Будет больно

      Самостоятельно вернуть себе вертикальное положение Дже не мог, а потому вглядывался в лицо мужчины, загнувшись в три погибели вниз головой. Юнхо некоторое время молчал, потом отложил камеру, нагнулся и вцепился в лодыжки парня мертвой хваткой. Джеджун струхнул, дернулся, но его пригвоздили на месте. Подиум был приподнят над полом, и парень ощутил себя рыбой на блюде, готовой для употребления. Его действительно куснули за правую голень. Ким чуть слышно хрюкнул, шевельнул копытцем. И ощутил горячий язык, приласкавший покраснение, расползающееся по его коже. Высунув язык будто собака, мужчина двинулся по ноге саба, пощекотал впадину под коленом и начал подниматься по бедру. Было щекотно и безумно приятно. Дже не удержался от стона, когда его ягодицу расцеловали, а после нахлобучили три раза подряд. Его яички тут же поджались, а член заметно приподнялся к животу. — Сыграем? — Как прикажите, — пропыхтел Дже, глубоко внутри ликуя, — хозяин.       Юнхо встал, помог Джеджуну подняться, снял с него аксессуар и размял запястья. — На колени.       Дже с готовностью расположился на одеяле, которое он постелил поверх футона, сглотнул, увидев, как мужчина стаскивает с бедер штаны. — Если ты удовлетворишь меня, малыш, я, возможно, расскажу сопливую историю своей жизни, — мужчина запустил пальцы одной руки в мягкие волосы сабмиссива, с удовольствием намотал локоны, вынуждая его немного склонить голову набок. — А вдобавок испробую на твоей попке ремень. Как тебе такой расклад? — Да, пожалуйста, — Джеджуну было немного страшновато, ведь ремнем его никто никогда не бил, но вместе с тем, предстоящая пытка донельзя заинтересовала его. — Тогда люби меня своим язычком, — Юнхо шире расставил ноги и немного двинул бедра навстречу губам своего красавчика. Тот едва ли не с благоговением на лице взял член мужчины в сложенные лодочкой ладони. — Вчера у тебя не было возможности вспомнить мой вкус, сегодня мы исправим это упущение. Ты рад? — Очень, хозяин.       Дже ответил автоматически, ткнулся носом в половой орган, кончиком языка задвигал крайнюю плоть, словно бы уговаривая головку поскорее набухнуть и выскользнуть из своего укрытия. И даже не удивился, с каким желанием взялся за минет. Ведь, по сути, это был второй отсос в его жизни… возможно, многие бы не поняли Дже. Он и сам себя не понимал. Разум просто отключался, когда колени касались пола.       Юнхо прикрыл глаза, шумно вдохнул и медленно выдохнул. — Я так соскучился по теплу твоего рта. Давай, возьми внутрь. Да, вот так, умничка.       Ким уложил наливающийся силой член на язык, пососал, как конфету. Взглянув вверх, он увидел жадный взгляд доминанта, преисполнился уверенности и задвигал языком активнее, придержал мошонку мужчины рукой, заиграл яичками, перекатывая в пальцах. — Ты очень способный ученик, сокровище мое, — зная, как услаждает слух Джеджуна его голос, Юнхо подстегал его на подвиги. — Ты заслужил ремень. И даже флоггер. Я позволю тебе самому выбрать… И, разумеется, шлепаньем мы не ограничимся. Оно, конечно, эротично, но я хочу, чтобы ты летал так высоко, как никогда в жизни.       Глухой стон оборвал слова Юнхо. Зажмурившись, он сосредоточился на своих ощущениях. Однако Дже не хватало мастерства, и его незамысловатые ласки могли продолжаться до тех пор, пока губы не онемели бы. Сжалившись над питомцем, Чон остановил его. — Не хочешь попробовать кое-что развратное? — Очень хочу, хозяин! — Иди сюда.       Чон смахнул со стола инструменты, помог Дже удобно улечься спиной на столешницу. Подложив ему под шею свернутое полотенце, он заставил его запрокинуть голову, свесить ее с края стола. — Расслабь горло, открой рот шире и прижми язык книзу. Ты сможешь принять меня всего. Не бойся ничего, если я почувствую, что тебе неудобно или больно, я прекращу. Ты доверяешь мне? — Да, хозяин. — Тогда отсоси мне, Джеджун.       Дже едва не затрясло от негромкого бархатного голоса доминанта. Мужчина поддерживал его голову, не позволяя мышцам шеи перенапрягаться, причиняя дискомфорт. Так что парень сосредоточился на том, чтобы доставить удовольствие своему господину. Он принялся жадно вылизывать предложенное угощение. В какой-то момент Дже осознал, что Юнхо начал двигать бедрами, сначала плавно и медленно, подстроившись под ритм питомца, но потом все наращивая темп. Он замер, и Юнхо принялся трахать его в рот. Двоякое чувство, ненормальная любовь, когда хотелось быть нежным и чутким с партнером, и в то же время драть, как распоследнюю блядь… Юнхо знал, что Джеджун стерпит все, что бы он с ним не сделал сейчас, но что-то сдержало его, не позволило надавить на сладкого мальчика больше, чем тот мог понять.       Вытащив член из горячего плена, мужчина за пару уверенных движений развернул Джеджуна, прижал грудью к столу, и ткнулся членом ему в задницу. Тот застонал. — Болит? — Нет, — Дже повернул к нему голову, взглянул в замутненные похотью глаза. — Пожалуйста, не останавливайтесь. Я хочу ощутить вас внутри. — Попроси меня, — Юнхо навалился на парня, ухватил зубами за загривок, одновременно стискивая его бедра едва не до синяков. — Ах, подождите, — остатки разума говорили в Джеджуне. — У вас ведь нет презерватива. — Я здоров. У меня никогда не было незащищенного секса до тебя. Поверь, — мягкие губы доверительно коснулись обнаженного плеча любовника. — Веришь мне? — Верю, — простонал Дже, чувствуя, как напряженный член пребольно уперся в твердую поверхность стола. — Я потом свожу тебя к врачу… — Я верю, верю! — Проси! — Трахните меня, хозяин! Пожалуйста, быстрее! — С удовольствием.       Юно отстранился, и Дже выдохнул с облегчением, когда сумасшедшее давление исчезло. Его ягодицы раздвинули, блестящий от предъэякулята и слюны член вторгся в его дырку, уверенно пробуравил преграду. Джеджун взвизгнул, сжался. Юнхо зашептал успокаивающие слова, дотянулся до его покрасневшего члена, приласкал. И Ким расслабился, начал дышать глубже. И вскоре был заполнен полностью. — О чем ты думаешь, малыш? — прохрипел притихшему парню Юнхо, медленными фрикциями разрабатывая его анус. — А-ааах… к-как угодить х-хозяину, — сдавленно ответил Дже, с трудом соображая под двойным напором сзади и спереди. — Тогда подними правую ногу на стол.       Дже так и сделал, задрал ногу, уместил колено, раскрываясь перед любовником. И его начали иметь, ничуть не сдерживаясь и не размениваясь более на нежные слова. Джеджун и не нуждался в них, ибо в ушах стоял лишь бешенный стук сердца и слившиеся воедино стоны.       Юнхо закусил губу и громко замычал, вытащил член и заработал рукой, чтобы кончить. — Повернись, — простонал он.       Ким сполз на пол, развернулся, и его пах тут же сжали. Юнхо взял оба члена, прижал друг к другу, и принялся дрочить. Дже держался за стол, его ноги тряслись от слабости, накатывающей волной вслед за удовольствием. — Кончи со мной! — приказал Юнхо, не в силах больше терпеть.       Джеджун открыл рот для вопля, но ни звука не вырвалось из пересохшего горла. Мучившее его напряжение исчезло, наслаждение накрыло с головой.       Клубы горячего пара наполняли ванную, чуть слышно гудел процессор, нагревающий воду в офуро. Джеджун удобно лежал на скамье, медленно погружаясь в дрему. Посему вздрогнул от неожиданности, когда на спину его легла ладонь. — Напугал? — Ничего. — Раздвинь ноги, я тебя почищу, — Юнхо присел на корточки около задницы парня. — Прости, я должен был быть подготовлен к сексу. Завтра съездим к врачу и сдадим анализы. — У меня ничего не болит, — Дже почувствовал, как что-то небольшое и гладкое скользнуло ему в анус, приподнял голову. — Что это? — Свеча. Сегодня тебе лучше лежать, будешь капать, как из крана, — улыбнулся мужчина, поднявшись. — Болит не болит, ничего не поделаешь. Я не хочу, чтобы у тебя кишка вывалилась или геморрой появился — Не говори таких смущающих вещей, — Джеджун покраснел и отвернулся, вцепился в скамью.       Юнхо забрался в горячую воду и удобно расположился на сидении. Повисла тишина. — Юнхо? — Что? — А этот врач в курсе? Ну, то есть в «Теме»… как бы войдет в положение? То есть… ээ… — Неужели этот мальчик умеет стесняться? — Юнхо положил руки на край ванны и опустил на них голову, изучал взглядом изгибы тела любовника. — Тебе все еще неловко заниматься этим? — Нет! — воскликнул Дже с жаром, потом смутился и вновь уткнулся в скамью. — Не в этом дело. — А в чем? Ты можешь быть откровенным со мной, малыш.       Ким молчал несколько минут, собираясь с мыслями. — У меня странное чувство. Как будто я… не знаю, занимаюсь чем-то… о Господи, почему словарный запас такой маленький! — Ты стыдишься спать со мной, — спокойно сказал Юнхо. — Дже, это нормально, в тебе говорит мораль. Да, да, не смейся. Раньше ты был ведущим, ты щупал за сиську и трахал девок, твой кошелек и твой член являлись авторитетом. Сейчас все наоборот, власть у моего слова и моего члена, и ты не смеешь, мало того, не хочешь ослушаться. Тебе кажется, что подчиняясь мне, ты уничтожаешь себя, свою гордость. Дело в том, что как бы человек не был уверен в себе, он не может не оглядываться на окружающее мнение. Это заложено в нас, как в социальных существах. И здесь такие как мы, «ненормальные», сталкиваемся с дилеммой. Пропагандируя лояльность и разные свободы, люди загоняют в рамки и себя, и других. Сложно найти того, кто не осудит, а хотя бы просто выслушает, не повертев пальцем у виска и не записав в извращенцы. Тебе двадцать, ты уже сформировался, как личность. Ты нагл, но тебе не чуждо мнение других, за каких бы холопов ты их не держал. Ты привык рулить ситуацией, но на твоем пути вдруг появился дядька Чон, который показал другой мир. Совершенно противоположный тому, который ты знал. Разумеется, тебя ломает. Это пройдет. — Как? — несчастным голосом простонал парень. — Либо примешь, либо поймешь, что не твое, и вернешься к традиционным отношениям. И этот выбор ты должен будешь сделать сам, я не могу приказать тебе остаться со мной и с моим набором плетей, даже если сам захочу. — А ты хочешь?       Юнхо откинулся на гладкую стенку ванны. — Мне проще ответить на этот вопрос, малыш, чем тебе. Поэтому возвращать его тебе я не буду. Видишь ли, я уже занял свою нишу в жизни, у меня есть статус, имя, работа, хобби. Я независим от окружающих, и в то же время у меня есть связи, которые я хочу сохранить. Я с уверенностью смотрю в завтрашний день, потому что знаю, каким хочу его видеть. И мне гораздо легче представить тебя в своем будущем, чем тебе в твоем — меня.       Дже взглянул на мужчину, радуясь, что его лицо скрывали сосульки влажной челки. — Я боюсь, что ты начнешь думать обо мне плохо. — Почему бы мне… — Я стону под тобой как девка! И веду себя как распущенная шлюха! Мне так понравилось ощущать тебя внутри, что кажется, я смогу сделать это с любым, а я не хочу… и… не знаю, что со мной будет, если мы расстанемся. — Иди ко мне. — Но свеча… — Это просто лекарственные травы, ничего не случится, — Юнхо протянул руку, помог парню забраться в воду, уместил у себя на коленях и обнял без намека на соблазнение. — Дже, твои сомнения только подсказывают мне, что я сделал правильный выбор, когда согласился стать твоим доминантом. Твоя покорность ограничивается лишь порогом моего дома. Где-то там ты вполне уверенный в себе молодой человек, так почему что-то должно измениться, разойдись наши дорожки? Человек приспосабливается ко всему. Поверь, даже если «Тема» засосет тебя болотом, ты сможешь найти себе партнера для игр. Ты у меня уже… мм… седьмой саб. Какими бы не были наши отношения, мы всегда расставались. — Почему? — Приедалось. Конечно, мы по-прежнему реагировали в сессию, но это стало чем-то вроде обязанности, как супружеский долг. Не было искры. Когда понимаешь, что ты просто теряешь время, лучше разбежаться. Ведь мы совершенно ничем друг другу не были обязаны.       Джеджун сжал губы в тонкую полоску. И что, подумалось ему, такой финал ждет и их? Неужели эти руки, такие нежные и заботливые, ласкающие его и наказывающие, работают только для проформы? Отрезвляющий душ односторонних чувств подействовал удавкой. Судорожно вздохнув, Дже натянул улыбку, выдавил. — Но ведь они нравились тебе? — Да. Мы остались друзьями. — И иногда встречаетесь, чтобы чисто по-приятельски пошлепаться?       Юнхо с улыбкой зарылся носом в волосы Дже на затылке. — Я ведь говорил, что если саб уходит, то не может вернуться. — Значит, они бросали тебя?! — Все до единого. — К-как?!       Возглас Кима вызвал еще один смешок. — Я не идеален. Видел ведь гору посуды на кухне? Когда я работаю, забываю обо всем на свете. И хотя ДС-отношения не требуют постоянных встреч и общей жилой площади, мальчики часто чувствовали себя одинокими.       Дже отодвинулся немного, повернулся к Юнхо лицом, отважившись повторить вопрос, который занимал его мысли все это время. — А шрам? Кто его оставил?       Юнхо, впервые за время их знакомства, отвел взгляд. И надавил на грудь Кима, прижимая к себе. Словно не хотел, чтобы тот видел его лица. — Ее звали Аюми. Она была моей первой и единственной доминой, — его голос наполнился нотками нежного мечтания и грусти. — Маленькая, тоненькая, она напоминала ребенка. Но в ее глазах было столько силы, столько власти, что я потерял голову с первой же встречи. Она едва доставала мне до груди, и я с радостью падал на колени, лишь бы увидеть ее. Она никогда не опускала мой взгляд, награждая за покорность.       Юнхо поднял руку и накрыл ладонью лицо Дже, закрыл глаза, и зашептал, еле слышно, словно бы направляя слова прямиком в уши парня. — Я понимаю тебя, как никто другой, малыш. Когда отчим бил меня, я возбуждался, и чувствовал себя последним ублюдком, совершенно не понимая, почему реагирую таким образом. Я ненавидел его. Но совершал одну глупость за другой, лишь бы он опять взялся за ремень. Я был выше него, сильнее, но даже не пытался защищаться. Я ловил кайф… Аюми работала в больнице, куда я поступил с тяжелыми побоями. Она сразу поняла их природу, и начала обучать меня. Ее навыки доминанта были превосходны, она так ровно накладывала удары розгой, что в клубе были полные аншлаги, сессии состоялись едва не каждый вечер, ей платили огромные деньги, лишь бы ее рука держала розгу. Я ревновал, но Аюми всегда была терпелива. — Ты любил ее? — не удержался Дже. — Как никого другого… Помню, я едва не рехнулся от счастья, когда она впервые разрешила любить ее. Я так боялся навредить ей, что не мог попасть куда нужно, тыкался, как идиот, ха-ха-ха, — смех Юнхо был полон горечи. — Мы были вместе пять лет, пока мне не исполнилось двадцать три. — Она ушла от тебя? — Да. Умерла от рака. — Юнхо… — Дже распахнул глаза и обернулся к мужчине, тот сидел с закрытыми глазами, влажные ресницы трепетали. Он улыбался, но губы дрожали. Ким извернулся и обнял его, даже не понимая, что, пожалуй, впервые в жизни сочувствовал и сопереживал чужой боли. Открытость Чона удивляла, ведь не каждый мог бы рассказать столь личное мало знакомому человеку, а Джеджуна он знал не то чтобы мало, скажем, поверхностно. Возможно, сыграла свою роль связь доминанта-сабмиссива. — Я не смог найти ей замену, меня раздражали другие домины и доминанты, я не мог понять доминатрикс. Но и без ДС жить уже не мог. Тогда я нашел себе первого саба, неумелого мальчика, который позволял мне учиться на нем. Потом только узнал, что его подослала ко мне Рина. Они с Аюми оказались двойняшками, абсолютно разными внешне и одинаково безбашенными внутри… Я благодарен ей, она помогла мне найти себя в жизни. Но я больше не прикоснулся к женщине, не хотел ласкать никого, кроме Аюми. Этот шрам — все, что мне осталось от нее. Пока еще у нее были силы, я попросил высечь меня розгой. И она била в одно и то же место, пока мясо не полетело.       Джеджун не выдержал и разревелся, уткнувшись лицом в шею мужчины. Тот умыл свое лицо водой, погладил всхлипывающее чудо по голове. — Эй, ну ты чего? А вдруг я наврал, чтобы подластиться, вызвать жалость и нагнуть тебя еще пару раз, м? — Тогда я тебя убью. Разобью твои уродливые статуи, сожгу все, потом трахну твой синий труп и в жопу, и в ухо!       Юнхо расхохотался, потом намотал волосы Дже на кулак, отнял его от себя и лизнул в мокрую от слез щеку. — Я в шоке от твоей фантазии, малыш. — Юнхо, это ужасно… я так расстроен, — Ким по-детски потер глаза кулаком. — Я тоже. Может, утешишь меня? — Как ты можешь думать о сексе?! Мне хочется пойти в храм и помолиться.       Громкий хохот Юнхо слышали, наверное, в Токио.