нем явно нет той привычной для него озлобленности. И когда я уже набрался смелости, чтобы подойти к парню ближе и позвать его, на мое плечо опустилась тяжелая рука. — Гукич! — громко воскликнул Юнги, приобнимая меня крепче, так по-мужски. Я вздрогнул, косясь в сторону Чимина, который был уже на пороге аудитории, бросив на нас с Юнги мимолетный взгляд. С каких это пор он стал обращать на меня такое внимание? — Эй, ты не рад меня видеть? — обиженно проговорил хён, когда не увидел во мне радости от его внезапного появления. — Нет-нет, очень рад, — заулыбался я, пытаясь выбраться из его хватки. — Как тренировки? — Адские, — театрально выдохнул блондин, сунув руки в карманы форменных брюк. — Но мы с парнями решили прийти на занятия. Сегодня ведь непростой день, — немного раздраженно сказал друг. — А я думаю это здорово, что нас наконец-таки распределят по парам, чтобы записать первую песню. — Да, наверное, ты прав. Не хочу, чтобы нас разделили, — он посмотрел на меня с некой надеждой в глазах. — Ты ведь этого не допустишь? — он уверенно улыбнулся слегка кривой улыбкой. — Я хочу сделать это только с тобой, Чонгук. Ни с кем другим. Ты мой. Это немного смутило. Разделял ли я с Юнги его желание? Хотел ли я этого вместе с ним? Он был единственным, с кем я смог бы слаженно работать. Само собой мы лучшие друзья и понимали бы друг друга с полуслова. Однако я не мог ничего ему обещать. Хотелось чего-то иного. — Ладно, погнали пообедаем. — Юнги хлопнул меня по плечу и направился в кафе, а я остался стоять в коридоре, потупив взгляд. Я не понимал, что происходило со мной. Почему было так тяжело, будто меня загнали в тупик, и стены этого тупика начинали сужаться, намереваясь раздавить меня насмерть. Снова зал университетского кафе был заполнен, и в помещении стоял гул громких разговоров студентов. Витал приятный аромат приготовленной еды и свежезаваренного кофе. Мы с Юнги быстро шли мимо занятых столиков прямиком к нашему родненькому и любимому панорамному окну. Студенты были так увлечены разговорами и употреблением вкусной пищи, что не обращали внимания на мимо проходивших знакомых. Среди шума, витающего по всему кафе, я расслышал до жути знакомые голоса и громкий смех Хосока. Мы с Юнги подошли к столику, где парни уже заждались двух блудных сыновей. Любезные друзья позаботились о нас и купили еду, которые мы с Шугой обычно любили брать: я — кремовый суп и стакан апельсинового сока, а хён — мясной рулет с рисом и стаканчик ягодного морса. Парни что-то бурно обсуждали или, нет, спорили, как мне показалось. — Вы чего снова разгалделись, девочки? — Поинтересовался Юнги, когда устало плюхнулся на стул, а потом со всем непринужденным видом стащил с тарелки Хосока куриный наггетс. Брюнет скорчил недовольную моську и щипнул старшего за бок. — Да вот Тэхён с Хосоком спорят, какой жанр фильмов лучше: фантастика или боевик, — пояснил Намджун, делая маленькие неспешные глотки теплого чая. — Нет, ну серьезно, боевики это все так заезженно. Перестрелки людей с людьми, да кому они еще интересны? Ничего нового. А вот фантастика, что-то про вторжение инопланетных существ, это ведь необычно и до жути интересно, — настаивал Тэхён. — Да твои инопланетяне — выдумка. Я люблю реализм. Когда происходят вещи, которые могут случиться с любым из нас. А эти монстры из космоса…пф, — Хосок хмыкнул, закатив глаза и махнув рукой, — сплошная чушь. — А с чего ты взял, что это выдумка? Очень часто люди сталкивались с неопознанными объектами из космоса. — Но это ведь не подтверждено наукой. — Ой, да ну тебя. Ты ничего не понимаешь в фильмах, вот и все. — Обиженно проговорил Тэхён, а после сделал большой укус сочного гамбургера. Я смотрел на этих ребят и завидовал их безмятежности. Их душу ничего не терзало, не тревожило. Они могли вот так спокойно сидеть за одним столом и обсуждать различные вещи, смеяться и прикалываться друг над другом, не думая ни о чем лишнем. Но разве мысли о Чимине были для меня лишними? — Чонгук, а ну-ка защити своего братана. — Звонкий голос Тэхёна вернул меня в реальность, заставляя впервые за эти минуты подать голос. — Как считаешь, что лучше: инопланетные твари или лысый мужик с хештегом на затылке и с двумя стволами в руках? — Глупый, у Хитмана на затылке штрих-код, — потирая лоб, безнадежно поправил Хосок. — Да пофигу, хоть цветочек, — отмахнулся младший. — Так что скажешь, Гук? — Не знаю… — пробубнил я. — Мне больше зомби апокалипсис по душе. Услышав мой ответ, все отреагировали по-своему. Тэхён приятно удивился, Намджун с Юнги усмехнулись, а Хосок скорчился, словно лизнул серединку лимона. Его физиономия вызвала у меня усмешку. — Серьезно?! Как тебе могут нравиться эти прогнившие до мозга костей чудики, которые пожирают людей? Это же… отвратительно. Кишки, много крови…ой, фу, — он снова скривился в лице, что выглядело еще более смешно. В воздухе повис громкий мужской смех, но только Чон Хосоку было не до смеха. — Понимаешь, такому трусу, как ты, не понять всей прелести подобных фильмов ужаса. Чонгук ведь у нас храбрец, — посмеялся Намджун, приобняв друга за плечо, слегка сжимая его. — Мы обязательно посмотрим с тобой какой-нибудь ужастик, хён, — заявил я с игривой улыбкой на лице. Казалось, что Хосок еще больше побледнел. Парни начали дружески подшучивать над Чоном, а я, медленно размешивая в чаше суп, снова задумался, устремив свой взгляд на входную дверь. Но тут она не спеша открылась, и в зал кафе зашел Чимин. Он плавной походкой направился к раздаче, где были фрукты. Взял одно зеленное яблоко и направился к столикам, взглядом разыскивая свободный. Я не отрывал от него взгляд, следя за каждым движением Рыжего. Парень уединился в самом конце, тоже возле окон, и, к моей скромной радости, его столик располагался напротив меня. Чимин поудобнее уселся на стуле, расставив ноги чуть шире, лениво потянулся к карману брюк и вытащил телефон, устремив весь свой заинтересованный взгляд на экран. — Кстати, парни, Джин возвращается. — Отозвался Намджун, заполучив все внимание друзей. Но лишь я один продолжал наблюдать за объектом моих постоянный мыслей и нервозов. — Правда? Когда именно? — воскликнул Юнги. Он так обрадовался этой новости, что стукнул по столу ладонью, да так, что приборы немного затряслись, подняв лёгкий шум. — Когда точно не известно, но он говорил, что совсем скоро. — Долго он пропадал в своей командировке. Аащ, я уже соскучился по нашему старику. — Тэхён, облокотившись о спинку стула, прогнулся в спине, из-за чего его слова прозвучали чересчур громко. — Поэтому предлагаю устроить вечеринку в честь его приезда. Но обсудим это тогда, когда будет известна точная дата его возвращения, — предложил Намджун. Почему любые движения Чимина были настолько плавными и грациозными. Иногда мне приходила мысль, что этот парень в детстве занимался современной хореографией. Он продолжал что-то с интересом рассматривать в телефоне, откусывая яблоко. Я засмотрелся на то, как его пухлые губы касались гладкой зеленой кожицы яблока, как язык быстро скользил по фрукту, и зубы вонзались в плод, беспощадно откусывая. Яблоко, видимо, было очень сочном, ведь струйка сока соблазнительно стекала по губам и мужскому подбородку. Чимин постоянно слизывал сок с губ, да так искусно, что мне самому хотелось провести по ним языком и узнать насколько это яблоко было сладким. А может, и не только яблоко… Черт возьми, что за мысли, подумал зажмурив глаза. — Ээй! Земля вызывает Чонгука, — передо мной раздался щелок пальцев, и я тут же дернулся. — Ты чего, уснул? — Юнги озадаченно на меня смотрел, продолжая помахивать перед глазами рукой. — На кого-то засмотрелся? — А, да нет. Просто задумался, — отнекивался я, надеясь, что хён не обернется назад. — Не спи, Гукич, — усмехнулся Тэхён. — В гробу отоспимся. — Да уж, — улыбнулся я.***
— Итак, мои дорогие. Сегодня мы разделимся на пары, а, может быть, на группы для того, чтобы впервые испытать себя как певца. — Когда начался урок, и все уселись на места, госпожа Чхвен начала свою долгую речь, жестикулируя руками. Ее длинные худые пальцы были украшены красивыми кольцами, отчего маленькие бриллиантовые камушки поблескивали, когда солнечные лучи попадали ей на руки. После обеда мы с Юнги и Намджуном попрощались с Тэхёном и Хосоком и отправились в аудиторию на занятия. Госпожа Чхвен говорила много и долго, объяснила суть данного занятия, хотя многие и так это прекрасно понимали. Идея действительно была не плохая, обычно практика — лучший учитель. — Итак, озвучьте мне свой выбор пары, — наконец, сказала она. Пока все оглашали свои кандидатуры, я украдкой взглянул на Чимина. Он был спокоен, как всегда, однако чем-то озадачен. Его взгляд застыл на пустом тетрадном листе. Я понимал, он думал о том, что никто его не выберет, что он снова будет один, и это задевало почему-то меня. Но что я мог поделать? Именно, ничего. Мы не были друзьями, знакомыми, никем. И я не мог вдруг заявить, что беру этого парня в свою пару вместо Юнги. Второй бы убил меня медленно. — Я думаю, нам нет смысла озвучивать. Тут и так все понятно, — усмехнулся Юнги, когда очередь говорить выпала нам. Парень вальяжно откинулся на спинку стула, положив свою руку на спинку моего стула. — А вот насчет вас я бы еще подумала, — заявила преподаватель, сузив глаза. — О чем вы? — Юнги, я думаю, что тебе лучше поработать с Намджуном. Вы, если не ошибаюсь, вместе увлекаетесь рэпом, поэтому очень бы хотела увидеть ваш рэп-дуэт. А Чонгуку лучше взять в пару вокалиста. Его голос отлично подходит для вокал-партии, нежели для рэпа. — Все вокалисты разобраны, — нахмурившись, проговорил Шуга. — Нет, не все. — Женщина посмотрела на Чимина, который не обращал ни на кого внимания. — Чонгук будет в паре с Чимином, — после ее слов Пак наконец-таки оторвал свой взгляд от тетради и недоверчиво покосился на преподавателя. — Что за хрень! — воскликнул Юнги. Он резко поднялся с места, намеренно пнув ногой стол. — Чонгук будет со мной! — Я так не думаю, Мин Юнги. Следи за своим языком, во-первых. А во-вторых, это не обсуждается. Чимин новенький и ему нужна помощь, так что Чонгук с этим отлично справится, — уверено заявила госпожа Чхвен, скрестив руки на груди. — Мы договорились с ним. Мы все уже давно решили. Мы всегда хотели сделать это вместе. — Юнги злился, и это было более чем очевидно. Этот парень был слишком вспыльчивым, слишком раздражительным. И ему никогда не нравилось, если его планам кто-то мешал. — Так ведь, Чонгук? Я немного опешил и не решался и слова сказать. Я осторожно взглянул на него, и тут же по спине пробежались мурашки от его озлобленного взгляда. — Да, он прав, — подтвердил я. Госпожа Чхвен замолчала, обдумывая все сказанное, а остальные спокойно ждали завершения этого конфликта. Всем было до жути интересно узнать, какой вердикт она вынесет. А Чимин был по-прежнему спокоен. Его будто совершенно не волновало ничего, он постоянно был наедине со своими мыслями. Когда преподаватель была готова озвучить решение, Чимин неожиданно подал голос. — Я против этого, — он твердо посмотрел на госпожу Чхвен. — Вот, видите. Прислушайтесь к нему. Этот малыш впервые сказал умную вещь. — Пусть Чонгук сам выберет, — заявил Чимин, а после медленно взглянул на Юнги взглядом, больше похожим на вызов. Хёна такое поведение Чимина несколько разозлило, но он не стал показывать истинных чувств, лишь надменно усмехнулся. Все сразу устремили на меня взгляд. Я посмотрел на Чимина, который не выдавал ни одной эмоции. Он украдкой посмотрел на меня, а потом отвернулся, дожидаясь моего ответа. Однако я чувствовал с другой стороны что-то гнетущее и устрашающее, что заставило мое тело покрыться холодом. Было страшно смотреть на Юнги, и я знал, что в тот момент он пронзал взглядом, мысленно заставляя меня сделать нужный для него выбор. Я нерешительно озвучил свой ответ.