***
Уже вечером, лёжа в своей кровати, впервые за долгое время никуда не спеша и ни к чему не готовясь, брюнет внезапно осознал, что совсем не может спать. В ближайшие дни жизнь будет течь спокойно, размеренно. По расписанию. Сон, еда, тренировки. Несмотря на то, что воин был уверен в новой команде, необходимо было добиться полной сплочённости, понимания даже без слов. И он совершенно неожиданно для себя понял, что признателен старому другу, приказавшему ему тренироваться, восстанавливать форму и не спешить по первому крику тревоги, чтобы вновь сражаться, побеждать, спасать. Проигрывать и терять. Руки невольно сжались в кулаки. И дело вовсе не в том, что, несмотря на огромные потери в Лесу, последнее задание закончилось успешно — травы доставлены, и старая королева уже сейчас принимает их, идя на поправку. Девять жизней в обмен на одну. Всё логично. Арахадор закрыл глаза, но тут же распахнул их, понимая, что вновь думает лишь об одном человеке. Человеке? Некротварь. Это было похоже на фобию. На ненависть по одному только виду. А началось это… Когда? Когда при дворе впервые появился тощий, грязный, волком глядящий на остальных беловолосый парень? Старый король часто приволакивал таких детей, как щенков, воспитывая, выхаживая. Ведь Дор появился при дворе так же?.. А может, ещё раньше? Когда орда голодной, беспощадной нечисти ворвалась в небольшую деревню, сметая всё на своем пути. Тогда, девятнадцать лет назад, это не было редкостью. По всему миру только утихали сражения, заключались мирные договоры. И на земле валялись горы трупов, которые никто не спешил закапывать. Всем было не до этого. И дождались. Поднятая самим духом войны нежить распространялась повсюду, как зараза, уничтожая деревни, одиноких путников, пополняя свои ряды. И слишком мало было тех, кто способен хоть что-то сделать. Скелеты, обтянутые кожей. Жрущие каждого поверженного врага, даже если жертва ещё не успела умереть. От боли, от яда, что тёк у этих тварей вместо крови, выделялся в кровь живого существа при любой нанесённой царапине. Вначале жертву изнутри жрал яд. А затем подключались руки и зубы, раздирающие тело на части. Дор плохо помнил, как сумел схватить младшую сестру за руку, вытаскивая из этой мясорубки. Как бежал, таща её на буксире. Но зато отлично помнил, как сестра слабела с каждым шагом, и в один момент её пришлось схватить на руки, унося как можно дальше. Как с ужасом обнаружил на своих руках чужую кровь. Такую тёплую, алую, контрастом выделяющуюся на бледных, как снег, ладонях. Ещё не пуская к себе осознание, он смог спрятать сестру в старой крепкой избушке, стоявшей недалеко от дороги. Такой же, как та, в которой он прятался в Лесу. Как бежал из последних сил, сбивая в кровь ноги, и не в состоянии остановиться. Как перед ним неожиданно выросли кованые ворота небольшого загородного дворца короля. Как он, едва не падая, следовал за строгими стражниками. Остановился, даже не соображая, почему все вдруг застыли, замолчали, глядя совсем в другую сторону от подростка. Король. Дор не соображал ничего, но смог в двух словах обрисовать ситуацию. Не сводил взгляда с невысокого мальчика в дорогих, опрятных одеждах, понимая, что юный принц — ровесник его маленькой, такой беззащитной сестрёнки. Он не помнил, насколько сильно сжимал край кольчуги воина, сидевшего перед ним на рослой лошади. Не помнил боли в подвёрнутой ноге, когда кубарем скатился с коня, даже так отчаянно хромая в сторону избушки. Где была она. Адора. Сестра. Единственный оставшийся на целом свете родной человек. И так отвратительно, до хруста костей, вспоминал, как из дверей домика спустя слишком короткое время вышел молодой лекарь королевской семьи, сорвавшийся с места вместе со всеми, лишь услышав о том, что ребёнку нужна помощь. Как он остановился, нашёл взглядом бледного от боли в ноге и где-то глубоко в груди мальчишку. Медленно качнул головой. Земля оказалась так близко, а звуки голосов пропали. Кажется, он кричал, царапал себя ногтями за предплечья и, как безумный, глядел, как кровь сестры, задетой когтями нежити, смешивается с его собственной кровью на бледных, таких слабых ладонях. Он не помнил этого точно, но зато первое, что тогда осознал, это сильные — слишком сильные! — руки на его запястьях, не давшие калечить себя. И строгие, серьёзные зелёные глаза напротив. Это потом Дор узнал, что зеленоглазый воин — оборотень, и это нормально, что здоровый зверь может легко удержать нетренированного парня на восемь лет младше. А тогда это казалось чем-то неправильным, несправедливым. В особенности то, что по какой-то глупой случайности он остался жив. Он, не сестра. Арахадор глухо застонал, закрывая лицо ладонями. На миг — краткий, тягучий! — он словно почувствовал, что кожа на ладонях вновь стягивается от подсыхающей крови малышки, так и не увидевший мир. И отчего-то было ещё страшней осознание, что это всё было так правильно. Что это он вынужден терять близких, он должен страдать, по несколько раз в луну пугающе размыто видя во снах свою семью. Что, как бы он ни старался, именно он сгорает от злости на себя, не в силах вспомнить лица родных, убитых в ту безумную последнюю ночь. И меньше всего он желал бы такой судьбы своей сестре. Арахадор смог не закрыться, впустить в сердце других людей, и в огромной мере этому поспособствовал оборотень, не отступавший от мальчишки ни на шаг. Брюнет почти успокоился. Почти смог дышать полной грудью. Почти научился улыбаться. А спустя пять лет старый король притащил в королевский двор эту тварь. Глазами восемнадцатилетний Дор видел затравленного, худого мальчишку лет девяти. А разум выл, раздирая грудную клетку, при одном только движении альбиноса. Опасность. Некротварь. Война прекратилась, в каждом королевстве шла только своя, внутренняя, борьба. Сражение между живыми и мёртвыми. И было непонятно, кто в итоге победит. Кто останется.Глава 2.
28 февраля 2017 г. в 16:29
Солнце мягко освещало полигон, впрочем, как и все окрестности. Дор с трудом подавил лёгкую улыбку, тряхнув головой. С него только недавно сняли все бинты, позволили вновь заниматься делами, и теперь перед ним навытяжку стояли трое бойцов. Новые люди, вновь попавшие под начало самого неудачливого капитана всех королевских отрядов. Ведь только Дор, казалось, чаще остальных попадал в неприятности.
Особенно в те, что были связаны с нежитью.
И больше всего его раздражало то, что приходилось принимать помощь ручной некротвари короля.
Альбиноса с приторно нежным, совсем не сочетающимся с сущностью тёмного мага именем. Фалек Осит.
Сжав руку в кулак, мужчина усилием воли заставил себя выкинуть из головы беловолосого, хоть и осознавал, что в данный момент настроение безнадёжно испорчено. Переведя взгляд на новых подопечных, Дор неожиданно для себя усмехнулся. Ну что, хоть с отрядом ему повезло. Их он знал очень хорошо, даже слишком.
Тардор Джерк — взрослый, умудрённый опытом, истинный оборотень. Серьёзный, спокойный, ответственный. Единственное, что напрягало воина, — пытливый взгляд зелёных глаз, каким окинул новоиспечённого капитана мужчина. Так и хотелось привести сюда лекаря, что занимался здоровьем Дора, и заставить рассказать оборотню всю ту же лекцию об удивительно правильном состоянии ещё недавно изломанного организма. Потому что, несмотря на то, что брюнету уже за тридцать, старый волк продолжал приглядывать за бывшим учеником так, словно тот был его собственным волчонком.
Подавив неподобающий печальный вздох, капитан перевёл взгляд на двух совершенно одинаковых шатенов и едва заметно, одними уголками губ, всё же улыбнулся. Его первые ученики. И пока они учились махать мечом, сам воин учился различать парней, так удивительно похожих друг на друга. Даже имена: Бадор и Фадор. Казалось, что их мать даже не утруждала себя выбором, просто подобрав настолько идентичные имена, что в любой момент можно списать всё на оговорку.
И теперь они с ним, будут, наконец, на полном праве прикрывать ему спину. Доверять его силе. И тогда, Дор был готов поклясться под небесами, тогда он больше никого не потеряет.