***
Тоффи сидел за партой, глядя в книгу, стараясь игнорировать шумящих вокруг одноклассников. Как же они его раздражали… Глупые-глупые одноклассники. Только и могут, что выпендриваться статусом своих родителей и мериться количеством затраченных на свои подарки денег. Семья Рабен, приютившая его у себя, часто баловала своих детей, но тем не менее ни Тоффи, ни его сестры и братья никогда не хвастались тем, что родители покупают им дорогие вещи. Этого и говорить было не нужно, очевидно же. Одни подлизывались к нему, хотели дружить с ним ради собственной выгоды, а другие относились с презрением и пренебрежением. Он нравился девочкам и вызывал зависть у мальчиков, а сам в упор игнорировал всех живых людей, не считая эльфийской принцессы Элизабет, которая всегда была с ним как-то по-особенному мила и приветлива. — Рабен, ты опять книжки читаешь? Ботаник! — Ривер Йохансен был его ровесником, но мозгов ему явно не доставало, хоть и учился он вроде не плохо. — Эй, ты меня слышишь? — Ты не видишь, что я читаю? — холодно проговорил в ответ ящер, не горя желанием общаться с этим недалеким мальчиком, которому лишь бы нарваться на скандал и драку, чтобы покрасоваться своей силой перед всеми. — Вырасти пора уже из детских издевок, Йохансен. — О, какие мы важные и взрослые. — О, какие мы тупые. — С тобой совершенно неинтересно разговаривать, — Ривер, поняв, что ловить ему здесь все равно нечего, махнул на Тоффи рукой и отправился на свое место. — Странно слышать это от такого человека, как ты, Йохансен.***
Тяжелый вздох. Рабен уходит с кладбища, в очередной раз простояв в тишине полчаса. Он приходил на могилу к матери, чтобы выговориться, но всегда не мог произнести ни слова. Сколько было попыток добраться до Баттерфляй раньше? Девчонка все время выпутывалась из них, несмотря на юный возраст. Она на два года младше чем он, и по физической подготовке ее превзойдет любой адепт, но ни разу никому еще и близко не удалось к ней подкрасться. Как принцесса умудрялась вычислять их, а может просто дело было в том, что она умело от всех закрывалась, вполне прекрасно чувствуя себя без лишнего общения. Через неделю он встретится с ней лично. Элизабет сказала, что принцесса — лишь напыщенная фифочка, как и другие девушки ее статуса. Это значительно усложняет задачу, потому что тогда к ней будет очень сложно втереться в доверия. Такие обычно никого не подпускают к себе и крайне подозрительны ко всем, кто проявляет в их сторону знаки внимания. Он шел по улице, прокручивая в голове события той ночи вновь и вновь. Прошло так много времени, а он не мог забыть остервенелого лица мужчины, и той готовности в глазах матери, словно она знала, что все равно ей не избежать смерти от рук этого человека. Месть — его цель. Тоффи не допускал мыслей о том, что весь род Баттерфляй не заслуживает смерти из-за ошибки, совершенной одним человеком из их семьи. Слишком много было подтверждений, что все Баттерфляй такие же, как и тот мужчина. Так зачем же Мьюни такие правители?***
Она смотрела на него с презрением во взгляде, такая неприступная и холодная, что сразу было ясно: эта леди королевских кровей. Была в ней и нежность, и хрупкость, и грация, но была и тяга быть лучшей во всем, всегда стоять на первом месте и никогда никому не позволять усомниться в том, что она совершенна. Но теперь, когда она так крепко держалась за него, чтобы не подскользнуться, ему казалось, что все настолько просто, что заманить ее в ловушку Айседоры будет еще более простым заданием. Эта девушка отличалась от других Баттерфляй. В ней Тоффи нашел что-то большее, чем просто напыщенную холодную дамочку из высшего общества. В ней личность боролась за право на существование. Если он поможет ей не стать марионеткой в руках ее родственников, она могла бы стать не такой уж плохой королевой. И о каких только глупостях не думаешь во время прогулок.***
Тоффи покосился в сторону мьюнианской принцессы и фыркнул. Какая она важная и высокомерная особа. Раньше он бы сказал именно так. Но теперь, когда вместо того, чтобы слушать лекцию по истории, он рисует ее портрет прямо в рабочей тетради, которую в конце урока надо сдать, слов никаких вообще не было. — Ты совсем разучился контролировать свои эмоции, Рабен. Общение с этой девчонкой крайне плохо на тебя повлияло. Эта фраза, произнесенная Элизабет, звучала в голове через разные промежутки времени, но исчезнуть из мыслей совсем не хотела. А мысль о том, что Дезель, вероятнее всего, в очередной раз оказалась права его, и вовсе убивала. Он замечает, что Баттерфляй, сидящая на соседнем ряду напротив него, тоже что-то рисует. А после урока она показала ему его портрет, нарисованный за сорок минут от нечего делать, потому что тема была крайне скучной, а учитель не позаботился преподнести это как-то в более интересной форме. Тоффи рассмеялся, они обменялись рисунками, как будто они не в старших классах, а в начальной школе.***
Это ночь была бессонной. Что с Мун? Цела ли она? Что за обряд собирается проводить Айседора? Столько вопросов и никаких ответов. Теперь он понимал, что за чувство неопределенности испытывала Баттерфляй, когда снова и снова в ее жизни появлялись все новые вопросы, которые могли подолгу оставаться без ответа. Боль в груди не стихала в последнее время совсем. Зачем он тогда спас ее? Просто, чтобы угодить Айседоре, или же потому что принцесса значила для него нечто большее, чем просто инструмент для того, чтобы добиться своей цели? Он ее любит? Может поэтому было так больно, когда она висела перед ним, сдерживаемая заклинанием, когда смотрела на него с таким удивлением и страхом, что где-то в грудной клетке словно сотни маленьких иголок впивались в самое сердце. — Почему ты решила мне доверять, детка? — Я думаю, ты не плохой. По крайней мере, не убийца и не последняя мразь. Твое общество лучше, чем общение с толпами лицемеров. Он ведь и предположить не мог, что она окажется такой наивной девочкой. Ему казалось, что он поступает неправильно. Даже мать с фотографии в этот момент смотрела на него с упреком. Он хватается за голову и просто падает на колени. Тоффи никогда не плакал. Но почему сейчас так хочется?***
— Послушай, Мун, я хочу помочь тебе! — Ты предатель! — шепчет девушка судорожно. — Чертов предатель! Ненавижу тебя! — Баттерфляй, прошу, поверь мне! — Поверить тебе? Ты просишь меня тебе поверить после того, как я узнала, что все это время ты был приспешником моего врага? Ты дурак, Тоффи. Ты не только мразь, ты еще и дурак, — Мун хотелось заплакать, но она прорыдала всю ночь и теперь просто не могла. — Я же верила тебе, Тоф… — Рабен, ты что-то забыл в темнице? — послышался голос Элизабет. — Тебя не касается. Зачем сама сюда пришла? — ящер отвернулся и, когда эльфийка, настороженно на него посмотрев, не ответив на вопрос, исчезла в коридоре, вновь обратился к принцессе. — Сегодня вечером я еще раз приду. Подумай, как следует. Я знаю, что тебе не особо теперь хочется меня видеть, но поверь, я правда хочу помочь тебе выбраться. Мун не смотрела на него. Платиновые волосы спутались, вся она была в ссадинах и синяках, такая холодная и неприступная, какой была только в начале их знакомства. Без палочки у нее не было ни единого шанса на спасение, поэтому иного варианта, кроме как проникнуть в зал, где хранилось волшебное оружие и выкрасть его, не было. Тоффи хотел отомстить за смерть матери. Но ведь Мун была не виновата в ее смерти, так почему же она должна страдать? И почему этот вопрос он не поставил перед собой раньше? А хотела ли его мать, чтобы ее сын превратился в убийцу? Мун отличалась от других Баттерфляй. Она изменила его.***
— Рабен, я не позволю тебе этого сделать, — Элизабет встала перед ним, преграждая ему дорогу. — Ты всех нас предал. Ты предал даже себя, Тоффи. Неужели эта принцесса так много для тебя значит? — Я не хочу с тобой драться, Дезель. Ты же знаешь, что я могу с одного удара убить тебя. — Так давай же. Хочешь спасти принцессу, сначала избавься от меня, — эльфийка была решительно настроена драться. Удар, удар, он уклоняется от заклятия, удар, и девушка оказывается на полу без сил. Она смеется, смотрит на него и пытается что-то сказать. Сплюнув кровь, наконец-то выдавливает из себя с трудом: — Ну же, добей меня, Тоф. Добей. Ты же хочешь этого больше, чем кто-либо другой. Потому что ты монстр, Тоффи. И ты ничего с этим не сделаешь. Прикрывайся благородным происхождением, тем, что тебя полюбила прекрасная принцесса, да чем угодно. Ты — монстр. — Нет.