***
Арахадор молча вжался в стену, пропуская мимо себя королевских слуг. Они толпами носились вот уже почти половину луны, но сегодня их состояние близилось к истерическому. Впрочем, Дор их даже понимал: королевская свадьба была… уже завтра! Осторожно переступив через шлейф воздушной, нежно-голубой ткани, волочившейся следом за портным, явно спешащим к невесте, воин вздохнул. Он, конечно, представлял, с каким размахом будет проведено торжество, заранее готовился… Но всё равно чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Просто не успевал за течением. Сжав руку в кулак, брюнет чертыхнулся, машинально отступая к стене, уворачиваясь тем самым от очередной порции паникующих. И лишь глянув во двор через распахнутое окно, замер, временно отстранившись от всеобщей истерии. Природа явно не поддавалась стандартному исчислению дней, придуманному людьми. На календарях значилось, что завтра последний день лета, а небо было чистым, без намёка на обычную в течение последних дней хмурость. Солнечные лучи вихрями рассыпались во все стороны, охотно одаривая всех желающих светом и теплом. Растения тянулись вверх, стремясь ухватить как можно больше жизненной силы, чтобы как следует подготовиться к холодам. Даже звери оживились, словно после лета вновь наступала весна. Опустив взгляд ниже, Арахадор вздохнул. Повёл плечами и, ловко маневрируя между людьми, выбрался в сторону большой лестницы, стараясь не наступить, не расшибить и не споткнуться. Хвала небу, что за столько времени рефлексы и боевые умения полностью восстановились. Уже во дворе, в котором было относительно безлюдно, он отошёл в тень дворцовой стены, где и остался, рассматривая причину той самой малолюдности. Прямо по центру обычного полигона для воинов бушевала магическая буря. Двое магов, словно шутя, перекидывались заклинаниями, ставили щиты и не гнушались уворачиваться, показывая чудеса ловкости и выдержки. — И вот Фалек легко уворачивается от боевых пульсаров, выставляет перед собой Паутину Хаоса и самым наглым образом подпитывается от заклинания Атэра. Чем же он ответит? О, это же Плеть Легионера! Арахадор с тихим вздохом повернулся в сторону подкравшегося со стороны Ханегила, усмехнулся. Пронёсшийся по полю ветер, возникший после того, как серебристый кнут, появившийся в руках некроманта, бессильно ударил в шаге от успевшего перекатом ускользнуть Атэра, взъерошил волосы обоим мужчинам. Король прикрылся рукавом от пыли и тут же широко улыбнулся. — Да-да, я прячусь от всех этих нянек, что тут?.. — Судя по тому, как чётко ты называешь заклинания обеих сторон — ты делаешь это с завидной регулярностью, — беззлобно поддел друга воин, отворачиваясь в сторону магов. Стихийник как раз поднялся на ноги и атаковал некроманта подобием Плети, только золотисто-алого цвета, напитав заклинание магией огня. Фалек незамедлительно шагнул назад и вбок, чтобы конец плети не задел его, и тут же подпрыгнул, нагло зависая в воздухе и завихрениями воздуха не давая особо вёрткому заклинанию коснуться даже его одежды. — Не, ну, а что они? — Король состроил обиженное выражение лица, становясь похожим на избалованного мальчишку, но тут же расхохотался, махнув рукой. — Ты чего такой… — Он повёл рукой, пытаясь описать, но в итоге просто пожал плечами. — Грустный? Арахадор вздохнул, прислонившись спиной и затылком к холодному камню, из которого были выложены стены дворца. С одной стороны, он знал, что всё и всегда может рассказывать королю Эльса, бывшему ему лучшим другом. Но с другой — отчаянно не хотелось портить Гилу настроение перед грядущей свадьбой. Как бы мужчина ни отмахивался, ворча, уж Дор ясно видел, какой нежностью горят его глаза, когда он говорит про Наэву — голубоглазую невесту. — Такая суета вокруг, все чем-то заняты. Художники рисуют, портные готовят наряды, остальные тоже занимаются своей работой… а я — воин. Тут не нужно сражаться, защищать. Я чувствую себя… неуютно среди этих словесных поэтичных речей, нарядных костюмов, напыщенных министров. Словно я не на своём месте, — после лёгкого вздоха всё же признался он, решив не изменять своему правилу — быть откровенным со своим другом. — Дурак. — Тем неожиданней был шутливый щелчок от Ханегила. Сам мужчина улыбался, даже не обращая внимания на грохот со стороны магов. — В первую очередь ты — мой друг. И должен оказывать мне дружескую моральную поддержку, чтобы я не сбежал прямо перед свадьбой! — Гил рассмеялся, увидев ошарашенное выражение лица. — А не справишься — сбегу! В… Сардан сбегу! — Ты в начале через горы попробуй перебраться, — хмыкнул воин, уворачиваясь ещё от одного тычка. Впрочем, судя по тому, что в глазах короля загорелся нехороший огонёк, Арахадор невольно задумался — а не стоит ли сбежать прямо сейчас, причём не королю, а ему самому. Но не успел. Цепко схватив за рукав, Ханегил с упорством оборотня потащил друга в замок. — Я придумал! — на ходу вещал он, умело прячась от взглядов подданных за широкой спиной воина. — Мы сейчас и тебе костюм сделаем! «Всё же надо было бежать», — обречённо подумал Дор, но было уже поздно: король втащил его в большую комнату, где суетились уже как минимум дюжина народу, постепенно приводя костюм короля в полагающийся вид. Следующие несколько часов превратились для воина в самый настоящий ад. По его лицу не было видно, но он бы променял эту пыточную на битву с радостью, да ещё и подпрыгивать бы начал. Королевские портные со всей ответственностью подошли к поручению короля и облепили мужчину со всех сторон. Более того, поняв, что не справляются данным количеством с нарядом короля и нарядом поверенного, что будет хранить кольца молодожёнов до самой церемонии, они призвали ещё несколько человек на выручку, и только вздохнувший с облегчением воин мысленно застонал, продолжая на лице удерживать маску равнодушия. Он покорно стоял на месте, разводил руки в стороны, наклонялся, приседал — потому что низкорослому слуге было не очень удобно измерять обхват плеч рослого мужчины. И яростно косился в сторону хихикающего Гила. До тех пор, пока портные, возившиеся с нарядом жениха, не решили проверить, как он сидит на молодом короле. Тут и Ханегил чуть не взвыл, подавляя в себе порыв сбежать. А затем понеслась вся кутерьма вновь. Потому что ребята слегка перестарались и сотворили что-то многослойное, с трудом надевающееся и с ещё большим трудом снимающееся. Ханегил мысленно проклял всех, но, удерживая на лице самое грозное выражение из всех, что было в его арсенале, — Арахадор чуть не заржал самым непристойным образом, — приказал переделать. Иначе, как пригрозил Краш, король на свадьбе будет в одном плаще — единственная деталь гардероба, что он одобрил. А плащ и правда был качественный, из тёмно-синей тяжёлой ткани, с гербом Эльса на спине, отливающим золотыми нитями, и двухцветной, золотисто-серебряной бляхой впереди, удерживающей ткань на плечах. На пластине была гравировка в виде королевского герба — раскрытая лилия. Белая, точней, серебряная лилия — символ чистоты и благородства. После недолгих споров, на которые осмелился пожилой мужчина, работающий на этой должности ещё при старом короле, было принято решение забыть прошлые традиции и остановиться на обычном сером костюме с белой рубашкой. И только после этого Гил выдохнул, вновь обращая взгляд на изнывающего друга. Переведя дух, Ханегил тут же включился в следующий спор, отвоёвывая право своего поверенного так же на более… простой костюм. Спорили мужчины яростно, наслаждаясь каждым аргументом. Причина же обсуждения мрачно взирала на них из центра комнаты. Остальные портные следили за ходом спора своего мастера и короля, прекратив мучить воина. Но вот иголки вынуть они забыли, и теперь мужчина был вынужден застыть с нелепо поднятыми руками, не желая, чтобы эти самые иголки из ткани воткнулись в его кожу. В итоге договорившись на таком же костюме только тёмно-синего, гораздо темней королевского плаща, цвета, спорщики разошлись по своим местам. В смысле мастер отправился руководить процессом, а Гил — в удобное креслице в уголке, откуда не переставал насмешливо наблюдать за всей работой. Арахадор обречённо вздохнул.***
Дверь едва слышно скрипнула, когда Арахадор своим ключом открыл её и толкнул, заходя в свою комнату. Там всё было как обычно. Пустой стол, гроздь амулетов на тумбочке возле кровати, пустые стены и пара мечей в углу комнаты. В распахнутые окна легко влетал ветер, принося с собой запах припозднившихся цветов, растущих на заднем дворе. На кровати, увлечённо читая книгу в свете заходящего солнца, лежал некромант, поминутно убирая спадающие на лицо и страницы белые пряди. Молча хлопнув ладонью по небольшой руне активации, нарисованной рядом с дверью, Арахадор включил основное освещение — крупная руна в центре потолка мгновенно разгорелась, освещая комнату ровным серебристым светом. — Не читай в темноте. Фалек поднял голову от книги, перекатился на спину и обезоруживающе улыбнулся. Не так широко, как это делал Ханегил, но уголками губ, словно намечая. И от этого каждая скупая, неуверенная улыбка была неимоверно ценной. Арахадор уже прекратил удивляться тому, как альбинос проникал в запертое помещение. Прекратил недоумевать — почему он вообще начал приходить в его комнату? Он просто принял это, как должное. Легко привыкнуть к хорошему. Особенно когда это самое «хорошее» — просыпаться каждое утро в обнимку с важным, дорогим человеком. Даже если засыпал один, Дор всё равно утром обнаруживал себя в цепких объятьях костлявого некромага. Неизменно путался в длинных белых волосах, аккуратно выпутывался и осторожно поднимался, укрывая щуплое тело одеялом. И с улыбкой наблюдал, как «страшный и ужасный» Фалек выпрямляется, пригревшись под плотным покрывалом. А потом уходил. По делам, или же просто бесцельно бродить по дворцу. Когда он возвращался, некроманта уже не было на месте. А вот сегодня маг пришёл раньше, расположился на кровати воина, как на своей собственной. Разлёгся наоборот, сложив босые ноги под подушку и смяв всё одеяло, утром ровно накинутое на постель. Словно прочитав мысли воина, Фалек потянулся, всё так же лёжа на спине. Белая рубашка — как только оставшаяся чистой после целого дня в лаборатории — задралась, обнажая впалый живот и выпирающие кости. — Как прошёл день? Арахадор не знал, куда себя деть в своей же комнате. Последнее средство — рассматривать пустые стены, но взгляд всё время возвращался к некроманту. Фалек сел, спустив босые ноги на пол, даже не поёжившись от пронизывающего холода. — Стабильно, — хмыкнул он, пожимая плечами. — Поработал в лаборатории, провёл магическую тренировку с Тэром, потом опять ушёл в подземелья — нужно было доработать одно экспериментальное заклинание. Как там с подготовкой? — Стабильно. — Теперь пришла очередь Арахадора пожимать плечами. Точней, нервно ими передёрнуть. Немного подумав, он всё же прошёл в сторону кровати и сел рядом с магом, стаскивая с ног сапоги. Уже убрав их в сторону, продолжил. — Ханегил прячется от придворных, принцесса уже пытается учиться поступать так же, несмотря на своё воспитание… — А оборотни уже приехали? Дор изогнул бровь. Несколько мгновений он непонимающе смотрел на Фалека, а затем засмеялся. — Тебе нужно чаще выходить из лаборатории, — только и вздохнул он, отсмеявшись. — Шатиа приехала ещё четверть луны назад, вместе с ней Эйрос и Риана — молодая волчица, заменившая малышу мать. Кстати, — Дор неожиданно усмехнулся, — я тут выяснил, почему Тардор столько охотился на нашего лекаря Пиэрса. Фалек заинтересованно кивнул. Он столько времени проводил в подземельях или среди магов, что новости о жизни новых друзей до него ещё плохо доходили. А просто спрашивать у других он пока не привык. Несмотря на все слухи о спасении почти всех и Арахадора включительно от страшной напасти в виде лича, мнение окружающих о некромантах было так просто не изменить. Но Ханегил взял всё в свои руки, и не исключено, что через несколько лет на беловолосых перестанут неприязненно коситься. Ну, или хотя бы кидаться чем-нибудь тяжёлым. А вот Дор наоборот, вынужденный днями торчать во дворце, невольно собирал все свежие и не очень сплетни, откладывая информацию в памяти. А всё почему? Потому что на это время его отряд отстранили от дежурных обходов королевства. — Так вот. — Арахадор облокотился на свои колени, подавляя в себе странный порыв придвинуться ближе к некроманту, чтобы почувствовать его тепло плечом. — Оказывается, у Пиэрса родился сын. И будучи немного на нервах от такого события, он умудрился ляпнуть, что Тардору его не понять, и судя по возрасту оборотня — никогда. Вот он и взбеленился. Некромант тихо хмыкнул, как-то странно поглядывая на воина. Встал на ноги, потягиваясь вновь — с наслаждением, всем телом, и довольно улыбнулся, заметив потемневший взгляд Дора. — Ты есть хочешь? — отвернувшись, попробовал перевести тему брюнет, поднимаясь на ноги. — Можем пойти… Его резко толкнули в плечи, опрокидывая на кровать. Перекатившись на спину, Арахадор невольно удивился силе, прятавшейся в хрупком теле некроманта. Это было последнее, о чём он подумал, потому что в следующий миг альбинос оседлал его бедра, наклоняясь вперёд и впиваясь в приоткрытые губы поцелуем. Длинные волосы мага щекотали обнажённые ключицы брюнета, пока длинные пальцы ловко расстёгивали пуговицы на рубашке мужчины. Тело охотно отзывалось на ласку, и всё, что мог обдумывать Дор, — это волнами накатывающее возбуждение. Некромант сполз ниже, расстёгивая брюки. От лёгких прикосновений к коже внизу живота перед глазами появлялись чёрные круги. А думать… Как это?..***
Где-то в другом мире… — Чёртова цензура… — проворчала Кэя, отворачиваясь от помутневшего озера. Тэя, собственно, и наложившая это заклинание на водную гладь, усмехнулась, тут же перемещаясь дальше от раздосадованной сестры. Одно хорошо — Айрос в кои-то веки полностью вернулся в их дом, прекратив наставлять уставшего от нравоучений Фалека. И правильно. Нечего подглядывать. И комментировать.***
Два оборотня — крупный, песочного цвета куцехвостый волк и молодая, вёрткая золотисто-рыжая волчица — напряжённо замерли друг против друга, оскалив клыки. Тардор ухмыльнулся, обнажая крепкие зубы, сверху вниз глядя на прижавшуюся перед прыжком к земле Шати. Волчица предупреждающе зарычала, напряглась. Несмотря на то, что на землю уже опустилась ночь, звери прекрасно видели друг друга, попутно успевая ещё и оглядывать окружающее пространство. Конечно, они находились на поле для тренировок, где днём буйствовали маги, а вечером бегали воины с мечами, но никому не хотелось попасть между двумя рослыми волками. Даже если они просто тренировались в звериной ипостаси. Неожиданно Шатиа вздрогнула, а вслед за ней и Тардор выпрямился, недоуменно глядя на дворец. Стёкла в окнах едва слышно зазвенели от волны мощной магии. Но эта магия не несла угрозы, и вскоре оборотень вновь повернулся к напарнице по тренировке. Оказалось, что рыжая уже тоже поднялась на лапы и теперь с каким-то задумчивым видом оглядывала песочного. — Пора спать, старичок, — усмехнулась она, проходя мимо замершего от возмущения оборотня. А в следующий миг её длинный пышный хвост почти нежно провёл по щеке волка самым кончиком. За этим последовал едва заметный, размытый жест, и в сторону дворца направилась уже молодая женщина, совершив обратное превращение с грацией опытного, сильного зверя. Тардор усмехнулся и уже в человеческой ипостаси прикоснулся ладонью к небритой, щетинистой щеке. Внутренний зверь ликовал: молодая красивая волчица признала его, подала знак. А вот рациональный человек хмурился, не желая поддаваться животным инстинктам. — Прожить всю жизнь с этой стервой? Да ни за что. — Он решительно тряхнул головой и направился в другую сторону. Только вот даже это оскорбление прозвучало почти нежно. Через некоторое время из лесочка, куда скрылся оборотень, раздался вой зверя, жаловавшегося взошедшей луне на все происходящее.***
Высокий темноволосый мужчина сидел в кресле, наблюдая, как молодая волчица раскачивает кроватку, напевая негромким, но безумно красивым голосом колыбельную. Беловолосый Эйрос причмокнул губами, привычно засыпая под такой уже родной голос няни, а теперь и приёмной матери. Волосы оборотня были длинные, светло-русого оттенка. Но в лунном свете в них появлялись какие-то серебристые, завораживающие искры. Мужчина невольно потянулся, желая ощутить их мягкость, но вовремя отдёрнул руку. Замолчав, Риана обернулась, тепло улыбнувшись магу. — Уснул, — негромко произнесла она, отходя в сторону окна. — Атэр… — Она невольно замялась, не зная, насколько удобным будет её вопрос. — Ты обещал рассказать мне, почему выбрал огонь, а не воду. Если ты… если тебе не трудно. Волчице не был неприятен его внимательный взгляд. Более того, только приехав сюда вместе с малышом и Шатиа, она первым делом разыскала взглядом мужчину, отчего-то запавшего в её сердце ещё при первом посещении деревни оборотней. И сейчас она пыталась узнать его лучше. Найти, за что так её сердце тянется к нему… или же понять, что им не быть вместе. Второе было предпочтительней в плане безопасности. Оборотни редко заводят отношения с людьми, потому что их союз опасен. Дети чаще всего рождались мёртвыми, вытягивая силы матери и подрывая здоровье. Но существовала… нет, не легенда, скорей слух, что если партнер оборотня — маг, то всё проходит легче. Больше шанс… выжить. И матери, и ребёнку. И сейчас Риана пыталась понять — стоит ли избранник её сердца этого риска. И пока все результаты были неутешительными. С каждым днём, с каждой минутой общения молодая волчица всё больше влюблялась. — Это… — Тэр отвёл взгляд, отворачиваясь. Но когда Риана уже почти попросила прощения за бестактный вопрос, всё же заговорил. — В детстве я больше благоволил к магии воды. Когда мой учитель сказал мне, что нужно выбирать, он дал мне время на раздумья. Я недоумевал — зачем думать? Я же уже решил, что хочу заниматься именно магией воды! Она же такая!.. А за день до истечения срока на раздумья наш дом загорелся. Самостоятельно тренируя только воду, я потянулся к ней, потому что магия огня уже почти потухла. Но это меня и подвело. Вода не смогла затушить пожар, только раззадорила. А затем пришёл учитель. Он только приказал, а пламя сразу расступилось перед ним, давая дорогу. Тогда он спас мою мать, а я сделал свой выбор. Я понял, что огонь может не только разрушать, но и спасать. Повисло молчание. Эйрос в тишине еле слышно всхлипнул, но тут же перевернулся на спину и тоже затих. — Извини… — еле слышно произнесла Риана. — Ты первая, кому я это рассказал. — Атэр поднялся на ноги, делая шаг в сторону девушки. — И учитель был прав — становится легче. Пока он говорил, он подходил всё ближе, протягивая руку к волосам волчицы. Его всё нестерпимо преследовало желание проверить — они такие же мягкие на ощупь, как выглядят?.. Мощная волна магии заставила дребезжать стекла, а Эйрос тут же проснулся, сообщив о своём недовольстве оглушающим плачем. Риана мгновенно ринулась к ребёнку, успокаивая, а Атэр сжал занесённую руку в кулак, поднимая голову к потолку, где, по его представлению, находился источник магии. — Я, конечно, рад за тебя, Фалек. Рад, что у тебя есть личная жизнь… но не мог бы ты экранировать комнату, чтобы не рушить личную жизнь другим?! — злобно прорычал он, впрочем, так тихо, чтобы за плачем ребёнка его не услышала Риана. Из леса раздался вой оборотня, разносясь по всему двору. И этот оборотень явно был согласен с Тэром.