Ледяная Королева.

      — Не сбежишь. От судьбы не сбежишь.       Эльза оглянулась, смотря на костлявую старуху, которая протягивала к ней руку, скрытую под длинной поношенной мантией. У нее почти не было зубов, отчего улыбка казалась настолько зловещей, что хотелось зарыться куда подальше, лишь бы не видеть. На старухе был лишь старый поношенный балахон, который даже мантией назвать было бы сложно.       Старуха глядела на нее в упор, сидящую перед ней на стуле, костлявой рукой погладив тыльную сторону ее ладони, дрожавшую на столе. В помещении где они находились было темно, отчего Эльза не могла толком сообразить, где она находится, из-за чего тупо глядела на старуху, слушая всякий бред, что та говорила. Перед ней со старухой были разложены карты. В три ряда по пять карт, которые старуха умелыми движениями снова перетасовала, костлявым пальцем вытащив старую износившуюся карту. Крестовая десятка.       — Пустая новость, — говорит зловещий голос, от которого кажется мурашки начинают бегать в разные стороны.       Эльза не понимала, что сейчас происходило. Вроде и с ней, а вроде и не с ней. Такое ощущение, что она смотрела на все со стороны, но в то же время и чувствовала, что сама сидит перед старухой.       — От судьбы не сбежишь, — снова пробормотала она беззубым ртом, и зловеще засмеявшись, снова таким же умелым движением вытащила карту. Пиковый король. — Не сбежишь. Не сбежишь от судьбы.       И снова зловещий смех, пробирающий похуже морозного ветра. Пробирающийся в самые потаенные части души, и раздирающий душу на части. Снова этот смех. Снова пререкания некой беды, беды исходящей от некоего короля. Прежде чем Эльза закричала, она отчетливо увидела летящие в нее несколько карт черных мастей, а потом чья-то теплая рука привела ее в чувство.       — Эльза! Эльза! Проснись же! Это просто сон! Сон!       Паулина тормошила ее, легонько била по щекам, и даже начала брызгать водой. Глаза рыжеволосой девушки, которые в темноте маленькой комнаты были темными-темными, испуганно смотрели на нее. Эльза снова ощутила чувство стыда и вины. И так каждую ночь, уже вот четыре недели.       Время оказывается течет быстро. Подобно речке, которая стекает в огромное синее море, плавно огибая каждые изгибы рельефа. Время течет также, не жалея никого и ничего. Движется быстро, непрерывно и ничто не может ее остановить. День идет за днем, ночь сменяется днем, а луна в преддверии солнца, снова уходит в свои темные владения.       С момента как Эльза решила начать новую жизнь прошло четыре недели. Был вечер пятницы. Завтра суббота и полный месяц, как Эльза вдалеке от Ледяного Короля.       Эльза потянулась на кровати, быстро сев. Было стыдно, ужасно стыдно перед Паулиной. Каждую ночь, каждую злополучную ночь в этой таверне, где теперь она жила, ее преследовал один и тот же кошмар. Старуха в балахоне. Ряды потрепанных и изношенных карт. Пиковый король, словно преследовавший ее в каждом кошмаре, и судьба, которую всегда упоминает костлявая прорицательница. Эльза от кошмаров избавиться не могла, и от этого было еще хуже.       Она встала, осторожно принимая стакан холодной воды у Паулины. Та все еще обеспокоенно глядела на нее, пытаясь разглядеть причины столь бледного цвета кожи подруги, однако Эльза сама по себе была бледной, так еще и в темноте комнаты ее бледности будет добавляться более светлый отсвет.       Из открытого ранее Паулиной окна дул прохладный летний ветер. Он не был теплым, скорее от него веяло небывалым и неприемлемым для лета холодом, который каждый раз заставлял Эльзу ежится, желая удержать капли теплоты. Даже ей здесь было холодно.       Паулина настороженно молчала, не желая нарушать кроху спокойствия, до того как Эльза снова повторит то, что говорит уже вот на протяжении месяца. Она знала, что подруга искала всевозможные способы избавить ее от этих кошмаров. Но ничего не получалось. Каждую ночь Эльзе снился один и тот же кошмар, который никак не хотел прекращаться. Старуха и пиковый король.       Эльза встала, заправляя кровать, не обращая внимание на внимательный взгляд Паулины. Та разглядывала ее с пылким интересом, наблюдая за каждым движением, желая словно бы уловить что-то, что может ее удовлетворить. Только вот что?       — Почему ты так смотришь? — все же спросила она, наконец присев на запраленную кровать напротив девушки. Та не отрывала взгляда, все также наблюдая, чем выводила Эльзу все больше из себя.       Комната, в которой они с недавних пор жили вдвоем, раньше принадлежала Паулине. Это была одна из горничных комнат в таверне "Сын Мясника", названного в честь самого старины Рольфа, который оказался весьма сносным человеком. Стоило лишь Паулине заплатить ему, он и не пикнул больше о проживании Эльзы, даже разрешая ей как и Паулине работать на кухне, помогая месье Жульману готовить всякую всячину, которую тот именовал шедеврами. Какими бы не были шедевры, составить конкуренцию стряпне миссис Френки и всей едой в Цитадели не могли. Таверна " Сын Мясника" находилась на той улочке, где произошел самый страшный инцидент в жизни Эльзы. Она боялась выходить оттуда, но порой Паулина вытаскивала ее на рынок закупить чего-то, а порой и просто погулять. Одно Эльза поняла точно. Порт Чедера был очень загадочным портовым городом, в котором от каждого прохожего разило рыбой за километр.       Тут можно было все найти. Было все что только пожелаешь. Бродячий цирк, жонглеры, дом красоты и высококачественное ателье, и даже гадалки. Впрочем последних Эльза сторонилась как могла. Сны пугали ее, и настораживали против этих людей.       По сравнению с огромным Велиаром, Порт был малюсеньким, но однако Эльза, маленькая Эльза, чувствовала себя в нем подобно выкинутой на сушу рыбешке. Было чуждо жить здесь, в месте, где все люди охотятся за собственной выгодой. Это было жизнью. Жизнью, за пределами которой, она до этого всегда жила.       — У меня появилась идея!       Громогласно подтвердив то, что ее гениально сумасшедшая голова вынесла некий вердикт общему безумию, Эльза закатила глаза, но все же посмотрела на Паулину. Она была девушкой красивой. Даже очень.       Паулина Моррена Артемисия Сноу, как она представилась ей, была из бедной, даже очень бедной семьи. До поры до времени растил ее больной отец, которому она как могла помогала, добывая из последних сил деньги на всевозможные лекарства. Но вот уже года четыре мистера Сноу не было в живых. Как выразилась однажды Паулина, он теперь гнил в земле из-за того, что поддался уловке ее никчемной матери, которая вновь пришла в его объятия, после отвергнувшего ее мужчины. И принесла с собой какую-то заразу. И заразила ей бедного мужика, которому в год смерти было лишь сорок три года, а по рассказам Паулины, он был похож на старика, нежели на мужчину в полном расцвете сил. О том, какая участь постигла саму женщину, Паулина не знала.       Ее мать частенько так поступала. Паулина рассказывала, что она работала в борделе. Была красивой. Эльза могла теперь хотя бы прекинуть от кого Поли, как она ее называла, досталась врожденная простая красота, завораживающая с первого взгляда.       Она работала в борделе, и даже жила там, а Поли была для нее нежеланным ребенком. Она нечаянно залетела от ее отца, а потом выкинула ребенка у затхленького домишки рыбака. Порой ее отвергали богатенькие мужчины, которым она была не по вкусу и она приходила к нему, к отцу Паулины, бесстыдно перед дочерью, заигрывая с ее отцом. Она даже не обращала внимание на свою малолетнюю дочь, которая смотрела на все это, не понимая, что делает какая-то взрослая женщина избавив мужчину от штанов и садившись ему на колени. А потом она двигалась, вперед-назад ,вперед-назад, при этом поминутно стоная и выкрикивая жалобы о том, что если бы не нужда, она бы никогда не была бы с ним, даже в эти минуты. Отец не замечал спрятавшуюся за стулом маленькую Паулину, лишь сжимал упругие ягодицы такой желанной для него женщины, а руки его скрывались за огромным платьем. Но женщина видела ее. Видела маленькую дочь, при ней демонстративно задрала юбку, скидывая на землю что-то кружевное, а потом скакала на отце, словно на лошади. После, закончив и откинув обомлевшего от счастья мужчину, она сказала Паулине то, что бедная девушка запомнила на всю жизнь. "Вот для чего создана женщина, и вот что создано для нее. Нет ничего желаннее и приятнее, когда кто-то внутри тебя, и пусть это даже твой никчемный отец."       А потом она исчезала до следующего раза, но в другие разы Паулина забиралась на чердак, глухо глотая слезы о том, что ее отца подло используют для утоления своей жажды. И использует его родная мать. А она, этот заплаканный маленький ребёнок, всегда сидел на чердаке, глотая слезы в тот момент, пока мать не стесняясь того, кричала на весь дом ,чтобы мужчина двигался быстрее.       Паулина ненавидела свою мать. Она в первый же разговор о ней самой, упомянула свою ненависть к этой женщине. И Эльза испытывала точно такое чувство по отношению к женщине, которая принесла столько боли ее подруге.       Теперь она с уверенностью могла сказать, что у нее появились подруги. Конечно она не была с Рапи и Поппи настолько откровенной, как с Поли, но все же считала их подругами. А Паулина стала для нее истинно близким человеком.       Она знала о Эренделле. О злосчастной силе. Она знала о родителях, об Анне, о троллях. Знала о назойливом Лорде Ричарде, который всегда за ней увивался. Знала о том, как было трудно управлять в одиночку государством будучи женщиной. Она знала обо всем.       Даже знала о Джеке. И знала о ее первом разе, с ненавистном разуму мужчиной, но столь желанным для сердца и тела. Эльза не скрыла ничего. Выложила все как есть и не пожалела. И вправду стало настолько легко на душе, когда можно было обсуждать свою боль с другим человеком.       Поли была такой.       Поли умела слушать и говорить дельные вещи. За то Эльза ее и полюбила. Полюбила столь же сильно, как родную сестру.       — Оповести, — заскучав, проговорила Эльза, вновь возвращаясь в холодную комнату в таверне. Поли поджала ноги под себя и теперь раскачиваясь в зад-вперед, увлеченно вздыхала и хлопала в ладоши.       — Мы сделаем то же самое, что и происходит в твоем сне! — она хлопнула в ладоши, заставляя Эльзу удивленно моргнуть, а потом искренне засмеятся.       — Где ты решила найти старуху в балахоне, без зубов с карточной колодой, и вечно выпадающим пиковым королем? — спросила она, с ехидцей изогнув бровь. Поли закатила глаза, вставая с места, и расчесывая гребнем длинные рыжие кудри.       — Вечно ты все нагнетаешь. Я же не говорила, что мы воссоздадим в реалию твой сон. Я имела в виду совсем другое, — сказала она, словно объясняя Эльзе самые простые вещи.       — И что же? — все также ехидно, спросила Эльза.       — Мы пойдем к гадалке, — восторженно заверещала Поли, откидывая расчесанные пряди волос за спину, и с улыбкой глядя на изумленное лицо Эльзы.       — Ты видимо с ума сошла, — после минутной тишины, все же сказала Эльза.       Она не могла поверить то, что подруга потащит ее к местной гадалке, которая во всем порту была всего лишь одна. Так еще и старина Рольф, которого она невольно зауважала, узнав, что он подобрал восемнадцатилетнюю Паулину из под дождя, дав работу и место жительства после смерти отца, не раз говорил, что она и вовсе не гадалка, а хитрая шарлатанка.       — Вовсе нет. Мы и правда пойдем к Квакливой Мо. Пусть и слушок, что она мошенница очень меня не прельщает, все же это хоть что-то, чем ничего, — упрямо заявила Поли.       — Тогда зачем нам идти, если это что-то, чем ничего?       —Потому что это что-то, чем ничего.       Последнее слово снова осталось за Поли, которая вышла из комнаты, закрыв дверь настежь. Эльзе лишь оставалось согласиться и спускаться вниз, помогать ей раздавать чистое белье трем постояльцам в постоялом дворе.

***

      — Я все еще намерена уговорить тебя вернуться! — зло выкрикнула Эльза, шедшей впереди нее и увядшей в грязных почвах Паулины, которая ровным счетом не обращала на нее внимание. Эльза вот уже битый час пыталась образумить подругу вернуться назад, но та так и не согласилась, ссылаясь на то, что страху надо смотреть в лицо. Эльза не боялась. Она просто не верила в такие вещи.       Палатка Квакливой Мо, которую так прозвали из-за квакливого голоса, находилась в самой заднице порта. Никак по-другому это назвать было невозможно. Из-за ночного дождя, идти по дряхлой почве было равносильно смерти. Туфли Эльзы, мило одолженные у Поли, давно превратились, в самые что ни на есть грязные туфли в мире, которые больше не подлежали использованию. И все из-за чего? Из-за какой-то маразматичной женщины, прослывшей на весь порт мошенницей. Чего только люди не делают ради денег.       Наконец в далеке освещенный лишь темным багровым и кровавым закатом, показался маленький, уединенный и изолированный от другого мира уголок Мо. Это была старая, обветшалая и давно уже выцвевшая палатка, насыщенного болотного цвета. Даже цвет палатки был схож с кличкой, данной этой женщине. Эльза сильнее запахнула свой плащ и следовала за шедшей впереди Паулиной, которая то и дело оглядывалась назад.       Самой трудной частью всего плана было именно попасть к Мо в палатку. Остальное не составляло труда. У шарлатанки было мало клиентов. Вообще не было. Да и денег у Эльзы худо бедо накопилось, хоть и малость. Лишь пятнадцать золотых, к которым Паулина согласилась добавить еще пять, если женщина откажет в такой сумме.       Преодолев грязную и рыхлую почву, они наконец очутились у палатки, теперь вблизи заметив, что оттуда длинными струями струится дым, а запашок оставлял желать лучшего. Паулина отодвинула край палатки и уверенно вошла внутрь. За ней последовала и Эльза.       В палатке у Мо пахло различными снадобьями. В углу маленькой палатки стоял массивный котел, от которого и исходил странный запах, который оказался не таким уж и противным. По всюду были развешаны какие-то штуки, Эльза не знала что это такое. На стене, прямо на против, у огромной старой и заржавевшей раковины, висела чья-то голова. Эльза отшатнулась, вцепившись в рукав Паулины, которая настороженно вглядывалась вперед. На чью-то голову Эльза решила больше не смотреть.       В самой середине стоял огромный стол. На нем была разбросаны всякая всячина, карты были разбросаны по всей площади стола, там был чайник и несколько кружек, точно старое печенье, которому невесть сколько лет, какие-то камушки и песок, а также песочные часы, еще много всяких бумажек и другой всячины. А еще у Мо был шар. Большой хрустальный шар, внутри которого была пелена, заполняющая пустоту.       — Мо! — вскрикнула Паулина. Как ни странно самой женщины в палатке не было, но стоило Поли вскрикнуть, призывая гадалку, как из-за огромной ширмы, в некоторых местах дырявой, вылезло низенькое, полненькое существо. Женщина зловеще улыбнулась, благо зубы у нее были. Она была закутана в какой-то балахон, на голове огромный шарф, который повязан, скрывая лысину. Точно лысину. Хотя откуда Эльза могла это знать, если волосы были скрыты под шарфом?       — Добрый день, — голос женшины был совсем тихий, и только прислушавшись можно было удачно расслышать. Она улыбнулась, рядом неровных жёлтых зубов, и призвала их присесть. Паулина подтолкнула Эльзу к единственному шаткому стулу у стола, а сама присела на потрепанный диван. — Чем я могу вам помочь?       Эльза молчала не зная о чем говорить. Говорить о том, что ее преследуют кошмары или спросить, что ее ждёт в будущем? Последнее как раз было полным бредом, в который она не верила, и верить не хотела. За нее ответила Паулина.       — Мою подругу мучают странные кошмары. Мы бы хотели узнать, что они означают, — ровный, не дрогнувший голос, которым в данный момент не обладала Эльза. Скорее она была напряжена, не зная о чем спросить, да и что она ей скажет в конце концов?       — Какой способ гадания ты предпочитаешь девочка? — зловеще сказала Мо. Эльза внимательно вгляделась в красивые, искусные карты, а потом на не внушающий особого доверия шар.       — Карты, — поспешно ответила она. Мо принялась тасовать колоду.       Пока она делала всякие махинации руками, Эльза не могла толком понять, что с ней происходит. Она не верила в такие вещи, однако сердце сильно билось, трепетало.       — Так-так, — проговорила наконец гадалка, перетасовав карты. — Что тебя именно интересует девочка?       Эльза задумалась, потом все же ответила.       — Погадайте обо мне. О прошлом, настоящем, ну и будущем.       — Хорошо. Расклад на 4 карты.       Женщина, разложила карты странным образом. Сначала она умело и ловко их перетасовала, а потом вытащила карту, поставив по середине, после вытащив еще две карты, одну из которых положила под первой, а вторую над. Сказав, что это карты о ней, она на все четыре стороны от карты положила еще по одной, на каждую часть света. А после оставшиеся карты начала по очереди раскладывать на остальные четыре масти. Эльза пригляделась.       Тройка карт, что стояла по середине мешала сконцентрироваться на остальных четыре.       Наконец, Мо закончила. Она с азартом потерла руки, подмигнув Эльзе и Паулине, а после вынесла и подняла вперед те самые три карты. Карты о ней.       — Бубновая шестерка и восьмерка, и червовая девятка. Бубни—это надежда, получается ты натура всегда чего-то ожидающая от жизни, а также романтический человек. Тебе, как любой девушке, хочется счастливой, нормальной жизни с любимым человеком.       Эльза фыркнула. Еще бы. Никогда о таком не мечтала. Ее мечтой всегда было побороть свою силу, стать полноценной, нормальной девушкой, которая могла бы быть как все остальные, без страха навредить кому-то. Как ни странно, рядом с Джеком сила постепенно начинала теряться внутри. Она могла сотворить снежинку, но никак не могла сотворить пургу или же метель. Да и не мечтала она о детях и любящем муже. Королевским особам не предначертана любовь. Они всегда женятся или выходят замуж по расчету. Но разве она теперь Королева Эренделла?       — Прошлое, — проговорила Мо, привлекая ее внимание, и поднимая стопку карт справа от середины. — Червовая семерка, пиковые восьмерка и девятка, крестовая восьмерка и туз, пиковая дама, червовый валет. Интересные карты однако, — усмехнулась Мо, пальцем с огромным кольцом, указывая на первую карту. Семерка червей. — Все началось с небывалой любви, которая продолжилась горем, и опустошением, потом надежда на хорошее будущее, но тебя и некую даму судьба свела с червовым валетом, а он как говорят в народе слабовольный и не надежный человек. Все закончилось крестовым тузом. То есть полной пустотой.       Эльза поджала губы. Не хотела она верить ей. Не хотела. Эти карты указывали на прошлое. Все хорошо начиналось: детство, Анна и она сама, снежки и милый снеговик Олаф. Дальше эта карта вела к горю: Анна попала под ее заклятие, а потом и вовсе забыла, что сестра умеет колдовать. Потом идет опустошение. Эльза не могла точно сказать, что означает это слово в ходе гадания, но примерно догадывалась. Сразу после того, как она заперлась в той комнате, и ее тщательно уговаривали все скрыть, она не чувствовала ничего в душе, кроме опустошающей пустоты. Потом родители уехали и снова была пустота от их смерти, а дальше сказали, что она теперь будет королевой. В измученной душонке Эльзы надежда пустила корни на то, что она теперь заживет хорошо. После ее и некую даму свели с не надежным червовым валетом. Ее и сестру судьба свела с ненавистным Хансом, которого Эльза ненавидела всей душой. А после снова было опустошение. Снова от осознания того, что сестра могла погибнуть. Но вдруг ее посетила ужасающая мысль.       — Постой-постой, Мо, — замахала она рукой женщине. Та сложила руки замком, и вопросительным выражением лица, велела спрашивать.— Разве пиковая дама не означает смерть?       — В данном случае нет. Это не конечная карта мастей, после нее следует туз. Это значит смерть миновала, — объяснила Мо.       Смерть миновала. Анна снова могла умереть из-за нее. Анна снова осталась жива.       — Твое настоящее, душенька, — приторно проговорила Мо.— Шестерка пики и червей, крестовая десятка, пиковый валет, далее крестовый король, и два туза, один пиковый, другой червовый. Утопиться мне, и не встать. Какое противоречие чувств, — всплеснула она руками.       — Что они значат? — раздался сзади голос, такой же любопытной, Паулины. Эльза посмотрела на Мо, с интересом разглядывающую карты.       — Такие противоречивые чувства...эм, — она замялась, смотря на нее.       — Эльза,— представилась она.       — Эльза. Так вот, в настоящем была беда, но ты ее за беду не принимаешь. Эта беда сопровождалась какой-то любовной мыслью, а после принесло с собой некую опустошающую весть. Эта весть свела тебя с неким пиковым валетом. Плохим валетом. Но его с дороги смел крестовый король. Пустой король. Крестовые короли олицетворяют загадку и таинственность. И все кончается тем, что ты на перекрестке между двумя чувствами. Ненавистью-она подняла вверх пикового туза— И любовью, — Червовый Туз выглядел не менее устрашающе.       Так. Значит вот какие новости. Беда, которую она за беду однако не принимает? Эльза сразу поняла, о чем речь. О том, что Джек ее пленил и увез с собой. Это была беда, была боль, однако также как она и рассуждала ранее, шанс на новую жизнь. При этой беде мысли о тупой любви. А как же без нее. Эльза помнила свое первое впечатление о Джеке. Красивый, до ужаса холодный, чем любая холоднейшая зима. Рядом с таким невольно задаешься мыслями о любви. После шла опустошающая весть. Весть о том, что некий похотливый Лорд Джека намерен жениться на её сестре. Весть шла под руку с пиковым валетом — Адриан. Эльза первым вспомнила его, больше никого не припоминая, а после крестовый король смел его со своего пути. Таинственный и загадочный крестовый король. Пустой король. Джек. Любовь и Ненависть.       Но она его не любила и не ненавидела. Она сама не знала, что чувствует к нему. Это было странное отношение. В один миг она могла его ненавидеть, но в другой утопала в его ласке и поцелуях. Опять наваждение.       Эльза тряхнула головой. Не выйдет. Не в этот раз, когда он так далеко, и наверное уже забросил ее поиски, он не сможет снова стать ведущим человеком ее мыслей и разума.       — Теперь будущее,— загадочно проговорила Мо. Эльза внимательно прислушалась.— Крестовая шестерка, червовая восьмерка, бубновая дама, король пики, король черви и бубновый король. Какая-то весть принесет с собой пустоту в твою душу, но потом эта пустота заполнится любовью. Однако, на твоем пути появится бубновая дама. Эта дама чаще всего предрекает какое-то важное решение. Король пики — это боль. Это ужасная боль. Такой король рушит все на своем пути. Потом король червей. Однако, ты крестовая дама, потому что в настоящем выпал крестовый король, и быть с червовым, никак не сможешь. Этот король не для тебя Эльза. И бубновый король. Все заканчивается на нем. Это означает снова какое-то решение. Но также и надежду. Самую что ни на есть надежду надежд....       — Дальше, — нетерпеливо проговорила Эльза, махнув рукой. Она вся задрожала от мысли, что король пики вновь выпал. В этот раз при другом раскладе и у другой гадалки. Но он нес боль. И почему-то Эльза была уверена, что эту боль обязательно принесет Джек.       — Что на сердце, —сказала Мо, поднимая последние несколько карт, которые остались. Они лежали в самом верху над первой тройкой карт. — На сердце у тебя боль. Перенесенная боль и пустота, которая последовала за ней. Также на сердце страх, и что-то, что ты ждешь с замиранием сердца. Все кончается тузом. Долгожданной новостью. Но меня интересуют другие карты, — она задумчиво потерла краешек червовой дамы, окруженной двумя валетами. Один бубновый, другой крестовый.— Смотри, — она стукнула камнем на кольце по крестовому валету.— Когда в раскладе выпадает червовая дама, а при ней крестовый валет это означает две девушки. Странным оказалось то, что здесь выпали четыре карты не твоей души, а твоего будущего. Туза оставим в стороне, а эти три карты, — она поочередно очертила кончиком ногтя даму и двух валетов.—У тебя будет трое детей. Две дочери и один сын.       Эльза уставилась на Мо в полном шоковом состоянии. Вот это уже она считала бредом. Вот это бред из всех бредов, которые она когда-либо слышала. Чушь еще та.       — Но вот и Туз. Долгожданная новость или встреча. Скоро кто-то появится в твоей жизни из прошлого.       Эльза в ужасе уставилась на одиноко лежащую карту, в сравнении со всеми остальными, которые упали в колоду. Встреча. Человек из прошлого.       Было два варианта долгожданных встреч. Первая, и счастливая. Она встретит Анну. Вторая, и ненавистная, хоть и то же в глубине души желанная. Желание это скорее не встретить, а просто увидеть его. Просто снова увидеть как он. Джек.

***

      — Бред! Это полный бред, Поли! — возмущалась Эльза, уже битый час ступая по глинистой почве. Нога застряла в каком-то кустарнике и она со злостью вырвала ногу, с корнем вырывая и само растение-курстаник.       Слова Мо застыле в горле комом, вызывая дискомфорт. Все спокойствие, появившееся за последний месяц улетучилось в мгновение ока, стоило гадалке взять в руки карты, и начать нести всякую чушь. Из-за которой теперь, как думала Эльза, она не сможет ночью заснуть.       В конце концов, они ушли ни с чем, заплатив двадцать золотых. Двадцать золотых за полную чушь. Они пришли узнать о предназначении ее кошмаров, а получили лишь порцию ничего не означающего бреда, от некой маразматичной шарлатанки. Эльза была в гневе. В ужасном гневе.       Они шли через извилистую дорогу набережной. Был уже далекий вечер. Далекий, холодный вечер, ветра разбрасывали подолы платьев в разные стороны, сдували капюшоны, раскидывали волосы. Паулина чуть покачнулась от сильного ветра. Ничего впереди не было видно. Лишь отвес луны в глубоком, холодном, синем море. Эльза напряженно вглядывалась в очертания моря. Что-то привлекло ее внимание. Она все никак не могла понять, что именно.       Странным было такое чувство что-то ощущать, но не понимать что. Эльза и правда не понимала. Просто сердце подсказывало, что было что-то, чего она не знает, чего никак не может понять и сообразить. Она снова принялась оглядывать причал.       Набережная порта была затхлым местечком. То тут, то там было расположено огромное количество мелких суденышек, где-то вдалеке виднелся пик старого заброшенного маяка, недалеко рынок продовольствия. Там обычно всегда продавали рыбу, а частенько и еще что-то сносное, что рыбаки могли поймать в море. Однажды один из местных рыбаков нашел некую на удивление прекрасную женчужину в раковине. В тот день Паулина и она вместе с Рольфом закупали морепродуктов для месье Жульмана. Паулине дико понравилась та жемчужина, но на нее у них не хватило денег, из-за чего подруга ушла с причала ужасно недовольная.       Вот лавка старины Джоши, здесь он обычно всегда продает свежие креветки. Они на вид ужасно аппетитные. Там, немного вдалеке, у самой кромки огромного скало-подобного выступа всегда сидела ворчливая старуха, имя которой Эльза не помнила, заставляя своего мелкого сынишку, то и дело перебирать и убивать, разрезая на части живую рыбешку. От одного вида на это зрелище ее тошнило.       Но сегодня что-то было не так. Даже в свете луны и в ветре, из-за которого было трудно смотреть по сторонам, и что-то разглядывать. Была какая-то деталь, которую Эльза не могла определить.       Она тщетно вглядывалась в причал. Ничего нового и ничего особенного. Все то же, но чувство чего-то странного и нового не покидало.       Внезапно чья-то холодная рука вцепилась Эльзе в предплечье, отчего она ужасно громко взвизгнула, отпрыгивая в сторону. Тихо выругавшись про себя, Паулина потащила ее за собой вперед. Эльза и не заметила, как сама от раздумий, остановилась.       — Чего ты как вкопанная? Знаешь сколько всякой швали в это время, беснует на этих улицах? Сама была однажды тому свидетелем, — недовольно бурчала Паулина. Эльза удивленно смотрела на нее. И правда ведь, чего она так раскисла? — Решила вновь ощутить ласку и тепло мужского тела? Так здесь тебе такого никогда не дадут Эльза. Максимум что ты сможешь получить сейчас, стоя и отмораживая себе конечности на холоде, это во-первых, некоего похотливого мудака, который без зазрения совести возьмёт тебя, привалив к стенке, или же маньяка-убицу, который скинет тебя в море. Так что, пошевели задницей.       Эльза последовала за ней, уволакиваемая ею по извилистой, усыпанной камнями и всякой другой морской всячиной, дороге. Вода выкинула сюда все, что не нужно морю там.       — А это еще, что такое?       Эльза несколько опешила от резкой остановки Паулины, из-за чего чуть не навалилась на нее. Та зашипела почувствовав боль в ноге, которую отдавила Эльза. Но та и забыла на миг как дышать, лишь увидев, что перед нею стоит.       Это был огромный корабль. Очень красивой и искусной работы, что говорило о том, что либо в порт приехал какой-то до жути богатый торговец, а может и еще лучше. Паруса светло голубые, с серыми полосами. На флаге корабля месяц, сверкающий огромной отметиной, а по середине месяца звезда. Она запомнила этот знак, на всю оставшуюся жизнь.       — Эльза? — Эльза почувствовала холодные руки Паулины, которая прикоснулась к ее щекам. По ним холодной остуженной струйкой текли слезы. Эльза в ужасе глядела на огромное чудище перед собой. Этот корабль никак по-иному назвать было нельзя.       — Эльза! Эльза! — живо зашептала Поли, обдав ее теплым дыханием. Щеки замерзли до ужаса, а слезы готовы были превратиться в льдинки. — Да что же с тобой такое?!       Эльза отчаянно замахала головой, всхлипывая.       — Это корабль, Поли. Это его корабль.       Это был "Вихрь".