Будет больно

      «Дворники» лениво шаркали по стеклу, сгребая снег. Ранним утром практически не встречался транспорт, только коммунальные службы надрывались, расчищая улицы перед началом рабочего дня. Юнхо немигающим взором пялился через запотевшее стекло на яркую вывеску бара. Он сидел в машине уже полчаса и гадал, почему не умчался за город, как планировал, когда вылезал из теплых объятий Джеджуна. Сев и поразмыслив, он пришел к выводу, что погнала его паника, однако остатки разума привели не к скоростной автомагистрали вон из Токио, а к дому Такахиро. Старый друг всегда помогал советом, а это было именно то, в чем нуждался сейчас Чон.       Вздохнув, мужчина поднял воротник куртки и вылез из салона. Снег захрустел под ботинками, морозный воздух остудил пылающее лицо. Миновав бар, который являлся неким ориентиром, Юнхо подошел к двери подъезда и набрал нужную комбинацию цифр домофона. С третьей настойчивой попытки раздался трескучий со сна голос японца. - Надеюсь это что-то важное, Юнхо?       С его образом жизни, в столь раннее время посетители обычно уже уходили, а потому Нокамура без труда раскусил, кто посмел прервать его сон. Пискнуло. Юнхо дернул дверь на себя, прошел к лифту и поднялся на тринадцатый этаж. Его уже ждали. - Проходи на кухню.       Нокамура завязал пояс халата и прикрыл дверь спальни, чтобы разговор не помешал его зайчику видеть седьмой сон. Зевая, хозяин квартиры включил электрический чайник и залез в холодильник. - Будешь сэндвич? - Нет. - А я, пожалуй, перекушу… вымотался что-то… Эти черти скоро убьют меня. - Зачем тебе столько молодых любовников? – Юнхо снял куртку и небрежно бросил на стул. - Мне нравятся красивые ребята, - Токахиро ткнул пальцем в Юнхо. – Тебе, кстати, тоже.       Чон пожал плечами и отвернулся к окну. Пару минут сидели в тишине, слушая бульканье воды. Наконец, японец нарезал нехитрых бутербродов, налил кофе и плюхнулся напротив раннего визитера. - Итак, я слушаю.       Юнхо поднял на мужчину глаза. - Я видел ее. - Когда? – Токахиро понял, о чем речь, и сразу стал серьезным. - Сегодня. - Во сне? - В Джеджуне.       Нокамура почесал нос. - Сессия? Ты где-то ошибся? Позволил собой командовать?       Юнхо побарабанил пальцами по кружке. - Я позволил ему быть сверху.       Токахиро задумчиво покатал напиток во рту, шумно сглотнул. - А что твои приступы? - Пока нормально, - буркнул Чон. - Пока? – приподнял бровь японец. – Ты курс-то закончил? Когда последний раз был у врача? - Со мной все в порядке. Я просто хочу вернуться домой и заняться работой.       Токахиро помолчал немного, потом отложил еду и наклонился вперед. - Поэтому и сорвался под утро, когда припекло и в жопе засвербело? Долго еще ты будешь прятаться в своей норе? Окружил себя статуями, как будто сам хочешь стать истуканом.       Его голос звучал негромко, но ровно, вновь напомнив о… Юнхо брякнул локти на стол и запустил пальцы в волосы, стиснул. Легкая боль отрезвила. Нокамура опомнился, растянул губы в вымученной улыбке. - Прости. Я не хотел давить. Юнхо, ты не хуже меня знаешь, что вылечить поломанного саба тяжело. Мы с Ри нашли тебе хорошего специалиста, почему ты отказываешься видеться с ним? - Мы закончили терапию. Два года все было замечательно, у меня были парни, я играл без каких-либо проблем. Теперь у меня есть Дже. - Уж не мальчик ли причина того, что тебе опять нужен психотерапевт? – Токахиро заметил, как забегали глаза мужчины. – Колись давай, а то запихну яйца в мясорубку. - Он предложил ЛС. - Ты отказался? - Да. - Почему? - Потому что это прямой путь к пси-доминированию, - убежденно тряхнул головой Чон.       Японец покачал головой. - Ты не Аюми, Юнхо. Ты не причинишь вреда своим нижним. - Я не знаю, на что способен, - Юнхо вскочил и принялся ходить из угла в угол, действуя на нервы собеседнику. – Я стараюсь не давить на него, не провожу ритуалы перед сессией, не ввожу обязательных отчетов и исповедей. - А реабилитации? Их ты проводишь? - Разумеется. - А он? - Юнхо задел бедром стул, сбился с шага. Нокамура развернулся к нему. – Балбес! Ты учил сабмиссива, что его доминант тоже нуждается в заботе после игры? - Нет. - Почему?! – японец отбросил тактичность. - Юнхо, ты идиот! Ты сходишь с ума от перенапряжения и моральной усталости! Трахаешь себе мозг, пытаясь создать произведение искусства, потом выкладываешься на всю катушку, чтобы твой щенок достиг сабспейса, а сам?! Сам выгораешь, неминуемо приближаясь к кризису! Тебе не только эта стерва, Сатана привидится! - Мне не нужна анестезия. Она… напоминает о госпоже, - выдавил Юнхо наконец. – Аюми всегда… ты знаешь, что она всегда гладила меня, убаюкивала, говорила, какой я хороший питомец, что позволил ей лоскут за лоскутом сдирать с себя кожу. Любая телячья нежность вызывает у меня озноб. Я сам могу приласкать, но не наоборот.       Токахиро заметил, что дверь в спальню открылась, и из-за нее выглянула испуганная мордашка его собственного сабмиссива. Властно махнув ему рукой, японец заперся на кухне. - Что говорил твой врач? «Человек, переживший травму, постоянно пытается смоделировать похожую ситуацию, чтобы снова в нее попасть. Это напоминает ему незаконченное действие, поэтому и вбивается в память. Человек решает, что если пережить его, то все наладится…» - «Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас», - закончил Юнхо. – Я помню. - Ну вот! Каждая сессия для тебя испытание. Ты как наркоман. Только вместо того, чтобы завершить ситуацию в безопасной психотерапевтической обстановке, ты вновь и вновь истязаешь себя. Сука сломала тебя и твою жизнь, но ты не хочешь вылезать из всего этого дерьма. Не поэтому ли ушли твои первые сабы? – Юнхо промолчал, но Нокамура видел, что тот анализирует его слова, поэтому продолжил. – Хороший доминант обучает питомца, помогает ему поднять самооценку и уверенность в себе. Плохой доминант – пользуется властью и чужой зависимостью. Сабы не тупые бычки, они не будут терпеть, встанут и уйдут. Ты хочешь потерять еще одного, быть может, последнего? Твой Джеджун – та еще штучка, чуть что не понравится, упорхнет и не заметишь. Уж ему связываться с шизоидом явно не камильфо. – Нокамура достал из шкафа бутылку коньяка. – Зря, между прочим, свитчей так принижают. Побывав в шкуре нижнего, мы знаем, как сделать так, чтобы надежно и, что главное, безопасно для психики привязать пэта к себе. В свою очередь, будучи внизу, мы никогда не допустим, чтобы наш дом страдал в дропе слишком долго. Попробуй сам… - японец осекся, выдавил с усмешкой, - ох… забудь об этом.       Несмотря на то, что собственная машина стояла внизу, Юнхо с благодарностью принял стакан с золотистым алкоголем. Глотнув коньяк, он почувствовал, как сковывающее плечи напряжение начало таять. - Что мне делать? - Для начала научи своего красавчика выводить тебя из сессии. Потом, спокойный и расслабленный, закончи работы для моей галереи. В марте возобновишь сеансы с врачом. - А если я сорвусь? Боюсь, что стану таким же, как она… Иногда мне кажется, что Дже притворяется, что ему нравится… кажется, что ему недостаточно, - Юнхо выглядел растерянным. - Может, он поэтому и захотел лайфстайла? - Нет, бить сильнее, чем сейчас, нельзя. И нет, он захотел упрочить отношения по другой причине. - Влюбился? – усмехнулся Чон. – Ты знаешь, что я думаю про такие пары. - И что, ты теперь так никому и не откроешь сердце, позволишь этой твари и дальше отравлять себе жизнь? Да, ты безумно ее любил, потому и позволял делать с собой все, что ей в башку приходило. Но ведь нельзя прожить ледышкой, Юнхо! Как бы ты не старался держать лицо, я вижу – мальчишка тебе небезразличен. Да и слабости топа тебе не грозят.       Юнхо поморщился, словно японец наступил ему на мозоль. - Эти отношения закончатся, как и предыдущие. - Ты ничего не делал, чтобы удержать парней, - пожал плечами Нокамура. – Знаешь, мне вот со стороны виднее, что Джеджун-кун явно в фаворе, в отличие от твоих бывших. Пора начать жить снова. Многие известные мне тематики, практикующие ДС, любящие пары. Ладно бы ты бился головой о стену, если бы игра была в одни ворота, но ведь у вас, кажется, взаимная химия. - Тогда почему ты сам до сих пор не остепенился? - У меня большое сердце, хватит на всех.       Юнхо улыбнулся. Вышло даже искренне и не натянуто. - Спасибо, мне, правда, полегчало. - Ну, ты ведь за советом сюда и приехал, - Нокамура накапал еще живительных капель. – Доверься Джеджун-куну. Конечно, нереально изменить себя за пару дней, но постарайся хотя бы не отпихивать его. Начни с малого, спроси, что он видел в сабспейсе, попроси размять плечи или, на худой конец, сбегать за пивком. Пусть радует по мере возможностей. Глядишь, минуем кризис.       Дже спал, обняв подушку. Одеяло валялось пышной кучей в ногах, и парень свернулся в клубочек. Юнхо некоторое время наблюдал за ним, потом разделся и забрался в кровать. Джеджун встрепенулся, испугавшись спросонья, когда ощутил рядом чужое присутствие. - Тише, малыш, это я. - Юнхо?! Ты ведь собирался… - Передумал.       Укрывшись одеялом, Юнхо обнял Джеджуна. - От тебя пахнет алкоголем, - пробормотал Ким. Сон ушел, оставив лишь тревогу, ведь Чон никогда раньше не закидывался спиртным, не уходил непонятно куда. Прижавшись к груди мужчины щекой, он слушал биение его сердца, гадая, где он пропадал. – Встречался с кем-то?       Юнхо не хотел врать, потому уклонился от ответа. - Потом поговорим, спи.       Сам он вскоре задремал, а его питомец лежал ничком, не смея шевельнуться. Утром Юнхо так и не встал – поднялась температура. Дже не знал, что делать, предложил вызвать врача, но Чон отказался, отвернулся к стене и закутался в одеяло. День медленно катился к своему завершению, Джеджун лежал на диване, переписываясь с приятелем в соцсети. Тот зазывал посидеть где-нибудь, отметить удачное завершение сессии. Дже давно уже не имел возможности оттянуться, а потому он позволил себя уговорить. - Юнхо? – парень поскреб в дверь спальни прежде чем заглянуть в темноту комнаты. - М? - Я с друзьями посижу в клубе. Приду к двенадцати. – Джеджун даже у родителей так отпрашивался последний раз в средней школе, но тут счел за обязанность. – Можно? - Хорошо. Аккуратнее там.       Дже быстро оделся, набрызгал парфюма, взлохматил волосы и, схватив телефон и кошелек, выскочил из квартиры. Двадцать минут езды, и парень окунулся в мир, что был когда-то привычнее собственной комнаты. Оглушительная музыка, полуобнаженные девицы, волнующие тела под зажигательные биты, сладковатая дымка кальяна в воздухе. И захмелевшие друзья. Джеджун плюхнулся в свободное кресло и тут же получил пару «штрафных» шотов. Вечеринка набирала обороты, народу становилось все больше.       Дже присосался к мундштуку кальяна, когда по плечу похлопали. Парень от неожиданности проглотил дым, закашлялся. Обернувшись, обомлел – на него сурово глядела… баба с раздвоенным языком. Рина! - На пару слов.       Друзья махнули девушке, мол, айда к нам, но она проигнорировала их, двинулась через танцпол к бару. Джеджун быстро поднялся и поспешил за ней. Забившись в самый дальний угол, Рина закурила. Сегодня она не красовалась в изящном платье, наоборот, казалось, что натянула впопыхах первые попавшиеся джинсы и майку, забрала грязные волосы на затылок и выскочила из дома, не глянув в зеркало. - Вляпались мы, мальчик. Звонил Такихиро, - заметив удивление на лице парня, она пояснила. - Мы с ним старые друзья и совладельцы пары заведений, а еще что-то вроде опекунов Чона. - О чем ты? – нахмурившись, Джеджун сложил руки на груди. - Как Юнхо ведет себя последнее время? Никаких странностей? - Ээ… – Дже приземлился на освободившийся стул. - Я не думала, что вы продвинетесь так далеко и даже образуете постоянную пару. И раз уж вас познакомила я, мне и брать ответственность. - Да в чем дело?!       Рина затянулась, выдохнула густой клуб дыма. - Юнхо не совсем тот, за кого ты его принимаешь. - Да точно, он пришелец с Альфа Центавра! - Идиот, не время паясничать. У нас реальные проблемы. - Рассказывай. - БДСМ – не есть норма, это понимают сами тематики, однако ненормальность еще не является поводом выносить всем играющим диагнозы. Тем не менее, Юнхо – самый настоящий псих, он прошел не одно лечение, лежал в специализированной клинике… - Погоди-погоди, - Джеджун замахал рукой, разгоняя дымку, чтобы ясно видеть лицо Рины. – Женщина, ты бредишь! - Я вполне серьезна. - Тогда давай с самого начала. С чего бы ему загреметь в психушку?       Рина попросила бармена налить выпивку, дождалась бокал с мартини. Дже взял пиво. - Слышал про Аюми? - Угу. Твоя сестра была госпожой Юнхо. - И он рассказал, как любил ее, маленькую и хрупкую красавицу с железной рукой, как слушался во всем и тяжело переживал ее смерть, - сексапильный фрик пренебрежительно взмахнула ладонью. - И, конечно же, трогательная история о шраме!       Ким поджал губы. - Слишком много иронии для сестренки и опекунши, мать. - Всю эту чушь Юнхо выдумал, - жестко припечатал Рина. - Потому что правда настолько страшна, что сводила с ума. День за днем он повторял зазубренную историю, пока не поверил в нее сам. Только временами его накрывает. - А что было правдой? – Дже не почувствовал горечь пива, выпил залпом. - Начну с самого начала. Аюми работала в больнице. Как-то к ним привезли паренька со следами домашнего насилия. К тому времени она уже была в «Теме», а потому легко распознала латентность мальчика. И очень заинтересовалась им, помогла осознать свою наклонность, без особого труда уже через полгода надела ошейник. Юнхо был благодарен ей, и это чувство легло основой в беспрекословное подчинение. - Да, он рассказывал. - Так вот, первоначально их сессии носили здоровый характер. - В смысле «здоровый»? - Значит, протекали они в пределах БД и ДС отношений с соблюдением табу. Потом они стали практиковать СМ. Стоить сказать, Юнхо сам попросил пожестче, - Дже почувствовал легкое головокружение от того, как рассказ Рины был схож с их с Юнхо отношениями. – Вот только Аюми была садюгой всегда, ее игры стали выходить за пределы дозволенного даже в садомазохизме, едва она поняла, что Юнхо попался на крючок. Бедняга неделями лежал в подвале, привязанный к стене, а игрушки в его заднице сменились обычными бутылками из-под пива. На нем испробовали и ток и ножи. У любого бы крыша двинулась. - Почему он не ушел от нее? – парень был ошеломлен, в особенности тем, что Рина так буднично повествовала об этом ужасе. - Неужели ему нравилась такая боль?!       Девушка насмешливо улыбнулась. - А ты сейчас бы ушел от Юнхо? – Джеджун испепелил собеседницу взглядом, что очень рассмешило ее. – Это психология, дурачок. Продуманная, а потому страшная. Аюми знала, на какие рычаги давить, поэтому привязала его, заставила думать, что без нее он ничего собой не представляет, сломала. Это крайняя степень пси-садизма, знаешь ли. Юнхо попросту пристрастился к бесконечному стрессу… его очень поэтично называют «Голодом»… - Почему ты не остановила ее? – перебил ее Дже. - Мне… было все равно, - Рина опустила взгляд на бокал. – У меня были проблемы с наркотиками, плевать я хотела на всё и всех. - Пизданутая семейка. - Что правда, то правда. Давай еще по одной, - девушка привлекла внимание бармена и сделала заказ. – Знаешь, парафилия, как монета. Имеет, сука такая, две стороны. - Что это? - Парафилия? Общий термин для необычных сексуальных практик. Сексуализация, скажем, пыток кнутом. С одной стороны может разнообразить сексуальную жизнь, добавить огонька. Не зря ведь тематики выдумали доктрину безопасности, разумности и добровольности. Разнообразие сессий – плод творческого воображения, приносит непередаваемые ощущения, сам знаешь, сабспейс, все дела. Только частенько человек скатывается в дерьмо, когда обычные сессии перестают удовлетворять. Вот тут на сцену выходит гематофилия* и что похуже. И «Тема» выливается в обычный садизм, беспощадный и бесконечный. Стоп-слово, принципы… все летит в пизду. Освенцим курит в сторонке, в общем. Юнхо ее любил, идиота кусок, поэтому терпел, а потом уже не стало дороги назад.       Дже сидел, как пришибленный. Рина раздавила окурок в пепельницу, вытащила из пачки еще одну сигарету. - Когда Аюми узнала о раке, совсем вышла из ума, едва не убила Юнхо. Короче, даже я поняла, что сестра вконец пизданулась. Это в какой-то степени помогло мне в завязке… Отец настоял на госпитализации. Пришлось изрядно попотеть, чтобы найти ее, так и вскрылось место, где она держала парня. Чтобы не было проблем, семья взяла на себя ответственность, оплатила счета из клиник, в том числе пластической хирургии, потом дурдом…       Ким сидел оглушенный. Перед глазами плясали черные пятна, в уши долбился голос Рины, расписывающий, как жил Юнхо в застенках. К горлу подступила тошнота. Он вдруг отчетливо ощутил, что ненавидит эту бабу, сидящую перед ним, всю ее семейку. Ушибленные на голову, две сестрицы занимались такими вещами, что блевать хотелось. Ладно, одна уничтожала лишь себя, подсев на наркоту, но вторая измывалась над другим человеком, пользовалась им, унижала, растаптывала в течение нескольких лет. - Зачем? – Джеджун с трудом заставил непослушный язык двигаться. - Что? - Зачем рассказала? - У Юнхо очередное обострение. Таки предупредил. Я позвонила его врачу, узнала, что он не наблюдается уже довольно долго, таблетки, скорее всего, тоже перестал употреблять, - буднично пожала плечами Рина. – Раз уж ты сейчас с ним, должен знать. - Что за таблетки? - Откуда я знаю, что там хавают?! Наверняка какая-нибудь дурь, которая парит мозг.       Джеджун поежился. Вся эта ситуация ужасно смущала – получается, он столько времени провел с Юнхо, раскрылся перед ним, показал свои потаенные желания, но сам оставался в полнейшем неведении. Юнхо был абсолютно не тем, кого он себе представлял: талантливого художника, страстного любовника, уверенного человека, прочно стоящего на ногах. Нет, оказалось, что это был всего лишь кокон, сплетенный из лжи, в который тот спрятался, спасаясь от кошмара прошлого. -… в каждом человеке живет мучитель, - Рина пялилась в одну точку куда-то над левым плечом Джеджуна. – Если предоставить возможность доминировать над другими, если смотреть на них, как на вещь, вертеть, как вздумается, унижать, наружу выйдет мучитель.       Джеджун нервно оглянулся, почему-то ожидая увидеть Юнхо. Однако кроме тусовщиков в баре никого не наблюдалось. Повернувшись обратно, он с неприязнью увидел блуждающую улыбку на лице девушки. - Чудовище порождает чудовище, малыш, - острые кончики языка скользнули по ее губам. – Дитя Аюми еще найдет свою жертву. - Совсем ебанулась, старая дура! В тебя надо таблетки напихать, а не в Юнхо! – соскочив со стула, Дже бросил бармену деньги. – Этой психопатке больше не наливать!