Runaway, Baby

      Мун перебирала фотографии. Вот уже две недели, как закончились каникулы и началась учеба, а она все еще не могла отойти от первого лета, проведенного вне дома, и даже не у своих родственников.       Семья Йохансенов была приближена к королевскому двору Мьюни больше, чем остальные. Несмотря на довольно существенные отличии в поведении, матушка Мьюни и матушка Ривера были давними подругами. Ривер Йохансен был тем человеком, благодаря которому Мун оказалась в их загородном поместье на все лето, что невероятно обрадовало принцессу (в основном по тому, что контроль над ней там был менее сильный, что давало немного больше свободы). Старший сын в семье, Ривер был довольно привлекателен, несмотря на небольшой рост, умен, силен и весел.       Принцесса имела возможность гулять не только с Ривером и его довольно милыми сестрами и братьями, но и со своими подругами. Даже сестры Пинкертон успели за лето вытащить ее несколько раз на какие-то крупные банкеты (как только они умудрялись попадать в такие места будучи дочерьми рядового чиновника не самого высшего ранга, Баттерфляй понятия не имела). Отсюдого и накопилась целая пачка фотографий, которые любезно согласилась распечатать Понихэд, зная, что подруга сама не за что не попадет в город, а если и попадет, то до нужного магазинчика точно не доберется.       Прошлый учебный год, а вернее последние его три месяца (начиная с ее Дня Рождения в марте) выдались, мягко говоря, не самыми удачными из-за присутствия одной замечательно личности, общения с которой летом Мун удачно избежала. Случай с мьюзривание забылся сам собой, в академии давно привыкли к мьюнианкам, у которых так неудачно учеба совпадала с началом созревания организма.       Да ученики забыли. Но Тоффи не забыл. Она до конца мая наблюдала его попытки вывести ее из себя. Правда ему этого так и не удалось, потому что Ее королевское Высочество решила, что он не достоин даже ее праведного гнева (на самом деле портить репутацию идеальной принцессы в глазах матушки не хотелось, потому что слух о том, что ее дочь размазала по стене в школьной столовой монстра разнесся бы по всей вселенной в одно мгновение).       Мун надеялась, что этот год пройдет более спокойно. Но, видимо, мечтам сбыться было не суждено: с первого же дня Тоффи возобновил попытки выполнить свою миссию. Но теперь принцесса даже иногда посмеивалась над ним, хотя внутри все бурлило и желание опробовать на нем новое заклинание было невыносимо сильным.       За это лето в ней много чего изменилось. Ей все-таки удалось заглушить протест против ее обыденной жизни внутри себя и она начала восстанавливаться, возвращая все на круги своя. Она не срывалась больше, балансируя с трудом на тонкой ниточке, которая отделяла ее от того, чтобы схватить палочку и уничтожить что-нибудь.       Мама сказала, что за это лето Мун очень повзрослела.       Да, наверное, именно это с ней и случилось. Она повзрослела, начала смотреть по-другому на многие вещи. Например на издевки Тоффи. Просто Баттерфляй впервые задумалась не только о том, что если она разобьет ему нос, то он будет злорадствовать, потому что наконец-то добился своей цели, но и том, что пострадает репутация всей семье Баттерфляй. Впрочем, на тот факт, что Рабен раздражал ее, это никак не повлияло.       Принцессе по-прежнему хотелось гулять, влюбиться, сходить на концерт, до которого осталось две недели, слушать ту музыку, которую она любит, есть то, что хочется, но теперь на первый план вставало только одно желание: не просто угодить всем, став примером для подражания в качестве идеальной принцессы, а стать самой лучшей из королев, что только правили Мьюни. И тут дело было уже не в том, что ей с детства твердили, что она обязана стать лучше королевой.       Тихий ветерок покачивал еще не пожелтевшие деревья. Из столовой слышался шум и гам, те немногие, кто уже купил себе перекусить, выползали в школьный двор, насладиться последними теплыми деньками, когда можно поесть на улице. Впрочем, зимой они, конечно тоже будут здесь находиться, но с другими целями. Например, напихать снега в штаны соседу по парте, который развалился на контрольной на всю парту и мешал нормально писать.       Вот и Мун оказалась на любимой скамейке, с бутербродом, булочкой и пирожным в пакете, и бутылкой колы в руках. Здесь никто не мог ей запретить есть то, что она хотела, поэтому обед в школе был для принцессы чем-то вроде мини-праздника.       Джезабель присоединилась к ней через несколько минут. Она поправила свои рыжие вьющиеся кудри и плюхнулась на лавочку рядом с мьюнианкой, которая преспокойно жевала свой бутерброд, готовая слушать. — С тусовками покончено до того момента, как я приведу в порядок свой табель, — простонала девушка, опечаленная таким поворотом событий. Вся она состояла из клубной музыки, танцев и флирта с мальчиками, поэтому запрет ходить на вечеринки был равносилен концу света. — Кстати, ты не собираешься идти на концерт Bruno Mars? Я думаю, там будет весело. — Ты же знаешь, что мне не выбраться из замка при всем желании. И правила запр… — И правила запрещают слушать что-либо кроме классики, да-да, я помню, Мун. Но ты слишком подстраиваешься под правила. Всегда, — заметила девушка, распаковывая булочку с маком. — Подарю тебе пару меж пространственных ножниц на твой следующий День Рождения. — Я бы на твоем месте лучше думала о том, куда пойти учиться после школы, — Джезабель в это году выпускалась из академии. — В универ при школе я буду поступать. С моими знаниями меня больше никуда не возьмут.       Пустой диалог о будущем, учебе и отсутствие развлечений, был прерван Йохансеном, который пришел к принцессе с предложением пойти после занятий прогуляться по лесу за городом. Мун, недолго думая, согласилась. Она знала: матушка против не будет, если она пойдет с Ривером.       Когда парень ушел, Баттерфляй уже было решила вернуться к трапезе, но заметила слишком пристальный взгляд Джезабель. — Вы с ним встречаетесь? — в лоб спросила рыжая.       Мун едва не поперхнулась колой. Девушка даже не думала никогда рассматривать ее отношения с этим парнем, как романтические. Ее ромбы приняли нежно-розовый оттенок, а на щеках появился легкий румянец. — Нет, нет, мы просто друзья, — протараторила она. — Ну, может быть, я ему и нравлюсь немного… — Ну друзья так друзья, — девушка в развела руками. — Только ты поосторожней с дружбой, не натвори чего, — она хихикнула. — Джезабель. — Все, все, я молчу. Слушай, а можно задать тебе вопрос про твою палочку? — Давай. — У тебя есть что-то, с помощью ты обучаешься владеть магией? — А тебя зачем? — Мун нахмурилась. — Да так, просто интересно. Не хочешь не отвечай, — рыжая откусила свою булочку.       Баттерфляй тоже продолжила есть, косясь на подругу. И где вообще Понихэд?.. Ее подруга не была на самом деле такой надежной. Нет, Джезабель умела хранить секреты, но если это было что-то незначительное, она могла стать источником сплетен, поэтому девушка побаивалась, как бы вся школа начала считать парой ее и Ривера.       Учебный день подходил к концу, когда Мун угораздило наткнуться на Тоффи. Она просто шла по коридору, разговаривая с Джезабель, но ящер возник перед ней как будто из-под земли.       Вместо того, чтобы как раньше, отпустить ему колкое замечание по поводу того, что он появился на ее дороге, она любезно попросила его отойти. Но тот продолжал стоять прямо перед ней, а когда девушка попыталась обойти, то задержал ее рукой. — Как на личном фронте, детка? — Не думаю, что тебя должна интересовать моя личная жизнь, — подавляя внутри себя только-только зарождающуюся злость, Мун смотрела ему в глаза уверенно и без страха. — Да, а я слышал, ты встречаешься с Йохансеном. Готова броситься уже к первому встречному, который скажет, что ты ему нравишься, на шею? — ядовитая ухмылка была на его лице.       Мун замерла. Откуда он знает?.. Неужели Джезабель?.. Внутри у нее все забурлило, ее охватила злость. Это едкое, как серная кислота, чувство она сейчас ощутила в полной мере. Принцесса почувствовала, что рукой словно кто-то управляет.        Девушка заносит руку.       Раздается звонкий шлепок.       Он ждал чего угодно. Слез, просто злости, брани, чего угодно, но не того, что она влепит ему вот так вот при всех пощечину. Ящер замер, глядя на девушку, на лице которой было только спокойствие, а во взгляде лишь призрение. Но так даже лучше. Намного лучше. — Ты ведь этого добивался? Чтобы я при всех сорвалась на тебя. Можешь гордиться, — ее каменное лицо было словно нарисовано.       Она бросила озлобленный взгляд на Джезабель. — Честно, я от тебя не ожидала, — прошептала Мун, проходя мимо рыжей       Та просто стояла и смотрела на Тоффи, который едко усмехался. Теперь уже не Баттерфляй, а ей. Это была его победа. Во всех смыслах. Полная гарантированная победа.

***

— Джезабель, ты отстраняешься от задания! — Но миледи!.. — Это не обсуждается!       Рыжая стиснула зубы. И опять ей не дают даже объясниться! Откуда-то из угла раздался приглушенный смех. Девушка обернулась и попыталась разглядеть в непроглядной темноте мужской силуэт, но увидела лишь два тускло светящихся глаза. — Не злорадствуй, тебе самому еще не удалось даже близко к ней подобраться! — Ты всегда была недалекой, Джезабель. Уйди с глаз моих! Элизабет, займись девчонкой, как только появится возможность. А ты устрой такую возможность. — Слушаюсь, миледи, — Дезель поклонилась. — Слушаюсь, миледи, — повторил за ней молодой человек, поклонившись.