Горблуц
— Ну слава Морготу, наконец-то в безопасности — он бухнулся на деревянную палубу с бутылкой рома — Харас, где карта? — В каюте капитана, он её изучает. — Ну — махнул рукой подвыпивший орк. Ворлок и Янгуш давно уже напились и находились в пьяном сне. Горблуц ром недолюбливал, но в отсутствии другой выпивки приходилось пить, что есть. Так что он выпил меньше своих товарищей и был лишь в расслабленном состоянии — Можно хоть к нему? — поинтересовался у Хараса орк. — Валяй — он сложил руки на груди и пожал плечами — выпил ты гораздо меньше своих дружков. Горблуц ровной походкой зашел в каюту к Файте. Тот был уже со своей трубкой, выпуская облака дыма. — А, Горблуц. Ну как тебе гостеприимство вестеросцев? — он крякнул и затянул. — Смейся, смейся — он потер запястья, на которых живого места не было — такого теплого приёма не ожидал. — Эта карта — настоящее сокровище. Пускай я ничего не понимаю в надписях, но тут и так все наглядно. — Одна из главных целей достигнута. Теперь осталось только раздобыть что-нибудь подобное про народы и их королевства. — А толку? Ты что-нибудь поймешь? — Тоже верно. — В таком случае считаю, что экспедиция увенчалась успехом. — Погоди, надо пленников добыть. Затащим к себе в трюм да и все. Не надо даже мудрецов. Просто несколько людей да и все. Даже не стоит их тут пытать, отвезём их в Мордор. — Нет, слишком опасно. Нас поймали и наверняка знают теперь о нас. Возможно, даже они знают где «Мантикора» — Не говори ерунды — отмахнулся капитан — те рыцари, что были с вами, умерли. Кому ещё следить за нами? — И всё-таки я настаиваю, что мы должны отчаливать. — И что ты предлагаешь? Приплыть с Саурону с одной лишь картой? И всё? Это смешно. Как бы он с нас за такое шкуры не спустил. — Поверь, не спустит. Я слыхал, что у Саурона такая вещь есть, что позволяет видеть на расстоянии, с высоты птичьего полёта. Файта недовольно пробурчал: — А всё равно ветра попутного нет. Мы тут застряли на неделю уж точно. — Горблуц выругался: — И чего же вы не додумались вёсла поставить.Тирион
А тем временем в Вестеросе уже вовсю гремела война. Едва Тайвин триумфально вошел победителем в Королевскую Гавань, Тириона отослали со двора. Война на Севере закончилась полным успехом. Старки пали, а теперь в Винтерфелле правят Болтоны — союзники Ланнистеров. Он тайно получал письма от Иллирио, который весьма подробно рассказал ему о Средиземье. Он тайком, умудрившись найти подставных лиц — а именно выживших дотракийцев, под видом харадцев отправлял в Асшай с письмами, те в свою очередь переправлялись в разорённый Пентос, где опять же через посланников отправлялись прямиком к Тириону и Варису. Один раз такое письмо попало в руки Тайвина, но тот отмахнулся от этого, предпочитая для начала решить проблему гражданской войны. Впрочем, одним глазом он и поглядывал за своим младшим сыном, подозревая, его в том, что он что-то замышляет, и вряд ли это связано с каким-то Сауроном. А тем временем младший Ланнистер готовился. Он, по совету Вариса, гостил у лорда Мертинса, под предлогом удостоверения верности Штормовых Земель короне, ведь Станнис отправился на Север, а лорды, ещё вчера отделившиеся от войск покойного Ренли к нему, уже принимали сторону Ланнистеров. Но Тириону в действительности, для избежания лишних подозрений приходилось колесить по бывшим землям Баратеона и проверять уровень верности короне и в случае чего повышать его. Где словом, где золотом, а где и угрозой, так что времени на подготовку к отражению вторжения было мало. Но Тирион был не дурак. Он знал, что лорды Вестероса ему не поверят, так что пока, пусть он соберет знания о Сауроне. А там уже дело времени, лорды, едва его увидят, сами собой поверят в его существование. — Милорд Тирион, пленники захвачены. — Отлично — он засеменил своими ножками, насвистывая Дженни из Старых Камней. Увидев Горблуца, он обрадовался ещё сильнее: — Надо же, какие гости. Слухи о находке в Дождливом лесу разнеслись, как лесной пожар и наконец достигли Королевской Гавани. Тайвин разумеется отмахивался от всего этого, но Тирион привел пленников перед Малым Советом. Ещё давно он нанял быстроходное мирийское судно «Погибель волантийцев» и когда его рыцари нашли место, где было их судно, незамедлительно послал за ними «Погибель». Таким образом они были у него в плену. Пленники — Горблуц и его компаньоны, и команда корабля. Все умытые и причёсанные, хотя всё равно патлатые умбарцы напоминали жителей Лунных гор. Джейме, Пицель, дядя Киван, Серсея, лорд-отец, Мейс Тирелл. Петир отправился в Долину, а по пути в столицу младший Ланнистер был ошеломлён тем, что он стал мастером над монетой. Но всё равно Королевство должно быть готово. — Милорды и королева-регент, позвольте мне представить жителей страны Мордора. Пицель, гремя цепями немного выдался вперед, приглядываясь к ним, Тайвин буравил сына взглядом, Тирелл, Джейме, и Киван таращились на них, как на диковинных зверей, даже Джалабхар Ксо не так приковывал взгляд при его первом появлении. Одна Серсея презрительно смотрела на брата: — Что за глупый фарс! Тирион, я знала, что тебе хватит глупости, но ты всё-таки посмел! Как ты смеешь отвлекать Малый Совет от важных дел, и приводя в Зал Заседаний уродов! И из какого цирка ты умудрился их набрать?! — Помолчи, Серсея — сказал Тайвин. Та сразу же замолчала, устремив на отца непонимающий взгляд. — Кровь то у этих уродов чёрная — подметил Хранитель Запада многочисленные ссадины на лицах орков. — Отец, они именуют себя орками. — И кто же ими правит? — ответил Тайвин. — Саурон — вмешался в разговор Горблуц. Глаза Пицеля стали, как блюдца. Он разинул рот, не веря собственным ушам. — Тёмный Властелин Саурон, выше любого человека по росту, он владеет колдовством, он повелевает великой страной далеко на востоке, а в жёнах у него Дейнерис Таргариен. Киван с Мейсом поперхнулись: — Такого не может быть — сказал дядя Тириона — Ходили слухи, что она должна была обвенчаться на Дрого. — Ни этого табунщика, ни тем более свадьбы нет — продолжал Горблуц — у королевы драконы, а несчётные легионы Мордора уже готовы поднять знамёна. — Говоришь ты хорошо по-нашему — сказал Тайвин —Необходимо выделить им покои в Твердыне Мейгора, поставьте к ним стражников. И пусть мейстеры заходят к ним. Уверен, Староместу будет интересно записать о новых землях. А теперь оставьте нас, Тирион, останься — лорд-отец обратился к своему младшему. — Тебе же наверняка известно, что однажды мне твое письмо попало в руки, и то, что ты в Штормовом пределе далеко не своими обязанностями занимался. Иные, теперь Саурон. Чего только нет в нашем свете. Скажи, ты веришь этим, как ты их называешь, оркам? Что ими правит человек, что он колдун и выше даже Горы? — Конечно нет, отец. Хотя порой мне кажется, что всё не то, что есть на самом деле. — Мне тоже так кажется. Мне так казалось, когда твоя мать была беременна тобой — «Ну да» — с обидой подумал Тирион — «Он ожидал здорового мальчика, а родился я. Не было для Тайвина, сына Титоса оскорбления от богов хуже.» — И всё же, — начал Тирион — один их корабль был найден неподалёку от берегов Штормового Предела. И корабелы сказали, что это далеко не наши галеи и тем более не триеры из Вольных городов. Ты сам видел орков собственными глазами. Я не предлагаю тут же ощетиниться копьями и ждать его во всеоружии. Нужно просто быть готовыми. — Да, тебе удалось меня убедить в существовании орков. Они уж пореальнее Иных будут. Но я не верю в Саурона и его байки. Я охотнее поверю, что девка Таргариенов сгинула, чем поверю, что она их королева. Ещё один народец из Эссоса. А теперь, Тирион, займись своими прямыми обязанностями. Теперь мастер над монетой ты. И приступай к своим обязанностям немедленно. Хоть мой внук и сидит на Железном троне, мы потеряли три миллиона драконов, это невероятные деньги. Казна пуста, найди деньги для короны — Конечно, отец. — Для тебя я десница короля. «Ну замечательно, я предупредил его о страшнейшей угрозе Вестеросу, в отличии от Иных, они реальны. Ай, да что я гневаюсь, он же Тайвин. Он действительно будет золотом срать, чем будет гордиться мной»Фарамир
Прошло пять месяцев с тех пор, как Саурон стал править Гондором. Да, Дэнетор был королем, но только на словах. При дворе было полным полно советников из Мордора. Как в насмешку они были выбраны из Чёрных Нуменорцев. Ещё одно унижение. Фарамир старался с ними не пересекаться. Принц не любил их, но он был не дурак, и каждое его слово, сказанное против советников будет тут же отослано в Мордор. Тёмный Властелин вернулся в Мордор, к своей беловолосой королеве. И сам Саурон стал именовать себя королем. Ходили упорные слухи, что он готовится отправится в новый поход. Куда так далеко на запад, что он становится востоком. «Валинор? В божественных владениях Валар ему делать нечего. Как ни были сильны его армии, ему с ними не тягаться. Безумный гордец. Он уже один раз навлек гнев Валар на падший Нуменор, что же тогда станет с нами?» — думал Фарамр сначала. Но затем он услышал от советников загадочное и странное для произношения слово: «Вестерос». Говорили, что его королева была родом оттуда, но он был скорее готов поверить, что он выбрал её среди Тёмных нуменорцев. Люди-альбиносы иногда встречаются. Однако, как ни был зол Фарамир на Мордор, потоки золота устремились в Страну Камня. Понемногу страна восстанавливалась и потоки товаров и денег понемногу, как кровь, забежали по торговым путям, оживляя разорённую войной страну. Орочьи колонии высились в самых неосвоенных местах, выросшие, как грибы после дождя. Население почти не контактировало с ними, но быть может, Саурон и Имрахиль ошибались. Саурон всё же сдержал обещание — Минас-Тирит, вернее, Минас-Лит, был разрушен, а столица Гондора была перенесена в Осгилиат, как в древние времена. Его и брать в случае мятежа легче, и правящая верхушка под боком. Огни Роковой горы Дамокловым мечом висели над ними. Отец день ото дня становился всё слабее. Он чахнул на глазах. Он из гордости не мог принять поражения, но и поделать ничего не мог. Ему ничего не оставалось делать. Он стал замкнутым, почти ничего не ел и не пил. Он редко покидал свои покои, а если и покидал, то содрогался от вида королевства и почти сразу же разворачивался назад. Изредка бывал в зимнем саду. Всё чаще он вспоминал умершую жену. Потом у него заболели ноги. Приходилось его посадить на кресло с колесами, лекари сказали, что это подагра, но самые честные говорили Фарамиру, что ноги у него отнялись. — Мужайся — говорил ему Чёрный нуменорец Галадор. Это был единственный Человек Короля, как именовали его народ давным-давно, с которым он смог наладить кое-какие отношения. Три месяца назад, во время охоты он был ранен вепрем, так ещё и вдобавок простудился. Галадор выходил его, так уж вышло. И это походу был единственный мордорец, которому он мог доверять. А потому он лечил его отца — Твоему отцу осталось совсем немного. Его пронзают острые боли, он часто бывает в забытьи, его лихорадит, сначала ноги, а потом это… Пойми меня правильно. Он не хочет жить — последние слова оглушили его, словно ударом булавы: — Галадор, не может быть. Он не был таким. Если бы он заболел, то боролся бы до конца. Мой отец упрям — «Порой упрям, как баран» и тут же рассердился на самого себя, за такую мысль. — Принц, Гондор для него было всем. Он лелеял возродить славу былых времен. Он хороший правитель, но правит в дурное время. Такие люди не могут просто взять и смириться с гибелью их державы. Осознание этого убивает его, ты сам видишь. Он не хочет жить. Помнишь? Он выходил на улицу в одном одеянии, под ледяной ветер, под дождь, под град. Он специально хотел заболеть, чтобы умереть. Мой долг, как врача, как давшего клятву Гипекриона, вылечить его. Но зачем? Вылечи его сейчас, и он заболеет завтра. Он добьётся своего. Нужно дать ему умереть, Фарамир слышишь? — Он взял его за плечо и заглянул ему в глаза. Серые глаза принца наполнились гневом: — Я не позволю отцу умереть! — отрезал Гондорец. — Я не смогу его вылечить в любом случае. Я могу давать ему обезболивающий настой и всё. Он то спит, то мечется в лихорадке. Ты жесток. Дай отцу умереть. — Нет. Мой отец не из таких, кто ломается, он выстоит. Неужели ему ничем не помочь? — Можно написать депешу в Барад-Дур. В сокровищницах короля есть свитки исцеления. Так таким излечили королеву от пепельной лихорадки. — Делай! Он должен жить! — нуменорец бросил укоризненный взгляд на Галадора, когда тот удалялся. «Да что он понимает?! Черный нуменорец! Им вообще такое неведомо, забота о родственниках!» Так как отец был болен, фактически Гондором правил Фарамир. Разобравшись с рутиной, он отдыхал в саду, единственном спокойном месте. — Милорд, — обратилось к нему единственное приятное ему лицо в Осгилиате — принц Имрахиль, его друг, его помощь в качестве правой руки и советника была необходима. — Имрахиль — мягко улыбнулся Фарамир — не стоит произносить титулы. — Фарамир — тут же исправился Имрахиль — дела требуют твоего вмешательства. — Что опять? — недовольно пробурчал младший сын наместника, потирая переносицу. Его взгляд упал на свиток, который был в руках у друга. — Две вести пришли с севера, Фарамир. Гномы пали, под натиском рунцев. Их победа тяжёлая, они обескровлены, но гномы ещё сильнее, а вместе с этим пал Ривенделл. Средиземье под властью Саурона. Фарамир? — он сел на скамью, полностью ошеломлённый: — Так значит, везде теперь правит око Мордора. Эру милосердный, тёмные времена настали. Темнее времен Средиземье не видало. Порой не хочется жить. — Возьми себя в руки. Ты наместник Гондора — слово «наместник» хлестнуло оскорбительным кнутом. «Какой к Морготу наместник. Марионетка в руках падшего майа.» — весь Гондор на тебя смотрит с надеждой. Я знаю, тебе претит сама мысль, что бы быть на посылках у Саурона. Но подумай вот о чём. Страна разорена. Она сожжена и разграблена. Отбрось на время свою гордость, дай народу вздохнуть. Пусть он заживет спокойно. Пусть страна вздохнет. Золото рекой течёт из Мордора, деньги любят счёт. — Да, ты прав, мне стоит дать народу вздохнуть. Нужно пустить деньги в оборот. Пусть даёт золото и серебро, пока не надоест. Осгилиат отстраивается и на дорогах спокойно, пусть торговля налаживается. — Не последнюю роль сыграли орки. Они строят дозорные посты, ищут разбойников по лесам, а харадцы. Такие диковинные товары. Я такого никогда не видел — Хватит хвалить врага. Он делает всё так, лишь для того, что бы мы хранили ему верность. Ладно, что там ещё за новость? — Королева Дейнерис хочет посетить Гондор. — Эру милосердный. Ещё чего не хватало. Это значит ей нужно оказывать помпезный прием, угощать дорогими винами и всячески развлекать. — Ну тут возможно кое-что другое. — Если её убить, Саурон тут камня на камне не оставить. А если и оставить её в заложниках… Нет, это бесчестно. Война окончена, мы проиграли. — Я бы так не сказал. — Ты хочешь, что бы я окончательно запятнал честь своего рода? Я не дикарь! Возможно тогда нужно попробовать иначе. Если ей понравиться в Гондоре, быть может, можно понадеяться на улучшение нашего положения. — А если нет? — Вот это мы и узнаем. Это все новости? — Пока что да. — Хорошо, ты хорошо мне служишь. Ты мне друг, я тебя считаю, как братом. — К чему ты клонишь? — Я тебя усыновляю. Отныне ты — наследник Гондора — опешил принц Дол-Амрота. — Но у тебя уже есть жена, как же эту черную нуменорку зовут… — Азарель в Пеларгире и детей у нас не будет. Я даже слышать о ней ничего не хочу. Лучшее, что с ней случиться, так это её смерть. — Но она носит твое дитя. — Уверен, она не любит меня ещё сильнее, чем я её. От ребёнка она я уверен, избавится. — Как ты вообще можешь говорить о таком. — А как ты смел говорить об убийстве королевы? — повисло неловкое молчание. — Я проголодался, пошли потрапезничаем — сказал Фарамир. На столе была свежая дичь, харадские летние вина, фрукты, пирог с рыбой. Поздно ночью его разбудил Галадор: — Принц Фарамир, проснитесь! Ваш отец умирает! Он тут же подскочил и, едва одевшись, ринулся к опочивальне отца. Дэнетор был худ и бел лицом. Его волосы были липкими от пота, он уже не метался и не бредил. Он, кажется, был в сознании. Он был в окружении лекарей. Едва он увидел сына, он повелел им уйти прочь. — Сын… — тихим и слабым голосом начал говорить он — мне недолго осталось. Я мёртв, понимаешь? Теперь, наместник ты. Прими же мое отцовское благословление. Сын… прости… Прости меня за всё. Я не оценивал тебя должным образом всё время. Всё время… Эта хворь, наказание Эру за это. Я… я люблю тебя и всегда буду рядом. — Фарамир взял его тощую руку. Действие настоя кончилось, он закричал как мог от боли и умер, испустив дух. Глаза Фарамира стали влажными. А на утро сотни и сотни колоколов возвестили о смерти наместника.