Runaway, Baby

      Баттерфляй замедлилась и, сняв туфли и взяв их в руки, начала красться по саду, надеясь искренне, что Дионе всего навсего почудилось чего-то от того, что она перебрала с алкоголем. Такое и раньше случалось, почему бы в этот раз опять не случиться? Но ее надежды было мало.       Она замерла, спрятавшись за огромный дуб, глядя на стоящих в беседке Тоффи и Цереру, глядящих друг на друга горящими глазами. — Знаешь, ты такая необыкновенная девушка, я никогда не встречал никого, кто был бы подобен тебе! — Тоффи говорил так искренне, что тут ни одна бы девушка просто не смогла бы просто не довериться ему. — Мы знакомы не так долго, но мне кажется, что я… — он замер на несколько секунд, -…влюблен в тебя.       Мун нырнула обратно за дерево, зажав рукой рот и глядя в ночную пустоту сквозь слезы. Наблюдать за происходящим не было сил, ее передергивало даже от мысли, что сейчас они целуются. Ноги задрожали, подкосились. Принцесса выронила туфли и поспешила покинуть сад, уже не боясь, что ее услышат. Какая теперь вообще разница, узнают они о ее присутствии там или нет?       Девушка просто бежала в лес. Бежала так быстро, как могла бежать, наплевав на то, что была босой, в , точно не предназначенном для прогулок по лесу, ее ничего не волновало. Только боль, разрывающая грудь медленно, смакуя страдания Баттерфляй.       Хотелось просто запнуться обо что-нибудь, скатится кубарем в канаву, удариться головой, вырубиться и не очнуться. Ее тело нашли бы через пару дней, организовав поисковые группы, Цере бы упала к окоченевшему трупу, разрыдалась, а Тоффи бы испытывал муки совести, какой замечательный вариант развития событий, он определенно нравится ей больше чем тот, в котором ей придется вернуться в особняк и встретиться с кузиной и Рабеном.       Сердце ее едва не остановилось, когда она и вправду запнулась о корень дерева и полетела вниз по склону, натыкаясь на камни, отбив себе все, что только было возможно отбив. Принцесса смогла выдохнуть, только когда поняла, что больше никуда не катится, а лежит на берегу небольшого ручья.       Девушка сгребла в горсть остатки сил, которые иссякли после долгого бега и неудачного падения, и подползла к воде. Мун оторвала от юбки кусок ткани и намочила его. Осторожно вытирая лицо и руки от грязи, она смотрела на свое отражение и не могла понять, как и когда же успела стать такой мягкотелой и эмоциональной.       Разве так должна вести себя будущая королева? Увидела бы ее сейчас матушка и отказалась бы передавать престол такой принцессе. Она бы на ее месте гордо вздернула нос и на следующий день порвала с Рабеном все связи, оградившись от него всеми возможными способами.       А Мун? Мун разрыдалась и убежала, как пятилетняя девочка, а теперь сидела в глуши леса, у ручья, в порванном платье, со сбитыми в кровь ногами и мыслями о суициде. — Слабачка! — девушка ударяет себя по щеке, не жалея сил. — Размазня! — еще один удар по другой щеке. — Неудачница! — и снова звонкий шлепок.       Щеки горели от многочисленных пощечин, ей же самой себе данных. Баттерфляй игнорировала ночной холод, опустив ноги в воду, и не поддаваясь искушающему желанию уснуть прямо тут. О возвращении в особняк раньше, чем взойдет солнце, можно и не думать. — Здравствуйте, Ваше Высочество, — от этого голоса застывает кровь.       Мун боялась повернуться. — Как не прилично с вашей стороны игнорировать меня, принцесса.

***

      Баттерфляй очнулась в темном и холодном помещении.       Лежа на холодном каменном полу, глядя на мраморные стены, слабо освещенные подрагивающим пламенем факелов, она окончательно убедилась, что не достойна титула королевы. Позволила оглушить себя. А впрочем, что вообще могла девушка сделать без палочки? Ничего. Мун осознала, что все это время была такой сильной и решительной только благодаря семейной реликвии. Зная, что рядом магия, которая может справиться с большей частью ее проблем, она становилась значительно смелее.       Верно, все дело в палочке. Теперь ее нет рядом в действительно критической ситуации, и Мун снова стала… Мун. Такой, какой была до передачи ей волшебного оружия. Холодной и равнодушной ко всему, потому что только так Баттерфляй могла защититься от мира вокруг, заслужить уважение и получить право на существование.       Поднявшись на ватные ноги, преодолевая изо всех сил адскую боль в мышцах, Баттерфляй все же решилась узнать, в какую преисподнюю ее отправила Айседора, которая, как и ожидалось, оказалась сильной черной колдуньей и ее врагом. Зато принцесса, может быть, наконец-то получит долгожданные ответы на свои вопросы.       Единственным выходом из помещения оказался выход к лестнице. Когда Мун спускалась по лестнице, ей казалось, что она никогда не кончится. А если кончится, то мьюнианка провалится куда-то к демонам, где ее уже будут ждать. — О, наша принцесса очнулась! Ядовитый плющ! — Айседора махнула рукой, и девушка оказывается связана длинными толстыми зелеными стеблями, впивающимися в кожу мелкими многочисленными шипами. — Как спалось? Надеюсь, ты как следует отдохнула, — с почти искренней заботой интересовалась женщина. — Что тебе нужно от рода Баттерфляй, ведьма? — Мун спокойна. Право стать королевой она потеряла, а больше беречь нечего. — О, всего нечего. Ваша палочка и твое тело. И чего ты ухмыляешься? Думаешь, что раз оставила палочку в комнате, то я не найду ее? А она уже здесь, — Айседора демонстративно показала ей семейную реликвию рода Баттерфляй, с наслаждением наблюдая, как на лице принцессы перемешиваются недоумение и страх. — Но… как?.. — Очень-очень просто, — и снова мягкая, но холодная улыбка на ее лице. — Учитывая то, что ты совершенно не сопротивляешься и, видимо, не планируешь, я разложу все по полочкам в твоей прелестной головке. Начнем с самого начала. Рядом с тобой, на протяжении четырех лет находились двое моих сильнейших магов — Элизабет фон Дезель и Джезабель Иллизиум. Потом в твоей жизни появляется Тоффи Рабен, а следом за ним Ривер Йохансен и, о, какой сюрприз, оба они тоже мои адепты! — Что? — Мун не хотела верить собственным ушам. — Ну ты же прекрасно все расслышала, лапушка, не строй из себя дурочку. Человек, убитый тобой, был Ривер Йохансен. Впрочем, думаю, теперь ты можешь узнать, что он не умер, а всего навсего изображал труп. Тем самым мы спровоцировали тебя на конфликт с этими противными ведуньями, которые начинали догадываться о том, что я далеко не их тетя, а Рабен таит в себе опасность. Будь они чуть поумнее, раньше бы догадались, — фыркнула она раздраженно. — А потом использовали твою доверчивую сестрицу, чтобы заманить тебя в лес. — Не верю. Не верю! — спокойствие принцессы растворилось в мыслях о том, что все это время вокруг нее были враги, а она слепо верила им, она едва не влюбилась в Ривера, она любила Тоффи, а все они оказались предателями! — Ладно. Я не хотела тебя мучить, но раз уж ты не веришь… — Айседора пару раз хлопнула в ладоши, и из темноты к ним вышли Дезель, Йохансен и Рабен.       Баттерфляй рассмеялась. Звонко, заливисто. Нет, ей точно не стать королевой, не только потому, что ее лишит жизни Айседора, а просто потому, что она бы оказалась убита любым из своих родственников еще до того, как достигла бы возраста совершеннолетия. Все это время — целых полтора года — ее окружали враги. Одному из них она доверяла так сильно, что не удивительно, что ее так легко удалось обдурить. — Кажется, она сейчас свихнется. Уведите ее.       Плющ исчез, и Мун упала на пол, все еще продолжая смеяться, и смех медленно переходил в всхлипы. Ее схватили под руки Йохансен и Дезель, и, говоря какие-то колкие фразы, которые, видимо, должны были задеть ее, увели из зала.       Мьюнианка не слышала их, просто тупо глядела под ноги. Весь мир рухнул в одно мгновение. Человек, которого она любила, оказался гребанным посланником Айседоры. Вороны и вправду приносят одни только неприятности и проблемы. Нужно было послушать тогда Тоффи и бежать куда подальше от него.       Ее небрежно швырнули на холодный пол камеры, закрытой металлической решеткой. Ривер рассмеялся. — И какая же ты все-таки идиотка, — плюнула Дезель ей напоследок. Мун Баттерфляй, поздравь себя. Ты пробила дно.